скачать книгу бесплатно
– Они приглашают тебя в мае посетить университет, чтобы познакомиться с кампусом и программой поближе, – сказал отец, снова заглядывая в письмо.
– Да, думаю, поеду с Отэм, он тоже метит туда, надеюсь, ее приняли, – задумчиво протянула я.
– Я так горжусь тобой, моя маленькая принцесса! – заходя на кухню, протянула Мегера. – Нам стоит позавтракать всем вместе, такое нужно отметить, да и, в конце концов, мы ведь семья!
Меня затошнило от одного упоминания слова «семья» в контексте этого дома. Семьи здесь больше не было, было лишь цирковое представление.
Мегера и отец удалились в столовую, ожидая, что я к ним присоединюсь.
– Скажу Келли убрать ножи. Не хочу навещать тебя в колонии, – прошептал Эрни мне на ухо.
– Я бы делала превосходные заточки и украшала бы их стразами.
– Барбара…
– Знаю-знаю. Вилки тоже убери, не могу быть уверена, что к концу этого завтрака на ее заднице не появится четыре симметричных отверстия.
Глава 17
Барбара
– Смотри внимательно, это очень важно, детка, – назидательно проговорила мама, проводя скребницей по шкурке Дэша. – Тереть можно круговыми движениями, но не дави слишком сильно, иначе ты сделаешь больно.
Я стояла рядом со Спаркл и повторяла все манипуляции, о которых рассказывала мама. Спаркл был спокойным пони, и даже наслаждался процедурой чистки.
– Не трогай скребницей позвоночник и выпирающие косточки, и никогда не становись позади лошади, даже самый покорный конь может дернуть задними ногами.
Я нахмурилась, для семилетней меня чистка лошади перед прогулкой казалась каторгой.
– Почему не предоставить эту работу конюху? – прищурившись, спросила я.
Мама усмехнулась и снисходительно покачала головой, светлые волосы, забранные в хвост на ее затылке, покачивались в такт ее движениям и струились по плечам и спине словно водопад.
– Если всю грязную работу будет делать конюх, то лошадь никогда не станет твоей. Если ты хочешь чтобы она считала тебя ее другом, то стоит ухаживать за ней самостоятельно.
Я тяжело выдохнула и принялась работать скребком, хорошо еще копыта не заставляли чистить.
– Животные – самый лучший антидепрессант. А еще самые верные друзья. Людям не дано испытывать такую привязанность, – продолжала говорить она, задумчиво потирая шкурку Дэша.
Мама была молодой, ее лицо украшали совсем маленькие мимические морщинки, ведь она часто улыбалась. Она не зацикливалась на неудачах, а проблемы всегда сравнивала с плохой погодой. «После дождя солнце светит ярче», – так она говорила. Я наблюдала за ней краем глаза и представляла, что когда-нибудь я стану такой же, как она: красивой, сильной, доброй и… мудрой. Да, мама была умнейшей женщиной.
Я замерла, услышав легкие медленные шаги. Только он в свои одиннадцать вышагивал как взрослый, а еще не упускал возможности появиться в конюшне, когда там были мы с мамой.
Я встретилась взглядом с Джефри и невольно вжала голову в плечи. Его джинсы и футболка были испачканы травой, светлые волосы взъерошены и торчали в разные стороны, а на правой щеке была царапина.
– Джефри, доброе утро, – кивнула мама, широко улыбаясь.
Я взглянула на нее как на предательницу. Ее действия вызывали во мне раздражение. Фостер обижал меня, но она всегда была к нему добра, будто не замечала то, каким негодным мальчишкой он был.
– Здравствуйте, – буркнул он, хмуря свои светлые брови.
– Пришел покататься? – спросила мама.
– Да… мэм.
– Хелена, сколько раз повторять?
– Да, мэм, вернее, Хелена.
Мама одобрительно покачала головой.
– Так-то лучше. Мы с Барбарой собирались погулять и не будем против компании, хочешь с нами? – Я выпучила глаза после ее предложения адресованного Фостеру. Взгляд Джефри на несколько секунд задержался на моем лице, отчего-то его бледные щеки слегка покраснели, как если бы его охватило смущение, но затем он коротко кивнул.
– Да.
– Отлично. Попрошу снарядить еще одну лошадь, но сначала я хочу, чтобы ты переоделся.
Джефри замер на мгновение, и мне показалось, что он откажется, ведь Фостер никогда не любил форму для занятия верховой ездой и часто высмеивал за нее меня. Но вопреки моим суждениям он нехотя кивнул и поплелся к амуничнику.
– И не забудь шлем! – кинула она ему вдогонку.
Фостер что-то проворчал себе под нос, но отказываться не стал.
