Час мертвой луны

– Откуда мне знать, может, у вас такие игры? – пренебрежительно фыркнул он, отворачиваясь от меня. И снова потянул за собой! – Зачем-то же вы взяли на себя труд вместо горничной принести мне вина и сыра?

– Да не приносила я вам ничего! – закричала я уже в полный голос, почти на весь дом, окончательно выведенная из себя. – Я поклялась магией, духи предков магию приняли…

– Это ваши предки, а не мои, – перебил меня Демерос, ставя ногу на первую ступеньку лестницы.

Как-то незаметно мы до нее добрались. А мне ведь нужно было совсем в другую сторону!

– Нет! – я снова уперлась каблуками и даже замотала головой. – Во-первых, наверху может быть опасно! Горгулья же летает, если вы забыли! Может быть, вы, как темный маг, и способны себя защитить, – торопливо поправилась я, поймав на себе взбешенный взгляд полуночных глаз, – но я-то темной магией не обладаю! А мои люди, которых я обязана защитить, и подавно!

На этот раз Демерос послушался меня и остановился. И даже выпустил из захвата мою многострадальную руку. Я облегченно вздохнула и, не скрываясь, потерла свободной рукой место, которого касалась ладонь темного мага. Только после того, как напоролась на внимательный взгляд Демероса, до меня дошло, насколько оскорбительно могли выглядеть мои действия. Смутилась и опустила глаза:

– Простите, не хотела вас оскорбить…

И совсем не ожидала услышать в ответ отрывистое:

– У меня тоже темной магии нет. По твоей милости!

Резко отвернувшись от меня, маг начал подниматься по лестнице. А я так и застыла на месте с приоткрытым от удивления ртом, потрясенно глядя в затянутую черным плащом спину. Демероса откровенно шатало. И ноги он переставлял с большим трудом. Но во мне почему-то зрела уверенность, что, рискни я предложить ему помощь, Стефан Демерос испепелит меня взглядом и откажется…

Я поступила по-другому. Вопреки всему, неприязни, так и сверкавшей в черных глазах мужчины, здравому смыслу и недвусмысленному приказу отца, я подобрала юбки и бросилась догонять мага.

– Подождите!

Демерос даже не обернулся. Но и далеко не ушел. Я наткнулась на него за первым же поворотом. Смертельно бледный, с выступившей на висках испариной, он тяжело дышал, прислонившись к стене и, по-видимому, из последних сил удерживая вертикальное положение. Но в полуночных глазах сверкала такая ненависть, что я содрогнулась и невольно сделала два шага назад.

Мою жизнь нельзя назвать простой. Из-за отсутствия княгини я исполняла обязанности старшей женщины рода с того момента, как мне исполнилось двенадцать лет. Вела хозяйство, помогала врачевать раненных и пострадавших от когтей и зубов нежити и нечисти, как могла, заботилась о братьях и отце. Наверное, нет, наверняка, мои манеры были далеки от совершенства. И возможно, я не получила должного для благородной девицы образования. Я вряд ли бы смогла беззаботно порхать от кавалера к кавалеру на балу, щебеча, как птичка. И точно не сумела бы вышить шелком гобелен. Зато я знала, сколько и чего требуется запасти, чтобы челядь и моя семья без потерь пережили зиму. Чтобы все, не только князь и его дети, были сыты, обогреты и одеты-обуты. Я умела писать и считать, помогала отцу вести дела поместья. И даже сражалась на мечах… Правда, отец все время повторял, что поварешкой я орудую лучше, чем мечом. Мне казалось, что я знала, умела найти выход из любой житейской ситуации. Но вот сейчас я категорически не понимала, как донести до темного мага правду.

Помолчав некоторое время, которое лично мне показалось вечностью, я нерешительно заговорила:

– Вам нужна помощь, лорд Демерос… А я вам не враг… Не знаю, что сделать, чтобы вы мне поверили… Это не я и не мой отец затеяли эту некрасивую игру с вами. Наши намерения были честны до конца: я в обмен на вашу помощь с нечистью…

Я почти ничего не знала о темном маге, стоявшем сейчас напротив меня. Отец не счел необходимым что-либо рассказывать. Но одно могла точно сказать и без подсказок: Стефан Демерос обладал такой гордостью, какая мне и не снилась. Измученный, едва стоящий на ногах, находящийся в двух шагах от смертельной опасности, он не желал принимать помощь от той, которую считал отравительницей.

