скачать книгу бесплатно
– Хорошо. Девиз Ристарро?
– Пфф!.. Слишком просто! «Стоя у реки».
– Боумбергов?
– «Оставим ошибки другим», – невозмутимо ответила девушка. – А знаете, каков их герб? Ну вы, конечно, знаете.
– И каков же?
– Ледяная Плотина со скрещенными мечами на бордовом фоне, – сказала Линда, плотнее обхватывая руку принца и прижимаясь к нему.
– Нет, леди Драггер, – запротестовал он, – Это герб Кальтонов, а у Боумбергов – гора с заснеженной вершиной на фоне цвета веток хвойных деревьев.
Настойчиво-весёлая дочь Генерального Канцлера ничуть не смутилась замечанием:
– Я предупреждала вас, что путаюсь, – тут она вдруг отпустила руку Райнхарда, немедленно же оступилась, споткнувшись о ногу проходившего мимо слуги и, наталкиваясь всем телом на принца, который её, конечно, поддержал, снова беря его за руку, призналась: – Но мне всегда хотелось больше знать об Ариенкранцах, о нашей Императорской династии.
Немного ошарашенный произошедшим, юноша сказал:
– Вот как?
Линда кивнула в сторону Верены, от которой наконец-то отстал Фрапос:
– Я слышала, как вы говорили с молодой леди Кальтон на Замёрзшем языке. Скажите и мне что-нибудь.
– I veit avi ie lot kylte guial, um xem ulmaz vylte ter pleigos?[3 - И что я могу вам сказать, если вы не знаете языка?]
– Вы произнесли что-то связное, – заключила Линда, немного подумав. – Научите меня нескольким фразам?
Принц покачал головой:
– Может, завтра, пока все будут праздновать и напиваться?
– Думаю, мне это подойдёт.
В подобных разговорах прошли все гонки первого дня. Мало кто из членов семейств высшей знати всерьёз следил за ними, хотя некоторые, как, например, Слейксы, выглядели весьма заинтересованными. Когда исполненная пёстрого достоинства толпа покидала арену, Верена успела обмолвиться несколькими словами с Райнхардом.
– Сэр Гексель, – сказала она, – Был сегодня так любезен, что объяснил мне правила соревнований. Вы всё же не станете завтра выступать?
Во взгляде Райнхарда что-то блеснуло и, остановившись, заколыхалось:
– Надеюсь, гонка вам понравится, – он кивнул на Дайаниса, шедшего впереди: – Наш фаворит всем известен.
Вернувшись во Дворец, он прошёл в конюшню и приказал готовить лошадь.
7
Ножик с резной каменной ручкой с характерным звуком раскручивался на столешнице, останавливался, не касаясь её лезвием и снова раскручивался. В живых и немного дерзких отблесках не уставших ещё настольных свечей лезвие ножа играло по рёбрам полутонами перемётных пересветов и, если бы имело перед собой зеркало, точно собой бы наслаждалось.
Ножом играл сам Император, Сергиус III Ариенкранц, оставшийся в столовой сильно после ужина вдвоём с Хельгой Кальтон.
– Я знал, что ты захочешь это сказать, Хельга, – медленно, расставляя слоги, проговорил он.
– Я ещё ничего не сказала, Сергиус. Может, и Лайоле стоит послушать? – ответила она, и голос её гулко отдался по стенам зала, хорошо освещённого, но казавшегося немного мрачным от своей пустоты.
Император сокрушённо покачал головой:
– Лайола устала. Эрхард уже не раз говорил со мной об этом. Не прямо или не совсем прямо, но говорил. Он считает, что Мольтанни готовы к мятежу после изменения статуса Хайспаунта.
– Этот чёртов Хайспаунт, – сказала герцогиня, допивая вино, – Тебе дорого обойдётся… уже обошёлся. Но Исмор Мольтанни сам по себе – не самая большая проблема. За ним тянутся Боумберги – это тоже можно пережить, ведь Прецитта, в конце концов, не герцогиня Маунрура, а всего лишь жена герцога. Куда опасней твой Генеральный Канцлер.
