Одноразовые 2

– Слипнется! – отрезал дядя Вова, – Нос не дорос еще бухать!

– Да я так… – смутился Федя, – Просто…

– Я тоже, – кивнул дядя Вова, – Только запах учую – пойдешь лесом в тот же момент. Компрене?

– Чего? – Федя удивленно замер.

– Усёк? Это по-французски, – пояснил дядя Вова.

– А! – кивнул Федя, – Да понял я все!

– Молодец! – дядя Вова натянул водолазку, застегнул ремень джинсов, – Потом – берешь диски, которые у дальних ворот лежат, которые под покраску и «болгарочкой», мягкой насадкой шлифуешь до идеала. Чтобы были ровные и гладкие, как… – он запнулся, подбирая пример, но не нашел, – Ну, ты меня понял!

– Угу, – Федя размешивал ложечкой сахар в кружке кофе.

– И самое главное! – дядя Вова поднял к потолку указательный палец, – Вот это тело… – палец ткнул в лежащего на диване Профессора, – Это тело должно быть поднято ровно в десять тридцать, приведено в вертикальное положение, напоено кофе и выпижжено в институт. Вот это самая главная твоя задача. Уяснил?

– А если оно… – Федя с сомнением посмотрел на мирно сопящего Профессора, – А если он не захочет вставать?

– Не колебёт! – отрезал дядя Вова, – Ты хотел байкерской романтики? Кушай! Не обляпайся! Вот старший, его в 10.30. поднять, напоить кофе и отправить на работу. Вопросы?

– Нет вопросов, – вздохнул Федя.

– Молодца! – одобрил дядя Вова и кивнул себе за спину, – Пошли, ворота закроешь!

Убедившись, что «юный падаван» щелкнул изнутри засовом, дядя Вова прошел вдоль гаражных боксов, свернул направо и пройдя с десяток метров, оказался в соседнем проезде.

Здесь он открыл один из гаражей и через пару минут выгнал на улицу серый «Патриот». Закрыв ворота гаража, дядя Вова уселся за руль и покатил к выезду из гаражного комплекса.

Утренние пробки были в самом разгаре, но ехать предстояло против основного потока и поэтому уже через полчаса «патриот» въехал на небольшую стояночку возле бетонного забора.

Поставив машину на сигнализацию, дядя Вова прошел вдоль забора и войдя в здание КПП, кивнул охраннику, сидящему за стеклянной стенкой.

– Как сам? – охранник махнул рукой.

– Нормально, – ответил на приветствие дядя Вова.

– А там? – охранник кивнул куда-то себе за спину.

– Там лучше, – кивнул дядя Вова и прошел на территорию. Он прошел по дорожке, обогнул новый больничный корпус. По пандусу как раз въехала «скорая», посверкивая синими маячками.

Дядя Вова завернул за угол и начал забирать правее, где в глубине стояли несколько пятиэтажных корпусов. На втором по счету висела аккуратная вывеска «Центр реабилитации и восстановления». Потянув стеклянную дверь, он вошел в небольшой вестибюль и присев на скамеечку принялся, кряхтя натягивать бахилы.

– А ты рано! – услышал он голос справа и не переставая натягивать на ботинок бахил, повернул голову. Вика стояла у ступенек лестницы в подвал и едва заметно улыбалась. Тоненькая, с великолепной фигурой и лицом, которому позавидовала бы любая модель. Она была в салатовом спортивном костюме, который удивительно шел ей. Густые волосы были убраны в задорный «конский хвост».

– Привет! – дядя Вова справился с задачей и облегченно выдохнув, распрямился. Вика подошла, чмокнула его в щеку.

– А ты чего здесь? – дядя Вова завертел головой по сторонам.

– Ты выучишь распорядок или нет? – он притворно нахмурилась, – Сегодня бассейн сначала, а потом массаж!

– Блин! – дядя Вова покачал головой, – Совсем старый стал! Склероз! – она оставила стенания без ответа.

