Аллегро с Дьяволом – II. Казань

– Нет уж, я как все.

– А зря.

– На Дону мне про казачий спас рассказали. Слышал что-нибудь про характерников? – Пастух подпрыгнул и сел на верстак рядом с Комом.

– Слышал. Есть еще такое название как оголтелые. Но мне кажется, более раннее и верное все таки характерники. На Ас'околоке в ходу было именно это название – характерники. Если я правильно понимаю, то скандинавские берсерки изначально из той же породы были, – Ком усмехнулся. – Пока отварами из мухоморов не увлеклись, или что они там пили…

– А вы с Комаром, что, не можете так? – спросил Пастух, достав из кармана бандану.

– Знаешь чем заканчивалась более-менее продолжительная битва для характерников? Нет. Так вот, если характерник не мог вовремя выйти из транса, он сжигал всю жизненную энергию и умирал. Сам умирал, без вражеского меча.

– А зачем это тогда вообще нужно? – удивился Пастух, повязав бандану.

– Во-первых, если смерть была неминуема, – то чтобы забрать с собой врагов поболее, внушая страх выжившим. Когда даже средний характерник перед неминуемой гибелью скашивает десятка два-три врагов, это впечатляет, и в следующий раз видя в дружине хотя бы десяток характерников, вороги могли просто развернуть и уйти.

Рассказывая, Ком тоже повязал бандану. Комар последовал их примеру.

– А как их узнавали, особые одежды?

– Точно, по одежке. Он без брони воевали, с голыми торсами, потому и оголтелые. Так вот, во-вторых… Допустим, опять же десяток сильных характерников перед битвой могли просто прорубиться сквозь вражеский строй, сначала в одну сторону, потом обратно, и уйдя за спины своей дружины, спокойно выходить из транса. Как думаешь, насколько падал боевой дух противника в результате такой прогулки? После такого, как правило, битвы уже не было. Даже если кто-то из характерников погибал, переоценив свои возможности… Сколько жизней он спасал? Конечно, на такие подвиги способны были очень немногие из характерников. Да и вообще, характерники – «товар штучный». Что касается нас с Комаром… Я думаю, на пару ночей меня хватит. А потом?

В ответ Пастух лишь пожал плечами.

– Вот именно… Так что это, – Ком показал свежий шрам на руке, – это все мелочи.

– Время без пяти, по местам, – скомандовал Пастух.

И они расположились за верстаком, приготовившись к бою. Комар занял позицию в углу, Пастух посередине, Ком с правого края верстака, рядом с проходом. Сразу разделив между собой обоймы, запасные положили поверх верстака. В гараже имелось три лампы – над верстаком, около ворот и посередине гаража. Щелкнув выключателем, Ком оставил гореть только одну лапу, рядом с воротами. Потянулось томительное ожидание в ночной тиши.

Кому вдруг неудержимо захотелось пить. Взяв автомат в левую руку, он нагнулся и пару раз, не снимая перчатки, зачерпнул ладонью воду из бочки. Он успел буквально только смочить горло.

– Ком! – успел выкрикнуть Пастух, прежде чем они с Комаром открыли огонь.

Тут же, как по команде, завыли и захохотали адские бестии. Еще не успев полностью выпрямиться, Ком открыл огонь, благо целиться практически не было нужды, твари надвигались, казалось, сплошной стеной. Короткие вспышки огня заполнили гараж.

И вновь, как и в предыдущую ночь, Ком опустошил обоймы раньше Пастуха. Бросив автомат в верстак, он взял шашку, выхватил нож и пошел вперед. Не останавливаясь, разрубая нападавшую нечисть, он выдвинулся на позицию около ворот, предоставив заботу о своей спине друзьям. Пастух положил автомат через пару минут. Вооружившись шашкой и ножом, он встал, как и было оговорено, рядом с дверью. Комар тем временем влез на верстак и продолжил огонь, встав на колено.

– Я здесь! – дал знать Кому Пастух о своем местоположении.

Ответа не последовало, да он и не ждал. И опять как в прошлую ночь: хохот, визг, скулеж, да нечастые выстрелы Комара. И опять удар – вспышка, удар – вспышка. За спиной у Кома работы было мало, в дверь тварей лезло и влетало немного, Пастух без труда изгонял их. Единственное, что его беспокоило, так это опасность попасть шашкой по углу дверного проема.

– Смена, – крикнул Ком.

