Одноразовые 2

– Не слишком спешил, я так смотрю! – сварливо пробурчало начальство вместо приветствия.

– Мне только сказали, что вы вызываете… – пожал плечами Сергей.

Михаил Геннадьевич – управляющий банком, неофициальный его владелец, «за глаза» Аллигатор или Крокодил Миша посмотрел на огромную, в полстены репродукцию Джоконды и качнул лысой головой.

– Заебала Изабелла! – негромко произнес он.

«Точно! Изабелла ее зовут!» – вспомнил Сергей имя «этой» и повинуясь вялому движению начальственной руки, примостился на стуле в конце длинного стола.

– Ты у нас сколько работаешь? – поинтересовалось начальство.

– С мая, если с испытательным считать, – внутренне напрягся Сергей. Не к добру такие вопросы и хотя особых косяков он за собой не помнил, но все равно.

– Ага, – кивнул Михаил Геннадьевич, – С мая. А с жильем у тебя как?

– Снимаю, – снова пожал плечами Сергей, внутренне удивляясь разносторонности начальственных интересов.

– Так, – начальство покосилось на часы в углу, – Времени мало поэтому буду краток. Твои наработки по финансовой аналитике и прогнозу я показал некоторым не последним в этой области людям. Их вывод – ты далеко пойдешь. И я склонен им верить. Работать нравится? —вдруг спросил Михаил Геннадьевич.

– Да вполне, – уже чуть успокоившись ответил Сергей.

– Это хорошо, – шеф встал и пройдя несколько шагов уселся на соседний стул, – Значит так. Между нами. С банками в нашей богоизбранной стране – жопа. Ну, если только ты не на бюджете или не одноклассник сам понимаешь кого. Я, к сожалению, не одноклассник и решил принять меры. Вместо банка здесь скоро будет финансово-консалтинговое агентство и мне хотелось бы, чтоб одно из направлений вел ты… – Михаил Геннадьевич помолчал, изучающе разглядывая Сергея.

– Да я не знаю, – неуверенно начал Сергей, но умолк повинуясь нетерпеливому жесту.

– Все ты знаешь! – отмахнулся Михаил Геннадьевич, – Зарплату со следующего месяца умножай на три, плюс процент с каждого отконсультированного клиента. Устраивает? – Сергей обалдело смотрел на шефа. Финансовые перспективы радужными переливами туманили мозг.

– Устраивает, – удовлетворенно кивнул Михаил Геннадьевич, – И еще. Я хочу, чтобы ты купил квартиру. Двушку или трешку…

– Да я сам хотел, – вскинулся Сергей, – Но на двушку боюсь не хватит, у меня… Я дом же продал у себя там, деньги на однушку в ипотеку хватит…

– Дурак что ли? – поморщился Михаил Геннадьевич, – Конечно трешку на Садовом кольце это уже перебор, но я хочу, чтобы мой ведущий финансовый аналитик не думал, где взять денег на жилье. И потом – ты должен быть уверен, что это не шарашка на пару месяцев, а солидный и долгоиграющий проект. Я в тебе заинтересован и хочу, чтобы ты был мне обязан. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Сергей ничего не понимая.

– Подбери себе нормальный вариант в своих Мытищах, – распорядилось начальство, – Только нормальный, не дешманский! Счет принесешь мне. Захочешь уйти раньше, чем через пять лет, деньги придется вернуть. Условия понятны?

– Да, – кивнул Сергей и промямлил, – Я лучше сам… У меня же есть… Деньги есть, за дом получил…

– Молодец, – Михаил Геннадьевич встал и вернулся на свое место, – Купи себе чего-нибудь! Машину там или ты ж на мотоцикле ездишь?

– Ну да, – Сергей тоже встал.

– Вот и купи себе новый мотик! – подвело итог начальство и кивнуло на дверь, – Свободен. О разговоре нашем никому! Это ясно?

– Вполне, – Сергей шагнул к двери, но остановился, – А Максу?

– Ему я сам скажу, – отмахнулся Михаил Геннадьевич, – Тем более, что не хрен ему балду пинать! Я ему новый фронт работ наметил. Мы его недуг в подвиг определим4…

После короткого стука дверь в кабинет открылась и заглянул кто-то из кредитного отдела. Сотрудники томились в ожидании «летучки».

– Свободен, – повторило начальство, но Сергей удивленно взглянул на часы и остался на месте, – Еще какие-то вопросы? – сухо поинтересовался Михаил Геннадьевич.