– Ты давай, иди, наверное, в палату! – распорядилась Вика, – Я его из бассейна заберу, отвезу на массаж, а потом приедем к тебе и пойдем погуляем. Идёт?

– Отлично! – кивнул дядя Вова, – Только я тогда лучше к Сене зайду. Через сколько вы на улице будете?

Вика взглянула на часы, что-то прикинула в уме.

– Через семь минут бассейн заканчивается, массаж тридцать минут, еще минут двадцать приехать-одеться-выехать… Давай через час перед корпусом?

– Отлично! – повторил дядя Вова и снова опустился на скамейку, начал стаскивать бахилы.

Выйдя из корпуса, он завернул за угол и дойдя до соседнего здания, вошел в боковой вход. Поднялся по лестнице и потянулся к звонку на стене, но присмотревшись заметил, что дверь из матового непрозрачного стекла с грозной надписью: «Отделение реанимации. Посторонним вход воспрещен», не закрыта. Не раздумывая, дядя Вова потянул дверь на себя и шагнув через порог, закрыл дверь за собой.

Оказавшись в небольшом коридоре, он снова повторил процедуру с надеванием бахил и скинув куртку, двинулся по проходу с обеих сторон которого располагались реанимационные боксы.

Из одного из них раздавались пронзительные звуки. Дядя Вова приостановился, заглянул. На реанимационной кровати кто-то лежал. Повязки не давали возможности понять кто это – мужчина или женщина. Лежавший был опутан проводами и хитроумный аппарат, к которому и тянулись эти провода, издавал истошный писк.

Дядя Вова прошел еще немного и толкнул дверь с табличкой «ординаторская». Сидящие на диванах и в креслах люди в хирургических костюмах, с забавными рисунками на них, как по команде повернулись на звук открывшейся двери.

– Вам чего, уважаемый? – молодой парень с небольшой бородкой удивленно посмотрел на дядю Вову и недовольно нахмурился, – Девули! Кто опять дверь не закрыл?

– У вас там… – дядя Вова кивнул себе за спину, – У вас там в палате аппарат надрывается. Может помирает кто?

– В боксе, – машинально поправил парень с бородкой и добавил, – Это в седьмом? Он должен…

– Чего должен? – не понял дядя Вова, – Пищать?

– Помереть, – спокойно сказал парень и снова нахмурился, – Так чем можем помочь?

– Коль! Погоди! – немолодая женщина улыбнулась дяде Вове, – Я вас помню. Вы к Арсению Сергеевичу? Он у себя…

– А! – парень сразу потерял к дяде Вове всяческий интерес, – Так бы и сказали…

– Спасибо, – кивнул дядя Вова женщине и прикрыл дверь. Он прошел немного, свернул за угол и постучавшись открыл, обитую драной кожей «молодого дермантина» дверь.

– Володя! – прогудел, вставая из-за стола Арсений Сергеевич, для своих – Сеня.

– Здорово, Сень! – дядя Вова пожал протянутую лапищу.

Сеня походил скорее на молотобойца или деревенского батюшку. Буйная бородища и не менее буйная шевелюра, минимум килограмм сто тридцать и двухметровый, без каких-то пары сантиметров, рост. Рассказывали, что несколько лет назад буйных родственников одного пациента, Сеня спустил с лестницы.

Горячая восточная кровь родственников делала их неадекватными и грубыми. Они вперлись в отделение, качали права и даже толкнули медсестру. Потом в коридоре появился завотделением, то есть, Сеня. И буйные родственники, как летящие на зимовку журавли, вылетели из отделения журавлиным клином.

Пациент, кстати, выжил не взирая на все свои попытки вне очереди отойти в мир иной. Припершиеся потом к Сене родственники, попытавшись всучить конверт с благодарностью, покинули отделение также и в том же порядке, что и первый раз.

– Случилось чего? – встревоженно пробасил Сеня, но дядя Вова успокаивающе улыбнулся.

