Мы будем первыми! Красная планета

– А разве не будет расходоваться топливо на его доставку к орбите Марса? – произнёс я, прикидывая в голове массу аппарата.

– Не так много, чтобы преодолеть притяжение планеты, – заметил Домников. – Так мы заметно облегчим массу корабля на Земле. И потом, где ты найдёшь на Марсе подходящую взлётную площадку для старта тяжёлой ракеты? С небольшим модулем гораздо больше возможностей.

– Технически может быть сложно состыковать челнок и межпланетный корабль на орбите.

– Не сложнее, чем состыковать корабль на орбитальной станции, – отрезал Пётр Евгеньевич.

В целом, задача была ясна, мы с Абрамовым не упали в грязь лицом и гармонично вписались в коллектив, так что идея с участием в команде разработчиков имела право на жизнь.

– Сработаемся! – резюмировал Домников, явно довольный итогов нашей беседы и небольшого мозгового штурма. – Теперь главное, чтобы Николаич не стал в позу, а он человек настроения. Но это я беру на себя. Вы помалкивайте и влезайте в разговор только если сам спросит. Мне не впервой с ним толковать по душам. Думаю, уговорю на ваш счёт.

Мне ещё ни разу не приходилось общаться напрямую с директором «ГДК-Темерник» Аркадием Николаевицем Бугацким, поэтому перед разговором я серьёзно нервничал. А вот наш непосредственный начальник ничуть не волновался и был настроен более чем оптимистично.

«На ковёр» мы отправились втроём: я, Абрамов и Домников. Пётр Евгеньевич завёл нас почти на самый верх административного здания, отмахнулся от секретарши, которая принялась возмущаться по поводу вторжения и даже выскочила из-за столика, чтобы помешать нам, но начальника отдела было не остановить. Девушка так и промчалась вслед за Домниковым до самого кабинета шефа, пытаясь его остановить.

– Николаич, можно к тебе?

– А что говорит моя секретарь? – послышался недовольный голос Бугацкого.

– Что ты очень занят, но для старого приятеля у тебя всегда найдётся свободная минутка, – невозмутимо ответил Пётр Евгеньевич, а мы с Абрамовым переглянулись и постарались сделать вид, что нас здесь нет. Такое панибратское отношение между начальством было явно не для наших глаз и ушей.

– Аркадий Николаевич, я пыталась его остановить, но Пётр Евгеньевич даже не стал меня слушать.

– Да, в следующий раз буду нанимать вышибалу, а не секретаря, – отшутился Домников. – Критиночка, возвращайтесь к работе и не волнуйтесь. Ну а ты, голова, раз уж пришёл, то заходи. Или так и будешь в дверном проёме торчать и отвлекать меня от работы? Если бы у меня совещание было по связи, я бы в тебя туфлёй запустил, ей богу!

– Николаич, так я не один. Со мной, вон, бойцы! – Домников шире распахнул дверь, чтобы нас было видно, а мы с Тёмой синхронно кивнули и поздоровались. Меня не покидало чувство, что мы совсем не в своей тарелке, и нас не должно здесь быть.

– Ещё лучше! Мало того, что врываешься ко мне в кабинет, когда тебе вздумается, ещё и дурной пример подаёшь молодёжи. Ладно, выкладывай что хотел, но только быстро – у меня через двенадцать минут звонок из Москвы. Будем согласовывать ряд вопросов, и мне нужно настроиться. Один из вопросов, кстати, космический аппарат для посадки на поверхность планеты, за разработку которого ты отвечаешь.

– Так я же как раз по этому поводу! Вот, нужно включить этих двух пацанов в состав рабочей группы, – Домников буквально втолкнул нас в кабинет, а мы поспешили отойти в сторонку, пока он ещё чего не придумал.

Бугацкий на пару секунд завис, а гримаса недовольства, появившаяся из-за вторжения Домникова, сменилась недоумением.

– Петь, тебе в цеху на голову ничего не падало? Каску нужно носить, между прочим. На кой-ляд ты мне притащил этих зелёных пацанов? Ты всерьёз собираешься привлекать их к разработке проекта, который на данный момент считается основным на предприятии?