Сергиус наколол на нож небольшой кусок сыра и, прожевав его, ответил:
– На то Манфир и Генеральный Канцлер, чтобы Драггерам было не на что жаловаться. Я слышу все эти сплетни по поводу слабости династии, но ведь ты и сама знаешь, что они длятся не только всю нашу жизнь, но с тех самых времён Дериуса IV Меланхолика. Скоро полторы сотни лет тому, как это всё лишь разговоры.
– Послушай, – настаивала леди Кальтон, – Ты держишь этого… человека при себе Генеральным Канцлером. Неужели ты за столько лет не узнал его? Даже Эрхард, лорд Уэстдена, проводящий больше времени в вашем любимом городе, в обожаемой всеми вами вотчине Ариенкранцов, и он, кажется, лучше знает всех гадюк вокруг.
– Ты слишком плохо думаешь о людях, Хельга.
– До того, как мы перешли на «ты», ты этого не говорил, – заметила она.
Император вздохнул:
– То было много лет назад.
– Начинаешь говорить как твой друг Юнис.
– В философии Эйстера что-то есть, не правда ли? – при этих словах Сергиус немного грустно улыбнулся.
Герцогиня Холодной Страны, однако, не была настроена на философскую беседу; она хлопнула ладонью по столу и, с грохотом отодвинув стул и поднявшись, заговорила, повысив голос:
– Бросай эту безумную меланхолию, Сергиус! Речь идёт об Империи, о тебе, о династии, обо всех нас! Смотр лояльности, который ты сейчас тут устроил, превратился в смотр лицемерия. На лицах – фальшь. Половина финансов Кондера, если не больше, у Мольтанни, в Хайспаунте – Горбек Вилеккьо с лояльным им гарнизоном, Манфир имеет связи по всему миру, даже в Фаджейне. Нужно показать твёрдость сейчас, но не делать неуклюжих движений. Пусть Мольтанни, Фрапосы и Драггеры искушены в интригах и дипломатии, но я… – она вдруг запнулась. – Если твоё величество будет и дальше ничего не делать или делать что-то такое же как с Хайспаунтом, то…
– Что ты предлагаешь?! – воскликнул Сергиус в ответ. – Сядь на моё место, надень Корону Ариенкранцов, этот блестящий кусок Ледяной стали!.. Будь осторожней, когда поднимаешь голос на Императора, – добавил он спокойней.
– Разумная демонстрация силы, смена должности Эрхарда, да даже… – леди Кальтон помедлила, но всё-таки сказала: – Вооружение армий Фейрэнда, Холодной Страны и Эйстера. Только скажи, и я дам тебе двадцать тысяч солдат через две недели. Они промаршируют через Западные Равнины до Лидерфлара, покажут этим самодовольным Мольтанни, что поддержка Манфира не обойдётся без проблем.
Сергиус некоторое время молчал, продолжая раскручивать нож, но делая это уже реже. Затем, в первый раз за весь разговор посмотрев прямо в глаза своей собеседнице, он спросил:
– Почему ты считаешь, что Манфир что-то затевает? Факты есть?
– У него на лице всё написано.
Ариенкранц пожал плечами:
– Бринхен Тайн, кажется, спокоен.
– А зачем же он посещал Эйстер?
IV
1
На следующий день был День рождения Сергиуса и Императорские скачки. Императорские скачки отличались от гонок предваряющей части турнира тем, что они начинались с нескольких соревнований наездников, чуть более заметных по статусу чем в предыдущий день, а дальше (довольно быстро, поскольку в этот же вечер предстояло ещё и празднование) продолжались скачками с участием только молодых людей из семей высшей знати.