– Так «летучка» же… – Сергей кивнул на дверь.

– Сережа! У тебя слух отшибло? – ласково поинтересовалось начальство, – Хрена тебе делать здесь? Иди в свой кабинет и жди! Я может сегодня тебе кое-что уже скину, чтоб было над чем подумать…

Сергей еще секунду ждал пояснений, но уяснив, что их не последует, просто открыл дверь и вышел из кабинета. Стараясь не замечать удивленных взглядов коллег, он прошел через приемную и вышел в коридор.

– А чего это мы такие мятежные? – удивился идущий на встречу Макс, – Там «дуплёж» уже небось в полный рост, а ты здесь оттопыриваешься!

– Тебе там объяснят! – кивнул Сергей на дверь приемной и пошел по коридору. Макс с тревогой посмотрел ему в след и внутренне собравшись, шагнул в приемную.

«Нестрашно, когда крошки в постели.

Главное, чтобы крошкам было хотя бы 18…»

Незнакомый автору, но безусловно мудрый человек.

Тупая овца на красном «крузере»5 никак не могла определиться куда ей надо. Полковник был уверен, что это именно «овца». Мужика, даже самого конченного метросексуала представить за рулем красного… Нет, не так. КРАСНОГО «крузака» он не мог. Воображения не хватало.

Он почти вылез на встречную, скорее почувствовал, чем увидел, как левые колеса выехали за «осевую», но все же обогнал раскорячившийся на два ряда «крузер». «Камера висит – писец котенку! Финчасть изнасилует…»6 – подумал Полковник про себя и притоптал газ. Служебная «камри» прыгнула вперед.

Обгоняя, бросил взгляд на тонированное окно «крузера». Сидящая за рулем сильно тюнингованная блондинка, покосилась на него и тут же снова вернулась к своему занятию – обсуждению супер важных вопросов по мобильному телефону.

Полковник резко замедлился и остановился на красный. Запоздало подумал, что сидящая в «крузере» «обезьяна с гранатой» вполне способна въехать ему в зад, не заметив ни его машину, ни красный. Он даже сжался, ожидая удара, но справа ожесточенно засигналил автобус.

Полковник повернул голову. «Крузер» стоял рядом с ним. Левой частью в полосе, а правой перекрывал «автобуску»7. Еще правее стоял синий автобус, которому откровенно повезло. Небольшое расширение проезжей части позволило как-то втиснуться между «крузером» и бордюром.

Водитель общественного транспорта открыл окно и прямым текстом сообщал блондинке что он лично думает о ее манере ездить и совершать неожиданные перемещения в пространстве.

Блондинка к этому моменту видимо уже закончила телефонные переговоры. Открыв почему-то люк «крузера», она тоже старалась донести до водителя автобуса свою точку зрения. В знании простых и понятных каждому русскому человеку слов, стороны были примерно равны. Но вот в артистизме блондинка переигрывала «автобусника» в одни ворота.

Все шло к тому, что они скоро сойдутся в рукопашную, но в этот момент зажглась стрелочка и Полковник ушел налево, оставив разгорающийся конфликт за спиной.

Он еще попетлял по спальному району, а потом сделав один за другим пять правых поворотов почти добрался до цели. Любая «наружка»8 уже двадцать раз засветилась или сошла бы с ума. Но Полковник не пытася сбросить «хвост». С чего бы?

Просто две недели назад на соседней улице открывали новый торговый центр. Видимо заказчик торопил, подрядчики нервничали и как-то так получилось, что свет в торговом центре был, тепло было и даже вода лилась из кранов. А вот куда она утекала из раковины, а тем более из унитазов – никто не знал.

Десять дней назад узнали, когда воды не совсем чистые по составу и сильно пахучие по содержанию, достигнув критической массы, нашли выход. На минус второй этаж паркинга торгового центра.

И теперь даже самые неприхотливые посетители начинали нервно подрагивать ноздрями, едва переступив порог нового храма торговли. Запах, доносящийся из недр паркинга, смешиваясь с ароматами расположенного на первом этаже парфюмерного магазина давал такой букет, что за последнюю неделю уже две беременных женщины разрешились от бремени тут же, возле лифтов. А цветочный салон собрал манатки и заплатив неустойку, переехал в соседний дом.

И вот теперь строители или подрядчики в спешном порядке проводили работу над ошибками. Раскопали два двора и половину улицы. Поэтому к нужному ему дому подъехать можно было только с одной стороны.