– Я знаю что делаю! – Пётр Евгеньевич отбросил веселый настрой и вмиг стал серьёзным. Когда дело касалось работы, он мгновенно настраивался на рабочую обстановку. Судя по переменам в его поведении, началась основная фаза переговоров. – Эти двое пацанов участвовали в разработке «Десницы» и выигрывали всероссийские олимпиады. Думаю, если бы их пустили на мировую арену, они бы и там всех уделали. Да, опыта у них, может, и немного, но наши старики на что? Никто не даст им самим работать над проектом. Пусть помогают, набираются этого самог опыта. Может, что подскажут. Сам знаешь, свежий взгляд однозначно пригодится. Вот увидишь, у меня на такие дела нюх. Мы утрём нос остальным и сделаем самый лучший аппарат.

– Петь, я тебя уважаю как специалиста и как человека, который кучу раз выручал наше предприятие в сложных ситуациях. Если ты за них ручаешься, пусть работают с вами. Приказ о переводе я подпишу после связи с Москвой. От тебя требуется полный список с фамилиями и должностями. В конце дня заберёшь подписанную копию у Кристины. Всё, я занят!

Домников знал когда нужно остановиться, поэтому когда Бугацкий махнул рукой, вытолкал нас в коридор и поспешил удалиться. Секретарь провожала нас недовольным взглядом, будто мы были злостными нарушителями порядка, но меня это мало заботило. Только выйдя из кабинета директора я осознал, что у нас получилось, и с завтрашнего дня у меня будет совсем другая задача – более ответственная и напрямую связанная с полётом на Марс!

– Ну вот, а вы боялись! – ухмыльнулся Пётр Евгеньевич, когда мы спускались в лифте. – Я же говорил, что всё улажу. Только так, ребята! Сами понимаете, задача серьёзная, поэтому я рассчитываю на вашу дисциплину и полную самоотдачу. Работать будете под моим непосредственным руководством.

– За это можете не волноваться! – поспешил успокоить начальника Абрамов.

Следующий день стал для меня началом новой жизни и очередным испытанием. Пришлось навёрстывать массу информации, чтобы быть на уровне с более опытными конструкторами. Пока работа велась только на уровне программирования. И вот здесь я здорово удивился, потому как за пятьдесят пять лет изменилось очень многое. Да что там, изменилось вообще всё!

Больше не нужно сидеть за разложенными по всему столу чертежами с кучей инструментов и старательно вычерчивать схемы на листе бумаги. Одно нажатие кнопки мыши, и элемент нарисован. Остаётся только установить его в нужном месте. Ещё в академии я удивлялся этому достижению, но каждый раз, как мне приходилось работать с программой, я не переставал восхищаться.

– У меня уже глаза болят и голова закипает! – пожаловался Абрамов через несколько минут разглядывания сложных схем. Эх, Тёма! Не работал ты с чертежами полвека назад. Вот где голова кипела, а перед глазами рябило.

Новость о нашем новом проекте Даша восприняла в своей манере.

– Выходит, теперь ты будешь все выходные торчать в лаборатории, и не приедешь в Ворошиловград?

– Даш, я постараюсь, но ты сама понимаешь насколько это масштабный и амбициозный проект…

– Да я уже поняла! Ладно, если ты не едешь ко мне, тогда приеду я. Иначе я с ума тут сойду. И потом, должен же кто-то следить за тем, как ты питаешься? Не хватало, чтобы светило нашей космонавтики слёг в больницу с гастритом.

– Ой, скажешь тоже! – отмахнулся я.

Но на ближайших выходных Даша и Кира приехали к нам. Пришлось рано утром ехать на вокзал и встречать девчонок, снять им посуточно квартиру, а потом мчаться на работу, потому как за опоздание Домников явно по голове не погладит. Вариант расположить их в нашей квартире отпадал сам по себе, потому как нам жильё предоставляла компания, и жили мы в закрытом комплексе, попастьв который можно было только по пропуску. Пусть цены на посуточную аренду жилья и кусались, но это было проще, чем выбить пропуск для девчонок. Хотя, нужно озаботиться этим. Жёны они нам, или как?

– А мы перевели ординатуру в Ростов, – призналась Кира, когда вечером уставшие мы вернулись домой.

– Вы прям как жёны декабристов! – рассмеялся Абрамов. – Те тоже следовали за своими мужьями.