Арена была заполнена ещё больше вчерашнего, и в павильоне, что в центре, точно так же располагались ценнейшие из зрителей. Между ними, однако, была некоторая суматоха, связанная с перетолками по поводу отсутствия принца Райнхарда. Казалось, сплетни начали распускать не кто-нибудь, а девочки: Шайенна Эйстхарди и Альмитта Мольтанни. Как бы там ни было, проверить их «авторство» было нельзя; Линда Драггер и Верена Кальтон явно и независимо друг от друга волновались, а Ольмея пыталась что-то выпытать у Императрицы Лайолы, однако, без особого успеха; Исмор Мольтанни для вида участвовал в разговорах Слейксов, слуги судились между собой, да к тому же полушёпотом. Казалось, только сам Император и его Генеральный Канцлер со своим сыном Скамо, не участвовавшим в скачках, хранили достойное себя молчание и даже поглядывали на остальных с видом людей, что-то знающих (особенно в этом занятии отличался молодой Скамо – единственный из совершеннолетних представителей младшего поколения, бывший здесь, в павильоне). Кстати, кроме гостей предыдущего дня, за гонками с мансарды наблюдал теперь и Бринхен Тайн.
Наконец, настало время главного состязания. Под звуки труб и барабанов из открывшихся с какой-то особенной помпой ворот, осыпаемые сверху лепестками цветов, выехали, сопровождаемые знаменосцами, пять всадников и выстроились от внешнего края трассы к внутреннему: Баштоф Кальтон, Рейби Драггер, Гексель Фрапос, Альциано Мольтанни и Дайанис Эйстхарди. Все они были без мечей и пистолетов, кони носили облегчённую сбрую, а одежда всадников – отпечаток их высокого положения и торжественности мероприятия – была в первую очередь удобной, а уж потом красивой. Как бы там ни было, все зрители прекрасно знали, что наибольшие шансы победить у Альциано Мольтанни и Дайаниса Эйстхарди. Первый, облачённый, как и всегда, в безупречно белый костюм имел коня чёрного, беспокойного. В свою очередь белый жеребец Дайаниса, молодого графа Сарахара, сильно нервничавший на корабле по пути в Лидерфлар, сейчас был, кажется, стоически спокоен. Лошадь эта, кстати, была заметно ниже остальных (в особенности лошади Гекселя Фрапоса) – невысоким ростом вообще отличалась эйстерская порода.
Команду о начале гонки должен был отдать выстрелом из пистолета Император Сергиус, почему-то медливший. Беспокойство мгновенно охватило не только зрителей, но и некоторых из соревнующихся, как герцога Фрапоса и графа Драггера, которые недоумевающе хмурились, посматривая в ту сторону, где на голове Сергиуса III блестела Корона Ариенкранцов. Беспокойство и недоумение разрешились молниеносно и громоподобно, одним ударом бурного приветственного рёва с трибун: на арену выехал шестой всадник – на серо-чёрном в яблоках, точно сверкающем на солнце коне – наследный принц Райнхард Ариенкранц. Одетый в тёмно-синий костюм с небесного цвета плащом, он сам нёс в руке древко с гербом своей династии и, пока знаменосцы его соперников развернулись и покинули трассу, он ткнул голубое полотнище с красным драконом с чёрным рогом в лапах, в песок справа от своей лошади на линии старта, рядом с конём Дайаниса.
– Но ведь Райнхард никогда не участвует в скачках! – воскликнула Линда, обращаясь к своему отцу.
– Не участвовал, – невозмутимо ответил тот.
– Вы стали рядом со мной, Ваше Высочество, – обратился, кланяясь, молодой Эйстхарди, – Это великая честь для меня!
– И для меня честь участвовать в одном турнире с лучшим наездником Империи, – ответил Райнхард.
– Пока только Эйстера, – улыбнулся Дайанис.
