Прикосновение хаоса

– Будь со мной сейчас.

Ее сопротивление растаяло, сломленное той же мольбой, с которой раньше она сама обращалась к нему. Ее губы встретились с его губами, и она обвила его руками, притягивая к себе, прижимая его тело к своему.

Когда они целовались, Аид сильнее обнял ее, и она приподняла бедра, желая почувствовать его там, где сосредоточилось ее желание. Каждое страстное прикосновение разжигало огонь под ее кожей и заставляло ее дышать все чаще. К тому времени, как он оторвался от ее губ, она была готова принять его, осознавая, какой опустошенной себя чувствовала без него.

– Аид…

Она выдохнула его имя, когда его губы прошлись по ее лицу и спустились к шее, а потом он уткнулся лицом в ее груди, сжимая их руками. Ее пальцы зарылись в его волосах и потянули, когда он прикусил зубами один сосок, затем другой, через ткань ее платья. Наконец он поднял взгляд.

Его глаза были темными, но такими же блестящими, как и тогда, когда он был в своем истинном обличье. В них был его особенный огонь, жизнь, которая вспыхивала только тогда, когда он смотрел на нее. Она чувствовала, что в ее животе будто образовалась пропасть, и каким-то образом она стала еще более опустошенной.

– Да? – спросил он.

– Трахни меня как бог.

– Если ты этого хочешь.

– Я хочу.

Взгляд Аида был непроницаем, когда он наклонился и взял в рот один из ее сосков, прежде чем встать. Ей не нравилось это расстояние, но ей нравилось смотреть, как он раздевается. Когда он предстал перед ней обнаженным и сбросил свои чары, она села и стянула платье через голову.

Его взгляд, устремленный на ее обнаженную кожу, вызвал в ней первобытное чувство собственницы, воспламенил желание доминировать. Она встала на колени, и Аид притянул ее к себе, поднимая ее вверх по изгибу своих бедер, пока она не оказалась прижатой к нему во всю длину.

– Сбрось свои чары, – сказал он, – чтобы я мог заняться любовью с богиней.

В этой позе она была слегка приподнята над ним и использовала это, дразня его легкими прикосновениями губ.

– Если ты этого хочешь, – прошептала она.

– Я хочу этого, – сказал он тихим, почти лихорадочным голосом.

Она отпустила свою магию, и та исчезла, словно дрожь, пробежавшая по ее спине.

Аид обнял ее крепче, поднимая ее тело все выше. Она без слов поняла, о чем он просит, и ответила, направляя головку его члена к своему входу. Она положила руки ему на плечи и села, вдыхая наслаждение, которое разливалось по ее телу, потрясая ее разум.

Она еще крепче обняла его, и, пока они двигались в одном ритме, все, на чем она могла сосредоточиться, – те чувства, которые он вызывал в ней. Это было само по себе волшебство, не похожее ни на какой божественный дар, и оно позволило ей пережить момент чистого экстаза вдали от горя и печалей ее жизни.

За исключением того, что все это было ненастоящим – и внезапно ее возбуждение пронзила боль.

Персефона запустила пальцы в волосы Аида и запрокинула его голову назад, ее губы соприкоснулись с его губами, и слезы струйками потекли по ее лицу.

– Ложись, – сказала она, отстраняясь.

Аид выдержал ее взгляд, но сделал, как она просила, перевернувшись на спину. Она села сверху, положив ладони ему на грудь.

– Скажи мне, – попросил он, хотя его тело напряглось под ней, когда она начала двигаться.

– Мне нечего сказать, – ответила она. Потянувшись к его рукам, она прижала их к своей груди.

– Тебе всегда есть что сказать, – продолжил он, дразня ее плоть пальцами.

– Один бог однажды сказал мне, что слова ничего не значат, – ответила Персефона, задыхаясь.

– Твой бог дурак, – ответил он, его руки опустились на ее бедра, и он сжал их еще сильнее, ускоряя темп.

– Правда? – простонала она.

– Не все слова лишены смысла, – сказал Аид.

Она больше не могла ничего говорить, и он молчал, когда ее тело охватило наслаждение. Только когда она рухнула на Аида, он кончил, прошептав слова у ее виска:

– Я люблю тебя, Персефона.

* * *

«Персефона…»

Она зажмурилась, из последних сил цепляясь за свой сон, но уже чувствовала, как ослабевает тяжесть рук Аида.

– Персефона!

