Фото с обложки

Уже на следующий день он приходит в полное исступление. Опять стоянка у ворот комбината и вновь без каких-либо перемен. Он уже подсчитывал дни, оставшегося отпускного времени и думал, что если он их так использует, то будет просто смешон и фанатичен. Тогда безусловно можно будет себя отнести к ряду людей, занимающихся несбыточным делом. На конец следующего дня его осенила мысль: а почему же не позвонить по телефону в лабораторию и хотя бы не навести хоть какие-то справки о Наде. С приподнятым настроением – результатом счастливой идеи, он добрался до первого телефона-автомата и позвонил в справочное, где узнал несколько номеров лабораторий комбината, подключенных к городской телефонной сети. Женский голос со справочного бюро одновременно назвал номер коммутатора комбината. Алексей еле успевал записывать номера телефонов.

Вести разговор через коммутатор, но как он будет просить именно ту лабораторию, в которой работает Надя? Значит только номера городского телефона. Он набрал один из номеров. В трубке послышался мужской голос, назвавший свое заведение. Алексей даже немного растерялся. Рука, державшая трубку, стала влажной от внезапного пота и казалось, что пластмасса корпуса трубки прилипает к сжатой ладони и становится размягченной. Голос с другого конца провода повторил прежнюю фразу и осведомился куда и кому звонят.

– Мне бы к телефону Надежду Свешникову, – еле выдавил из себя Алексей, переживая волнение.

– Товарищ, вы, очевидно, не туда попали. Никакой Свешниковой у нас нет.

Было слышно как этот же голос чертыхнулся по поводу заблудившихся в телефонных номерах и бросил трубку. Алексей же стоял, не отнимая трубку от уха, в которой уже слышались только длинные гудки.

С робостью он набрал второй номер телефона. И вновь мужской голос прозвучал в трубке. Алексею показалось, что это тот же самый, что отвечал по первому номеру. Но в данный момент прозвучало только:

– Слушаю вас

– Мне бы к телефону Надежду Свешникову.

– Простите, а кто просит?

Этого вопроса Алексей не ожидал и на какое-то мгновение оказался в замешательстве.

– Но какое это имеет значение – кто просит. Если есть возможность, то пригласите ее к телефону. Я вас очень прошу.

– Если она еще на рабочем месте, то это вполне возможно, – уже как-то мягче, смиренно ответил тот же голос, – подождите немного.

Алексей чувствовал, как его тело охватила дрожь, он весь покрылся испариной и считанные секунды показались длительной пыткой. Ведь сейчас он услышит ее голос. Все, что до сего времени казалось просто миражом, собственной его фантазией, сейчас начинает приобретать материальность, ощутимость, действительность. Наконец в трубке прозвучал чистый девичий голос:

– Слушаю вас

Алексей приложил немало усилий, чтобы задать, казалось бы, простой вопрос:

– Кто же у телефона?

– А кого вы просили?

– Надежду Свешникову

– Я вас слушаю

У него совершенно пропал дар речи. Он стоял и молчал, не зная что говорить. До телефонного звонка ему казалось все так просто. Ну подумаешь, разговор по телефону с кем бы это ни было.

– Почему же вы молчите? – с явным нетерпением был задан вопрос Алексею

– Дело в том, – начал Алексей, – что я для вас совершенно неизвестный человек, но, однако, я – Алексей Прохоров. Мне необходимо встретиться с вами на несколько минут. Время и место – ваше.

– Довольно странно. Почему же я должна назначать встречу неизвестному мне человеку. Вам случайно не кажется наш разговор довольно глупым?

– Это моя просьба, не требование.

– В таком случае у меня сегодня на такие дела нет времени. Хотите что-то сказать то говорите сейчас, по телефону. Звоните завтра, если не решаетесь говорить сегодня. Но предупреждаю вас, что до тех пор, пока я не удостоверюсь с кем имею разговор, никаких встреч не будет.

– Но я же назвал себя.

– Ваше имя мне совершенно незнакомо и ни о чем не говорит. А игра в детективы меня не устраивает.

– Я не спорю. Но тогда каким путем можно все же увидеть вас?