Император выстрелил в воздух. Гонка началась, и чем дальше продвигались в ней участники, тем громче и активней звучал, плескаясь, ажиотаж зрителей. Знатные гости – активнее прочих среди них были Слейксы, Верена Кальтон и Линда Драггер – то и дело метались с одной стороны террасы на другую, но всё же никак не могли уследить за всадниками на всех участках трассы. Первый круг те прошли ровно, не отрываясь, заметно, друг от друга на большей его части, да и не пуская быстро лошадей, хотя ближе к концу его Рейби и Баштоф вышли заметно вперёд. Дальше был второй круг, с барьерами во всю ширину трассы; размеры их подбирались будто бы в случайном порядке какой-то неведомой рукой. Здесь уже начала проявляться разница между наездниками и их лошадьми: Драггер и Кальтон быстро сбавили обороты, вперёд на некоторое время вышел Гексель Фрапос, за ним – Дайанис и Альциано, и Райнхард – со средним результатом. Этот круг зрители встретили тихо, наблюдая перегруппировку соперников.
Вслед за последним проезжающим, препятствия задвигались обратно под полотно трассы. Всадники проскакали зримо и несколько символично обозначающий старт штандарт Ариенкранцов, и пошёл третий, удивительный для всех круг. Как только лошади побежали быстро и ровно, радуясь отсутствию необходимости прыгать, лорд Фрапос был оставлен позади сначала графом Эйстхарди, затем, на повороте большого радиуса, Белым Герцогом, а на следующей прямой – наследным принцем. Больше того, к нескрываемому восторгу Линды Драггер и Шайенны Эйстхарди, на крутом повороте Ариенкранц поравнялся с Альциано Мольтанни, а Гекселя догнал Рейби.
Следующая прямая прошла в таком ордере, и начался круг с барьерами и рвами. Верена Кальтон не комментировала то, что видела, но в глазах её читалось возрастающее удивление, когда она наблюдала, как никогда не участвовавший в забегах молодой принц стал уверенно их преодолевать, отрываясь от графа Мольтанни и равняясь на середине круга с лошадью Дайаниса. Что там Верена или Линда – тысячи зрителей стали тут проявлять в самых различных формах своё недоумение, радость или разочарование! К концу четвёртого оборота, успешно преодолев все препятствия, Ариенкарнц и Эйстхарди далеко оторвались от своих конкурентов. На пятом круге они погнали лошадей так, как, казалось, ещё никто никогда не гонял, и молодой принц сразу же уверенно вышел вперёд сначала на круп, а затем и больше. Голубой плащ развевался за спиной Райнхарда, служа для лошади Дайаниса зримым раздражителем, так же как и пыль из-под копыт коня принца. Пока Шайенна Эйстхарди не знала, радоваться ей или плакать, а Сейдэма Кальтон смотрела, как Баштоф медленно, но верно обгоняет Гекселя, остальная молодая знать (даже Скамо Драггер) ликовала по поводу успеха наследника.
Все уже считали победу доставшейся Райнхарду Ариенкранцу, когда вдруг, на последней прямой граф Дайанис как-то быстро и внезапно догнал его, прошёл некоторое время рядом и, перед самым финишем, обошёл буквально на четверть крупа – всадники финишировали так: Дайанис, Райнхард, Альциано, Рейби, Баштоф и, наконец, угрюмо проигравший Гексель Фрапос. Победитель получал право сидеть рядом с Императором на протяжении двух дней праздника, а также специальный подарок, которым в этот раз был стилет из Ледяной стали.
На выезде из здания арены Эйстхарди догнал Ариенкранца:
– Почему вы сделали это, Ваше Высочество?
– Сделал что? – переспросил Райнхард. – Поучаствовал в скачках?
– Придержали коня. Я видел, как вы придержали коня на последней прямой, позволяя мне вас догнать, – заявил граф Сарахара, – И это не могло попасться на глаза только мне. Могли заметить и с трибун.
Принц подал плечами:
– Эта гонка была вашей, и вы её выиграли.
– Если вы знали, что всё равно дадите мне выиграть, зачем выходили вперёд в конце?