Мягкой щеткой я принялась смахивать пыль со Спаркл, проклиная тот день, когда Джефри появился в доме Фостеров.
– Придурок, – прошептала я, как только он закрылся в амуничнике.
– Где ты взяла это слово, юная леди? – в изумлении спросила мама.
– Ребята из школы так говорят.
– Это плохое слово и обидное, лучше тебе не использовать его.
Будто я сама этого не знала.
– Зачем ты пригласила его с нами? – так тихо, словно в тот момент он прятался за моей спиной, спросила я.
– Потому что больше некому пригласить его, – ответила она.
– Он ненавидит меня, – пожаловалась я, отводя взгляд в сторону.
Мама вздохнула.
– Это не так, детка.
– Ничего ты не знаешь…
– Знаю и побольше твоего, – мягко улыбнулась она. – Я думаю, когда ты станешь старше, то поймешь, о чем я говорила. Отношение Джефри к тебе изменится.
Я выросла, но поняла лишь то, что придурок – слишком безобидное слово, если речь шла о Джефри. А отношение его ко мне не поменялось ни на йоту.
Теплый ветер трепал короткие прядки волос, выпавшие из высокого хвоста на моей голове. Я постоянно щурила глаза, ведь эти пряди закрывали мне весь обзор. Герцогиня подо мной громко фыркала, наслаждаясь теплым солнышком. Я поощрительно похлопала ее по боку, когда мы возвращались с ней из леса.
У левады я заметила Джефри и Найта – жеребца, принадлежащего Фостерам. Мой глаз задергался при виде Фостера, пытающегося оседлать коня в джинсах.
Когда мы оказались рядом с самодовольным нарушителем правил, я резко натянула поводья, останавливаясь в двух метрах от Найта и его наездника.
Спасибо господу богу, Джеф был в футболке. Но джинсы? Серьезно? Я уже не раз говорила ему не садиться на лошадей в джинсах, но Фостеру было плевать на мои слова.
Склонившись над ушами Найта, Джефри что-то нашептывал ему, словно заклинал, не замечая ничего вокруг.
– Фостер! – крикнула я, когда поняла, что моя резкая остановка рядом с ним осталась незамеченной. Моя ярость поутихла, а боевой настрой таял на глазах, стоило ему выпрямиться в седле и обратить все свое внимание на меня.
Не робей. Он просто большой задира. Выскажи ему!
– Для кого придумали форму? – резко спросила я, ощущая поддержку от внутреннего «я».
Его хмурый взгляд принялся блуждать по моему раскрасневшемуся лицу, а затем всего на секунду скользнул ниже, прямо к обтянутым серой тканью брюк ногам. Он едва заметно вскинул бровь, как бы говоря, что совсем не впечатлен. И это не удивило меня, Джефри никогда и не скрывал своей неприязни ко мне и к форме. Но какое мне дело до того, что он думает?
– Для выскочек вроде тебя, – коротко ответил он.
Я задохнулась, руки в перчатках с силой сжали поводья.
– Для выскочек? Между прочим, правильно подобранная одежда это комфорт и надежность, как для наездника, так и для лошади, – процедила я, чтобы мои слова, наконец, нашли пристанище в его голове.
Фостер нахально улыбнулся уголком губ и отвел взгляд в сторону.
– Зачем ты выучила слоган из рекламы?
– Это не слоган… – начала я, но потом решила не распинаться перед ним, все равно он не оценит. – Ты просто уникальный человек! Дикий, пренебрегающий всеми правилами неандерталец…
– Это комплимент, Барби? – перебил меня мерзавец. Кажется, наша перепалка забавляла его, чего не могу сказать о себе. Он кивнул головой в сторону леса. – Хочешь наперегонки?
С моих губ слетел смешок.
– Не вижу в этом смысла, ведь я все равно сделаю тебя.
– Только в твоих мечтах, черепашка, – бросил он, прежде чем дернуть поводом и сорваться с места, поднимая за собой столб пыли.
– Придурок! – закричала я ему вдогонку. – И не строй из себя Клинта Иствуда[1], тебе до него как до луны пешком! – Но Фостер уже не слышал меня.
Я наблюдала за тем, как он удаляется по проселочной дороге к лесу с некой долей недовольства и, как бы тяжело мне не было это признавать, восторга. Он потрясающе держался в седле, а смотрелся еще лучше, даже в джинсах. Клинт Иствуд нервно курил в сторонке.
На моих губах заиграла улыбка, в голове возникла картинка недовольного, но, будто воды в рот набравшего Джефри, когда после предложения моей мамы покататься с нами, он вышел из амуничника в форме для тренировок. Черные штаны и коричневый свитер, а еще этот смешной черный шлем и пижонские, как он говорил, ботинки с белыми вставками. Он смотрелся нелепо, но всю прогулку глазел на меня с едва заметной улыбкой, трогающей даже его глаза, будто это я смешно выглядела.