– Не знаю, не знаю. Прежде всего мне непонятна ваша настойчивость встретиться. Вы хотя бы постарались коротко объяснить причину, заставившую вас искать со мной встречи.

– Но вы понимаете, что изложить это по телефону невозможно.

– По телефону можно говорить все. Я помочь вам не могу. Хотите меня увидеть, ищите другой способ, но мне идти на ваше свидание невозможно. Надеюсь, я не должна вам объяснять причину. Считаю разговор законченным. До свидания!

И трубка, положенная на рычаги телефонного аппарата, прервала их разговор. Алексей вышел из будки телефона-автомата. Ноги его как-то неестественно передвигались, весь он походил на полного рассеянного человека. Наконец он встряхнулся. Да это же первая победа! Первая ласточка – вестница! Он слышал ее голос. Радость сменила его растерянное состояние, хотелось петь, и громко петь. Посмотрев на часы, он определил, что через час ему нужно быть у Дворца культуры, где они условились встретиться с Николаем. Есть время привести себя в порядок. Общее настроение его повысилось. Робость миновала. Теперь он знал номер ее телефона, по которому можно все же договориться о какой-то кратковременной встрече. Не может этого быть, чтобы Надя не уступила его настойчивости. Хорошо было и то, что он установил действительность ее существования, что еще недавно ставило уже этот вопрос под сомнение. Или даже то, что с момента опубликования снимка до сего времени прошел не один месяц. И она могла уехать. Да мало ли что бывает. Теперь ему ясно – Надя Свешникова есть. Он знал, что девушки – любопытный народ и незнакомое лицо, просящее о встрече, рано или поздно заинтересует Надю. Только быть настойчивым и добиваться этой встречи на любых условиях. Что-то определить о Наде по телефонному разговору было невозможно. Но Алексею стало ясно, что это довольно крепкий орешек. Из того, как она с ним вела разговор, можно предположить, что за словом она в чужой карман не лезет. У нее вполне достаточен свой арсенал. Да и то, как она говорила, вырисовывало ее открытую натуру, ее способность свободно, непринужденно вести любой разговор и с любым человеком. Но так или иначе, Алексея теперь окрыляло одно, что он уже имел с ней разговор. Молчавшая до сих пор фотография подала свой голос, это уже личность. Пусть даже так, думал он, что она отказала ему во встрече. За это ее осуждать было нельзя. Но она же и предложила звонить завтра, когда не будет занята, или когда я сумею несколько приоткрыть себя. Это же уже победа. Это уже какая-то надежда на будущую встречу. Что же можно еще ожидать? Пожалуй, пока лучшего не придумаешь!

Ровно к назначенному времени он подъезжал к зданию Дворца культуры, запер дверки машины ключом и направился к главному входу. На его многочисленных гранитных ступенях было много народу и Алексею стоило немало усилий разыскать Николая с Таней.

– Извиняюсь за опоздание, – одновременно здороваясь. Он осведомился о месте проведения вечера.

– Собственно для нас это совершенно безразлично, – ответил Николай, – дело в том, что за день сменилась ситуация, мы вчера не могли этого предвидеть. Сейчас мы встретимся с нашими товарищами и решим все окончательно. Вы побудьте с Таней здесь, а я, так сказать, схожу на переговоры.

– Простите, мое появление в вашей компании несколько смешало ваши карты. И если это действительно так, то я ни на чем не настаиваю. Да и могу ли я это делать.

Алексей виновато смотрел на Таню и в то же время любовался ею. И не просто потому, что она была миловидной девушкой, но скорее потому, что это она в какой-то степени сопутствовала ему, приближала к коллективу комбината, знакомила с его рабочими, расширяла круг знакомств Алексея в этом городе. А ведь там, на комбинате, работает Надя. В его понятии было то, что уже совершенно исключена возможность выведать постепенно о Наде, но он с этим не спешил, считая, что просто поставит себя в неприятное положение. Как жаль, что все собранные у него фотографии отделены от журналов. Если бы был этот журнал, он мог его каким-то путем выставить, как бы случайно, на обозрение своих уже знакомых. И не может быть того, что они бы не заговорили. Это их комбинат, о нем написано в журнале.