Аккуратно протиснувшись между стоящими во дворе машинами, Полковник нашел свободное место и заглушил двигатель. Он выбрался из салона, оглянулся по привычке и стараясь выглядеть как можно более естественно, пошел к подъезду.

Ему опять показалось, что первый же встречный прохожий сейчас схватит его за рукав и заорет на весь двор: «Лукашин! Ты охуел? Тебе лет сколько?».

Он сюда приходил уже не первый раз и не мог отделаться от этого липкого ощущения, что вот сейчас все откроется. И… Но он все равно приходил сюда.

Выйдя из обшарпанного лифта на шестом этаже, прислушался и с подозрением обвел взглядом соседские двери. Опять почудилось, что с той стороны этих дверей приникли к дверным глазкам жадные и любопытные глаза.

Стараясь двигаться как можно тише, Полковник нажал кнопку звонка. За дверью знакомо разлился колокольный звон, но Полковнику казалось, что этот звук набатом затопил всю лестницу. Дверной замок щелкнул и дверь открылась.

На пороге стояла она. Темно-русые волосы до середины спины рассыпались по плечам. Простенький халатик делал ее невозможно домашней и такой же обворожительной. Шалые кошачьи глаза и едва заметно улыбающиеся губы.

– Шурик! – произнесла она и улыбнулась сильнее, – Ну, наконец-то…

– Прости, милая, – произнес он, улыбаясь, – Пробки. И на работе пришлось еще вопросы порешать… – он хотел еще что-то сказать.

О том как он соскучился, как он рад ее видеть и вообще, но она первым движением распахнула и сбросила с себя тонкий халатик, а вторым цапнула его за полу куртки и втянула в квартиру.

Полковник еще успел проверить не видит ли этого кто-то на площадке, едва успел проконтролировать закрылся ли замок, а она уже тащила его вглубь квартиры, рвала с него одежду, постанывая опрокинула на кровать и даже не стянув с него до конца брюки, оседлала.

– Милая… – попытался протестовать Полковник.

– Мне сегодня так можно! – выдохнула она и закусила губу, ловя ритм.

Он уже не сопротивлялся с радостью позволяя ей вести эту партию. Она все увеличивала темп, амплитуду, а потом хрипло вскрикнула, задрожала и упала на него, засыпав своими волосами.

Полковник еще даже не успел прикинуть как бы половчее сменить диспозицию, а она уже соскочила с него, сползла вниз.

– Сейчас так хочу! – прошептала уже откуда-то снизу, а потом стало ни до чего. И так было, пока весь мир не взорвался разноцветными брызгами, затопив все вокруг.

А потом они лежали на диване, лениво обнимались. Потом начинали целоваться. Сначала тоже лениво, потом сильнее, жарче, потом все повторялось снова. Темп, ритм, ее судорога и его взрыв.

«Блядь! Я так сдохну сейчас!» – подумал с ужасом Полковник, ощущая, как тяжелым комом ворочается в груди сердце. Он подумал еще, что неизвестно еще что хуже сдохнуть здесь или потом, в машине.

Скоропостижная смерть такого, как он, к гадалке не ходи будет рассматриваться под микроскопом. Экспертиза конечно же определит, что он трахался. «Не видать тебе ни салюта, ни гимна! Затраханных героев не бывает!» – панически подумал Полковник, но тут она заглянула в его лицо, чуть снизу вверх, как всегда, с едва заметной улыбкой.

Вот этот взгляд и свел его с ума, когда он зашел в аудиторию полтора месяца назад. Дочка генерала, начальника управления была деканом филологического факультета одного не самого престижного, но и не самого занюханного ВУЗа.

Дочке нужны были показатели по внеучебной работе, а генералу хотелось дочке помочь. Когда генерал просит – лейтенанта не пошлешь. Пришлось Полковнику ехать самому и целый академчас рассказывать полупустой аудитории про кибертерроризм и Интернет-гигиену.

В первом еще куда ни шло, а во втором Полковник разбирался, как свинья в классической музыке, но куда ж ты денешься, когда лично начальник управления попросил?

Дочка генерала поставила плюсик в отчетность, генерал, наверное, получил от дочки дочерний поцелуй, а Полковник получил себе головную боль, когда увидел этот взгляд с полуулыбкой, посланный ему с третьего или четвертого ряда.

Он еще пытался сопротивляться, хорохорился, но в глубине души уже осознавал, что бой проигран. А когда она подошла и спросила видел ли он живого террориста, тут уже было «туше» – чистая победа.