Она открыла глаза и обнаружила, что над ней стоит Геката. Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, а затем она поняла, что находится в своей постели. Танатос, должно быть, принес ее сюда из долины Асфодели.

– Геката, – прошептала она, садясь, и почувствовала, как нарастает боль между бровями. – Все в порядке?

– Я думаю, я нашла Аида, – ответила Геката.

Персефона так долго жаждала услышать эти слова, что с трудом могла поверить, что это правда.

– Где он? – спросила она, вставая.

Геката ответила не сразу, и надежда Персефоны быстро сменилась страхом.

– Геката?

– Он в Кноссе, – сказала она.

– В Кноссе? – в замешательстве переспросила Персефона. Кносс – город на острове Крит. – Но там нет ничего, кроме руин.

– Пойдем, – Геката протянула руку.

Персефона уже чувствовала, как магия Гекаты окутывает ее, древняя и наэлектризованная. Ее сердце забилось где-то в горле, когда она взяла богиню за руку, и они перенеслись.

Она ожидала, что окажется прямо перед развалинами Кносса, но была удивлена, очутившись в офисе Аида в «Неночи». Гермес лежал на столе Аида, в то время как Аполлон доставал из-за стойки рюмки для водки. Смертный сидел со связанными за спиной руками. Это был пожилой мужчина – почти лысый, с острым носом и в круглых очках в металлической оправе.

– Что происходит? – спросила Персефона. – Кто это?

– Я Роберт, – представился мужчина.

– Это Роберт, – сказали Аполлон и Гермес.

Они произнесли его имя в унисон. Это заставило Персефону вздрогнуть.

– А кто такой Роберт? – Персефона спросила с большим терпением, чем ожидала от себя. Геката только что нашла Аида, а эти двое… непонятно, чем они вообще занимались.

– Я архитектор, – сказал Роберт.

– Он архитектор, – повторили Аполлон и Гермес.

Им, казалось, было скучно. Персефона обменялась взглядом с Гекатой, которая закатила глаза, прежде чем послать волну магии в направлении обоих богов. Гермес вскочил со стола Аида и приземлился на твердый мраморный пол, а в том месте, где он только что лежал, появился острый обсидиановый штырь. Водка в стопке Аполлона превратилась в песок, как только он опрокинул ее в рот. Он быстро выплюнул все наружу, поперхнувшись.

– Что за хрень? – воскликнули оба.

Гермес поднялся на ноги, а Аполлон лихорадочно искал что-нибудь жидкое и остановился на открытой бутылке вина, чтобы прополоскать горло.

– Мой муж пропал, и Геката говорит мне, что он в Кноссе, и вместо того, чтобы отвести меня к нему, она привела меня к вам, – сказала Персефона дрожащим от гнева голосом. – Кто-нибудь из вас скажет мне, что, черт возьми, происходит?

Гермес и Аполлон обменялись взглядами.

– Боюсь, именно поэтому я здесь, – отозвался Роберт.

Взгляд Персефоны упал на смертного.

– И какое отношение ты имеешь к моему мужу и Кноссу?

– Я архитектор, – сказал он.

Персефона не могла совладать со своей магией, да и не хотела. Она вспыхнула, тяжелая и темная, и черные шипы сорвались с кончиков ее пальцев. Глаза смертного расширились, и он, казалось, еще глубже вдавился в свое кресло.

Она почувствовала руку у себя на плече и повернулась, чтобы посмотреть на Гекату.

– Эти идиоты пытаются сказать, что руины Кносса больше не руины – объяснила Геката.

– Тесей восстановил лабиринт, – добавил Аполлон.

– Вот мы и подумали, что надо бы найти его строителя, – сказал Гермес.

– Архитектора, – поправил Роберт.

– Но оказалось, что Роберт всего лишь первый его строитель, – продолжил Аполлон.

– Архитектор, – повторил Роберт.

– Лишь первый? – спросила Персефона.

– Он нанимает и увольняет их, – сказал Гермес. – Этих…

– Архитекторов, – одновременно произнесли Роберт и Гермес.

– Зачем? – спросила Персефона.

– Он думает, что это добавит сложности его лабиринту, – сказал Аполлон.

– Я говорил ему, что это лишнее, – сказал Роберт. – Ему нужен был всего один хороший архитектор, но он хотел, чтобы из лабиринта невозможно было сбежать.

Персефона нахмурилась, не сводя взгляда со смертного.

– И… почему ты здесь?