– Ничуть не так, – с некоторым кокетством возразила Таня, – мы уже почти все решили, кроме последнего нашего участника. Вот к нему и пойдет Николай. Ну а мы пока побудем здесь. Иди же, Коля! Правда извините нас за то, что за вас мы решали пока вдвоем, не спрашивая вашего согласия.

По уходу Николая разговор с Таней у Алексея не ладился. Было видно, что она хотела заговорить с ним о чем-то серьезном, но все сводилось с небольшим, малозначимым вопросам. Односложно отвечала и сама.

Появление нового человека в уже привычном обществе несколько смущало. Основным же виновником этого явления Таня, видимо, считала себя. Да оно именно так и было. И теперь она переживала внутренне создавшееся положение. По характеру вполне порядочная девушка, она не могла противопоставить этой порядочности, учтивости и уважению любого человека, да прежде всего человека, какому-либо отказу, грубому отстранению Алексея от их общества, их интересов, а может быть и самой жизни.

– Вот как в жизни бывает, – наконец безо всякого вопроса начала Таня, – сошлись совершенно незнакомые люди, как-то свободно назвали себя и через некоторое время у них уже появляются совместные действия, определенные интересы. Видимо так устроено человечество, что все его действия направлены на общение между людьми, без которых сама жизнь невозможна, как невозможен огонь без дыма. Извините меня, я, кажется, лезу в область философии. Это, говорят, уже не такая увлекательная наука. Правда кому как, а мне нравятся философские положения. Познавая их, как-то по-новому смотришь на жизнь. Все свои действия ориентируешь более правильно. Но надо сознаться, что мы в большинстве случаев плывем по верхушкам этой науки. Поэтому и ошибки допускаем иногда совершенно не граничащие с человеческим умом. Вот вам и подтверждение ко вчерашнему диспуту. Не правда ли что это настоящий парадоксальный факт. Даже смешно как-то получается. Никто из нас не думал о том, что в подтверждении этого диспута, который был назначен гораздо ранее, состоялось наше знакомство.

– Общность интересов людей прежде всего заложена в создании материальных благ, без которых немыслимо человечество, а поэтому и контакты людей между собой самообусловлены этим явлением, – в тон ей ответил Алексей.

– Ну вот и вы зафилософствовали. А скажите, вот вы приехали в наш город. Что вас, уж если говорить прямо, как туриста привело сюда? Наш город никогда не был местом паломничества туристов. В нем нет ни остатков древней старины, архитектурных памятников, кокой-то экзотики, ни нового сногсшибательного. В нем все так просто, как в тысячах городов больших и малых. Я не представляю себе беспричинное появление в нем, даже в целях туризма. И в этом вам меня не убедить.

– Отчасти вы правы, что даже в туризме, как разновидности отдыха, всегда имеются определенные цели. В основном это цель знакомства с местом, с его интересными пейзажами, памятниками, ну и людьми. Есть, конечно, и моя цель пребывания здесь, но она касается только лично меня и позвольте мне не разглашать эту тайну если можно так сказать. Тем более, что я склонен на хорошие, здоровые знакомства в этом городе, чем какие любо другие цели.

Сейчас Алексею так хотелось, чтобы Таня поверила в искренность его слова. Хотелось убедить, что его знакомство с ними – это просто результат его целенаправленности. Но самого истинного намерения все же ему не хотелось разглашать.

– Уж не считаете ли вы, что ваше первое знакомство состоялось? – И она весело засмеялась, пристально вглядываясь в Алексея.

– Но почему бы и нет. Вот представьте себе сами, еще день другой назад я не имел возможности вот так разговаривать с девушкой – представительницей этого города, а сегодня, сейчас у меня здесь есть кому сказать «здравствуйте». Иногда для нас это кажется неожиданным, но если заглянуть философски глубже, то это вполне закономерно. Встречаются же в автобусе, трамвае люди и начинают между собой разговор как давние знакомые. Что это? Случайность? Конечно нет. Это не что иное как человеческая потребность в беспрерывном общении друг с другом. Ведь недаром психологи работают над проблемой одиночества космонавтов. Сама природа человека заставляет это делать. Да и человек стал именно человеком потому, что стал посредством языка, сознания, действий общаться с подобными себе. Ведь иначе бы мы в свое время остались на уровне человекоподобных животных и не более.

