скачать книгу бесплатно
– Надеюсь, вы не станете возражать, если мы будем действовать в обход министерства внутренних дел… и, возможно, некоторых других ведомств. Понимаете… бюрократические проволочки…
– Буду ли я возражать? Разумеется, буду. Ни при каких обстоятельствах я не могу одобрить самосуд! – сказал Кит и погрозил начальнику службы безопасности пальцем.
– И?
– Давай будем считать, что вы мне ни о чем не говорили, и я пребываю в полном неведении. Сделайте мне сюрприз.
***
Через пятнадцать минут они прибыли в особняк, и Кит передал брата прислуге с тем, чтобы бесстрашного борца с диктатурой отмыли, переодели, показали врачу, покормили и уложили спать. Начальник службы безопасности отбыл, предварительно пожелав их милости ни о чем не беспокоиться и отдыхать.
Отдыхать так отдыхать. Кит снял пиджак и галстук, сел в гостиной и начал пить, и пил до тех пор, пока в хмельном тумане не растаяли видения обезображенных тел. В доме ощущалась странная пустота, и, опустошив новый стаканчик, Кит догадался спросить у экономки о Терезе. Оказалась, пока еще не бывшая жена отправилась в ночлежку кормить бездомных горячим супом. Святая женщина. Если бы ей подвернулись на пути ополоумевшие культисты, Тереза бы их тоже накормила горячей куриной лапшой.
Постепенно смеркалось. Приехал Ричард. По дороге с работы он забрал Терезу из ночлежки, так что они приехали вместе и довольно громко ссорясь.
– Пойми, Ричард, эти несчастные люди голодают…
– А-а-ргхх, – рычал Торнтон.
– Кто-то должен о них заботиться.
– А-а-ргхх…
– Им нечего есть и некуда идти.
– А-а-ргхх!
– Ведь с каждым может случиться такая ужасная вещь…
– Со мной уже случилась ужасная вещь! Я два часа кряду провел в твоей ночлежке, потчуя бездомных супом! Господи, за что?
Положа руку на сердце, выглядел Торнтон самым неподходящим образом для визита в ночлежку. На нем был один из его щегольских белых летних костюмов тысяч за шестьдесят, по меньшей мере, ботинки ничуть не меньшей стоимости, бриллиантовый зажим для галстука, бриллиантовые запонки, наручные часы, обсыпанные бриллиантовой крошкой, и бриллиант, жарко сверкающий в мочке уха. Кит представил друга сердечного, разливающим суп в грязной, заплеванной ночлежке, и захохотал. Ричард с Терезой уставились на него с синхронно вытянувшимися лицами.
– Ты ведь сказал, твой брат жив и здоров…
– Да, Ричард. Он сейчас спит.
– Отвезти тебя домой?
– Думаю, я останусь сегодня здесь. Если ты не возражаешь, – прибавил Кит, адресуясь к бледной, напуганной жене.
– Нет, конечно, нет. Ты голоден? Я что-нибудь приготовлю.
Тереза ушла на кухню, кудахтать над кастрюлями и сковородками, а Ричард сел в кресло и стал взирать на Кита очень встревоженно. И подозрительно.
– Знаешь, – сказал он, наконец, – я поговорил с нашими ребятами из службы безопасности, у них проблемы.
Служба безопасности, в действительности, уже разыскала и схватила ренегатов Синдиката. Их выследили и отловили в одном из портовых районов Набережной юго-западного Залива, куда они нагрянули в поисках наркотиков или шлюх, причем платить за услуги совсем не собирались. Там их схватили, обезоружили и скрутили. А через минуту прибыли хорошие ребята из департамента по борьбе с терроризмом, а еще через минуту – плохие ребята, которых снарядил Синдикат на розыски своих заблудших овечек. Ситуация могла получиться забавной, будто в комедии положений, если бы не абсурдное количество оружия и, в целом, очень нервная атмосфера.
– Я тоже успел побеседовать с нашими парнями, Ричард… никаких проблем я тут не вижу. С департаментом по борьбе с терроризмом нам делить нечего, а Моримото пускай отзывает своих людей… если хочет увидеть их живыми и здоровыми.
Торнтон застонал, прижав ко лбу ладонь.
– Сотни погибших, тысячи раненых и покалеченных, а тебе все мало? Теперь, получается, наши люди взяли людей Моримото в заложники?
Кит поморщился.
