Одноразовые 2

Сергей 051-й Агеев

Одноразовые 2

Предисловие.

И снова здравствуйте! Прошел почти год, как на свет появились первые «Одноразовые». И едва была поставлена точка, как сразу же отдельные небезразличные мне лица забубнили в один голос: «Надо продолжение! Пиши продолжение!».

У меня и в мыслях такого не было, если честно. Во-первых, первая книжка писалась по уже имеющемуся сценарию, а вторую? Писать из головы что ли?

Во-вторых, наше мотосообщество встретило книжку о себе без особого энтузиазма. И название того… «обидное» название. И стиль отвратительный и вообще… «Не читал, но осуждаю!».

Но так уж получается, что, когда со своими героями «живешь» продолжительное время, они сволочи такие начинают жить своей собственной жизнью. И тебя, засранцы, вообще не спрашивают!

Вот и вышло, что в какой-то момент я обнаружил, что мыслей и идей достаточно для того, чтобы попробовать продолжить эту историю. И продолжил.

К сожалению, если вы возьмете и прочитаете «Одноразовые 2», как отдельное произведение, то многие мотивы поступков героев, воспоминания и переживания останутся Вам непонятны. Так что советую, всего лишь советую начать все же с первых «одноразовых». Благо они лежат на «Литресе» и стоят совсем недорого.

После смешных, а иногда грустных событий, описываемых в книжке первой, вторая возвращает нас к героям спустя примерно полгода.

О чем она? Все также о мотоциклах, о людях, которые на них ездят, о дружбе, ненависти и любви. А еще о людях чья молодость пришлась на так называемые «лихие 90-е», когда путь от счастливой жизни и до могилы иногда занимал несколько шагов по двору.

Она неожиданно о мотоклубах, как-то так получилось. Помните? Я в предисловии к первым «одноразовым» говорил, что не хочу писать про мотоклубы? Помните? Напиздел, как оказалось. Но это не я! Меня подставили мои герои, которые живут уже, как вы помните, своей жизнью и меня ни разу не спрашивают.

Традиционно будет немало «крепких» словечек, но без них, как говорится, сказки не расскажешь. А если принимать за правило современный наш кинематограф, когда здоровенный амбал говорит «…я удивлен!», вместо более подходящего для ситуации слова, то это какая-то порнография получается и обман. В данном случае читателя.

Так что мат будет. Будет достаточно насилия и некоторое количество сцен секса. Тоже из песни слова не выкинешь. Хотя, по моим ощущениям, во второй книжке герои трахаются меньше. Не знаю в чем причина. Надо будет подумать на досуге.

Традиционно будет много примечаний. Потому как иногда действие переносится в Латинскую Америку и Западную Европу, а значит некоторые нюансы нужно пояснять. Ну и какие-то понятия, и нюансы мотожизни, а тем более жизни серьезных мотоклубов также нуждаются в пояснениях.

Только большая просьба к отдельным впечатлительным личностям – не думайте, что если вы прочитали эту книжку, то теперь будете чувствовать себя своим в достаточно замкнутом мире больших «МС» и «однопроцентных» клубов!

Не будете! Потому что многое в этой книге придумано, а если и не придумано, то дает весьма приблизительное представление о том, как все происходит. Чтобы понять и изучить «байкерскую» жизнь книг мало! Надо оказаться внутри.

Кстати, некоторые меня спрашивали – почему действие происходит в наши дни и при этом никак не отражена тема СВО? Очень просто. Я там не был, а рассказов тех, кто там был, пусть даже это и мои братья из клуба, мне видимо мало. Да и не хотелось бы касаться такой важной и близкой многим темы вскользь, между прочим.

Чего точно не будет в книге, так это конкретных имен, названий и событий. Ну, кроме географических, конечно, без которых не обойтись.

Итак! По традиции: «Джентльмены! Заводите моторы!». Поехали!

