скачать книгу бесплатно
– И брали за это очень высокую цену, – Аглея начинала чувствовать раздражение. Все эти вопросы были такими примитивными и бессмысленными, что начинали злить. Неужели у смертных нет других желаний, кроме как приблизиться к высшим созданиям? Неужели они не помнят совсем, как их предки сами, добровольно, ради жизни своих потомков отказались от этого? От вечного служения на благо других, наделённые взамен свободой от правил и запретов. Им дано право любить и совершать ради этого немыслимые для Нового Бога поступки.
Уже в сумерках они приблизились к жилым строениям. Аглея устало потёрла виски, чтобы избавиться от воспоминаний прошедшего дня и чувства раздражения. Ей хотелось как можно скорее оказаться в Долине, но до возвращения Фараджа об этом не было и речи, потому что договорились встретиться здесь и что-то решить с драаксами. Оставить викян с такой бедой один на один было бы сродни предательству, а Новые Боги для того и созданы, чтобы помогать выжившим не только строить новое, но и бороться с угрозами.
Алексис резко остановился и присел, схватив Аглею за руку и увлекая за собой. Высокая сухая трава скрыла их.
– Что случилось? – почему-то шёпотом спросила Аглея, пытаясь в сумерках разглядеть лицо юноши.
– Смотри, – он указал пальцем куда-то вверх и в сторону. Аглея присмотрелась и увидела несколько крупных теней в тёмном небе, которые быстро приближались к городу.
– Что это?
– Драаксы. Нам надо предупредить моего отца и спрятаться в укрытии.
Огни на улицах были почти погашены, лишь в окнах домов ещё кое-где виднелся свет масляных ламп. Люди готовились отдыхать и не догадывались о приближении угрозы. Алексис сильнее сжал руку Аглеи и резко рванул к своему дому. Они бежали так быстро, что, казалось, их ноги не касаются земли, отталкиваясь от воздуха. Матерь Богов обернулась, чтобы посмотреть, как далеко угроза, и никого там не увидела.
– Где они?
Алексис бежал, не оборачиваясь.
– Не знаю. Какая разница, надо всех предупредить.
Они бежали вдоль домов по широкой прямой улице, когда за их спинами появился большой огненный шар и ударил в землю, разливаясь огненным потоком по сухой земле. Горячая волна ударила им в спину и сбила с ног, толкнула вперёд, повалила. Сзади послышались женские крики и мужская брань. Огромная тень пронеслась над ними, поливая всё огнём. Воздух стал нестерпимо горячим и обжигал лёгкие. Вокруг было светло – как днём. Аглея перевернулась на спину и едва успела увернуться от бегущих мимо людей. Сквозь шум в ушах раздавались голоса жителей, которые метались в пожарище: кто-то с вёдрами, кто-то с вещами, а мужчины смотрели вверх и пускали арбалетные стрелы. Алексис лежал рядом и не шевелился – удар его оглушил.
Аглея посмотрела в небо и увидела, как огромная тварь расправила кожистые крылья. В этот момент кто-то споткнулся об неё и повалил, падая, она больно ударилась спиной о камень, и в глазах вспыхнули искры. Когда всё прошло, гиганта уже не было, но чувство незримой угрозы не проходило. Почему-то стало тихо: только треск догорающих досок да завывание ветра. Все люди разбежались. Аглея повернулась к бесчувственному Алексису и потрясла того за плечо. Парень тихонько застонал и перевернулся на спину. Открыв глаза, он произнёс:
– К нам летит.
Тварь сделала круг над ними и начала стремительно опускаться на землю – драакс сложил крылья и протянул к ним большую чешуйчатую морду с разинутой пастью. Аглея в последний момент метнулась к Алексису, закрывая собой, и махнула рукой. Белая прозрачная пелена накрыла их, но драакс даже не заметил преграды и сунул сквозь пелену свою морду со злобными глазами, в которых вспыхнул огонь. Его зрачки превратились в узкие вертикальные щели. Где-то рядом истошно завопил Алексис. Её защита не помогла, и Аглея поняла: пришёл их смертный час. Страха не было, только обида, что так мало успела, мало видела. А ещё стало до слёз жаль юного Алексиса: так и не открылся ей, не дал понять, что же такое скрывается в потайных уголках его души.