Удар шашкой, шаг вперед, удар шипованным кулаком, тут же ножом, еще шаг. Еще удар, пара шагов, уклонился от летящей в лицо «пираньи» и вот он уже у ворот. Здесь было просторно, и опасности попасть шашкой по кирпичу не было. Пастух стал бить, широко рисуя шашкой перед собой восьмерку. Остановиться и перевести дух не было никакой возможности. Беспрерывное движение шашки, полыхающий беспрерывно огонь у самого лица и пот струйками. Температура внутри гаража стремительно поднималась.

– Смена, – крикнул Ком.

И хотя договаривались, что команду подает стоящий впереди, и усталости еще не было, возражать Пастух не стал: бой не лучшее время для дебатов. Они сменились, потом еще раз, и еще…

Пастух был у ворот в пятый раз, когда среди разнообразных, но уже несколько привычных бестий появились мертвецы. К этому времени в гараже стало сухо и жарко как в сауне. А вот пота уже не было.

«Похоже, потеть уже нечем» – мрачно подумал Пастух, пошевелив шершавым языком. Обезвоживание уже стало давать о себе знать накатывающей слабостью.

А из темноты медленно надвигались мертвецы. Впереди в измазанном землей, но вполне еще приличном костюме шел тучный мужчина с огромным раздувшимся животом. Очевидно, ему на момент смерти было лет пятьдесят. С остекленевшим взглядом он медленно надвигался на Пастуха. Когда оставалось меньше двух метров, он протянул руки. И только тут, среди общего гама, стало слышно его мычание. За ним двигались мертвецы в различных стадиях разложения, испачканные глиной, с висячими лохмотьями одежды и плоти, а на границе света и тьмы замелькали лысые черепа скелетов.

Пастух рубил не выкладываясь. Сквозь нечисть шашка проходила, не встречая сильного сопротивления. На демонов среднего и большого размера приходилось тратить порой два-три удара, но все равно это были удары вполсилы. Так же вполсилы он рубанул и надвигающегося мертвеца. Рубанул и уже переключил свое внимание на другого, но не тут-то было. Мертвец не стал сгорать, а шашка, раскроив плечо, увязла в теле. Упырь ударом руки достал и расцарапал Пастуху плечо безобразными ногтями.

Пастух ударил ногой ему в грудь, одновременно выдергивая оружие из мерзкой туши. Тотчас из темноты слева, словно абордажные крюки, вылетело два щупальца. Концы щупальцев венчали сильно изогнутые когти. Один такой коготь глубоко впился в вытянутую ногу Пастуха.

– Сука! – с досадой выкрикнул он, перерубив ножом щупальце.

Отскочив назад, он не жалея сил повторно рубанул мертвеца. Ему удалось почти полностью отделить голову с одним плечом. Удар рассек сердце, и мертвец осыпался прахом. Из темноты вновь вылетело два щупальца. От одного Пастух увернулся, второй отрубил ударом шашки. Он превратил в прах еще пару мертвецов, когда из темноты показалась наконец хозяйка щупалец – или хозяин, кто там разберет? Оно напоминало плывущую по воздуху кляксу, из которой торчало с десяток щупалец. Пастух раскроил мертвеца, послушно осыпавшегося в прах, увернулся от щупальца, в два удара изгнал полыхнувшего огнем демона и вновь с трудом увернулся от летящего в плечо щупальца. С плавающей по воздуху «кляксой», пора было кончать. Он бросился на нее. Навстречу выстрелили все оставшиеся щупальца. Пастух шашкой отсек три из них и подобравшись на расстояние удара, разрубил «кляксу». Она полыхнула огнем. Вместе с ней полыхнул, обжигая рану, и коготь, что с куском щупальца до сих пор торчал в ноге. Пастух скрипнул зубами, с трудом сдержав крик. Он отступил назад. Плохо слушавшаяся нога отозвалась резкой болью.

– Смена, – крикнул он, отступая к верстаку.

– Комар, прикрой! – прохрипел он, проковыляв за верстак.

На полке верстака лежала открытой припасенная им аптечка. Чародеи чародеями, но аптечку он на всякий случай припас, и как оказалось – не зря. Быстро, сквозь штаны сделал два укола: с обезболивающим и с антибиотиком. Обожженная рана практически не кровоточила, тем не менее Пастух разорвал штанину и обильно полив дыру перекисью водорода, быстро и надежно перебинтовал ногу.