– Погодите, но вам ведь нравилось в Первой городской больнице, – удивился я.

– Нравилось. Но с вами нравится больше, – парировала Даша.

Немного позже девчонки сняли квартиру в Ростове, в получасе езды от нашего конструкторского бюро, и мы стали видеться чаще. А мы с Тёмой забросили удочку Домникову, чтобы он выбил для нас семейные комнаты в комплексе. Конечно, решать такой вопрос будет Бугацкий, но прыгать через голову не хотелось, да и шансов выбить нужный результат у Петра Евгеньевича куда больше.

В тот же день по дороге к дому меня ждала неожиданная встреча. Двое мужчин в гражданской одежде стояли недалеко от проходной и о чём-то переговаривались, но заметив моё появление, уверенно направились навстречу.

– Чудинов Михаил Игоревич? – поинтересовался первый, и мне сразу вспомнилась та встреча с иностранным разведчиком из прошлой жизни. Что-то похожее было и в этой ситуации. Неужели история повторяется снова?

– Вы ошиблись, – ответил я с каменным лицом.

– А у нас другие сведения, – оживился второй и преградил мне путь.

– Если у вас другие сведения, тогда зачем интересуетесь?

– Работа у нас такая – интересоваться, – ответил мужчина и предъявил мне документы.

– Служба безопасности компании «ГДК-Темерник»? Чем обязан?

– Вы получили допуск к работе над специальным проектом. Мы бы хотели пообщаться с вами, а также осмотреть ваше жильё. Поверьте, это стандартная процедура при работе с таким уровнем допуска, мы вас ни в чём не подозреваем, но проверить должны.

– Как вам будет угодно. Где будет удобнее поговорить?

– У вас в квартире, – ответил первый, который явно был главным в этой паре.

Мы поднялись с безопасниками наверх. Я подметил, что охрана сразу успокоилась, заметив в руках моих сопровождающих удостоверения. Видимо, они уже знали, что такие случаи имели место в прошлом.

Сама беседа заняла минут пятнадцать времени. Как по мне, задавали стандартные вопросы о моём прошлом, интересовались планами на будущее. Квартиру осмотрели поверхностно, не заглядывая в сумки и коробки, но пробежались взглядом по всем комнатам, полкам и даже шкафам.

– Прошу меня простить, но таков порядок, – развёл руками старший. – Мы должны проверить какой образ жизни вы ведёте, убедиться, что у вас нет никаких взяток от сторонних лиц. По части бухгалтерии мы уже проверили ваши финансовые потоки, подняли характеристики с академии, оставалось убедиться в вашей честности лично. Претензий к вам нет, всего доброго.

Оба мужчины удалились, оставив меня в одиночестве. Интересно, как бы они проверяли происхождение какого-нибудь ценного презента от кого-то из родственников или друзей? Чеков у меня не сохранилось. Главное, что никуда не влезли, куда не следует. Не хватало ещё прослушку у себя обнаружить, или камеры слежения. Хотя, не удивлюсь, если и такое здесь есть.

Следующие выходные были ознаменованы ярким историческим событием. Начала работу российская орбитальная станция. Теперь наши космонавты имели куда больше возможностей. В то же время было немного грустно, ведь старая Международная космическая станция завершала свой жизненный срок. Всё оборудование и полезные модули предварительно вывезли и демонтировали, а саму станцию решили утилизировать, чтобы на околоземной орбите не скапливался космический мусор.

В прямом эфире транслировали как старая Международная космическая станция спускается через слои атмосферы к поверхности Земли. Наши космонавты рассчитали всё таким образом, чтобы она упала в Тихий океан недалеко от так называемой точки Немо – места, удалённого от любого обитаемого участка суши более чем на две с половиной тысячи километров.

Лично я наблюдал за космической станцией с нескрываемой печалью. Понимаю, что в ней уже нет необходимости, свой срок эксплуатации она уже исчерпала, но всё равно обидно.

– Да, Мишка, так мы и не успели побывать на МКС! – с сожалением в голосе произнёс Абрамов. – А хотелось бы хоть разок оказаться там, чтобы было что вспомнить.

– Ничего, у нас ещё будет возможность слетать на орбитальную станцию. И упустить эту возможность мы не имеем права.