Таня внимательно слушала Алексея, не прерывая. До нее дошло, что она начитанный человек. И не просто, а грамотно разбирающийся во многих вопросах, и уж гораздо лучше, чем она. С этим выводом она ка-то сразу решила, что он, видимо, имеет и высшее образование. И это образование не просто как самоцель в получении диплома и определенного звания, но более глубоко изученная область своего рода занятий и познаний главного – общественного развития, без которого Тане, казалось, невозможно стать хорошим специалистом и тем более руководителем. А в Алексее она каким-то неведомым чутьем угадывала именно руководителя коллектива. В подтверждении этих своих доводов она прежде всего ставила само общение Алексея с людьми. Хотя они еще мало знакомы и на первых порах, как это бывает, человек всегда стремится показать себя в новом обществе только с лучшей стороны. Но она знала, и другое: невоспитанный человек даже в этой ситуации будет обязательно допускать промахи, которые выдадут его. За Алексеем она этого не замечала. Значит его поведение – это не артистизм в новой обстановке, а выработанная система взглядов на общество, на окружающих, самого себя.

Собирая воедино эти факты, Таня убеждалась еще и в другом: как пока еще мало у нас именно таких людей, людей такого рода. Разумеется, что она не считала Алексея каким-то идеалом. Об этом говорить было еще рано, но даже первое, поверхностное знакомство с ним ставило под сомнение этот вопрос. Видимо этими выводами Алексей и был обязан Тане за то, что она, начиная с первых минут их знакомства, как-то безоговорочно вводит его в дружескую семью. Ее цель, конечно, для Алексея была неизвестной, но она прежде всего ему сопутствовала и только поэтому он старался сделать все, чтобы им заинтересовались не просто как мужчиной, но просто как человеком.

Дальнейший разговор Тани с Алексеем на эту философскую тему прервался появлением Николая.

– Все утрясено, все улажено, – сходу начал он, – еще минут тридцать, и она будет свободной. Если хотите, можно пойти туда, посмотреть на репетицию – это очень интересно.

Вид у Николая был какой-то растерянный. Он неестественно как-то поворачивался то в одну, то в другую сторону, излишне жестикулировал, не смотрел прямо на Алексея и Таню, часто моргал глазами. Казалось, что он весь в сосредоточенном напряжении, но н самом деле в его внутреннем существе, очевидно, проходит какая-то борьба, какой-то дух противоречия или возмущения не дает ему покоя, мешает его внешнему содержанию. Он не знал куда деть руки. За то короткое время напряженного молчания всех троих его руки производили довольно сложные манипуляции. То они искали что-то, то начинали бесцельно поправлять одежду или просто, не находя другого занятия, как чужие придатки для этого тела, болтались вокруг. Такое впечатление создалось, видимо, не только у Алексея. Таня так же, а может и больше, заметила беспокойное состояние Николая. Казалось, она даже сама начала переживать его нервозность. Его нервозность передалась ей как по беспроволочной связи, по зримому контакту. Если Тане, может быть, было понятно состояние Николая, и она хотела показать свое участие в его душевном настроении, то для Алексея доходило только лишь внешнее понятие. Он уже понимал, что эти двое связаны каким-то одним и тем же чувством, что они в какой-то мере одинаково реагируют на это явление, но принять участие в разрядке не мог, не зная причины этого явления.

Наконец, по каким-то тончайшим, как паутинка, признакам ему удалось уловить во взгляде Николая те же искры, которые обычно появляются в связи с нежелательным общением двоих для третьего. Явление это называется ревностью. Сделав этот вывод, Алексей окончательно в нем стал убеждаться после того, как Таня потребовала задать Николаю несколько вопросов. Отвечал он на них с раздражением и так невнятно, коротко, что не оставалось сомнений в предположении Алексея.