Внимание! Все события, факты, персонажи и их поступки – ВЫМЫШЛЕНЫ!!! Любые аналогии с реальными событиями и персонами неуместны и остаются целиком на совести читателя.

В книге присутствует ненормативная лексика, сцены насилия и секса, а также употребления табака и алкоголя.

Часть первая.

Москва.

Наши дни.

«Поговори со мною, мама!

О чем-нибудь поговори…»

Из советской песни.

Она еще не проснулась, а уже слышала этот ненавистный звук. Тяжелые удары железом по асфальту сменялись скребущим душу скрежетом лопаты.

Дворник каждое утро в поте лица доказывал всем, что не зря ест свой хлеб. Он боролся с зимой не жалея ни своих сил, ни сна обитателей жилого комплекса.

– Сука! – уже проснувшись подумала она и испугалась, что сказала это вслух. Даже оторвала голову от подушки и оглядела полутемную комнату. В какой-то момент показалось, что мать здесь, возле кровати, и не миновать очередной порции нотаций.

Но в комнате никого не было. Лиза успокоено снова опустила голову на подушку и закрыла глаза. Сон не шел совершенно. Организм проснулся и теперь совсем не собирался снова засыпать. Она из чистого упрямства честно пыталась еще пять минут подремать.

Однако, вместо сновидений, перед закрытыми глазами вставали сосны, заходящее солнце, палатки и, почему-то, голый выше пояса Макс, который шел именно к ней, она это точно знала. Шел и улыбался.

Она рывком села на постели и энергично потерла лицо ладонями, посмотрела на часы на тумбочке. На небольшом экранчике светились цифры «7:18». Снова пытаться заснуть, когда будильник сработает через 12 минут – идиотизм в квадрате.

Дворник внизу за окном видимо взял особенно большую лопату и теперь скребущий звук, казалось, елозил металлом по обнаженным нервам.

– Сука! – повторила она уже без всякой опаски и с ненавистью посмотрела на еле светлое окно. Спустила ноги с постели, нашарила тапочки.

Лиза встала, накинула шелковый халат – один из подарков отца на 16-летие и, так и не зажигая свет, вышла в коридор. Щелкнула выключателем, вошла в туалет и, только усевшись уже на унитаз, поняла, что в темной кухне кто-то явно был.

Выйдя из уборной, выключила свет и тут же нажала соседнюю клавишу. Под потолком кухни вспыхнул плафон. Татьяна, сидящая у окна спиной к двери, повернулась, поморщилась.

– Лизка! Ты чего не спишь?

Лиза, шаркая тапочками, вошла на кухню, налила из графина воды в стакан, выпила и поставила стакан на стол.

– Не спишь чего? – повторила Татьяна вопрос.

– Выспалась, – пробурчала Лиза в ответ и открыла холодильник.

– А руки помыть после сортира? А умыться? – мать явно не собиралась успокаиваться.

– Пф! – фыркнула Лиза и прикрыв холодильник, развернулась к двери, – И тебе доброе утро, мама!

– Завтракать будешь? – Татьяна встала с кухонного уголка и шагнула к плите, щелкнула кнопкой чайника.

– Кофе выпью! – Лиза уже вошла в ванну и скинув халат, за ним все остальное, пустила воду. Зябко поеживаясь, посмотрела на себя в зеркало.

Убедившись, что из крана льется уже комфортная по температуре вода, Лиза шагнула в душевой отсек. Она еще не успела закрыть тяжелую, дымчатого стекла дверцу, как распахнулась дверь ванны.

– Ну, маам! – протянула она, прикрываясь руками и возмущенно глядя на мать.

– Да ладно! – отмахнулась Татьяна, – Чего я там не видела?

Не обращая внимания на возмущение дочери, она шагнула к раковине и открыв воду, взяла зубную щетку. Лиза повернулась спиной, включила душ.

– Тебе вообще говорили что-то о личном пространстве? – громко спросила она.