– Мы думали, что сможем пытками заставить его рассказать нам, как пройти через лабиринт, – сказал Гермес. – Но оказывается, он готов сотрудничать.

– Думаю, ты зря расстроился, Гермес, – сказала Геката.

Бог плутовства скрестил руки на груди.

– Ты хочешь сказать, что Аид заперт в лабиринте? – спросила Персефона.

– Это более чем вероятно, – ответил Роберт. – Я мало что знаю о планах Тесея, кроме того, что он хотел что-то вроде тюрьмы. Он настаивал, чтобы она была построена из адаманта.

– Что ж, это прискорбно, – сказала Геката.

Персефона посмотрела на богиню:

– Что это такое?

– Это металл, который выковала Гея, – ответила Геката. – Это значит, что, войдя в лабиринт, мы станем все равно что смертными. Это также означает, что мы не сможем перенестись ни внутрь, ни наружу.

Чем больше Персефона узнавала, тем больше она тревожилась, но тем не менее теперь все встало на свои места. Теперь она знала, почему не чувствовала магии Аида.

– Значит, единственный способ добраться до него – пройти через лабиринт, – сказала Персефона, обращаясь скорее к себе, чем к кому-либо еще.

– Ты знаешь, какую часть лабиринта ты построил? – спросил Аполлон. – Мы могли бы найти других архитекторов и составить карту.

Но Роберт покачал головой:

– Было бы слишком сложно сказать, какая часть моя, и я думаю, что с остальными будет то же самое.

Персефона изучала смертного.

– Почему ты такой послушный? – спросила она с некоторым подозрением.

– Тесей никогда не спрашивал нас, каким богам мы служим, – ответил мужчина. – Я всегда был набожным и останусь таким.

Его искренность была неподдельной.

– Спасибо, Роберт.

Он улыбнулся.

– Рад помочь, миледи, – кивнул он. – Эм… не согласится ли кто-нибудь… развязать мне руки? Они немного затекли.

Персефона перевела взгляд на Аполлона и Гермеса.

– Отведите его домой, и пусть один из вас… окажет ему услугу.

Аполлон и Гермес обменялись взглядами, а затем ответили в унисон:

– Мы не можем.

Персефона вспомнила, что сказала Афродита – что Зевс лишил их силы.

– А как вы его сюда притащили?

– Старым дедовским способом, – вздохнул Гермес.

– Думаю, ты имеешь в виду способом смертных, – уточнил Аполлон.

– Мы похитили его после работы, – объяснил Гермес. – Антоний помог нам.

– Вас кто-нибудь видел? – спросила Персефона.

– Это имеет значение? – удивился Гермес.

– Да, если люди Тесея следят за нами, – сказала Персефона.

Гермес поджал губы, а Аполлон нахмурился.

– Сомневаюсь, что Тесей стал бы тратить на меня свои ресурсы, – сказал Роберт. – Я всего лишь винтик в его механизме.

– И если один сломается, все рухнет, – не согласилась Персефона. – Тесей не любит, когда дела остаются незавершенными. – Она посмотрела на Гекату. – Что можно сделать? – Она не хотела, чтобы человек пострадал за свою преданность богам.

– Я могу наложить защитное заклинание, – сказала Геката. – Хотя и оно не всесильно.

– Я благодарен за все, – сказал Роберт. – Жаль, что я не смог помочь больше.

Персефона встретилась взглядом со смертным.

– Ты помог достаточно. Спасибо.

Геката перенеслась вместе с Робертом и вернулась через несколько секунд.

– Он будет в безопасности? – спросила Персефона.

– Не уверена, что вообще кто-то в безопасности, – ответила Геката.

От ее слов у Персефоны сжался желудок.

– Ты не сможешь взять на себя ответственность за каждого смертного, чьи пути пересекутся с Тесеем, – сказала Геката.

– Нет, но я бы предпочла, чтобы они не умирали за то, что помогли нам.

– Он сделал свой выбор, – подытожила Геката.

Персефона не хотела спорить. На карту были поставлены более важные вещи.

– Мы должны отправиться в Кносс, – сказала она.

– Подожди, Сеф, – сказал Аполлон. – Это явно ловушка.

– Я знаю, – сказала она, – но это ничего не меняет.

– Тебе не терпится вернуть Аида домой, – сказала Геката. – Но мы должны действовать осторожно. Аполлон прав. Очевидно, Тесей использовал твое кольцо, чтобы заманить Аида в ловушку, и вероятно, он знает, что мы отследим его энергию. Он хочет, чтобы ты вошла в лабиринт. Он рассчитывает на это.