– Обойдусь! – довольно грубо прервал меня Демерос, кривя тонкие, но красивые губы. – Я не так беспомощен, как вам кажется. Хотя вынужден временно пользоваться «гостеприимством» вашего дома. – Гостеприимство было сказано таким тоном, что становилось понятно и без уточнений, что княжеский дом Демерос считает отталкивающим и недружелюбным. – Я покину его сразу же, как только найду способ это сделать! – с неприкрытой ненавистью отрезал маг.

Его слова, полные ярости и отвращения, словно яд ложились на мою незащищенную кожу. Проникали внутрь, отравляли сознание. Я понимала причину, по которой Стефан Демерос так относился ко мне. Но не понимала, почему он не верит клятве, почему не хочет выслушать, получить доказательства невиновности.

Снизу, из залы доносился глухой шум. Там словно ворочалось большое, злобное и очень тяжелое чудовище. Настолько огромное и тяжелое, что каменный пол под моими ногами периодически вздрагивал. Видимо, горгулья попалась на редкость крупная, сильная и злобная. Если она вырвется за пределы церемониальной залы…

Думать об этом не хотелось. Как и о том, что я снова нарушила прямой приказ отца. Мне было сказано уйти в дальнюю, защищенную часть дома, увести с собой слуг. А я даже не убедилась в том, что вся челядь спряталась. Вместо этого стою с темным магом там, куда в первую очередь обрушится горгулья, если вырвется в холл. Но я не могла, просто не могла почему-то сейчас уйти, бросить здесь Демероса одного. Оставить незавершенным это дело. Случись что, я больше не смогу жить спокойно. Его жизнь точно окажется на моей совести.

– Лорд Демерос, – начала тихо я, нервно поглядывая в сторону закрытого церемониального зала, особенно когда пол под ногами вздрагивал в очередной раз, – если вам так ненавистно пребывание под одной крышей со мной, с моей семьей, я готова предоставить вам карету и лошадей…

– И как далеко я на ней уеду? – с горькой насмешкой перебил меня маг. – Нет, это не вариант. Мне нужен портал. А чтобы открыть его сейчас, нужна кровь разумного существа, принесенная в жертву.

Я содрогнулась. Жертвенная магия уже давно считалась черной и была вне закона. Но все же задала вопрос. Просто не могла не уточнить:

– Много?

Ответ ошеломил:

– До последней капли.

Глава 3

Мне потребовалось некоторое время, чтобы переварить, осознать в полной мере услышанное. Я не знаю, сколько я стояла, потрясенно глядя на мага и пытаясь сглотнуть застрявший в горле колючий ком. Но только в какой-то миг поняла, что в доме воцарилась тишина. Что пол под ногами больше не вздрагивает…

У меня почему-то замерло и оборвалось в груди сердце. Словно уже знало, что нас с ним ждет. Стали неважными беспощадные слова, сказанные Стефаном. Чувствуя, как от лица отливает вся кровь, я в ужасе посмотрела на мага:

– Чувствуете, милорд? Пол больше не содрогается…

Против воли голос прозвучал жалко. Аж самой стало противно. Я княжеская дочь или овечий хвост?!

Темный маг проигнорировал мое блеяние. Склонил голову к плечу, прислушался. А потом вдруг коротко скомандовал мне:

– Быстро за лекарем!

И что-то было в его отрывистых словах такое, что я не посмела огрызнуться или перечить Стефану Демеросу. Он был мне никто. Гость в доме моего отца. Более того, наши отношения не сложились с самого начала, он обвинял меня в попытке его отравить. Но сейчас я почему-то поверила ему сразу и безоговорочно. Сорвалась с места и помчалась в заднюю часть дома, где обычно обитал наш целитель…

***

Ни я, ни Демерос не ошиблись, увы. Когда я вернулась с целителем и двумя крепкими девками из дворовых ему в помощь, дверь в церемониальный зал уже открыли. И едва я к ней приблизилась, как меня немедленно затошнило. В воздухе стоял такой густой, металлический запах крови, что его можно было, как пирог резать ножом. А на пороге зала стоял мой брат. Бледный, пошатывающийся Витек смотрел перед собой мутным взглядом. Одежда порвана и в крови, со слипшихся волос на лицо медленно стекает струйка крови…

Я ахнула и бросилась к брату:

– Витек! Ты ранен?! Куда?.. Где отец? Где дядя?..