Она дней десять не подпускала его к себе. Они встречались в кафе, ходили в кино, хотя поцеловались в первый же вечер, когда Полковник довез ее на машине до угла дома. Дальше было нельзя.

– Мама дома, – сказала она тогда.

– А кто у нас мама? – поинтересовался Полковник.

И узнал, что мама заведует экспозицией в Историческом музее. В мамином ведении все экспонаты, рассказывающие о становлении и развитии Советской России в 20-е и 30-е годы 20-го века. Под воздействием видимо величия эпохи, мама назвала дочь Гертруда – «героиня труда», в переводе с раннесоветского.

– Ненавижу это имя! – фыркнула она тогда в машине и добавила, – Но Гера мне нравится. Есть в нем что-то демоническое… – потом улыбнулась, чмокнула его в губы и исчезла за углом дома.

И так продолжалось десять дней. Он забирал ее из университета, они где-то обедали или пили кофе, потом целовались, остановив машину с торца дома, а потом она убегала. А Полковник оставался со странным давящим чувством где-то в груди.

А на одиннадцатый день он прочитал на экране смартфона сообщение от нее: «Срочно приезжай!» и адрес. Полковник что-то соврал начальству, раздал указания подчиненным и помчался на северо-восток города.

Здесь он был практически изнасилован еще на пороге квартиры, потом еще раз в ванной, потом в комнате и уехал на работу, понимая, что даже повернуть снабженный усилителем руль машины, для него проблема. И так теперь было почти каждый день.

Почему невинные поцелуи в машине и прогулки по кафе и кинотеатрам вдруг уступили место торжеству плотской любви, Полковник решил не выяснять. Меньше знаешь – спишь спокойнее. А она сообщила лишь то, что посчитала нужным.

– Мама работает до половины шестого, в половину седьмого она дома.

Он просто принял это к сведению. В каждом монастыре свой устав. Однако, она сама видимо посчитала, что без некоторых подробностей все же не обойтись.

– Мама считает, что все что связано с интимными отношениями и не ведет к рождению детей – разврат.

– А ты? – лениво поинтересовался Полковник, прикидывая можно ли поваляться с ней еще полчасика или надо все же иметь совесть и появиться на работе.

– А я трахаться люблю, мне надо, – сообщила она и потерлась щекой, – Каждый день. Я вот три года назад поняла, как пятнадцать исполнилось, так и поняла, как по часам накрыло представляешь?

– Угу, – изнеженно промычал Полковник, но что-то зацепилось за край сознания и кололо, как шуруп в ботинке. Он рывком приподнялся, опираясь на локоть, с тревогой посмотрел на нее.

Она лежала на спине рядом закрыв глаза. Почувствовала его движение, но даже на миллиметр не изменила позы. Она была красива и знала об этом.

– Саша! Ты чего? – поинтересовалась она, не открывая глаза.

– Ничего, – хрипло ответил Полковник, но выдержал лишь пару секунд, – Гера! Сколько тебе лет ты сказала? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее.

– Я не говорила, но, если для тебя это так важно, в конце ноября восемнадцать исполнилось, – промурлыкала она и снова потерлась об его плечо.

Полковник покосился на календарь на стене. Народ неделю назад, как вышел из пике новогодних праздников.

Тогда, усевшись в машину, Полковник клялся себе, что «никогда», «вообще», «забудь». Но через день он снова читал на экране смартфона: «Немедленно приезжай!» и мчался к ней, замирая от стыда и страха.

И вот сейчас Полковник с трудом унял сбившееся дыхание, покосился на нее довольную, прильнувшую к плечу.

– Гера! – сказал он, чувствуя, как приливает к лицу кровь.

– Что? – спросила она, лукаво глядя на него, – Еще?

– Нет, – помотал головой Полковник. Возможно несколько энергичнее, чем следовало, – Гера! Почему ты со мной?

– Началось, – сморщила она носик, – Душные разговоры, Саш! С чего это вдруг? – Гера перевернулась на живот и Полковник торопливо отвел взгляд в сторону.

– Ну посуди сам! – она начала загибать пальцы, – Ты не задрот, как мои сверстники, ты знаешь, что мне нужно, ты сильный, с тобой спокойно. Мало что ли? – не дождавшись ответа, продолжила, – И потом с тобой интересно! Я столько нового с тобой узнаю каждый день. Вот помнишь – ты мне рассказывал про Кавказ?

– Помню, – хмыкнул Полковник.

