Санаторий для босса. Исцели моё сердце

Степаныч хмурится, о чём-то глубоком размышляя.

Из коридора раздаётся знакомый звон тележки и лёгкие шаги.

– Твоя идёт? – Кивает дед на дверь.

Поджимаю губы.

– Возможно… Да что толку. Сейчас я с ней заговорю, а она снова стену изо льда наколдует.

– А ты без всяких фокусов её погулять позови.

– И получу свою сегодняшнюю порцию минералки за шкирку.

Стучат в нашу комнату.

Дед вздыхает с какой-то обречённостью.

– Открывай иди, – машет на меня рукой.

Кряхтя, тащусь к двери. Придерживаю ягодицы, чтобы не отвалились. Кажется, вот-вот Алексей Попов лишится возможности гордо носить свою фамилию.

Распахиваю, и сердце сразу начинает неистово стучать о грудную клетку. Любаша возникает передо мной, строгая и удивительно нежная одновременно.

– Как массаж? – Склоняет голову чуть набок и рассматривает меня, как жертву эксперимента.

– М-да, было супер, – хмыкаю со скепсисом. – Любовь Андреевна, вы вроде говорили, что за честность, а сами солгали про массаж.

Она медленно наливает минералку в стаканчики.

– Должна же я как-то защищать свою территорию от ваших посягательств.

– Позвольте, но сейчас вы на моей территории, – шепчу и многозначительно Любаше моргаю.

Она резко опускает глаза в пол и поспешно убирает носок туфельки, которым переступила порог комнаты.

– Может быть, Любовь Андреевна, я не так уж вам и противен?

– Молодые люди! – Зовёт Степаныч.

Отмахиваюсь.

Залипаю снова в тёплые глаза Любаши.

Словно две кадки, наполненные до краёв мёдом. Кайма – тёмная древесина, внутри – густой янтарь мёда: солнечного, тягучего, вызывающего неутолимое желание нырнуть с головой.

И я, лихач, привыкший выбираться из любых сетей, замираю с ощущением, что я глупая муха, увязшая в липкой ловушке.

– Так что, Любовь Андреевна, – мурлычу, теряя голову, – мириться будем или продолжим бодаться?

– Вы – моя работа, – щурится мстительно. – Мой пациент, если пожелаете. Я не обязана с вами дружить.

– Дружить с вами и в мои планы не входит, – тихо бросаю в ответ.

Глаза у неё округляются в потрясении.

Что, не ожидала такой прямоты?

Но ты ведь любишь честность. Вот и лови от меня пару откровений.

Степаныч опять встревает:

– Молодые люди!

Снова отмахиваюсь.

– Ну что вы как маленькая, Любовь Андреевна? Я ведь вас не обижу. Просто погуляем, поговорим…