– Зачем же. Какие еще заложники. Нет. Они наши самые желанные и дорогие, уважаемые гости. Пусть просто выдадут нам тех ублюдков. Сомневаюсь, что Моримото в своем плачевном положении будет поднимать шум из-за столь незначительной безделицы.
Ричард на это резонно заметил, что каждая из безделиц обходится Синдикату, по меньшей мере, в пятьдесят миллионов империалов, то есть, в цену полноценной боевой колесницы. Мало того. После того, как солдаты Синдиката приходили в негодность, их разбирали на… полезные запчасти. Кит не был осведомлен о тонкостях этого наверняка неаппетитного процесса, и, пожалуй, к лучшему.
– Ричард, я уже не думал, что когда-нибудь увижу брата… просто невероятное чудо, что Дэнни сумел выбраться…
– Да, ему необычайно повезло, и тебе тоже, но вы оба ни черта не поняли, и намерены продолжать ваши безумства.
– Я уверен, что, если бы Дэнни мог предвидеть последствия, он бы, конечно, отказался от работы над своей статьей.
Ричард оскалился и рыкнул.
– Ты уверен? После того, как ему неоднократно угрожали? После того, как убили этого полковника? Ты ведь сам ни на йоту не веришь в то, что говоришь. Объясни, почему ты решил поощрять этого больного на всю голову, кровожадного сопляка.
– Ну, я…
– Что?
– Видишь ли. Ты, наверное, в курсе. Мы все в курсе. Дэнни страсть как хочет бороться с диктатурой.
– Хочет, и что?
– Вот, и я тоже.
– Хочешь бороться с диктатурой? – уточнил Ричард, приподняв бровь.
– Вот именно. Страсть как хочу.
***
До сих пор у Дэниэла не было ни минутки свободной, чтобы оценить масштабы своего злосчастья. Пробудившись поутру, он уставился в потолок. А на потолке, будто на громадном экране, в подробностях отразилось ужасающее происшествие. Стрельба, взрыв, пожар, рухнувшие здания, трупы. Как? Как он выбрался оттуда?
Дэниэл опустил взгляд и посмотрел на стену, на которую Терри вопреки его молчаливым (и громким) протестам повесила серебряное распятие.
– Ну, хорошо, – сказал он, наконец, – допустим, Ты существуешь, Бог. Что Тебе нужно?
– Мне нужно, о, неразумный отрок Даниил, чтобы ты, наконец, собрался и начал выполнять свое прямое предназначение.
– Какое?
– Стать санитаром этого ГРЕБАНОГО ЛЕСА!
Дэниэл громко вскрикнул и проснулся. Наконец-то.
Встав с постели, он зашел в ванную, включил воду и забрался под ледяной душ. Сначала его пробрал озноб, а потом прошиб обильный пот. Живот представлял сплошной иссиня-черный кровоподтек, но ребра были не сломаны, и на том спасибо. Кривясь и время от времени тихо вскрикивая от боли, он собрался и оделся, и застыл посреди своей комнаты, чуть покачиваясь из стороны в сторону, будто слегка свихнувшийся метроном.
Куда он, собственно, собрался. На работу, которой больше не существовало? В здание, уничтоженное взрывом? К сотрудникам злополучного «Вестника», которые все были мертвы?
– Нет, – коротко сказал Дэниэл, лег обратно в кровать, одетый, и укрылся с головой одеялом.
Почти сразу же Дэниэл опять крепко уснул, неудивительно, учитывая, что вчера ему вкололи лошадиную дозу транквилизатора. Он проспал два или даже три часа, и на сей раз, по счастью, его не потревожил таинственный Божий глас. Разбудила его Терри, склонившаяся над изголовьем его постели с невероятно обеспокоенным и напуганным видом.
– Дэнни, как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Я принесла тебе завтрак.
– Я не голоден.
– Мне жаль, что так все случилось, Дэнни, очень жаль, правда.
Дэниэл знал, что Терезе очень жаль, но какой ему был прок от ее жалости. Он сжал челюсти, отвернулся и уставился в стену. Тереза ушла, но пришел старший брат, схватил Дэниэла за плечо и развернул обратно.
– Дэнни, надо поесть.
– Не могу, меня вырвет.
– Пусть даже и вырвет, ничего страшного. Ты попробуй потихонечку, не торопись.
Дэниэл сел на кровати, взял с подноса на прикроватном столике тарелку и вилку. Немедленно выронил вилку. А следом и тарелку. Руки после суток тюремного заточения все еще плохо слушались, напоминая отекшие и покрасневшие вареные крабьи клешни. Кит сам нарезал ему омлет с ветчиной и покормил его.