Он действительно однажды, когда она спросила откуда он знает про террористов, рассказывал ей про ту войну, про ее жестокость и подлость, про тех, кто никогда уже не вернется с «выходов». Умолк только, когда понял, что она плачет.

– Представляешь? – Гера снова повернулась на спину, схватила его руку, положила себе на грудь, – Я вот никогда не знала, что мы с Чехией воевали!

– В смысле? – не понял Полковник.

– Ну ты же сам сказал! – терпеливо, как ребенку объяснила она, – Ты рассказывал, как вы в горах резались с «чехами»! Я смотрела на карте – Чехия такая страна маленькая, а видишь чуть у нас Кавказ не забрала!

Полковник еще думал, что ей сказать, но оживший мобильный спас положение. Он торопливо схватил трубку.

– Да!

– Пап! – услышал он голос Лизы, – Я к тебе сегодня приеду. Ты дома будешь?

– Что случилось, дочь? – спросил Полковник.

– Ничего, – хмыкнула она, – Просто соскучилась…

– Я думал к Володе заехать…

–Отлично! – не дослушала его Лиза, – Я приеду…

– Лиз… – начал было он, но она уже бросила трубку.

– Что-то случилось? – Гера смотрела с легким беспокойством.

– Нормально все, – он отложил телефон, – Ехать скоро надо…

– Скоро – не сейчас, – улыбнулась она и соскользнула вниз, – Значит, я успею! – услышал Полковник и дальше все было знакомо и уже привычно.

«Веселье новогоднее

Припомнили сегодня мы…»

Юрий Лоза–поэт-песенник.

– И когда ты мне собирался сказать? – Макс, стоящий сейчас перед столом Сергея, был живой иллюстрацией праведного гнева.

– Начальство сказало, что хочет само… – пожал плечами Сергей.

– Мог бы хотя бы намекнуть, – уже спокойнее проворчал Макс, усаживаясь на свое место, – А то иду, ничего не знаю, может тебя уволили уже…

– Он тебе про агентство сказал? – спросил Сергей.

– Конечно, – кивнул Макс, – Двадцать минут рассказывал про перспективы, мимоходом удвоил зарплату и отпустил с Богом.

– Он мне сказал – квартиру купить, – негромко произнес Сергей.

– Круть! – улыбнулся Макс, – На новоселье пригласишь!

– Так он сказал, что оплатит все…

– Даже так? – удивленно посмотрел на друга Макс, – Расписку кровью требовал?

– Нет, – помотал головой Сергей, – Сказал, если раньше, чем через пять лет уйду, то деньги все вернуть надо будет…

– Справедливо, – чуть подумав кивнул Макс, – Ну а ты что?

– А я что? – пожал плечами Сергей, – Я говорю – у меня есть, от продажи дома осталось, ипотеку возьму…

– А он?

– А он говорит – дурака не валяй! Купи себе лучше мотик новый…

– Мотик? – оживился Макс, – А крокодильчик наш все-таки шарит! Почти люблю!

– Ты думаешь… – неуверенно спросил Сергей.

– Хуле тут думать? – Макс вскочил, – Дядя Вова «чесотку» 9твою или скинул уже, если я ничего не путаю, или вот-вот скинет. Да и потом, ты следующий сезон тоже на чужом моте ездить будешь?

– Да я думал… Нет конечно! – мотнул головой Сергей. На столе у Макса ожил мобильный.

– О! – удовлетворенно ткнул пальцем в экран Макс, – Итить-перекрутить, Профессор! Как сам?

– Добрый день, Максим! – донесся из динамика голос Профессора, – Как твои дела?

– Да вот, с Серегой, – Макс подмигнул Сергею, – Решаем какой мот брать. Он наконец-то до своего созрел! И на работе его повысили…

– Мои поздравления передай…

– Да ты на громкой! Он тебя слышит! – Макс зачем-то поднял трубку над головой.

– Сергей! Мои поздравления! – повторил Профессор, – Покупка мотоцикла – это дело такое, знаменательное. Предлагаю часиков в восемь пересечься в «трейне» и обсудить. Кроме того, что уже с прошлого года не виделись!

– С этого, – машинально поправил Сергей, – Спасибо за поздравление!

– На здоровье! – ответил Профессор и добавил, – С прошлого, Сережа, с прошлого! Ты и еще один товарищ утратили способность к адекватному мышлению в 23.45…

– Чего это утратили? – Макс поднес трубку к лицу, – Ничего не утратили! Я был нормальным…

– Бревном, – парировал Профессор, – На стадии Буратины, еще не умеющего говорить… – Макс явно не знал что ответить.