– Нормально все. К Женьке приехал, а он с Викой на процедурах пока. Вот я и решил к тебе заскочить, – дядя Вова, подчиняясь жесту хозяина кабинета, уселся в кресло возле журнального столика, – Я вот только с твоих бойцов офигеваю немного…

– В смысле? – Сеня уселся в жалобно скрипнувшее кресло.

– Да я им… – дядя Вова кивнул на дверь, – Я им говорю – у вас там у больного аппарат пищит, как потерпевший! А они мне – он должен помереть. Спокойно так…

– Это в седьмом боксе что ли? – спросил Сеня, – Он правда должен…

– Бля, – не выдержал дядя Вова, – Ну его в жопу к вам попасть, коновалы!

– Вов! – Сеня показал початую бутылку коньяка, но дядя Вова отрицательно покачал головой.

– За рулем…

– Вов, – повторил Сеня, убирая бутылку, – Ты пойми! Здесь пару месяцев поработаешь и тоже будешь безошибочно чувствовать, кто должен, а кто нет. Не видеть – чувствовать! Понимаешь?

– Ну, блин! – не согласился дядя Вова, – Нельзя же так!

– Как, Вов? – Сеня встал с кресла и начал расхаживать по кабинету, – У пациента нет печени, понимаешь? Цирроз на почве алкоголизма, плюс еще целый букет сопутствующих заболеваний. По моим расчетам он уже лишних пару недель на этом свете задержался, – он подумал и добавил, – Мы задержали. Но с таким диагнозом не живут… – он еще помолчал и продолжил, – А то, что так спокойно, так это извини – профдеформация. В реанимации к каждой смерти серьезно относиться, переживать, так кукухой поедешь в кратчайшие сроки.

– Да я понимаю, – кивнул дядя Вова, – Но все равно, не по себе как-то…

– Вот поэтому там… – Сеня ткнул толстым пальцем в дверь, – Там на двери и написано: «Посторонним вход воспрещен». Не хер вам тут делать! В предбаннике…

– Где? – не понял дядя Вова.

– А ты как думал? – удивился Сеня, – Предбанник и есть. И вот поверь моему опыту двадцатилетнему – кому отсюда выйти, а кому на каталке выехать вперед ногами, решать очень часто не нам…

– Спасибо, – поклонился дядя Вова, – Я-то думал – спасёте ежели чего, кудесники!

– Спасем, – кивнул Сеня, снова присаживаясь в кресло, – Если сможем. Вон Женька твой… – Сеня усмехнулся, – Думаешь мы его вытащили? Хрен там! Сам вылез и девчонка его вытащила. Вместе старались! А у нас тут номер шестнадцатый!

– Так, – дядя Вова встал, – Пойду я, пожалуй! Ну тебя в жопу с такими разговорами!

– Гулять пойдете? – спросил Сеня, кивнув на окно.

– Пойдем, – дядя Вова прошел к двери, – Был рад видеть! На связи…

– Взаимно, – Сеня уселся за свой стол и углубился в какие-то записи.

Дядя Вова вышел на аллею больничного парка и взмахнул рукой. На встречу ему катило кресло-каталка, которую толкала Вика. В кресле сидел тепло одетый молодой человек, который увидев дядю Вову, радостно заулыбался.

– Привет, родной! – дядя Вова наклонился и обнял молодого человека, – Как ты?

– Нормально, папА, – молодой человек повернул голову, с нежностью посмотрел на Вику, – Вот Викушья размяла меня как следовать… – было видно, что движение доставило ему дискомфорт.

– Больно, Жень? – дядя Вова с тревогой посмотрела на Вику, но та поспешила успокоить его.

– Нормально все. Хорошо, что больно. Было бы хуже, если бы не болело…

Молодой человек с гордостью посмотрел на дядю Вову.

– Па! Какая она у меня есть? Да?

Вика нежно потрепала его по щеке.

– Ну хватит, Жень!