Закончив перевязку, он взял шашку и, прихрамывая, двинулся на свое место прикрывать спину Кому. Он едва дошел до двери, как из нее на него бросился архидемон. Чтобы рога прошли в дверной проем, ему пришлось немного согнуться и могло показаться, что он стремится забодать Пастуха. Пастух среагировал моментально, сильным ударом отделив голову архидемона от тела. Да вот только угол двери оказался уж больно близко. Жалобно звякнув напоследок, шашка сломалась почти у самой рукоятки. Пастух отпрыгнул от слепо размахивающего лапами архидемона, в центре груди которого появилось три черных точки. Это были следы от пуль, которые всадил Комар. Архидемон вспыхнул.

– Пастух! – крикнул Комар, подтолкнув в его направлении свою шашку.

Пастух обернулся и сделал шаг к верстаку, но взяться за рукоять шашки не успел. Сзади, сквозь еще не успевшее рассеяться пламя, оставшееся от изгнанного архидемона, на Пастуха напал еще «один из тринадцати».

Удар в спину ошеломил Пастуха. Его бросило грудью на металлический угол верстака, так что перехватило дыхание и потемнело в глазах. Мало этого, когти демона оставили на спине четыре глубоких борозды, быстро наполнившихся кровью. Пастух схватил шашку левой рукой и, оттолкнувшись от верстака, рубанул. Удар оставил демона без левой же лапы, отрубив ее чуть ниже плеча. На движение спина отозвалась резкой болью и плохой подвижностью.

«Еще не хватало», – мысленно выругался Пастух.

Перехватив шашку правой рукой, он хотел, отступив на шаг, обезглавить архидемона, но не тут-то было. Раненая левая нога подвела, и он неловко упал на колено. Подскочивший архидемон ударил наискось, сверху вниз. Пастух отпрянул, но уйти полностью от удара не смог. Его достало совсем немного, буквально кончиками когтей. И все бы ничего – две неглубокие царапины на скуле и плече, но вот коготь среднего пальца, гораздо более длинного, зацепил и разорвал сонную артерию. Кровь ударила быстро слабеющим фонтаном.

«Ну вот и все», – отстраненно подумал Пастух, зажав левой рукой шею. Помогло слабо, кровь уходила сквозь пальцы, заливая тельняшку, а вместе с ней уходила и жизнь.

Архидемон попытался повторить атаку, но всаженная в грудь Комаром очередь откинула его назад. Грудь архидемона покрылась черными, быстро затягивающимися точками. Пастух встал – не так резво, как хотелось бы, но все же встал и вложив в удар остатки сил, отсек ненавистную, венчанную рогами голову. Перезарядивший магазин Комар всадил длинную, в полрожка очередь в грудь архидемона. Вспыхнув, тот вернулся в преисподнюю.

«Опять очередями лупит… Короткую… Три патрона… За глаза хватило бы», – посетовал мысленно Пастух.

Время растянулось. Его тело стало невесомым, выронив шашку, он попытался облокотиться о верстак. Но устоять на ногах не смог и сполз по верстаку. Опустился он боком, и попытка сесть также провалилась. Он сполз на пол. Он окинул прощальным взглядом гараж. Стены и деревянный потолок, лежащий на брусе, сильно закоптились от горящих бестий. Он увидел Кома в разорванной, закопченной и залитой кровью тельняшке. Ком бился с тремя архидемонами. Вполне успешно. Один из них был без головы, у двоих отсутствовало по лапе.

«А я с двумя не смог справиться», – устало подумал Пастух.

О, как же он устал! Ему нужно немного полежать, отдохнуть.

Он увидел, как Ком оглянулся, словно его окликнули, как изменился в лице. Пастух вдруг увидел, как кожа Кома словно слегка замерцала, засветилась. Он даже не удивился этому. Жрец – с него станется, он вон и летать умеет. Ком в два удара изгнал одного из нападавших, ответный удар не принес ему ни малейшего вреда…

В это время сквозь заградительный огонь Комара к Пастуху прорвалась тварь, отдаленно напоминающая шестилапую ящерицу. Свой кулак, влетающий в зубастую пасть, и вспышку – последнее, что увидел он закрывая глаза.

«Права ведьма была, права… не тратить мне деньги», – вспомнил он Графиню.