– Я же к тебе в комнату не лезу! – Татьяна сосредоточенно выдавливала пасту на зубную щетку.

– Причем здесь это? – Лиза почти задохнулась от возмущения, – Ты не думала, что я могу себя некомфортно чувствовать, когда я в душе, а в ванной еще кто-то?

– Умная больно! – Татьяна повернулась, прищурилась и вдруг нахмурилась, – Лизка!

– Чего? – откликнулась дочь, продолжая стоять спиной и поливать себя из душа.

– Ну-ка повернись! – приказала Татьяна и шагнула к прозрачной стене душевой кабины почти вплотную.

– Зачем это?

– Повернись я сказала! – добавила она металла в голос.

Выждав еще секунд пять, Лиза с явной неохотой повернулась к матери лицом. Та оглядела ее с головы до ног, и явно успокоенная снова отвернулась к раковине.

– И чего это было? – Лиза снова повернулась, но на этот раз всего на полкорпуса. Чистя зубы и наблюдая краем глаза за ней через отражение в зеркале, Татьяна в который раз уже подумала, что акселерация все-таки дает о себе знать. Такой фигурой, как у этой 16-летней грубиянки, сама Татьяна могла похвастаться лет в 25.

– Так чего это было? – Лиза уже вышла из душа и теперь завернувшись в махровое полотенце, смотрела на мать, требуя ответа. Татьяне вдруг стало неловко, и она рассердилась не себя за эту неловкость.

– Ничего! – резко ответила она и почти кинув зубную щетку в стаканчик, повернулась, чтобы выйти из ванны. Не тут-то было.

– Не-не-не! – Лиза и не подумала дать дорогу, – Теперь уже мне интересно. Осматриваешь меня, как картину в музее, зубы тебе почистить приспичило, когда я моюсь! Это что за техосмотр?

– Ничего! Сказала же! – Татьяна попыталась протиснуться между дочерью и унитазом, но не преуспела, наткнувшись на полный иронии взгляд. От этого взгляда исчезнувшая было неловкость, вернулась в двойном размере.

– Да чего я перед тобой оправдываюсь? – вспыхнула Татьяна, – Забочусь я о тебе! Встаешь ни свет, ни заря, может чувствуешь себя плохо, может еще что…

– Беременная, – кивнула Лиза. Она попала на вскидку, не целясь, угадав потаенный смысл осмотра. Это было так неожиданно, что Татьяна замолчала.

– Значит так, мама, – Лиза повернулась к зеркалу, легкими движениями пальцев поглаживая лицо, – Я не беременная, половую жизнь пока не веду. Пока… Не веду. Гинеколога, как ты надеюсь помнишь, посещаю регулярно…

– Что значит пока? – чувствуя, как стремительно краснеет, спросила Татьяна. Лиза с усмешкой взглянула на нее в зеркало.

– Это значит, мама, что пока достойного экземпляра, которому я была бы готова подарить себя, на горизонте не наблюдается. Если появится, то тогда и думать буду. А пока, чего заморачиваться?

– Ну ты же посоветуешься с мамой перед этим? – шутливо произнесла Татьяна, но дочь шутливый тон не приняла.

– А смысл? – снова пожала плечами Лиза, – Ты можешь что-то посоветовать?

– Ну как? А школа? – чувствуя себя последней дурой спросила Татьяна, – Ты же еще учишься в школе, ты школьница!

Взрослая дочь-школьница пожала плечами.

– Ты еще скажи, что я маленькая и не доросла. Школа? Ну школа… Чем может помешать учебный процесс процессу дефлорации?

– А? – от волнения Татьяна даже не сразу поняла смысл сказанного.

– Правда, некоторые подруги советуют не глупить и продать свою невинность в Интернете какому-нибудь папику миллиона за полтора, но я пока такой вариант не рассматриваю…

– И на том спасибо, – кивнула Татьяна, – А зачем тебе полтора миллиона, доченька?