– А чего хватит? – улыбнулся дядя Вова, – Он дело говорит. Ему повезло с тобой.

– А мне с ним, – снова улыбнулась Вика.

– ПапА! – сын повернул к нему голову, – Мы с Викой решили жениться…

– Сразил, сынок! – хохотнул дядя Вова, – Щас от удивления в обморок хлопнусь!

– Я говорить не об это! – поморщился сын, – Я про то, что мы решили, как я ходить с палочкой, так сразу. А физиотерапевт телд, что это еще месяц, или сикс уикс.

– Так это же здорово! – снова улыбнулся дядя Вова, – Уже сезон будет, забабахаем вам настоящую байкерскую свадьбу!

– Это да, – кивнул Женя, – Но сейчас же с визами непросто, да? Надо будет дядю Сашу просить, Лукашина. Он хелп.

– С чем помог, сынок? – удивился дядя Вова.

– Ну как же? – с удивлением посмотрел на него Женя, – МамА визу надо…

Вика сбилась с шага, с помертвелым лицом посмотрела на дядю Вову. Несколько шагов они прошли молча.

– А чего вы молчать? – Женя попытался оглянуться на Вику, но не смог на столько повернуть голову. А она специально старалась удержаться вне его поля зрения.

Дядя Вова покосился на нее и она едва заметно пожала плечами.

– Сын, – решился дядя Вова, – Мы тебе не говорили, ждали пока ты окрепнешь немного…

– Ты о чем, папА? – Женя с тревогой посмотрел на него.

– Сын! – дядя Вова помолчал и как в ледяную воду, бухнул, – Мама не приедет. Мама погибла…

Вика остановила коляску и они все трое молчали. Двое стоя, а один сидя, сгорбившись, глядя на серый асфальт.

– Как? – тихо спросил Женя, – Это быть здесь?

– Нет, – дядя Вова сжал его плечо, – Это было в Марселе, в тот же день, как ты…

– Это же… – начал сын, но дядя Вова понял.

– Просто совпадение и ничего больше… – ответил он и добавил, – Она так и не успела узнать.

– Она разбилась быстро? – спросил Женя, – Не мучиться?

Дядя Вова взглядом заставил Вику, уже открывшую было рот, закрыть его.

– Быстро, сынок, – дядя Вова помолчал, – На автостраде. Бетонный отбойник…

– Она всегда хотеть быстро… – кивнул Женя, – А мне запрещать мото! А помнишь? – он поднял голову, посмотрел на дядю Вову, – Она мечтала, что я на «спорте», а вы с ней на «харлее» и в Ниццу? Помнишь?

– Помню, сынок, – кивнул дядя Вова – Помню…

Ретроспектива 1.

Граница Мексики и США.

80-е годы 20-го века.

Дервиш (Дядя Вова)

«Харлей-говно!»

Одна из основных заповедей настоящего «харлеиста».

Этот «чек-поинт», а проще выражаясь «пункт пропуска» был самым большим на многие мили по обе стороны границы. Дервиш еще издали увидел длинную автомобильную змею, которая, вытянувшись по автостраде, разбивалась на множество ручейков.

Каждый из ручейков заканчивался бетонной будкой КПП. «Часа на полтора» – подумал Дервиш и сморщился, но тут же едва не стукнул себя по лбу. Благо в шлеме было бы не больно.

Вот уже месяца два, как он учился у Хесуса искусству «пистолерос», но было бы наивно полагать, что «контора», организовавшая и проплатившая обучение столь важным навыкам, забудет о его существовании. Родина все помнит и Родина всех знает!

Кому-то там, на Севере понадобился левый ствол и видимо решили, чтоб жизнь мёдом не казалась, поручить это нехитрое дело именно ему.

Хесус со свойственной ему невозмутимостью выслушал просьбу. Мол, надо бы смотаться в Штаты и отвезти посылку хорошему знакомому. Поинтересовался только – нужно доставить только посылку или комплектующие тоже?