Но он ни о чем не жалел. Вскоре Солнышко обязательно найдет его записку. В записке, кроме прощального признания в любви, он подробно расписал ей, где она сможет сделать искусственное оплодотворение, чтобы родить его детей. Графиня говорила о трех, и в своей прощальной записке он попросил Нурию о трех детях. Единственное, о чем он остро жалел в этот момент – что не сможет увидеть Солнышко с его ребенком на руках…

Аркадия закачало на волнах и куда-то повлекло…

«Держись, Пастух, держись», – шептал ему кто-то из ребят их караванной группы, когда его несли к вертолету. Сколько ни силился потом, он так и не смог вспомнить, чей же это был голос…

«Держись, солдатик, держись», – шептал ему женский голос сквозь шум вертушки, после боя на высоте. Он тогда еще подумал, что это Наташа, и удивился, как она смогла выжить…

– Держись, Пастух, держись! – раздался над ухом требовательный голос Ивана.

Иван? Откуда он тут? Он же не был «за рекой» – или был? Они где-то воевали вместе с ним. Его тогда еще звали Комом…

«Держись, Пастух, держись!»

А он не хотел держаться, он устал, устал от этой бесконечной войны – с людьми, с самим собой…

Ком с трудом отбивался от трех демонов Ближнего Круга. Его уже несколько раз серьезно достали. Мокрые от крови тельняшка и многострадальные штаны недвусмысленно намекали, что хватит жалеть Силу, а то так можно и до утра не дотянуть. Но Ком все не решался использовать последний резерв. Не далее как пару часов назад он сказал Пастуху, что его хватит на две ночи. Если быть честным, то он сильно сомневался в этом. И тут на удивление его мысленно окликнул Комар: «Ком, Пастух!»

Он коротко обернулся, зная, что ничего хорошего его там не ждет. Увидев лежащего на полу в луже крови Пастуха, он понял: Все! Вот она, черта!

Ком мгновенно погрузился в себя – и вовремя. Удар архидемона не принес ни малейшего вреда. «Каменная кожа» называлось это упражнение в монастыре, последние два месяца Ком уделял ему особое внимание. Теперь не было нужды уворачиваться, и Ком быстро, по два удара на каждого, разделался с демонами Ближнего Круга. Покончив с ними, он бросился к Пастуху, надеясь, что еще не слишком поздно.

– Комар, Щит! – скомандовал он, опускаясь рядом с безжизненно лежащим другом.

Комар, отложив автомат, спрыгнул с верстака, закрывая их собой. Он чуть присел, и потерев ладони, выставил перед собой раздвинутые руки с раскрытыми кистями. Их накрыло невидимой для человеческого глаза энергетической сферой. Прекрасная и надежная защита. Вот только потребляла колоссальное количество Силы. Нужно было поспешать, или, истратив запасы Силы, Комар начнет тратить уже свои Жизненные Силы.

Кровь из разорванной артерии вытекала уже тонкой пульсирующей струйкой. Но и эта струйка мешала. Поэтому первым делом Ком перекрыл артерию тромбом чуть ниже раны.

– Держись, Пастух, держись!

На сращивание разорванной артерии, общее заживление раны на шее и очищение артерии от тромба ушло около двух минут. Ком быстро осмотрел Пастуха. Несколько мелких ран со спекшейся кровью, как и забинтованная нога, опасения не внушали, а вот рваные раны на спине еще кровоточили. С учетом катастрофической потерей крови Пастухом их требовалось заживить. Все вместе это заняло еще около полутора минут.

– Поторопись, Ком! – тихо сказал Комар.

Закончив со спиной, он уже хотел было перетащить друга, но проверив царапну на плече, понял, что в ней трупный яд. Он вывел яд с кровью, и вытер снятой с головы Пастуха банданой. Царапины на всякий случай тоже пришлось заживить. На все про все еще полторы минуты.

– Извини, я все, – прошептал Комар.

Ком подхватил Пастуха подмышки и потащил под защиту верстака. Он увидел, как ставший светло-зеленым, с обвисшими ушами Комар зашатался – ему дорого обошлись эти пять минут. Беснующиеся твари стали продавливать Щит. В их хохоте и визге прибавились истеричные нотки. Ком едва затащил Пастуха за верстак, как Комар стал заваливаться. Быстро положив друга на пол, Ком пинком опрокинул бочку с водой и тут же ее подхватил. В бочке осталось чуть больше четверти воды. То что нужно! Ком подхватил бочку, окатил освященной водой тварей, что бросились на упавшего Комара, и запустил бочку следом. К визгам тварей добавилось шипение воды, а пространство около верстака заволокло паром. Ком подхватил обе шашки и, подскочив к стоящему на четвереньках Комару, прикрыл чамранина.

– Давай за верстак!