– Если снимать квартиру за полтинник, то хватит почти на два года, а там и работать начну, – Лиза закончила манипуляции с лицом, нанесла крем и прямо в полотенце пошла в свою комнату. Спохватившись, Татьяна бросилась за ней.

– Ты сейчас серьезно?

– Более чем, – кивнула Лиза.

– Но почему? – Татьяна стояла на пороге ее комнаты и наблюдала за процессом одевания. Лиза подтянула колготки, повернулась к матери.

– Потому что я не хочу с тобой жить, – произнесла она и повторила, – Не хочу.

– Но почему? – снова произнесла Татьяна.

Лиза натянула юбку, заправила в нее полупрозрачную блузку. Черный бюстгальтер вызывающе просвечивал сквозь тонкую ткань.

– Ты выгнала отца!

Лиза подошла к ней на расстояние шага.

– Ты разрушила нашу семью. Ты сидишь, как дура, одна ночами

напролет и тупишь в окно. Без мужика, без семьи, без всего… – она перевела дух и повернулась, чтобы выйти из комнаты, но спохватилась, повернулась резко, – И ты еще после всего этого думаешь, что я прибегу к тебе советоваться как мне удачнее расстаться с девственностью? – она грустно покачала головой, – Вот поэтому, мам…

Лиза потянулась, подхватила небольшой рюкзак, прошла в прихожую, кинула рюкзак на пуфик у двери и ушла на кухню.

– Кстати! – она выглянула в коридор, – А почему ты не спрашиваешь, что я сделаю с остальными пятью сотнями тысяч, которые останутся от продажи моей невинности?

– И что же ты сделаешь с ними? – вяло поинтересовалась Татьяна, – Неужели уедешь на Гоа? Или какие-нибудь курсы себе купишь?

– Пф! – Лиза закатила глаза к потолку, – Я уже решила, – сказала она торжественно, – Я себе спорта1 куплю. Или «эр шестую» 2или «эфчиайку»3. Не выбрала еще…

– Тебя отец убьет, – «на автомате» произнесла Татьяна, но натолкнулась на торжествующий взгляд.

– Отец меня понял! – соврала Лиза и тут же добавила, – Он сказал, если научусь, то буду ездить! – она едва удержалась, чтобы показать матери язык и снова удалилась на кухню. Татьяна привалилась к стене, глядя перед собой. Было не обидно, не горько, пусто как-то было и все.

– Если научусь, то буду ездить, – произнесла она негромко, – А если не научусь, то не буду…

Впрочем, завтрак прошел, как иногда пишут о всяких официальных мероприятиях «…в теплой, дружеской обстановке…». Одна сторона в лице матери пыталась вести себя так, как будто и не было разговора, а другая сторона – Лиза. Она просто молча пила кофе и жевала бутерброд.

Закончив прием пищи, вскочила и уже из прихожей сообщила, что до экзаменов времени осталось мало, а потому подготовку нужно форсировать. После школы консультация по русскому и литературе, потом с Людой подготовка совместного реферата по биологии.

– Я потом еще к папе заеду, – стараясь, чтобы голос звучал уверенно, сообщила она. Татьяна немедленно возникла в дверях кухни.

– А ты его предупредила? – она явно тоже старалась выглядеть максимально спокойно. Дочь просто предупредила, что хочет заехать к отцу, а она просто интересуется знает ли об этом отец. И все.

– Да он после работы или дома или у Молота! – отмахнулась Лиза, застегивая пуховик. Она натянула на волосы шапку и щелкнула замком, но видимо поняв, что перебор, примирительно добавила, – Да не волнуйся, мам! Он меня, если что, на такси отправит! Ну все! Я побежала…

Лиза подхватила с пуфика рюкзак и выскочила за дверь, щелкнула замком и не задумываясь быстро пошла к лестнице.