Возгласы я перемежала попытками здесь же, на месте осмотреть брата на предмет ран. Но Витек осторожно оттолкнул от себя мои руки:

– Я в порядке… Цел… Кровь не моя… А дядя… Дядя и Темриз там…

Витек мотнул головой, указывая себе за спину. И при этом чуть не упал. Я едва успела его подхватить. Оглянулась в поисках челяди. Брат шатался и в любой миг мог упасть. А мне его не удержать. Слишком не равны силы.

Брата у меня отобрал подоспевший лакей из тех, кто раньше защищал княжество от нечисти, а теперь, получив увечье, вынужден был перейти в дом и выполнять посильную работу. Я же, освободившись от ноши, осторожно заглянула в зал. Титул княжны обязывал меня убедиться, что там нет никого, кому требовалась бы помощь. Не только лекаря. Любая. Мне нужно было туда войти. Но…

Кровь была здесь повсюду. Плескалась маленькими морями под ногами. Щедрыми мазками украшала потолок, скрывая под собой сценки доблестных сражений воинов прошлого и просто лепнину. Крупные брызги и даже настоящие потеки были на всех стенах, заливая багровым, быстро превращающимся в отвратительную коричневую корку, картины, герб и стяги. Кругом валялись окровавленные куски… чего-то. И я от души надеялась, что там нет ничего человеческого. В горле встал ком. Боги, как эта горгулья здесь оказалась?!

Слуги без напоминаний включились в работу, разбирая завалы из окровавленных кусков мяса, выискивая среди всего этого месива живых и нуждающихся в помощи. В одной из таких куч обнаружили Темриза. Когда его поставили на ноги, он зашатался и едва не опрокинулся навзничь. Весь в крови. Но, взглянув вопросительно на только что ощупавшего кузена на предмет увечий лакея, я получила в ответ отрицательный кивок. Темриз не пострадал. Но как он тогда в той куче оказался? Какая-то оторванная часть тела горгульи сшибла его с ног, и он уже не смог подняться? В голову лезли не самые приличные по отношению к Темризу мысли. С языка рвалось обвинение в трусости. Но я отмахнулась от них. Не до выяснения отношений сейчас.

Вскоре уже было известно, что горгулью удалось уничтожить ценой жизни троих наших воинов. Еще пятеро имели раны различной степени сложности. И возможно, не все из этих пятерых увидят завтрашний рассвет…

Я работала наравне с другими. Помогала целителю, осматривая раненных и беря на себя заботу о тех, у кого были легкие ранения. Слуги тем временем рассортировали кровавые куски в зале. Изрубленную горгулью по частям выносили на задний двор. Там с нее снимут прочную шкуру, из которой получаются очень хорошие щиты. А остальное сожгут. Останки воинов же снесли в отдельное помещение и передали заботам женщин. Те должны были подготовить воинов в их последний путь.

На душе было мерзко. Отец был жив. Но горгулья зацепила его когтями по ноге. А все знают, что когти этих тварей ядовиты. Особенно когда они защищаются или нападают. Выживет ли отец? Сможет ли побороть яд? И сколько яда попало в его тело? Слезы набегали на глаза сами собой, когда я представляла, что ожидает папу и нас с братом. Стараясь, чтобы никто их не увидел, я ловила момент, отворачивалась от присутствующих и остервенело вытирала соленые ручейки со щек. В один из таких моментов, когда я закончила бинтовать ногу воину, которую только что мне помогали вправить – воин глупо поскользнулся на крови и вывихнул лодыжку, я услышала за спиной сдержанное:

– Леди Энельда, разрешите мне забрать себе сердце, клыки и когти горгульи. – Я аж подскочила от неожиданности и чуть не схватилась за сердце, настолько меня напугал неслышно подкравшийся Демерос. А маг, изучив мое лицо, неожиданно бесстрастно предложил: – Взамен я дам вам противоядие для вашего отца.