Комар, не отвечая, все так же на четвереньках, пополз. Из ушей и носа у него шла кровь. Падая на пол, капли его темно-синей крови смешивались с ало-красной кровью Пастуха. Он еще не полностью спрятался за верстаком, когда маленькая юркая тварь, выскочив из двери, прошмыгнула следом. Ком бросился за ней, но попав на лужу освященной воды, тварь, напоследок взвизгнув, вспыхнула.

«Вот и хорошо, – подумал Ком. – Значит прикрывать нужно только верх».

Но и «только верх» в одиночку, даже с «каменной кожей», прикрывать было трудно. Скользкий от крови пол усложнял задачу. А демоны меж тем лезли и лезли, и шашки мелькали без остановки. Руки стали уставать. Ком вдруг подумал о том, как завтра у него, очевидно, будут болеть мышцы и суставы на руках. Ну и черт с ним! Лишь бы дотянуть до этого завтра и ощутить эту боль. Желательно только эту.

Ком остро пожалел, что схватил вторую шашку – с ножом было бы сподручнее. Но времени на смену оружия не было, и он рубил, а твари, сумевшие добраться до него, ломали когти и зубы о его «каменную кожу». А он снова рубил, рубил, рубил…

Закончилось все, как и прошедшей ночью, враз. Бестии словно по команде замолчали и убрались из гаража в мгновение ока. Ком осмотрелся в пустом гараже. Подойдя к верстаку, положил шашки. В наступившей тишине неожиданно громко зачавкала под ногами кровь. Чувствуя неприятное опустошение, он устало облокотился на угол верстака.

«Еще одну ночь пережили. Дальше будет хуже. Что делать с Пастухом? Без переливания крови не обойтись. Оно, конечно, если разогнать ему метаболизм, то при хорошем питании дней за семь-восемь он восстановится. Семь-восемь дней – где их взять? Похоже, без Настюхи не обойтись».

Стук в калитку прервал размышления Кома.

– Кого там еще нелегкая принесла? – проворчал он, выходя из гаража. Он уже преодолел половину расстояния до калитки, когда раздался повторный стук.

– Иду! – обозначил Ком свое присутствие.

Он уже знал, что за калиткой находится наряд милиции, вызванный какими-то бабушками. Их обеспокоили крики и выстрелы – услышали все-таки. План действий сложился быстро…

– Старший сержант Юсупов! – представился Марат, с удивлением рассматривая представший перед ним экспонат.

А посмотреть было на что. Перед ним стоял типичный браток из 90-х. Накачанный, с золотой цепочкой в палец толщиной на бычьей шее. Мало того, еще и в малиновом пиджаке нараспашку.

Не мудрствуя лукаво, Ком накинул иллюзию одного из «братков», чьими билетами они воспользовались для поездки в Штаты. Вот только мятая рубашка вином облита, да угол из брюк вылез.

– О! Заходи, командир, гостем будешь! – пригласил он заплетающимся языком и, неловко отступив во двор, сделал приглашающий жест. – Выпьем… за знакомство. Я вот домишко прикупил… Отмечаем…

Марат вошел во двор и окинул его взглядом. Веселье явно подходило к концу. Под соединенными тентами в ряд стояло четыре пластиковых стола, еще пара столов стояло чуть ближе к воротам. Двор освещали декоративные фонарики и цветные прожектора. Везде к месту и не к месту висели воздушные шары. Под тихую музыку танцевали две пары. За ближним столиком не слишком одетая девица так страстно целовалась, что им с партнером уже явно нужно было в постель. Об этом явно мечтало и пластмассовое кресло, что каким-то чудом еще не сломалось под горячей парочкой. Из-под тента, где сидело пять-шесть человек, послышался пьяный женский смех.

– Проходи, командир, и напарника позови. Водочки за знакомство вмажем или вина, вино хорошее… и коньяк хороший. Я бурду не пью. И закуси… —«браток» провел ладонью выше головы, – закуси навалом. Шашлык там, осетрина, икра… Ну, всякое такое… Давай, заходите!

– Поступил звонок. Шумно у вас тут. Крики, визги дикие, нечеловеческие просто. Стрельба, – Марат не смог отказать себе в удовольствии еще раз с ног до головы осмотреть «братка». Вот чудо-то – оживший динозавр!

– Стрельба? – «браток» наморщил лоб. – А, так салют наверное, да петардами баловались ребята. Так… А крики… Командир, если девчонкам охота повизжать, их разве уймешь?

– Время позднее. Давайте потише. Чтоб без жалоб больше. Не будем портить отношения.

– Так выходной завтра… Да… Сам видишь, тихо у нас уже.