Успехи других стран в космосе придавали нам сил и упорства на пути к цели. Японцы доставили грузы на поверхность Луны и даже смогли отправить туда человека. У Китая тоже были свои успехи в космосе: они смогли вывести спутник на геостационарную орбиту и успешно работали с термоядерным синтезом, который позволял получать экологически чистую энергию с минимальными затратами ресурсов. Американцы отправили к Марсу кучу спутников и даже посадили на поверхность планеты очередной марсоход, который повторил судьбу своих предшественников и застрял в горной породе.

Время поджимало, а моменты, которые нужно было продумать, требовали максимальной концентрации сил и внимания. Часто приходилось оставаться после работы и подолгу зависать в лаборатории, подгоняя хвосты. Наши разработки из академии здорово пригодились здесь, что было удивительно. Обычно после окончания вуза прямо просят забыть всё, чему там учили и начинать учиться заново уже на рабочем месте. Регулярно проводили телемосты с Москвой и отчитывались о ходе разработки. Да и число выходных мы сократили до одного в неделю. Воскресенье оставили выходным, чтобы хоть немного прийти в себя и освежить мысли.

Зато через полгода, когда нужно было презентовать свой проект, у нас всё было готово. Проверять аппарат прибыла комиссия из Москвы, в которую входили глава «Роскосмоса», директор «Ростеха», ведущие специалисты из конструкторских бюро и университетов страны.

– Волнуетесь? – поинтересовался Домников, когда мы готовились к презентации.

– С одной стороны – да, – ответил Артём. – А с другой стороны, какой смысл волноваться, если всё, что от нас зависело, мы уже сделали?

– Не всё! – возразил Пётр Евгеньевич. – Аппарат мы спроектировали, собрали и протестировали, но теперь его нужно презентовать так, чтобы у комиссии не возникло никаких сомнений, что наш вариант гораздо лучше.

Сама презентация пролетела, как одно мгновение. Всё, что мы делали эти полгода, к чему готовились, сжалось до небольшого пятнадцатиминутного выступления. Разумеется, этим всё не кончилось. Были многочисленные вопросы, порой очень даже каверзные, но любые выпады в адрес нашего аппарата спокойно парировались

– Ребята, мы произвели впечатление на комиссию! – произнёс Домников после презентации. Пётр Евгеньевич светился от счастья, а я пока не торопился с выводами.

– Погодите, нужно дождаться презентаций из Самары и Подмосковья. Может, там придумали что-то лучше, чем у нас.

– Посмотрим! – нахмурился начальник и больше не произнёс ни слова.

Прошла неделя, но результата до сих пор не было. Мы вернулись к прежней работе и сконцентрировались на новых целях, поэтому я не сразу понял почему в одно утро Домников ворвался в цех со счастливой улыбкой.

– Мы победили! – заорал он так громко, что даже перекричал звук приборов. – Парни, мы победили! Наш космический аппарат лучший, именно он полетит к Марсу!

Глава 3. Набор

Два года казались вечностью, но когда я оглядывался на прожитые годы в Ростове-на-Дону, то понял, что они пролетели, словно один день. Два года постоянных забот, мыслей о будущем и переживаний за наши успехи в космосе.

За это время наши космонавты собрали и запустили работу Российский орбитальной станции, которая пришла на замену устаревшей Международной космической станции, китайские космонавты высадились на Луну, а японские специалисты начали подготовку к строительству лунной базы. Увы, пока этот амбициозный проект оставался только на бумаге, потому как существенных подвижек в этом направлении достигнуто не было. Одно дело – расчёты, и совсем другое – практика, когда в дело вступают сотни факторов.

Я с нетерпением ждал, когда объявят очередной набор в отряд космонавтов. В связи с тем, что число полётов увеличилось, требовалось куда больше космонавтов для выполнения всех запланированных задач.

Наконец, этот день настал. Прохладным сентябрьским утром мне позвонил Абрамов и сообщил, что на сайте Роскосмоса появилось объявление о наборе в Центр подготовки космонавтов. Там же находились и требования к кандидатам, а также список документов, которые необходимо предоставить: диплом, аттестат, характеристика с места работы – это ещё цветочки. Самой сложной задачей было пройти массу медицинских обследований, многие из которых возможно было пройти только в частных клиниках, да и там была очередь в пару недель. Именно поэтому пришлось брать отгулы или выходные за свой счёт, чтобы попасть в медицинские центры по предварительной записи.