Не так давно мать изобрела новую тактику. Теперь, когда Лиза уходила таким образом, она не грозила, не просила и не ругалась. Просто молча стояла в дверях квартиры и всем видом своим олицетворяла немой укор и такую же немую скорбь по окончательно отбившейся от рук дочери.

Стоять и ждать лифта, чувствуя на спине скорбный взгляд совсем не хотелось, и Лиза проворно поскакала по ступенькам, как первоклассница.

Гена ждал ее у выхода из подъезда. Они как-то с самого начала определили эту границу что ли. Пять метров от подъездной двери. Облицованный кафелем выступ и за ним он. Всегда. Каждое утро.

– Привет, Лизинг! – он по-хозяйски притянул ее к себе, чмокнул в губы и тут же ухватил пятерней за задницу.

В школе все знали, что она «занята». Для этого надо было всего-то, чтобы Гена пару раз встретил ее после уроков. Они самозабвенно целовались перед образовательным учреждением, а потом укатывали на такси.

Обычно она благосклонно принимала его ухаживания и даже фамильярности. Гена был физически развит, учился на первом курсе какого-то коммерческого ВУЗа и в перспективе мог стать наследником немаленького семейного бизнеса в виде автосалонов и автосервисов. Подружки в школе завидовали и считали, что жизнь удалась.

Но сегодня едва Лиза зажмурилась, подставляя губы для поцелуя, снова возникли перед сомкнутыми веками сосны, палатки, вишневое солнце и Макс, который теперь выглядел хмуро.

И она вдруг пихнула Гену в грудь и возмущенно фыркнула.

– Ты охренел? Давай еще в трусы мне залезь! – парень опешил. Почти два метра смущенного удивления таращились на подругу.

– Лиз! Ну ты чо? – пожал он плечами, – Я ж не это… Я ж просто рад тебя видеть и вообще… – но Лиза останавливаться не собиралась.

– Я 16 лет уже Лиза! Рад он и вообще! Может по этому поводу трахнешь меня еще здесь, возле мусорки?

– Да я это… – окончательно смутился Гена, – Я ж не про то…

Лиза также неожиданно успокоилась и с каким-то странным выражением оглядела смущенного бойфренда. Закончив осмотр, она негромко вздохнула.

– Вот что, Геннадий! – она посмотрела ему в глаза и повторила, – Геннадий… Я, к сожалению, вынуждена констатировать, что наши отношения зашли в тупик. Я, видишь ли, не отношусь к тем девушкам, которых за жопу схватили, в кафешечку сводили и все – твоя до гроба. Мне нужно больше, мне…

Гена придвинулся ближе, выдохнул.

– Лиз! Да я же как раз об этом и хотел! Лиз! Я ж люблю тебя! Правда! Ты скажи только! Давай поженимся? Прям завтра! А, Лиз? Давай! А потом в свадебное путешествие хочешь в Тайланд вон или на Мальдивы? Отец сказал на 18 машину подарит, если сессию закрою без «хвостов», а я без хвостов, Лиз! Прикинь! Я уже к нему иду в отдел продаж… – он замолчал, удивленно наблюдая, как она качает головой.

– Ген! – как-то устало сказала она, – Ты хороший мальчик, умный, физически развитый, но такой мудак! – она помолчала и повторила, будто пробуя слово на вкус, – Мудак!

Гена хотел что-то возразить, но Лиза протестующе выставила ладони перед собой.

– Стоп! Не надо! Твои объяснения ничего не изменят, а с мысли меня собьют и я твоих глазах останусь неблагодарной сукой. Хотя… Я и так останусь, но хотя бы попытаюсь. Так вот… – она перевела дыхание, – Ты три месяца катал меня на такси, лапал в кафешках и даже предлагал мне близость, помнишь? – Гена вильнул взглядом и потупился. Лиза кивнула.