Дервиш, сообразив, что речь идет о патронах, сказал, что пары обойм будет вполне достаточно. Хесус кивнул и пригласил следовать за собой.

В небольшом сарае он возился минут пятнадцать. Потом там что-то надрывно зажужжало, а потом раздался басовитый рокот. Из сарая Хесус выехал на весьма подержанном мотоцикле.

– Умеешь? – Хесус оставив мотор бурчать на «холостых», слез с мотоцикла. Дервиш кивнул. Водить все, что ездит, плавает и летает их учили еще в «учебке» и некоторые тамошние навыки вбиваются в подкорку качественно и навсегда.

– Ветеран, – Дервиш обошел мотоцикл кругом. Некогда хромированные детали пестрели пятнами ржавчины. Крылья и боковины когда-то были белыми, а сейчас что это за цвет не смог бы ответить никто.

– Харлей. Еще отец мой ездил, – согласился Хесус.

Как помнил Дервиш, хесусов папа особой законопослушностью не отличался и мотоцикл, к гадалке не ходи, приехал с «севера» и вряд ли был куплен в магазине. Зная Хесуса и что яблочко от яблони, удачей было бы, если американский хозяин мотоцикла просто остался жив.

– Сюда смотри! – Хесус вытащил из-за пояса изрядно пошарпанную «Беретту» и в несколько движений разобрал пистолет на составные части, а потом, откинув боковины, раскидал их и патроны по мотоциклу.

– Ловко! – покачал головой Дервиш.

– Двести гони! – равнодушно потребовал Хесус. Получив деньги, он спрятал их в карман шорт и еще раз показал, как открываются тайники. Потом подумал и сходив в сарай, принес оттуда слегка помятый мотоциклетный шлем.

– Это там… – Хесус указал рукой направление, – Западнее можно без шлема, а здесь, после границы, копы могут спросить.

Дервиш напялил, оказавшийся почти в пору элемент безопасности и внутренне перекрестясь уселся в седло. К его удивлению, ехалось вполне сносно.

«Харлей» тянул бодро, отнюдь не соответствуя своему внешнему виду. Сразу чувствовалось, что за мотоциклом ухаживали и держали в боевом состоянии.

Конечно, передвижение по северо-мексиканским дорогам само по себе приключение. На этой типа автостраде может оказаться кто угодно. Начиная от огромных «траков», которые сыпят во все деньги, а когда лихой водила спал в последний раз, лучше не спрашивать. И заканчивая упряжкой из быков или коров… Да хрен его знает кого! Главное, что вознице надо и так короче. Вот и выехал.

Это там, в «штатах» и контроль и учет и вообще почти социализм, если вспомнить бессмертное учение40. Дервиш даже улыбнулся под шлемом, прикинув, что проникни в его мысли любой замполит, инфаркт ему, в смысле замполиту, был бы обеспечен.

Но Родина, партия и даже родная контора в мысли, слава Богу, пока залезать не научилась. То есть, надо уж совсем сильно накосячить, чтобы контора начала копаться у тебя в мозгах.

Он еще не успел додумать эту мысль, как подошедшая к полотну трассы толстая мексиканка с размаху выплеснула ведро каких-то помоев прямо ему под колеса. Мотоцикл дернулся, на мгновение заднее колесо потеряло контакт с асфальтом, но Дервиш на рефлексах успел мягко отработать газом и покатил дальше.

– Чтоб тебе твои мексиканские дети в кашу срали! – пробормотал он под шлемом, – Чтоб твой Хуан всю получку пропил! – он хотел придумать что-то еще, но увидел впереди границу и подобрался.

Нет, документы у него были и документы были в полном порядке. Контора веников не вяжет. Он по этим самым документам гражданин «штатов», живет себе в Санта-Фе41, работает в собственной автомастерской и вообще пример для подражания.

Легенду эту он заучил еще до своего приезда в Мексику и при желании мог рассказать какого цвета дома слева и справа от «его» дома, где он ни разу в жизни не был. И даже как работает светофор напротив «его» автомастерской.