– В жизни не видел ничего подобного. Сотни трупов, тысячи пострадавших, почти в центре столицы целый квартал взлетел на воздух, а в новостях об этом – ни слова. Ни полслова. Нигде, – проговорил он хмуро, скармливая Дэниэлу ломтики тостов с медом и маслом.
– Ты очень удивлен этим, не правда ли?
– Не знаю, что и думать. Сильно болит?
– Ерунда. До свадьбы заживет. А почему ты не на работе.
– Я взял отпуск на две недели.
– Оплачиваемый? – спросил Дэниэл зачем-то.
– Не мели ерунды, разумеется, оплачиваемый, какой еще. Хочу съездить навестить Виктории..
– Я с тобой не поеду.
Вместе с завтраком Тереза принесла Дэниэлу и утреннюю газету, которую Кит взял, аккуратно свернул подзорной трубой и несколько раз треснул брата по голове. Дэниэл зажмурился, смиренно принимая позорное, но вполне заслуженное наказание. Кит явно провел далеко не лучшую ночь в жизни, объезжая морги и гадая, какое именно из тех обожженных, изувеченных тел могло оказаться его братом.
– Я тебя с собой и не зову. Во-первых, Виктория тебя на дух не выносит. Во-вторых, ты на дух не выносишь ее. В-третьих, у тебя найдутся другие занятия в ближайшее время, щенок паршивый. Будешь ходить на допросы. Чтобы тебе не было так одиноко, я нанял очень дорогостоящего адвоката. Целых четырех.
У Дэниэла заныло в груди.
– Черт. Меня посадят?
– Кто посадит? Не дури. Происшествие квалифицировано и рассматривается властями как террористический акт. Высоко ценя твой вклад в борьбу с террором, власти согласились не предъявлять тебе претензий.
– Ну… спасибо.
– Благодарить нужно вовсе не меня, а наше великое государство, которое любезно позволило тебе выполнять свою работу.
Дэниэл облизнул губы и сглотнул. Даже вкус омлета с ветчиной и тостов с медом не перебивал застрявший глубоко в горле химический вкус жареной плоти Копченого Ниндзи.
– К чертям государство.
– Не будь таким вздорным и обидчивым, дружок. Государство любит тебя, кормит, охраняет, защищает и оберегает. Государство отправляет тебя на войну и присылает твоей жене извещение о том, что ты пал смертью храбрых. За чей счет тебя похоронят, как думаешь, чучело?
– О-о… за государственный?
– То-то. Чаю?
Кит налил брату чаю, а себе – кофе. Ложечка, которой он размешивал свой напиток, ударяясь о края белоснежной фарфоровой чашки с золотым ободком, издавала приятный, мелодичный звук.
– Полагаю, двух недель тебе хватит, чтобы передохнуть и прийти в себя, хоть немного. Когда я вернусь, зайдешь ко мне, я устрою тебя на работу.
Кит не любил терять время понапрасну. Никогда не любил.
– Я, собственно, тебя ни о чем не просил…
– Знаю, что не просил. Это неважно. Головокружительной карьеры обещать тебе не буду, уж извини. Скучная офисная работа. Думаю, это то, что тебе нужно сейчас. Никакой стрельбы и взрывов. У нас как раз высвободилась вакансия в рекламном отделе. Зарплата достойная, работа сверхурочно и в выходные оплачивается дополнительно, медицинская страховка и питание за счет Корпорации. Мне хочется, Дэнни, чтобы ты какое-то время побыл у меня на виду.
– Ладно. И как долго?
– Месяца три-четыре.
Дэниэл понял, что его не просят об одолжении, а приказывают, причем прямо и недвусмысленно, да еще столь безапелляционным тоном, что первым порывом было отказаться. Собственно, почему? Три-четыре месяца – не столь уж долгий срок, а Дэниэлу требовалось время отсидеться, перевести дух и составить аккуратный, четкий план дальнейших действий. Он кивнул.
– Значит, ты согласен, Дэнни.
– А что мне надо будет делать?
– Не уверен, надо уточнить, но, скорее всего, тебе придется заполнять всякие глупые бланки или формуляры, обсудим это, когда я вернусь из отпуска.
– Я могу начать прямо завтра.
Кит выглядел слегка ошарашенным столь кипучим трудовым энтузиазмом.
– Дэнни, ты уверен? Я вижу, ты все еще неважно себя чувствуешь.
– Наверное, мне лучше заняться… чем-нибудь, пока я не убил… кого-нибудь. Опять…