О своём желании попробовать собственные силы я сказал только Даше и маме. Это были два самых близких человека, которым я мог доверить самое сокровенное. Пусть у меня не было такой сильной привязанности к матери, как у прежнего владельца тела, всё равно я считал, что это будет правильно, ведь женщина ни о чём не подозревает, а все изменения в моём поведении списывает на начало взрослой самостоятельной жизни, академию и работу.

До первого октября нужно было подать предварительную заявку, в которой требовалось расписать все достижения и полученные квалификации. Благо, их у меня хватало. Зря что ли я начал готовиться к поступлению с первого курса академии? Сертификаты токаря и слесаря, легководолазная подготовка, прыжки с парашютом, победы и призовые места во всероссийских олимпиадах, квалификация пилота и безупречная характеристика. Лучшую кандидатуру ещё нужно поискать. Чего только стоит участие в разработке проекта «Десница» и моя победа в конкурсе космических аппаратов, которую мы вырвали уже на производстве. И всё равно, этого могло быть недостаточно.

Через пару недель, когда мне осталось пройти всего пару обследований, пришло приглашение в Звёздный городок в Подмосковье на личную встречу. Это значило, что моя кандидатура заинтересовала руководство, и я попал в финал отбора.

– Вместе поедем! – обрадовал меня Абрамов, которому тоже пришло приглашение.

Собеседование было назначено на третье октября, и этот день я ждал больше, чем День рождения, Новый год или даже День Победы, потому как должно было решиться стану я космонавтом или нет. Это была своего рода черта, итог семи прожитых лет в новом теле. Если я недостаточно хорошо поработал, значит, не поступлю. С другой стороны, что ещё требовалось сделать, чтобы перевесить чашу весов на свою сторону?

Мы с Тёмой заранее взяли билеты на поезд и отправились в Москву на два дня раньше. Решили перестраховаться на тот случай, если в дороге возникнут какие-нибудь непредвиденные трудности или заминки. Сняли квартиру посуточно в Королёве, а в назначенный день поехали на встречу. Как ни странно, но нам проще было добраться до Звёздного городка на электричке, чем на автобусе. Из Королёва утром они шли полупустые, чего нельзя было сказать о тех, что ехали в обратную сторону.

– Станция «Циолковская», наш выход! – толкнул меня локтем в бок Абрамов и поспешил на выход.

Пройти пришлось совсем недалеко. По ровной асфальтированной тропинке мы пересекли небольшую рощицу и вышли сразу на автобусную остановку возле Центра подготовки. Дальше располагалас автомобильная парковка, которая сегодня была забита до отказа, а сразу за ней – большая скульптура, изображающая земной шар. Здесь нас встречали волонтёры, которые подсказали куда пройти дальше.

Серьёзность объекта подчёркивал блокпост на входе. Шлагбаум перекрывал проезд, а охрана в униформе проверяла документы. Волонтёры провели нас в двухэтажное здание, где располагался просторный зал, напоминающий лекционную аудиторию в академии.

Я осмотрелся вокруг, пытаясь рассмотреть присутствующих. Может, среди них есть знакомые лица? Из всех знакомых я узнал только двух ребят с Москвы, с которыми познакомился на командной олимпиаде во времена учёбы в академии и одну девчонку, которая увидев меня, помахала рукой. Я ответил ей тем же, а затем заметил проницательный взгляд с верхнего ряда и встретился глазами с Ромой Плотниковым. Он сдержанно кивнул и отвернулся, сделав вид, что потерял ко мне всякий интерес. Тоже мне ещё космонавт нашёлся! Никогда не желал никому зла, но с этим позером пересекаться совсем не хотелось. Надеюсь, если он и поступит, то нам не придётся с ним работать вместе.

В зал вошёл мужчина лет пятидесяти, в котором я сразу узнал известного космонавта. Интересоваться современным космосом и не знать Панкратова – просто неслыханное невежество. Наш гость прошёл к самой кафедре, положил перед собой исписанный лист бумаги и перевёл взгляд на нас.

– Приветствую вас, дамы и господа! Приятно видеть, что космос волнует молодые сердца как и в былые времена, а желающих отправиться покорять его бескрайние просторы с каждым годом становится всё больше. Позвольте представиться, Герой России, лётчик-космонавт и командир отряда космонавтов Панкратов Анатолий Филиппович.