– Ладно, – Профессор решил не усугублять, – В «трейне» тогда в восемь. Идет?

– Только не долго, – кивнул Сергей.

– Идет, – Макс тоже кивнул, – Полковнику наберешь?

– Наберу, – ответил Профессор и отключился.

Макс положил телефон на стол и уселся за компьютер. Сергей тоже уставился в свой монитор, но чувствовал себя как-то непривычно. Обычно блаженное ничегонеделанье на рабочем месте предвещало скорый аврал и организм никак не мог поверить, что безделье не повлечет за собой неотвратимое наказание.

– А хорошо тогда Новый год встретили… – Макс щелкнул мышкой.

– Ты хочешь об этом поговорить? – Сергей выглянул из-за монитора. Макс благоразумно промолчал.

Тогда, в новогоднюю ночь все пошло не так с самого начала. Договорились, что соберутся у дяди Вовы и лампово, спокойно встретят Новый год.

Макс приехал заведенный после очередной разборки с Наташей, которая почему-то отказалась в восемь часов вечера выступить в новогоднюю ночь «запасным аэродромом».

Сергей, увидев Профессора с Тиной, решил набрать сначала Рите, но уже в процессе разговора вдруг сообразил, что празднование в присутствии сына Артема и его друга – Феди, который по совместительству был сыном Марины… В общем, это была не слишком удачная идея.

Свернув разговор, промямлив какие-то поздравления, Сергей набрал Марину, которая собралась в гости и рассчитывала, что Сергей составит ей кампанию. Идти в гараж она отказалась даже несмотря на то, что Сергей был готов за ней зайти.

В результате, Полковник и дядя Вова разминались пивом, Профессор и Тина отдавали должное хорошему коньячку. А вот Сергей и Макс, на нервной почве и в результате общей неопределенности личной жизни, налегли на виски. К одиннадцати вечера оба находились уже в стадии крайнего изумления.

Дальше Сергей уже слабо помнил. Он проснулся в половине шестого утра от холода, лежа на трех или четырех чехлах от мотоциклов в обнимку с глушителем от «Кавасаки Вулкан»10.

Следующий день был наполнен головной болью и чувством вины перед сыном. Артем, в два часа ночи, убедившись, что отец находится в нетранспортабельном состоянии, ушел домой к Феде рубиться в приставку.

Профессор с Тиной уехали около трех ночи, Полковник примерно в это же время ушел домой спать. Так что в гараже утром были Сергей, Макс, проспавший всю ночь на сдвинутых стульях и свежий, отменно выспавшийся дядя Вова.

Так что теперь Макс по вполне понятным причинам не стал вспоминать новогодний праздник. Тем более, что и вспоминать было особо нечего.

– Так ты чего с мотиком решил? – Макс не долго пребывал в задумчивости.

– Не знаю, – Сергей помотал головой, – Думаю опять «четырехсотку» взять какую-нибудь. Просто свою и поновее…

– Ты охренел? – Макс взвился со стула, как ужаленный, – Опять? Я не хочу второй сезон ездить и искать тебя по зеркалам! – он изобразил панику, – Серега! Ты где? Меня обогнал второй автобус! Меня догоняет трактор! Сергей! Прием! Прием!

– Ну хорош уже! – поморщился Сергей, – Не усугубляй!

– А чего? Не так? – Макс присел на краешек стола, – У Профессора «один и два»11, у Полковника «полторашка»12, у меня «шестьсот», но «спортик»13 и только Сережа будет снова гордо «тошнить» на своем недоразумении!

– А чего брать? – Сергей встал, прошел к окну, выглянул и так и остался спиной к кабинету.

– Литр бери, «спорта»14! – посоветовал Макс и Сергей резко повернулся, с возмущением взглянул на друга.

– А что? – невозмутимо продолжал Макс, – Не справишься что ли? Ты на контраварийку15 на хрена три месяца уже ходишь? Не справишься с литром?

– Макс! Ты хитрожопый, конечно, как сто китайцев! – развел руками Сергей, – Женись – поебемся, да? – Макс под осуждающим взглядом изобразил лицом целую гамму чувств. От возмущения и обиды, до стыдливого смущения.

– Ну чего ты начинаешь? – спросил он, – Я же не в этом смысле! Я…

– Я не такая, я жду трамвая! – Сергей отлепился от окна и вернулся за свой стол, – А вот хрен тебе, золотая рыбка! Я мот буду брать себе! Себе, понимаешь?