Персефона не сомневалась, что это так. Тесей играл с ними.

– Думаю, я знаю кое-кого, кто может помочь, – сказал Гермес. – Или, по крайней мере, объяснит, с чем мы столкнулись.

– Кто это? – спросила Персефона.

– Ее зовут Ариадна, – сказал он. – Ариадна Алексиу.

Глава X. Дионис

Дионис вошел в галерею искусств «Кризос» и, пробираясь сквозь толпу, направился прямиком к бару. Парень за стойкой, должно быть, заметил его, потому что уже приготовил бокал вина. Дионис, кивнув, подхватил его и продолжил движение, наблюдая за собравшимися.

Он искал кого-нибудь знакомого, но не потому, что хотел поболтать – толпа была не слишком дружелюбной. Скорее это была оценка конкурентов на предстоящем аукционе – присутствующие демонстративно рассматривали художественные шедевры, только сегодня на продажу были выставлены не произведения искусства, а девушки и юноши.

Дионис искал Медузу – горгону, которая обладала способностью превращать людей в камень. В последний раз ее видели на берегу Эгейского моря. Как он и опасался, Посейдон нашел ее и, как только добился своего, заявил, что оставил ее в покое. Если бы я знал цену ее прекрасной головке, я бы отрубил ее на месте, – сказал он, сообщая Дионису, что она может превращать людей в камень только после того, как ее голова будет отделена от тела. Это было жестокое откровение, и оно заставило Диониса усомниться, стоит ли вообще искать Медузу. Но если этого не сделает он, то сделает кто-то другой, кто оценит эту способность горгоны выше ее жизни.

Ну а если ему не удастся найти Медузу, он мог бы, по крайней мере, вызволить нескольких жертв сексуальной торговли и постараться помочь остальным. В конце концов, менады спасут их всех – по крайней мере, такова была цель. Он не решался назвать это планом, потому что уже достаточно много раз проделывал это, чтобы понять, что планы никогда не проходят гладко. Иногда было слишком поздно.

У него сжалось сердце. Он надеялся, что однажды они смогут положить конец этому порочному кругу насилия.

Он прошел в соседнюю комнату, которая, хотя и была более просторной, была еще больше набита людьми, вероятно, потому что в ней были представлены в основном произведения эротического искусства. Дионис оглядел комнату, его взгляд скользнул по портретам Афродиты в руках смертных любовников и по полянам, полным обнаженных нимф, пока он мельком не увидел кое-кого знакомого, хотя она была последним человеком, которого он ожидал здесь встретить. Потому что ее вообще не должно было здесь быть.

Детектив Ариадна Алексиу стояла напротив него, и он ничего не мог поделать с приливом жара, который внезапно зародился у него в паху. Его сердце забилось сильнее, и кровь прилила к рукам и ногам, заставляя его остро ощущать тяжесть между ног.

Вот сучка, – подумал он.

Она должна была сейчас тренироваться с менадами в его клубе «Вакхия», и все же она здесь, в голубом платье с металлическим отливом, которое еще больше привлекало внимание к ее красоте. Он не мог не вспомнить о том, как она обвивала своими длинными ногами его талию, когда он трахал ее у стены пещеры на острове Тринация, или о том, как запускал пальцы в ее густые темные волосы, просто чтобы поскорее добраться до ее рта. Она была такой сладкой на вкус и так идеально подходила к его параметрам.

Черт, он страстно желал ее.

Она еще не заметила его, но когда он сделал шаг в ее сторону, какой-то мужчина протянул ей бокал шампанского.

Что, собственно, за хрень здесь происходит?

– Ари, – сказал Дионис, приблизившись. У него перехватило дыхание, но он знал, что это от разочарования.

Она как раз собиралась сделать глоток, но выплюнула его обратно в стакан – ее глаза расширились от удивления. Очевидно, она тоже не ожидала его здесь увидеть.

– Дионис, – сказала она. – Привет.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Ты знаешь лорда Диониса? – спросил мужчина рядом с ней.

Знаешь – это еще мягко сказано.

– Да, – сказала она. – Немного.

– Немного, – повторил Дионис. – Ну разумеется.

Ее пристальный взгляд обжигал его кожу. Он и без слов понял, о чем она просит.

Не порти мне все.

Он указал на них двоих.

– Так что это?