Где взять слова, чтобы описать мою радость от полученного предложения?! Переход от отчаяния и уныния к бурной радости и надежде оказался настолько резким, что я чуть не бросилась Демеросу на шею. Уже даже руки подняла, чтобы обнять мага, прижать к груди. Но случайно мазнула взглядом по своей испачканной в крови кисти. Спонтанный порыв мгновенно остыл. А потом вообще заметила полный презрения и отвращения взгляд мага. Руки опустились сами собой…

Но я все равно поблагодарила Демероса:

– Спасибо! От всего сердца! Если я могу что-то сделать для вас…

Меня не интересовало, где Стефан возьмет противоядие. И даже мысли в голове не возникло, что темный маг за это что-то попросит. Ради жизни и здоровья отца я была готова на все. Но только не услышать за спиной полный презрения голос дяди:

– Нам нечего от тебя, чернокнижник, не нужно! Тебе и твоей грязной магии, мерзкий прислужник демонов, не место в доме моего брата! И вообще… Убирался бы ты отсюда по добру поздорову… Пока я добрый…

Тонкое лицо мага окаменело.

– Как скажете, господин Харлиан, – с тщательно отмеренной издевкой в голосе процедил он. – Что же касается того, когда я покину этот «гостеприимный» дом… То ваша племянница пыталась меня отравить. По всем законам, независимо от того, какой магией я владею, вы обязаны провести суд, назначить ей наказание и выплатить мне компенсацию… – Стефан сделал паузу, не отводя от дядиного лица горящего черным огнем взгляда. Лишь только когда дядя занервничал под этим взглядом, Демерос эффектно завершил свою речь: – Или можете отдать мне княжну. В качестве компенсации. Я возражать не буду.

Дядю перекосило. Еще бы! У него, у самого были планы на мой счет.

Я ни слова не сказала дяде, глядя в спину удаляющемуся Демеросу. Хорошо понимала, что бесполезно. Что дядя именно того и добивается: смерти брата. Еще и опасно для меня. Кто знает, что творится в голове драгоценного дядюшки? По той же причине ни на грамм не поверила его полным пустого пафоса словам:

– И без его помощи справимся! Целитель не зря свой хлеб ест! Мой брат поправится! И нечисть мы изгоним из наших земель без помощи темной магии! Нечего быть должниками прислужников демонов!

Меня мучил всего один вопрос: неужели дядя считает меня настолько глупой и ограниченной дурой?! Но оглянувшись по сторонам, больше для того, чтобы не смотреть на родственника, поняла: слова дяди предназначались вовсе не мне. Он говорил для прислуги, которой вокруг сейчас было много. Завоевывал их симпатии? Или просто успокаивал? Как бы там ни было, меня больше волновало то, что отец остался без противоядия стараниями родного брата. С остальным будем разбираться потом. Если в этом вообще будет смысл.

К отцу я поднялась, когда внизу уже было покончено с делами: из зала вынесли все, даже кресло князя, а женщины домывали стены. Все раненые воины получили помощь целителя, и к ним тоже была приставлена служанка, которая должна была следить за их состоянием, и в случае чего звать лекаря. Обед за всеми событиями был благополучно пропущен, и я распорядилась, чтобы всем выдали хлеба и вина прямо сейчас, а ужин чтобы был более сытным, чтобы мужчины имели возможность побыстрее восстановить свои силы. В наших условиях это могло стать критически важным для сохранения жизней в княжестве.

– Ох, леди!.. – вздыхала кухарка, слушая мои распоряжения. – Что ж теперь будет… Говорят, князюшка при смерти…

– Это кто ж такое болтает? – хмуро поинтересовалась я.

Кухарка, у которой в сегодняшней битве пострадал старший сын, служивший в личной охране моего отца, мгновенно почуяла, что что-то не так. Перестала вздыхать, подобралась.

– Дык… все говорят… – осторожно ответила мне и бочком так, бочком стала пятиться в сторону кухни.

– Услышу – вырву грязные языки! – мрачно пообещала в ответ. А сама задумалась: а не дядюшка ли разлюбезный старается, баламутит народ? Ох и тяжело будет мне жить, если в каждой тени буду подозревать злой умысел дяди.

Убедившись, что внизу мне больше нечего делать, я пошла наверх, в семейное крыло. У сердца отравленной ледышкой угнездилось беспокойство за жизнь и здоровье отца. В голове по кругу крутилась одна только мысль: что делать? Что делать, если окажется, что без противоядия отец не выживет? Я упорно гнала ее от себя. Но мысль с не меньшим упорством возвращалась.