Видимо Николай какое-то время следил за разговором Алексея и Тани со стороны. И тогда, когда они так горячо обсуждали философские вопросы отношений человека в обществе, его состояние, не замечая ничего вокруг себя, Николай это принял за какое-то близкое отношение между ними. Тем более, что никто иной как сама Таня привела этого нового знакомого. По всему видно, что он стоял на человеческой лестнице выше, чем Николай. Но Николай, прежде всего, тоже человек и ничто человеческое для него не исключение. Не исключение и борьба за свое я, за свое определенное положение и, наконец, человеческая борьба за друга. Любой из нас это явление воспринимает по-разному. Одни мгновенно вспыхивают и немедленно выливают наружу свои чувства, другие это держат в себе, как бы прозапас, для того чтобы в критический момент все внезапно вылить, не задаваясь иногда вопросом отразится ли это на себе положительно или отрицательно. Но есть и еще одно направление в характере людей, которые уж совсем по-иному рассматривают такие конфликты. Они просто не замечают всего, но это только вид. На самом деле очень глубоко воспринимают все и с затаенностью ожидают случая сотворить месть. Такие характеры, а впоследствии уже просто обычаи, были развиты у Восточных и Средне-Азиатских народов. В целом, все это можно назвать одним довольно распространенным, но и коварным, старинным словом – Ревность, которая часто лишает человека самообладания.

Теперь уже все троя стояли и каждый думал об одном: каким путем выйти из создавшегося положения. Нужна была резкая разрядка. В таких случаях обычно бывает два направления. Или действительно взрыв человеческих убеждений, или мягкое поведение одного из них, дающее обратное понятие. Чаще в жизни наблюдается так, что женщины быстрее реагируют на то, каким путем выбраться из этой ситуации. Разумеется, что не всегда это приноси желаемые результаты, но факты остаются фактами. Так и на этот раз. Первой стала искать выход Таня, решившая, что Николай должен прежде всего объяснить Алексею идею проведения вечера, подчеркивая при этом именно то, что он совершенно пока посторонний человек в их компании, давая этим понять Николаю о их чисто товарищеских отношениях. Ведь должен же Николай понять, что если человек не введен в их круг, значит и какого-то близкого отношения, тем более интимного, между ними не может быть.

– Может быть объяснишь Алексею нашу идею, – вмешалась Таня, – нельзя же приглашать в неведомое, в непонятное.

Однако Таня не могла скрыть своего волнения, обращаясь с просьбой к Николаю. Она все еще нервно переступала с ноги на ногу, так же как он, беспрестанно поправляя свое платье или волосы, стараясь этим унять заметную дрожь в руках.

Алексей подумал, что пора и ему принимать какие-то меры, а не стоять и не ждать пока эти двое успокоятся.

– Право же как-то получается неудобно, что я вот так просто иду в ваши дела. Может быть, мне нужно было раньше отказаться от всего этого, но вот теперь уже как-то все выходит неловко, особенно с моей стороны.

– Наоборот, извините меня, я просто как маленький ребенок, не могу вести себя как подобает взрослому. Дело в том, что мы сегодня приглашены на небольшой частный вечер-встречу. И одновременно приглашаем вас. Думаю, что у вас есть на это время.

Для Алексея это предложение было каки-то жестким, сухим ударом. Вот же так сразу, безо всякой подготовки. Ведь он для них просто пока немного знакомый человек. И если бы они пожелали с ним немедленно порвать это знакомство, даже не извинившись, то и это было бы менее неожиданным, чем приглашение на частный вечер. Но так или иначе, у него не было другого выбора. Либо соглашаться, либо нет. Первое положение сулило ему остаться в этой компании и продолжить сближение с коллективом комбината, как бы не вздорно оно выглядело. Второе сулило вновь одиночество, а главное – отрыв от того общества, в котором в какой-то степени жила Надя. Поразмыслив какое-то мгновение, Алексей решил, что принимать второй вариант было бы безрассудным. Обрывать столь обнадеживающие нити к цели. Ну а принимать первое – можно при неудаче найти мужество и принести свои извинения. Поэтому в душе принимая это, все же он попытался несколько реабилитировать себя вперед, подстраховаться.

– Удобно ли мне будет вот так сразу появиться на званном вечере?

– Это сущие пустяки, – с нескрываемой радостью за Николая сказала Таня, – это мы берем на себя. Не можем же мы вот так просто оставить вас одного. Как это говорится: «Уж коль попали в волчью стаю – войти вместе с нами». Поверьте, что ничего плохого не будет. Люди вполне хорошие, самостоятельные и все будет в рамках приличия.