Молодой мужчина с копной светлых волос, поколебавшись, протянул ему руку.

– Леандр Онасис, – сказал он.

Дионис посмотрел на его руку, а затем встретился с ним взглядом.

– Я не спрашивал, кто ты, – сказал он.

Смертный покраснел и опустил руку. Он начал говорить, но Ариадна перебила его.

– Леандр, – сказала она и одарила его извиняющейся улыбкой. – Ты не оставишь нас на минутку?

Он заколебался, взглянув на Диониса.

– Конечно, – сказал он. – Увидимся в зале?

– Увидимся еще раньше, – ответила она.

Он ухмыльнулся, прежде чем уйти, и Дионис бросил на него сердитый взгляд, не в силах подавить ревность и гнев, которые пронзили его насквозь.

– Серьезно? Еще раньше? – повторил он.

– Что, черт возьми, с тобой не так? – прошипела она сквозь зубы. – У нас с тобой было соглашение.

– Ты хотела вернуться к работе, – сказал он.

– Это и есть работа, – огрызнулась она.

– В самом деле? Потому что я случайно узнал, что твой босс назначил тебя дежурной.

– Ты что, преследуешь меня?

– Никогда не переставал, – сказал он, хотя это не было преследованием, и она это знала.

Они согласились, что она может вернуться к своей обычной работе детектива в полицейском департаменте Новой Греции, но ей пришлось смириться с тем, что менады также будут следить за каждым ее шагом. Однако ему скоро придется поговорить об этом.

– Ты приехала с ним?

Ее глаза пылали, как огонь, и обжигали каждый сантиметр его кожи.

– Мы говорим о моей работе или о парнях, с которыми я трахаюсь?

– Я думал, это и есть твоя работа, – выпалил он в ответ.

– Ты такой придурок, – закипела она.

Она развернулась и пошла прочь. Он последовал за ней и догнал.

– Ари…

Она резко повернулась к нему:

– Не называй меня так!

– Как? По имени?

– Это прозвище. И оно означает близость, привилегию, которую я тебе не давала.

– Я трахал тебя. Я бы сказал, что мы с тобой довольно близки.

– Я дала тебе доступ к своему телу, – сказала она. – Это не значит, что мы близки.

Ее слова задели Диониса, и он сжал челюсти, чтобы не сказать вслух обидные вещи, которые вертелись у него на языке. Он не был в этом уверен, но все же надеялся, что, когда они вернутся с острова, она все еще будет хотеть его.

Все оказалось наоборот.

– Ты жалеешь об этом? – спросил он через мгновение, не в силах скрыть досаду.

– Мы не будем говорить об этом сейчас, – сказала Ариадна, отводя остекленевшие от злости глаза.

– Сейчас, пожалуй, самое подходящее время, – сказал Дионис, потому что знал – потом она так и будет избегать его.

Когда она встретилась с ним взглядом, ее ярость обрушилась с новой силой.

– Каждый раз, когда ты так поступаешь, я жалею об этом все больше и больше.

Он отчаянно вглядывался в ее лицо в поисках каких-либо признаков лжи, но ничего не находил. Она говорила правду.

Он отступил на шаг, с трудом сглотнув.

– Будь осторожна, – сказал он. – Тут нет друзей.

– Спасибо за совет, – сказала она, возвращаясь к Леандру, который приветствовал ее улыбкой и свежим напитком. Через несколько мгновений она, казалось, уже расслабилась, и Дионис возненавидел себя за то, что она не могла сделать то же самое рядом с ним.

Ему потребовались все его силы, чтобы оторвать от нее взгляд, но в конце концов он оставил ее и направился на первый этаж, возвращаясь к бару за вторым бокалом вина.

На ходу его перехватил мужчина с разбитым лицом. Его звали Майкл Калимерис, и он был владельцем «Мейден Хаус», борделя в квартале удовольствий.

– Посмотрите, это же бог Дионис, – воскликнул он.

Дионис обращался к этому смертному в начале своих поисков Медузы, но ситуация обострилась, когда Майкл узнал в Ариадне полицейскую. В итоге она убила двух его людей. И это была еще одна причина, по которой ее не должно быть здесь.

– Майкл, – сказал Дионис. – Ты выглядишь… почти здоровым.

Это была ложь, но в то же время это было самое приятное, что он мог сказать человеку, которого ненавидел.

– Иду на поправку, – ответил Майкл так, словно разговаривал со старым другом.