Перед тем, как зайти в родительские покои, я заглянула к брату. Витек лежал на спине в полутемной комнате и слепо смотрел в потолок. В этой комнате мне с самого раннего детства все было знакомо: за неимением сестер, я играла с Витеком. Он всегда был мягче и добрее нашего старшего брата. Визара сразу готовили на роль княжеского наследника. Приучали к ответственности, учили управлять людьми и княжеством. У него в комнате и игрушек никогда не было. Только книги и оружие. Сколько я себя помнила. В отличие от комнаты Витека. Когда Визар погиб в очередном набеге нечисти, Витек категорически отказался занимать комнату старшего брата. Часть книг и оружия перекочевала в его комнату. Но все равно здесь по-прежнему оставалось светло, просторно и радостно. До сегодняшнего дня.

Когда я вошла и тихо притворила за собой дверь, думая, что Витек спит, то поразилась, насколько сумрачно выглядит, всегда веселая и яркая, его комната.

– Мы обречены, сестренка… – неожиданно скрипуче выдохнул Витек, даже не повернув в мою сторону головы. – Ты не представляешь, насколько сильной была эта тварь… Никогда таких не видел… И даже не читал… Она рвала нас на куски по нескольку человек одновременно…

– Погибли, к счастью, только трое, – осторожно перебила я брата.

– А ранены все? – горько хмыкнул он.

– Пятеро, – ответила брату, не понимая, к чему тот клонит.

– Считай, они трупы, – отозвался Витек, все так же глядя пустыми глазами в потолок. – Эта тварь ядовита…

– Знаю, – мрачно прокомментировала я. – Она задела отца.

Вот теперь Витек повернулся ко мне и впился в меня темным, полным боли взглядом:

– Это плохо. Это очень плохо. Эни, сестренка, делай, что хочешь, но утром ты должна отвести к алтарю Демероса! – лихорадочно выдохнул брат, опираясь на локоть, впиваясь пальцами в простыни, словно даже такое простое действие причиняло ему неимоверную боль. – Я, конечно, выполню свой долг до конца и приму княжеский скипетр. Но мы с тобой оба знаем, что я слаб и долго не продержусь. А дядя…

– Я почти уверена, что горгулья – дело рук дяди и кузена! – злобно выдохнула я, перебивая брата. Впервые высказывая вслух свои подозрения. – Во всяком случае, Стефана Демероса отравил точно он! Я не знаю, как у него получилось убедить стражу, что отравленное вино принесла в покои жениха я, но я этого точно не делала! Дядя задумал уничтожить всех, кроме меня, и захватить власть в княжестве, выдав меня замуж за Темриза!

– Откуда ты это взяла? – хмуро поинтересовался Витек. – Это очень серьезные обвинения.

Брату признаться я могла во всем. Витек всегда меня понимал и поддерживал как мог. Потому я и выпалила, не колеблясь:

– Сама слышала! Я нарушила приказ отца и ускользнула из комнаты, чтобы с верхней галереи посмотреть на своего жениха! Знаю, что это было глупо! Но зато это, а так же то, что я запуталась в плаще, который взяла на время у служанки, упала и откатилась в самый темный угол, позволило подслушать дядин с Темризом разговор! Это они все спланировали! И нашествие нечисти тоже их рук дело! У них есть какой-то амулет!

Витек долго, очень долго смотрел на меня. Будто силился найти у меня в лице какой-то ответ на мучивший его вопрос. Но потом все же без сил откинулся на подушку и снова уставился в потолок. Тишина давила на уши. Я не слышала дыхания брата. С нижнего этажа не доносилось ни звука. И я уже решила, что Витек уснул. Хотела тихонько выйти и сходить к отцу. Но брат неожиданно позвал меня:

– Эни…

Я подошла поближе к лежащему на кровати брату:

– Да?..

Витек лежал на спине и снова смотрел в потолок невидящим взглядом. Что он на нем нашел?

– Эни, если все так, как ты говоришь, тогда тебе тем более нужно как можно быстрее, в идеале прямо сейчас, стать супругой Стефана Демероса. Темный сможет тебя защитить. Слышишь меня, сестренка?

Я невольно сглотнула. Свой долг перед княжеством я понимала хорошо. Но выходить замуж, чтобы выжить?..

– Слышу, братик, – выдохнула через силу, ощущая, как царапают горло слова. – Сейчас зайду к отцу, проведаю его. А потом сразу пойду к Демеросу. Может, удастся уговорить его все же дать отцу противоядие…

Витека словно чья-то невидимая рука подбросила над кроватью:

– А у него есть противоядие?! Тогда почему ты до сих пор здесь?!