– Всего хорошего, – козырнув, старший сержант направился к машине.

– Так может, зайдете все-таки?

– Не можем, служба.

– Так с утра, после службы?

Марат молча сел в милицейский УАЗик, который тут же тронулся.

– Ну как скажешь, – расстроено развел руками «браток» и закрыл калитку.

– Что там? – спросил сидящий за рулем сержант.

– Новоселье там. Видал «братка»? Прям как в заморозке десять лет провел. Заходите, говорит, выпьем. Бегу и падаю объедками с барского стола угоститься.

– Блин! – произнес Марат, потирая лоб, когда они уже подъезжали к отделению.

– Что такое?

– Музыка.

– Что музыка?

– Это ведь не квартира с сейфовой дверью. Я должен был на подходе музыку услышать. Она конечно не громко играла, все равно должен был… И свет… Свет тоже должно было быть видно… И музыка прекратилась, когда он калитку закрыл.

– Вернемся, посмотрим?

– Да ладно, – махнул рукой Марат, – мотаться еще. Показалось наверное.

– Как скажешь, – облегченно сказал сержант, останавливая машину у крыльца отделения.

Закрыв калитку, Ком пошел к гаражу. Вдруг он услышал непонятный глухой стук. Понадобилось пару секунд, пока он понял, что стук – это результат удара его головы об землю, на которой он теперь и лежал. Он еще успел очень этому удивиться, прежде чем потерять сознание.

Глава 7. Ночь третья

Делай, что должно, и будь что будет!

1

29 августа 2005 года, Казань

Что разбудило Кома – то ли луч Солнца, пробившись сквозь тучи, то ли легкие шаги подошедшего Комара – это было неважно. Главное, что заботило Кома в тот момент, это раскалывающаяся голова. Ком аккуратно потрогал ее. Шишку при падении он набил порядочную.

– Что там у тебя? – спросил Комар. – Упал?

– Да… скоропостижно вырубился, – Ком посмотрел на часы. – Ого, уже почти семь.

– Давай подлечу, – Комар встал над сидящим Комом и стал делать пассы руками над его головой.

– Ты спешил и неаккуратно заживил раны Пастуху. Я поправил.

– Как он?

– С ногой пришлось повозиться. Большая рана, да еще и с ожогом. Но в целом… Я думал, будет хуже, столько крови там… А он ничего, держится. Если разогнать метаболизм, то дней через десять будет вполне здоров. Но для начала хотя бы литра два крови перелить нужно.

– Я думаю, и пяти дней хватит, в край семь. Вопрос, где их взять. Нужно его в дом перенести – не дело на бетоне лежать. Спасибо, Комар, уже почти не болит.

– Тут у тебя спину сильно порвали, кровь запеклась. Смоешь – подлечу. Остальное сам.

– Конечно. Ты сам-то как? – Встав, Ком направился к гаражу.

– В физическом плане почти нормально.

– С Силой, я так понимаю, проблемы? Сколько на восстановление, недели две-три?

– Как и тебе, очевидно, – грустно ответил Комар.

– Точно. Ты быстрей восстанавливаешься, я менее измотан. Я также меньше пострадал, чем Пастух. Хотя чуток крови перелить и мне не помешало бы. Плюс, если разгонять обмен веществ, нам необходимо полноценное питание. А с продуктами у нас негусто, и времени на готовку нет. В виду вышесказанного делаю вывод, что без женской ласки нам явно не обойтись.

Войдя в гараж, Ком пробежался по нему свежим взглядом. Усыпанный гильзами и залитый почерневшей кровью пол, закопченные стены и потолок. Потолок местами еще и подгорел.

– Зря все-таки я сюда ментов не пустил, им бы тут было интересно, – оценил увиденное Ком.

Комар помог ему закинуть на спину Пастуха, и он, морщась от боли в разорванной спине, отнес его в дом. Далось это нелегко. Положив друга на кожаный диван, стоящий в кухне, он едва устоял на ногах. Пришлось тут же и присесть.

– Голова закружилась, – ответил он на немой вопрос Комара, наливающего воду из чайника.

– Сейчас нужно помыться, поесть, разогнать метаболизм и спать. Ночка будет… та еще…

Комар не стал сам пить, а подал чашку с водой Кому, тот жестом показал, что чайник убирать не нужно. По ощущениям, за ночь воды в организме почти не осталось.

– Но первым делом нужно позвонить, – осушив третью чашку, Ком поставил ее на стол. Взяв свой сотовый, он набрал номер жены.