– Придурок, – уже шепотом повторила я, наблюдая за тем, как взрослый Фостер скрывается за деревьями и усилием воли пряча улыбку, от которой свело мои щеки.
***
– Я рассчитываю окончить университет к двадцати двум годам, успешно пройти тестирование на адвоката и устроиться ассистентом в офис прокурора Солт-Лейк-Сити, параллельно заняться получением докторской степени в области права. В качестве ассистента я думаю проработать не более трех лет и за эти годы я успею получить докторскую степень. Я рассчитываю занять место младшего прокурора – заместителя окружного прокурора не позднее чем в двадцать семь лет, и стать окружным прокурором не позднее тридцати пяти лет, – с умным видом заключила Отэм, забрасывая в рот несколько орешков «Плантерс»[2].
Небольшой компанией мы расположились в гостиной Фостеров. Родителей Мейсона не было дома, поэтому вечеринка затянулась до ночи. На кожаном кресле сидел Билли, а на его коленях расположилась Челси. На диване растянулась Отэм, а голова ее покоилась на коленях Леви, другой диван заняли мы с Мейсоном.
Очень быстро обычный треп о новом треке Кендрика Ламара[3] превратился в обсуждение планов на жизнь. Пойло, что притащил Леви определенно развязывало всем язык.
– Так ты станешь крутым адвокатом, – заключил Билли, явно не понимая, чем адвокат отличается от прокурора.
– Не адвокатом, я собираюсь занять место в офисе прокурора, – медленно повторила подруга.
– Так и почему не адвокат? – спросил Мейсон. И это был вполне резонный вопрос. Мама Отэм – Саманта Лэмб считалась лучшим правозащитником в штате, да и за его пределами тоже. Элегантная леди с черным «волнистым» каре и типом внешности «Бэмби» в суде была самой настоящей акулой. Разве на такую маму не захочется равняться?
– Я рассчитываю бороться со злом, а не примкнуть к нему, – фыркнула Отэм. – Не хочу становиться посланником сатаны.
– Знаешь по личному опыту? – усмехаясь, спросил Билли, за что получил мгновенную карму в виде удара в плечо от Челси.
– Закрой рот, Аткинсон! – отозвался Леви.
В прошлом году мама Отэм защищала в суде одного из предполагаемых членов наркокартеля, которого обвиняли в убийстве целой семьи. Ей удалось доказать его невиновность, однако страна была не согласна с таким вердиктом суда и на Саманту Лэмб обрушился общественный гнев. Ее обвиняли в связях с наркокартелем Ла-Россо и подкупе суда.
– Это слухи, ты идиот, если считаешь иначе, – вздернув курносый нос, высказалась Отэм.
Тему быстро сменили. Действительно, зачем обсуждать слухи?
Вот только обвинения мамы Отэм в связи с наркокартелем не были ложными. Вернее Отэм подозревала, что доля правды есть в суждениях общественности. Она не раз видела в их особняке сомнительных личностей с особыми отличительными знаками вроде татуировок, которые говорили о принадлежности к наркокартелю. Она поделилась этим со мной, ведь сама выносить этой тайны не могла. Но я хранила ее секрет, и в очередной раз, когда мы переглянулись, я подарила ей полный уверенности взгляд, что тайна, которую она доверила мне, умрет вместе со мной.
Лет через восемьдесят. Я пока не планировала умирать.
Далее мы выяснили, что Челси намерена в будущем устроиться в пиар-отдел какой-нибудь крупной компании, Леви хочет попасть в профессиональный бейсбол, Билли в профессиональный футбол, а я и Мейсон возглавить энергетическую компанию двух наших семей.
Я рассчитывала на то, что ребята станут расходиться по домам, и мы с Мейсоном останемся наедине, как Билли изрек очередное глупое предложение:
– Может в прятки?
– А может принести тебе конструктор? Не хочешь собрать башенку? – ехидно спросила я, поднимаясь с дивана.
Билли нахмурился и покачал головой.
– Это будет весело.
– Это будет глупо.
– Да, ладно тебе, Барбара, идея прикольная, тем более, когда есть где прятаться, – сказала Отэм.
– Кто проиграет, тот убирает комнату, – допивая остатки пива из бутылки, предложил Мейсон.
Я окинула взглядом легкий беспорядок, который мы устроили: на столах стояли пустые бутылки из-под напитков, упаковки из-под снеков и смятые листы бумаги, ведь час назад Билли пытался нарисовать план предстоящей игры, но был уже изрядно пьян и так и не смог довести дело до конца.
Уборки было минут на пятнадцать, но мне понравилась идея, что кому-то придется это убрать, и этим кем-то буду не я.