– Помнишь. Ну да, 16 исполнилось, так чего время терять? И я знаешь, Гена, я не буду врать, мне сначала нравилось. С тобой нравилось. А теперь. Неужели ты за 3 месяца, тиская меня за жопу, так и не понял, что я за человек? Что мне твои Мальдивы, Сейшелы, работы эти твои до одного места? – она замолчала и примирительно положила руку ему на плечо.

– Не обижайся, Ген! Но тебе нужна нормальная девушка, не я! Это точно. Давай, как говорят во всяких говносериалах – останемся друзьями, а? Договорились? – она заглянула ему в глаза, – Ну, ок!

Лиза легко повернулась и пошла по дорожке вдоль дома, закинув рюкзачок на плечо. Настроение вдруг стало каким-то легким и светлым. И даже серое, набухшее тучами небо и мерзлый асфальт, и черные сугробы в желтых пятнах не могли теперь его испортить.

Из соседнего подъезда вышел восточной наружности человек в ярко-оранжевом одеянии и больших валенках. В руках человек держал металлический скребок и метлу. Метла топорщилась ломанными прутьями во все стороны, как дикобраз в период брачных игр.

– Здирастуйте! – вежливо произнес человек. Лизе захотелось совершить вдруг что-то лихое и по-доброму хулиганское, но она сдержалась и лишь церемонно склонила голову.

– Доброе утро и хорошего дня! – «Сука!» добавила она про себя, но это то же получилось совсем не обидно, а как-то весело. Лиза была почему-то уверена в этом…

«Жизнь – это то, что происходит с тобой,

пока ты оживленно строишь другие планы…»

Джон Леннон.

– А Максима нет еще? – она застыла в дверях кабинета и Сергей, взглянув на нее, внутренне облизнулся. Ее звали то ли Габриела, то ли Лилиана… Что-то безусловно экзотическое было в ее имени.

В банке ее почти сразу же стали называть исключительно «Эта». Любой разговор, начинавшийся в курилке или во время обеденного перерыва со слов «я б вдул…», сразу же пресекался искренней просьбой «…не начинай, а!».

Судя по утечке из службы персонала, Лилиане или как там ее, был 21 годик. Без малого 180 сантиметров совершенного тела, бесконечных ног и идеальных грудей. Добавьте в этот салат прямые черные, как вороново крыло волосы до поясницы, ярко-голубые глаза и чувственные губы.

«Эта» работала личным секретарем Михаила Геннадьевича и по неофициальной информации была одной из любовниц его делового партнера. Причем любовницей была далеко не «основного состава», а как говорили на спортивных каналах про всяких неудачников, уже месяца три прочно сидела в «глухом запасе».

Попытки представить себе любовниц партнера, которые выступали в «основе», заставляли воображение рисовать нечто уже совсем несусветное.

Но к шефу понятное дело никто с расспросами не лез, а партнер говорят отличался тяжелым нравом. В 90-е решал конкретные дела и разруливал «блудняки», имея обыкновение закапывать оппонентов в свежие могилы. Говорят иногда даже живыми. Это называлось тогда «помочь с жильем».

Потом партнер остепенился, отошел от «конкретных» дел, открыл картинную галерею и винный бутик, построил храм в Ближайшем Подмосковье. Но нрава тяжелого не утратил и к тому же ревнив был, как павиан во время гона. Неудивительно, что пристроенную «другу Мише» любовницу, не смотря на такие внешние данные, обходили десятой дорогой.

– Так Максим здесь? – повторила она и Сергей помотал головой.

– Нет, еще не приходил! Что-то передать?

– Не приходил? – расстроилась «эта» и помотала головой отчего волна черных волос тяжело колыхнулась, – Не надо, я потом сама… – она не договорила и исчезла, притворив за собой дверь.

Колебания воздуха донесли до Сергея запах ее духов. Сразу же перед глазами замелькали будуары, смятые простыни, джакузи и почему-то душевые кабины. Он потянулся к телефону, снял трубку, но в ту же секунду в кабинет ворвался Макс.