Драакс неожиданно дёрнул чешуйчатой мордой и начал принюхиваться, отводя её в сторону. Огонь в глазах потух, зрачки расширились, когда он увидел кого-то за спиной Матери Богов. Она обернулась – сзади был только Алексис с перемазанным пылью лицом. Драакс смотрел на него, и в его глазах промелькнули: удивление, растерянность, радость. Аглея поняла – это огромное жуткое существо способно мыслить и чувствовать. Оно разумно! И оно сейчас с любопытством изучает юношу, который пытался спрятаться у неё за спиной.
Жители, во главе с конунгом, спешили к ним на помощь, окружая драакса. Несколько стрел ударились о прочную броню и отлетели, не оставив и царапины. Драакс недовольно тряхнул мордой, потом расправил крылья и взлетел, унося в когтистых лапах двух пленников.
7
Обед действительно оказался сытным, баня жаркой, а кровать с пуховой периной – мягкой. Фарадж с удовольствием вытянулся на ней и закрыл глаза. Яркое солнце светило в маленькое окно-бойницу, согревая своим лучом обнажённый живот мужчины. Он почти задремал, когда в небольшую чистую комнатку вошла пышнотелая молодая девушка с толстой рыжей косой, перекинутой через плечо. В руках она держала его выстиранную одежду и начищенные сапоги. Увидев голого мужчину, она зарделась и стыдливо отвела глаза.
– Ты кто? – Фарадж от неожиданности даже забыл прикрыться.
– Дарёна, дочка трактирщика. Вещи вот принесла твои, сударь.
И вытянула к нему руки. Фарадж вспомнил, что на нём нет и клочка одежды, и прикрылся тонкой белой простынёй из удивительно нежной ткани.
– Дивия ещё не возвращалась? – недовольно спросил он, забирая у неё вещи. Наверное, здесь не принято было стучать, прежде чем входить.
– Нет, сударь.
Дарёна стрельнула в него глазками и улыбнулась, обнажая ровные белые зубы. Уходить она не торопилась – продолжала стоять, теребя косу. Новый Бог тяжело вздохнул, размышляя, как бы избавиться от навязчивой девицы и случайно не обидеть.
– Что-то ещё?
– Нет, сударь, – продолжая улыбаться, ответила девица. Фарадж начал подозревать, что она не в себе.
– Тогда иди.
Дарёна подмигнула ему и выскочила за дверь. Всё-таки она не в себе, решил он и начал одеваться. До возвращения Дивии Фарадж захотел осмотреть селение, в котором оказался. Оно отличалось от других Миров, где ему приходилось бывать: здесь совсем не было магии, и никто не знал о Новых Богах. Похоже, что древляне и не подозревали о разделении Миров, и большое разрушение обошло их стороной.
Селение было большое: с деревянными избами и каменными палатами, в которых жили богатые горожане. Люди спокойно ходили по улицам, некоторые останавливались у раскрытых окон и начинали разговоры, в каждом дворе стояли пристройки скотных дворов с живностью, которая мычала, блеяла и квохтала. Дети беззаботно играли прямо на укатанной дороге, по которой большие медленные волы тащили телеги с грузом. Здесь был покой и порядок, которого раньше Фарадж не видел и не чувствовал. И самой большой бедой был тын, который Вадим случайно или намеренно поставил на соседский двор.
Прохожие иногда останавливались, с любопытством разглядывали Нового Бога – неудивительно, он отличался от местных, они в большинстве своём были среднего роста, светловолосые, голубоглазые. На загорелых, румяных лицах девушек проступали веснушки. Никто не шарахался в испуге от него, относясь как к интересной диковине.