Я не успела его удержать. Горький смешок вырвался из груди словно сам по себе:

– Да потому, братик, что дядя подсуетился и здесь! Он прилюдно оскорбил лорда Демероса, обозвав его грязным прислужником демонов, и фактически выгнал его из нашего дома! Если бы не то, что Стефан сейчас совершенно без сил, он бы еще тогда открыл портал и покинул нас…

Витек закрыл глаза и застонал сквозь зубы, будто от боли:

– Плохо… Если бы я только мог, если бы имел право отказать дяде от дома…

– Не думай об этом, братик! – Я торопливо наклонилась и положила брату на плечо ладонь. – Мы не можем знать, кто в нашем доме поддерживает дядю, а кто отца! И подобный демарш с твоей стороны может вообще развязать войну внутри нашего собственного дома!..

– Что ты такое говоришь, Энельда?! – Витека настолько возмутили мои слова, что у него сразу получилось сесть на постели, хоть его и пошатывало от слабости. – Как в нашем собственном доме кто-то может пойти против власти князя?!

Наивный братик. Я печально усмехнулась:

– До недавнего времени я тоже так считала. Но поверь, братик, это очень опасное заблуждение! – И я пересказала брату разговор с охранником в темнице.

Но Витек, впервые в жизни мне не поверил:

– Этого просто не может быть! – сердито свел брови к переносице брат. – Если этот охранник против власти князя, с чего бы ему тогда жить в этом доме и служить нам? Его здесь никто не держит против воли! Если не нравится князь, он волен уйти и найти себе другого хозяина! Нет, Энельда! Ты, наверное, просто обиделась на отца за то, что он заключил тебя в темницу! Или что-то не так поняла!

Вот так… Энельда, ты неправильно поняла… Куда уж тебе с твоим женским куцым умишком…

Я проглотила горький вздох и не стала спорить с братом:

– Хорошо, Витек, ложись и отдыхай, пока есть такая возможность. А когда ты восстановишься, мы обязательно во всем разберемся! Сходим вместе и заново расспросим того охранника. Может, я действительно что-то не так поняла.

Мне было противно от собственных слов. От понимания того, что я говорю заведомую ложь. Ведь даже ребенок понимает, что, если такой вопрос задают дети князя, охранник подобострастно подтвердит, что он-де за князюшку. И как вы такое могли только заподозрить?! Любой бы понимал, что от его слов зависит его собственная жизнь. Но брата мои слова успокоили. Он словно бы обмяк. Вздохнул и почти сразу лег, убаюканный моим согласием.

Потоптавшись в комнате у Витека еще несколько секунд, я вышла и тихонько притворила за собой дверь. На душе было гадко-гадко. И перед тем как зайти к отцу, я встала у окна и постаралась успокоиться, взять себя в руки. Отцу сейчас и так плохо. Ни к чему ему сейчас знание о том, что его собственный брат плетет в доме интриги, а сын почти называет сестру лгуньей…

От окна ощутимо тянуло холодом. Осень готовилась передавать свои права зиме, и теперь день ото дня за окном становилось все холоднее. Особенно по вечерам и ночам. Отстраненно подумалось, что нужно отдать распоряжение, чистить камины и готовить запасы дров. И сразу же вспомнилось, что в последнее время дровосеки неохотно ходят в лес даже днем. А уж на ночь не хотят там оставаться категорически! А много ли можно успеть за короткий осенний день? То-то и оно. Про хворост, который у нас традиционно собирали женщины и дети, вообще молчу. Из груди вырвался тяжкий вздох. Если ничего не предпринять, то нашествие тварей с изнанки мира уничтожит княжество, даже не совершая кровавые набеги на деревни и города. Просто потому, что людям нечем будет обогревать свои жилища, нечего будет есть. Страшный способ захватить в княжестве власть изобрел дядя, страшный. Отнять бы у него этот амулет… И где только достал его?.. Вот чего, спрашивается, ему не хватало? Власть – это всегда головная боль. Тяжкие думы о судьбе тех, кто от тебя зависит днем и ночью. Сколько раз отец говорил, что была б его воля – он бы не задумываясь отказался от княжеского венца…

Я уже основательно продрогла из-за тянущего от окна сквознячка, когда ощутила, что теперь в состоянии зайти к отцу и не выдать, что творится сейчас у меня на душе. Отлипла от окошка со вздохом, повернулась и… Едва не отпрыгнула назад: за спиной стоял кузен Темриз и пристально, жадно меня изучал. Словно румяную булочку на блюде.