– Физкульт-привет! – он хлопнул по протянутой ладони и плюхнулся в кресло, которое взвизгнуло колесиками. Сергей положил трубку обратно и подчеркнуто внимательно уставился на друга.

– Что? – занервничал тот, осматривая себя, – Ты чего, Серег? Я приложился где-то?

– Ничего, – пожал плечами Сергей, – «Эта» заходила, тебя спрашивала. Вот теперь пытаюсь запомнить друга, пока он живой и целый, а не в виде набора запчастей…

– Ой! – поморщился Макс, – Хорош! Ничего не было! Один раз в обед вместе пообедали. И чего? Это преступление?

– Нет конечно! – отмахнулся Сергей, – Пообедать в обед – с кем не бывает? Но я слышал, что ее папик яйца секатором отрезал и за меньшее…

– Не пиздите, Сергей! – строгим голосом произнес Макс. Он хотел добавить еще что-то, но дверь открылась и на пороге снова возникла «эта». Увидев Максима, она просияла.

– Максик! Доброе утро! Ты обедать пойдешь – позвони тогда, ладно? Я буду ждать! – Макс с какой-то беспомощностью оглянулся на Сергея, но тот сделал равнодушное лицо и подчеркнуто тщательно принялся наводить порядок на столе.

– Я… – Макс понял, что помощи ждать неоткуда и надо что-то говорить самому, – Я еще не знаю, но в принципе…

– Я чего заходила-то! – встрепенулась «эта» и ткнула наманикюренным ногтем длиной с тигриный коготь, в Сергея.

– Вас Миша зовет. Срочно…

– Миша? – не понял Сергей, но в следующую секунду картинка сложилась.

– Михаил Геннадьевич? Понял! Иду!

«Эта» благосклонно кивнула и послав Максу еще одну обворожительную улыбку, исчезла за дверью. Сергей встал, шагнул к двери, но остановился и повернулся к Максу.

– Ты не забудь набрать! – он кивнул на дверь, – Не оставляй девушку без обеда! Она ждать будет…

Макс сердито отмахнулся, но было видно, что сложившаяся ситуация его немного волнует.

– Хорош тебе! – попросил он, но Сергей не собирался останавливаться и резюмировал.

– В принципе, ты без яиц даже лучше будешь выглядеть. Исчезнет эта болезненная худоба, слегка пополнеешь, станешь куда спокойнее…

– Блядь! Заткнись, Серег! – гаркнул Макс и Сергей, сделав понимающее лицо, вышел в коридор.

Пройдя пару десятков метров, он приветливо кивнул сидящей за стойкой «ресепшена» симпатичной блондинке. Еще не так давно здесь безраздельно властвовала Наташа. Однако, месяца четыре назад, она в очередной раз в дребезги посравшись с Максом из-за какого-то пустяка, пришла к Михаилу Геннадьевичу и шваркнула на стол заявление об уходе.

Бывший свидетелем разборки Сергей, не сомневался, что Наташу они больше не увидят. Руководство же посчитало по-другому и из кабинета Наташа вышла с повышением зарплаты и направлением на какое-то там обучение. Еще через месяц «разведка донесла», что Наташа больше не вернется, получив какое-то выгодное предложение.

В минуты, когда пугать было больше нечем, Сергей делился с Максом слухами. Мол Наташа заканчивает суперэффективные курсы финансовых менеджеров и вот-вот вернется в банк правой рукой Михаила Геннадьевича.

Макс выслушивал весь этот бред, матерился, но что-то такое в его взгляде проскальзывало, заставляя Сергея повторять эту байку снова и снова.

Кивнув сидящей в кресле за столом «этой» и стараясь не слишком пялиться на открытые символически строгой юбочкой почти на всю длину бесконечные ноги, он костяшками пальцев стукнул в дверь и открыв ее вошел в кабинет.