– Конец – это только начало, – улыбнулся Ариенкранц и поехал вперёд, давая понять, что говорить тут больше не о чем.
Эйстхарди покачал головой ему вслед:
– Я это запомню.
2
После возвращения со скачек как участников, так и зрителей, в Императорском дворце началась трапезно-танцевальная часть празднования Дня рождения Сергиуса III Ариенкранца, которому исполнялось пятьдесят лет. Столы, расставленные в некотором симметрично-ординарном порядке, с быстрой, но молчаливой организацией были заняты приглашёнными. По правую руку от Императора сидел его Генеральный Канцлер, по левую – победитель скачек. Императрица Лайола с Джеллой и Йохеном располагались в стороне, в компании Ольмеи Мольтанни и остальных детей. Несколько особняком держались Слейксы, брат Императора будто бы не имел постоянного места, а Райнхард о чём-то болтал с Линдой Драггер, пока Исмор Мольтанни почти угрюмо тянул вино, а Гексель Фрапос скучал в компании Баштофа, Альциано, Рейби и Скамо. Отдельно располагались остальные Канцлеры и глава Учёной клики. В общем, День рождения Императора во всём был похож на множество других таких же праздников, проходивших как в этот, так и во все предыдущие годы до того, как незаметно начавшийся слабый ветерок незначительных событий дыхнул значительными переменами.
Бринхен Тайн, не слишком, видимо, горевший желанием общаться с Канцлером над религиями и – тем более – главой Учёной клики, верно подмечал все происходящие вокруг движения и перемены. Пили за здоровье Императора, за Империю, за процветание Династии (тосты предлагали в основном люди старшего поколения). Дайанис Эйстхарди предложил выпить за равновесие в мире (за что согласились пить все), а Манфир Драггер – за Бога бесчисленных проявлений (за что отказались пить Кальтоны). Подобные действия, однако, не могли никого ни на что спровоцировать, и Канцлер Тайных дел относился к ним спокойно. Гораздо больше его занимала другая загадка.
Уже долгое время Линда Драггер забирала себе всё внимание принца Райнхарда и, следовательно, вскоре, когда должны были заиграть музыканты, молодой принц был практически обязан пригласить её на первый танец, хотя ей и не было ещё шестнадцати. Генеральный Канцлер периодически бросал на молодых людей короткие, но много говорившие Бринхену взгляды, а Императрица с самого начала будто бы усмотрела в происходящем нечто такое, что сразу же и до конца поняла и, смиренно покачав головой, предпочла игнорировать. Исмор Мольтанни несколько раз встретил взгляд Бринхена, давая ему понять, что он не один здесь такой наблюдательный. Смысла этих взглядов бывшего Канцлера Финансов Канцлер Тайных дел, однако, не смог верно уловить сразу, а уловил только в тот момент, когда в зале добавили свечей, заиграла музыка, Сергиус пригласил всех желающих танцевать, а сын его, встав и извинившись перед своей компаньонкой по ужину, направился к Верене Кальтон.
Нужно было видеть, как изменилось лицо дочери Манфира, когда ей была предпочтена дочь Хельги. Надо было видеть, какая короткая невротическая усмешка скользнула по угловатому лицу Манфира. Нужно было видеть, как блеснули глаза сохранившей в остальном внешнее спокойствие Шайенны Эйстхарди. Нужно было видеть, какая непроницаемая, странная туманная пелена словно бы накрыла лицо с началом танца лицо Сергиуса. Нужно было, наконец, видеть, как ничего, абсолютно ничего не поменялось на лице самого Бринхена Тайна, внимательно, но почти неподвижно наблюдавшего за происходящим со своего места у столика у боковой колоннады зала.