– Я очень благодарен и обязан вам ха то, что вы приняли меня в свое общество. Надеюсь оправдать ваше доверие, – как можно убедительнее ответил Алексей.

– Вот так лучше. Ну а сейчас мы вас познакомим еще с одним нашим спутником, подождем немного его и тогда тронемся в путь до места назначения.

Таня попыталась подхватить их обоих под руки, но у нее это не получилось. Поняв ее движение, Алексей вовремя и довольно деликатно отстранился, давая этим еще раз понять Николаю свою ошибку в оценке только что происшедшего. Таня, видимо, так же поняла этот жест и теперь была благодарна Алексею.

– Не всегда удается попасть вот так на репетиции хореографической студии Дворца, а это очень интересно. Особенно когда собирается весь коллектив и начинается соединение элементов танца в единое целое.

Говорил это Николай с каким-то увлечением и даже гордостью за студию.

– О, я вижу, вы горячий поклонник танца, – заметил Алексей

– А кому не нравится их стремительный вихрь! Тем более, что если эти танцы ставятся не только со вкусом, народностью и темой, но и профессионально, опытно.

– Это потому, что руководит студией сотрудник их лаборатории, – вставила Таня, – что Николай является руководителем электрической части этой лаборатории, сам пробовал свои силы в хореографии. Правда, для меня не понятно почему он бросил эти занятия.

При упоминании лаборатории у Алексея, как и в прошлый раз, вновь появилась дрожь во всем теле. Так магически действовало это слово на его состояние. Либо сама судьба ведет его по правильному пути к намеченной цели, либо иначе быть не может, если верить народной пословице: «Кто ищет, тот всегда найдет». Если человек ищет, значит все его действия подчинены этому поиску. Значит это не случайность, а закономерное явление.

Разговаривая о разном, они подошли к залу, из которого доносилась с веселым игривым переливом музыка баяна. Она то возобновлялась с определенного такта, то сразу прерывалась при чьих-то хлопках и красивым звонким девичьим голосом, подающим команду «Стоп!» или «Начали! И раз, и два». Они стояли у двери, не смея нарушить своим внезапным появлением репетицию. Алексею показалось, что он где-то слышал подобный тембр голоса, но вспомнить, когда и где – не мог. Тот же голо дал команду:

– Пять минут отдыха и приготовиться к «Русскому хороводу»

– Вот теперь самое время войти, не отвлекая внимание, – предложил Николай, решительно открывая дверь.

Они вошли в ярко освещенный просторный зал. Паркетный пол отличатся своей чистотой и блеском. На противоположной стене от двери, на всю ширину и высоту более двух метров было смонтировано зеркало. Оно отражало весь зал и поэтому он казался очень большим и многолюдным и в то же время очень просторным. По длинной стене зала напротив окон стояли поручни для занятий при отработке отдельных движений. В действительности этот зал соответствовал своем назначению – балетной студии, чем место просто танцевального коллектива художественной самодеятельности. Все здесь выглядело профессионально.

Алексей никогда не занимался в самодеятельности. Обычно ссылался на то, что у него отсутствуют какие-либо таланты, сценические способности. Поэтому ему никогда ранее не приходилось бывать в помещениях, где проводится подготовка, или как часто говорят, черная работа, ни, тем более, бывать свидетелем этой работы. И как всякий новичок, попавший впервые в неизвестную обстановку, он, как напуганный олень, с первого шага озирался по сторонам, не замечая практически ничего главного. Как и всякий беспристрастный, для него здесь не было ничего интересного и удивительного. Взгляд его просто скользил по залу, не находя какого-либо уголка или предмета, на котором мог задержаться и обратить более пристальное внимание. Скорее, он сейчас походил на сущего бездельника, идущего никуда и ни зачем. На дворе все равно вечер, время нужно где-то проводить и уж если проводить то в каком-либо обществе, а не в одиночестве. Это правило, а вернее уже привычка, у него выработалась с детских лет. И в какой-то мере он гордился этим – умением жить вместе с окружающими людьми, умением жаде в ущерб себе подчинить свою волю настроению общества, не быть в нем лишним и не давать повода к определению его безразличия.