Вспомнив, что он на мотоцикле, Дервиш вытянул шею и вскоре увидел искомое. Большой желтый стенд с нарисованным мотоциклом и соответствующей надписью. Он решительно направил мотоцикл к будке.

Здесь было уже пусто. Кто-то на сразу видно дорогом, сияющем хромом мотоцикле, уже набирал скорость по идеальному асфальту, расстилавшемуся по ту сторону границы.

– Добрый день! – вышел из будки пограничник с пистолетом в кобуре, – Ваши документы, снимите шлем, пожалуйста…

Дервиш заметил, как второй страж ненавязчиво пристроился чуть спереди и слева, в теньке. Стоит вроде как расслабленно, наслаждается прохладой, но смотрит внимательно и если чего, то сбросить с плеча автоматическую винтовку и полоснуть очередью – секундное дело.

Он снял шлем и протянул «погранцу» свои права. Тот не спеша посмотрел, сличил фотографию с оригиналом и кивнул.

– Зачем ездили в Мексику, сэр?

– Ну и вопрос! – улыбнулся Дервиш и подмигнул пограничнику, – Можно подумать ты не ездил никогда! Тамошние чики вытворяют такое, что нашим учиться и учиться! Да и опять же, если с нашими сравнивать, они делают это почти даром… – увидев, как изменилось лицо пограничника, Дервиш осёкся.

«На холоде»42 почти всегда прокалываются на мелочах, но сейчас он никак не мог понять в чем ошибка.

– Проезжайте, – процедил пограничник и буквально швырнул документы на бак мотоцикла.

Не став спорить, Дервиш быстренько натянул шлем и заведя двигатель медленно пересек границу. Проезжая мимо блок-поста, увидел в окне, как грозит с плаката пальцем какой-то мужик в черной шляпе. «Блин!» – выругал он себя, «Надо же было со своим рассказами нарваться на парня из Юты43?».

Конечно не пристрелили бы, но могли пойти на принцип и устроить досмотр по всем правилам, а учитывая, что в тайниках лежит совершенно «левый» ствол…

«Вас приветствует штат Нью-Мексико!» – проплыл мимо огромный плакат. Дервиш прибавил скорость и вскоре полупустынный пейзаж сменился предгорьями, а потом дорога начала петлять из стороны в сторону, забираясь все выше.

На маленькой заправке он остановился, выпил кофе и залил полный бак. Потом вспомнил выученный по карте маршрут. Если память его не подводила, через три километра после заправки надо свернуть направо, проехать до Т-образного поворота и еще раз направо и через семьсот тридцать метров, слева от дороги будет лежать искомый камень.

Оставшийся путь он проделал минут за двадцать. Солнце уже палило нещадно, и Дервиш не хотел оставаться здесь ни одной лишней минуты. Он остановил мотоцикл в жидкой тени какого-то деревца и убедившись, что по дороге никто не едет, в две минуты опустошил тайники и собрал «Беретту».

Он несколько раз передернул затвор, пощелкал спуском убеждаясь, что все работает штатно. Загнал в ствол патрон – на всякий случай. Может неизвестному адресату именно патрон в стволе и спасет жизнь. Может не будет у него полсекунды на то, чтобы передернуть затвор.

Сняв пистолет с боевого взвода, он скотчем примотал к рукоятке запасную обойму и полез на огромный валун слева от дороги. Согнав с теплого местечка гревшуюся там «гремучку», Дервиш несколько раз потыкал заранее подобранной палкой в узкую щель в огромном камне.

Сразу совать туда руку он не стал, ума хватило. Здесь змей, как блох на барбоске и мало ли, может он одну согнал, а вторая дожидается своей очереди на солнечную ванну. Цапнет за конечность сволота и привет. Пишите письма мелким почерком. В горах, без сыворотки это так себе смерть, сильно на любителя…

Он еще раз ткнул палкой в щель, прислушался и решившись, осторожно засунул пистолет. Как и обещали в «конторе», в сантиметрах тридцати от края щели, как по заказу была своеобразная «полочка» или выступ. Пистолет лег туда, как родной. Видимо место было хорошо известное и использовалось далеко не в первый раз.