С Линдой Драггер же взялся танцевать Гексель Фрапос, тогда как Альциано танцевал со своей матерью, Эрхард – с Хельгой, Болджон Слейкс – с императрицей Лайолой, а его старший сын, почти достигший шестнадцати лет Макк, – с Джеллой Ариенкранц, причём он, видимо, не считал подобное положение унизительным. Как бы там ни было, никто не показывал слишком открыто свои эмоции. Райнхард водил Верену будто специально в стороне от других, так что даже обмен взглядами между разными танцующими парами оказывался почти что немыслим.
Дальше был второй танец, в котором пары перемешались, и уже наследный принц танцевал с Линдой, которая старалась быть по возможности более грациозной и, притом, обольстительной, старалась настолько заметно, что, когда с окончанием музыки все стали расходиться кто куда (ненадолго, конечно, но ведь нельзя же было там вечно оставаться!), а юная леди Драггер фактически утащила с собой Райнхарда, Бринхен Тайн только ухмыльнулся про себя и направился к семье Мольтанни, которым ещё не уделял времени на этом вечере, хотя правила приличия того требовали. Только несколько человек, кроме него, заметили совместное исчезновение этой парочки: то были герцог Фрапос и леди Верена.
Тем временем, молодой Ариенкранц и ещё более молодая Драггер прошли немного по коридору, чуть не столкнувшись с вывернувшим из-за угла слугой с подносом, полным сладостей, и вдруг завернули в сравнительно небольшую смежную с залом комнатку, бывшую библиотекой. Здесь горело всего несколько свечей, но принц, хорошо зная, где они находятся, сказал:
– Я люблю читать здесь после обеда, – он указал на окно: – Днём здесь хорошее освещение.
Девушка подбежала к окну, из которого была видна нижняя часть города с портом, и воскликнула:
– Так это библиотека! Значит, здесь вы учите ваш колдовской язык?!
– Колдовской? – улыбнулся принц.
– Ага! – хихикнула Линда с какой-то неестественной ехидцей. – Идите же сюда, Ваше Высочество, шепните мне что-нибудь! – она скуксилась: – Вы обещали мне вчера научить меня!..
Обходя в полусумраке столик, Райнхард ступил навстречу девушке, собираясь, вероятно, присесть на край диванчика, что стоял, повёрнутый к окну, но Линда его опередила, мгновенно метнувшись с места и бросившись принцу на шею, впиваясь в его губы своими полуоткрытыми пухловатыми губами и с цепкой плотоядностью его обнимая, имея осмысленное намерение не выпускать. Принц, поначалу ошарашенный, не мог в конце концов не ответить на этот поцелуй, тонкие пальцы его легли на её плечи в таком движении, что могли и прижать, и оттолкнуть одномоментно. Она потянулась руками, собираясь расстёгивать платье, но здесь уже была им остановлена – Ариенкранц отстранился и помотал головой:
– Мы с вами формально знакомы второй день… – пробормотал он горячечным шёпотом.
– Вы меня не любите? – спросила тоже шёпотом, но, скорее, обиженным, леди Драггер.
– Линда, послушайте, нельзя же так быстро…
Она снова кинулась к нему, схватила за плечи и, с сияющим из-под приподнятых бровей взглядом, спросила:
– Но вам понравилось? Понравилось, а? Как я вас поцеловала, а? Вы такой… такой… – она потянулась снова к губам принца, – Давайте про…
Здесь Райнхард смог спокойно выдохнуть, потому что из коридора послышались многочисленные шаги и голоса, одним из которых был самодовольно-громкий голос Белого Герцога:
– Где же наш драгоценный наследный принц? Ваше Высочество? Люди хотят зрелища!
Райнхарду эти оклики, хотя довольно грубые, были явно на руку. Он отёр губы и сказал:
– Посмотрите, как я выгляжу. Всё в порядке? – Линда кивнула. – Я сейчас выйду, вы идите потом, когда все уйдут. Пожалуйста!
Только он шагнул за порог маленькой библиотеки, как практически столкнулся лицом к лицу с Альциано. Тот, непринуждённо состроив бравурно-насмешливую мину, воскликнул:
– Ах, вот вы где, Ваше Высочество!