– Кто же вас не знает? – не упустил случая подмазаться Плотников. – Вы ведь величайший космонавт нашей страны!

– Ну, измерять величие мы не будем, к счастью, и прибора такого нет, – отшутился Анатолий Филиппович. – Но я думаю, что затмить Гагарина и Леонова не под силу никому из современников. Первый человек, отправившийся в космос и первый человек, который вышел в открытый космос. Вот где величина! Я же выполняю свою работу, которая мне очень нравится. Если вы полюбите её также как и я, думаю, у нас с вами не будет проблем.

Панкратов насупился, потому как собрался переходить к более серьёзному разговору. Что мне понравилось, так это то, что он совершенно не смотрел в листок, который подготовил перед выступлением. Выходит, он говорил то, что думает, или заучил слова наизусть. Но в этом я сомневался. Сразу видно, когда человек говорит от души, а когда действует по заранее подготовленному плану, словно по инструкции.

– Как вы знаете, не существует высших учебных заведений, в которых готовят профильных космонавтов, но есть специальные академии, в которых получают очень важные специальности ребята по смежным профессиям. Мы работаем со всеми ребятами, окончившими авиационные и воздушно-космические академии, а также инженерные вузы. Но одного диплома будет недостаточно. Космонавтика – это вершина всех наук, потому как там, в космосе, нужно обладать комплексом знаний по многим дисциплинам: физика, химия, биология, сопромат… Там требуются не только глубокие познания и понимание устройства законов природы, но и умение работать с оборудованием, ведь в космосе используются самые современные приборы. Бывает так, что их аналогов ещё даже нет на Земле, а на орбите мы их уже используем.

Панкратов сделал большой вдох, чтобы набраться сил и вернуться к первоначальной теме. Было заметно, что говорить о любимом деле этот человек может часами.

– Я могу долго перечислять все требования, но надеюсь, что вы и сами понимаете насколько их много. Поэтому, очень надеюсь, что у вас не будет обид, если мы будем отдавать предпочтение ребятам, которые уже обладают какими-либо дополнительными квалификациями.

– А можно привести пример? – послышался голос с галёрки. Интересно, этот любопытный уже заработал штрафные баллы в глаза Панкратова, или мужчина пока не будет поспешных выводов?

– На все ваши вопросы я непременно отвечу, – успокоил парня Анатолий Филиппович. – Сейчас я попрошу вас пройти собеседование. Ваши анкеты мы предварительно изучили и в общих чертах понимаем с кем имеем дело, но живое общение ничто не заменит. Те, кто пройдёт этот этап, отправятся проходить медицинскую комиссию. Если по части медицины проблем не будет, тогда будем общаться уже более плотно.

– Так мы ведь уже прошли все обследования! – удивился кто-то из ребят.

– А мы ещё разочек вас посмотрим. Так сказать, в рабочих условиях. Не волнуйтесь, серьёзных исследований проводить не будем, просто немножечко покрутим в центрифуге, проведём беседы с психологами и всё в таком духе. Бояться точно нечего!

Конкурс на место был просто бешеный. Из всех, кто прошёл предварительный отбор на стадии дистанционной отправки анкет, а это было не менее четырёхсот человек, должны были отобрать двенадцать счастливчиков, которым суждено пополнить состав специалистов в Центре подготовки космонавтов.

Получив бегунки, мы сразу помчались занимать очередь, чтобы поскорее разобраться со всеми специалистами. Самые предприимчивые занимали очередь сразу к нескольким специалистам и проходили быстрее. Это было ещё один своеобразный тест на умение адаптироваться в непривычных условиях.

– Мих, я на тебя занял очередь к кардиологу, – оповестил меня Абрамов. – Идёшь после меня, а я после вон тех ребят, стоящих возле колонны.

– Спасибо! Пойду, забью нам местечко к окулисту.

Как только подошла моя очередь в первый кабинет, я нырнул внутрь, положил карточку на стол и устроился на кушетке. Нас одновременно запустили троих, чтобы ускорить процесс.

– Раздевайтесь до нижнего белья, – скомандовала женщина, даже не удостоив меня взглядом.