Спрыгнув с каменюки, Дервиш еще раз огляделся по сторонам и вернулся к мотоциклу. Надо было ехать. На ходу можно хоть как-то существовать, а стоя на месте чувствуешь себя беконом на сковородке.

Он еще раз прикинул маршрут. Сейчас миль двадцать по серпантину, потом проехать небольшой городок, там заправиться, потом еще столько же по пустыне и через другой пункт пропуска в Мексику.

Ехать можно уже совсем спокойно. Тайники пусты, а документы в порядке. Да и не трясут сильно, если «туда» ехать. Досматривать всех, кто ищет дешёвых удовольствий в Мексике – с ума тронешься. Он завел мотоцикл и тронулся с места.

Поначалу он осторожничал. Серпантин в полном соответствии с названием, вился бешеной змеей. Многие повороты были еще и с перепадом высот и Дервиш мысленно пожелал всяческих благ проектировщикам этой дороги.

Но он уже совсем освоился и даже позволил себе наклониться, что бы проверить в каком состоянии выбившаяся из ковбойского сапога штанина джинсов. Он наклонился еще ниже, запихивая штанину в сапог, практически свесившись на левую сторону.

Что-то мелькнуло и он инстинктивно дернул головой. Чья-то огромная рука схватила его за правое плечо и дернула в сторону. Свалившись с мотоцикла, он успел отпихнуть «харлей» ногой и закувыркался по асфальту.

Когда эта бешеная карусель закончилась, Дервиш сел, опираясь руками в раскаленный асфальт. В голове шумело и бухало. Он повернул голову и увидел, как здоровенный ботинок медленно, как в замедленной съёмке летит ему в голову. Тяжкий удар погасил раскаленное солнце.

Он приходил в себя медленно. Сначала вернулись звуки. Кто-то переговаривался лениво, расслабленно. Дервиш попытался открыть глаза и едва не застонал от острой боли, которая иголкой проткнула висок. «Сотрясение имеем…» – подумал он и вдруг понял, что смотрит на свет божий только правым глазом.

«Глаз выбили, пидорасы!» – в панике подумал он, но тут же увидел, как пробиваются какие-то оранжевые отблески в левую глазницу.

– Мик! – Дервиша схватили за шиворот рубахи и подняли вверх, – Мик! – повторил голос, – Второй очнулся!

Дервиш едва удержался от крика. Присохшие к ссадинам после кувыркания по асфальту остатки штанов и рубахи оторвались. Он почувствовал, как по ногам течет что-то теплое.

– Тащи сюда этого педика, Винс! Хрен ли ты там валандаешься? – услышал он густой бас.

Его потащили волоком и вбросили в круг света от большого костра. Руки были связаны и это падение самочувствие не улучшило.

В темноте угадывались несколько больших машин. То ли джипов, то ли пикапов. Вокруг костра сидели и полулежали человек шесть-семь.

Дервиш сделал над собой усилие и, как ему показалось с треском разлепил левый глаз. Заморгал, привыкая к свету костра. Глаз был на месте. Просто удар ботинком видимо рассёк бровь и кровь засохла, залепив глазницу.

– Отправь его к ублюдку! – приказал бас и Дервиша потащили снова. На этот раз от костра. Через десяток метров его кинули на землю, как мешок и он снова еле сдержал стон.

Притащивший его развернулся и пошел обратно к костру. Присмотревшись, Дервиш понял, что все, кто сидит там – чернокожие. Он уже почти пришел в себя и теперь прокачивал обстановку, запоминая мельчайшие детали. У костра было семеро. Все чернокожие, все здоровые, как ходячая реклама стероидов. Как минимум у двоих за поясом пистолеты.