– Прошу меня извинить, – сказал Дионис, пытаясь обойти Майкла, но смертный остановил его, протянув руку.

– Это ты извини меня, – сказал Майкл. – Но не думаю, что я готов тебя отпустить.

Дионис отступил на шаг и посмотрел налево и направо. Похоже, пока он разговаривал с Ариадной, из галереи вывели всех посетителей, остались только люди Майкла, и они окружили его.

Дионис выдержал пристальный взгляд Майкла.

– Чему я обязан такой честью? – хрипло спросил он.

Майкл лукаво улыбнулся:

– Просто хочу по-дружески поболтать.

– Ты выглядишь не слишком дружелюбно.

– Возможно, это как-то связано с тем, что ты провел мне незапланированную операцию на носу, когда швырнул меня лицом об пол.

Дионис пожал плечами:

– По-моему, так тебе лучше.

– Никто не смеет так со мной поступать, – нервно сказал Майкл.

На мгновение воцарилась тишина, а затем в поле зрения Диониса появился Леандр. Одной рукой он зажимал Ариадне рот, а другой держал пистолет у ее виска. Пальцы Диониса сжались в кулаки, когда он попытался сообразить, как ему вытащить их из этой ситуации.

Черт.

Он посмотрел на Майкла.

– Тебе следовало просто отдать мне детектива, – сказал Майкл.

– Она не моя, чтобы ее отдавать.

– Мне так не показалось, – возразил он.

Дионис подозревал это, учитывая, что Майкл вошел в комнату в тот самый момент, когда Ариадна скакала у него на члене, но интимная близость не равна обладанию.

– Так ты решил забрать ее?

– Я решил убить ее у тебя на глазах, – ответил Майкл.

– Ты думаешь, я тебе позволю?

Майкл усмехнулся.

– Может, ты и бог, Дионис, но какой силой ты обладаешь, кроме как наполнять бокалы вином и бросать в них свою сосновую шишку?

Дионис привык к тому, что люди сомневались в его божественности. Он был богом вина и веселья. Его влияние на мир было минимальным по сравнению с влиянием олимпийцев, но этих смертных еще даже не было в живых во времена его безумных походов. Они не знали, на что он был способен, когда его доводят. А сейчас ситуация испытывала его терпение, и чаша явно переполнилась.

– Ты забыл об одном, – сказал Дионис. – Я довольно искусен в том, чтобы разбивать лица.

– Но недостаточно искусен, чтобы понять, когда тебя заманивают в ловушку.

Дионис был вынужден признать, что это его немного задело. Правда заключалась в том, что он не раздумывал долго, прежде чем прийти сюда сегодня вечером. Он много раз бывал на подобных аукционах, и этот ничем не отличался и не вызвал у него подозрений.

И все же поймать бога в ловушку никогда не было хорошей идеей. Поймать Диониса в ловушку было еще хуже.

– Я впечатлен, – сказал Дионис.

В его голосе слышалась дрожь, которую некоторые могли бы принять за нервозность, но на самом деле это был гнев.

Глаза Майкла засветились гордостью.

– Спасибо.

– Не тобой, – сказал Дионис. – Я впечатлен, что ты думаешь, будто поймал меня в ловушку, когда это я, несомненно, поймал тебя.

Дионис призвал свой тирс. Парни в комнате смеялись над тем, что они называли посохом с наконечником из сосновой шишки, но это был символ его власти над природой, над радостями жизни и удовольствием.

Это было также оружие, и зрачки Диониса теперь стали полностью красными. Он метнул посох в Майкла, как копье, и тот прошел прямо сквозь его грудь, с громким треском ударившись о стену позади него.

На мгновение воцарилась полная тишина.

Майкл все еще стоял на ногах, хотя у него в груди зияла дыра. Он пошатнулся, и кровь хлынула у него изо рта, заливая пол. Он упал замертво.

Взгляд Диониса переместился на Ариадну, а затем на окружавших его мужчин. Все они выглядели испуганными.

– Я забыл упомянуть, – сказал он. – Моя сосновая шишка довольно острая.

Леандр взвел курок, и мужчины начали приближаться к Дионису, но замерли, когда у каждого из них откуда-то из глубины горла вырвался странный хлюпающий звук. Они переглянулись, одновременно растерянно и испуганно, и вдруг темная жидкость хлынула из всех отверстий их тел таким мощным потоком, что их отбросило назад, к стене. Когда все закончилось, они упали на пол, как дохлые рыбы в луже красного вина.