В трактир Фарадж вернулся ближе к вечеру. В общем зале собрались мужчины, чтобы отдохнуть после трудового дня и обсудить новости за кружкой ишема. На него смотрели с интересом, но без желания завести знакомство.
– Вернулся, сударь.
Вторак стоял за стойкой, заставленной пустыми кружками.
– Дивия тебя уже заждалась.
Быстрым, широким шагом Фарадж поднялся на верхний ярус и вошёл в комнату. Дивия сидела на застеленной кровати и от скуки болтала ногой.
– Осмотрелся? – спросила она вместо приветствия.
– Да.
Садиться рядом с ней на кровать Фарадж почему-то не решился и разместился на деревянной табуретке, которая стояла возле низкого стола.
– Ишему будешь? – Дивия подняла с полу пузатый кувшин и две глиняные кружки.
– Это что такое? – полюбопытствовал он. Девушка прищурила глаза и, лукаво улыбаясь, ответила:
– Хмельное.
Решив, что имеет право немного расслабиться, он согласно кивнул головой. Дивия разлила по кружкам пенный напиток. По комнате разошёлся приятный аромат мёда, яблок и пряных трав. На вкус ишем оказался сладковатым и кислым одновременно, а травы терпко щекотали горло. Первую кружку выпили молча. Иногда Фарадж ловил на себе внимательный, настороженный взгляд Дивии и думал: уж не решила ли она его отравить? Вот будет неожиданность, когда она поймёт, что это невозможно. Когда наполняла кружки второй раз, наконец решилась спросить:
– Зачем ты явился сюда, Фарадж?
Он удивлённо поднял брови и ответил:
– Странно. Обычно сначала спрашивают: откуда прибыл путник, да как попал.
– Я знаю, как ты попал сюда, – резко прервала его Дивия. – И мне неинтересно – откуда ты. Мне важно знать: с добром ли ты пришёл или со злым умыслом. Этот Мир – мой дом, и я не позволю творить тут бесчинства.
– Спокойно, – Фарадж примирительно поднял руки. Веселье вместе с первым хмелем вылетело из него от резкой смены настроения Главы – Мне надо кое-кого найти, и я решил начать с истоков.
Дивия присматривалась, решая, стоит ли ему верить. Мир древлян был скрыт от посторонних, и попасть сюда можно, только если точно знать дорогу. Чтобы надёжно спрятать его и оградить от бед, пришлось отказаться от любой магии, а Новые Боги с лёгкостью ушли, решив, что здесь до поры справятся и без них. Работы и так хватает.
– Кого же ты ищешь, сударь? – уже спокойней спросила Дивия.
– Андриана и его войско.
Дивия поперхнулась и закашлялась. Фараджу пришлось встать и похлопать ей по спине, чтобы помочь.
– Неужто в эту сказку до сих пор верят?
– Это не сказки, Дивия, – Новый Бог стал серьёзней и присел рядом с ней. – Отец Богов послал меня, чтобы я разбудил их и просил помочь справиться с Древними, которые восстали после ухода Старых Богов.
Он посмотрел в лицо своей собеседнице. За окном уже наступили сумерки, а в комнате не горел светильник, поэтому ему было плохо видно. Фарадж поднял руку и щёлкнул пальцами – на их кончиках собрался тонкий огонёк жемчужного света, но этого хватило, чтобы осветить коморку и увидеть задумчивую Дивию. Такая магия не требовала больших усилий, и он решил позволить себе впечатлить понравившуюся девушку. Только Дивия не впечатлилась, а утвердилась в своих подозрениях.
– Наверное, ты едва ли поняла, о чём я говорю, – Фарадж вздохнул от досады и отвернулся.
– Ошибаешься, – ответила она. – Я всё поняла, Новый Бог Фарадж. И я готова тебе помочь. Но не сейчас.
– Почему? – удивился он.
– Потому что сейчас тебе надо спешить обратно. Твоей спутнице грозит смертельная опасность.
Фарадж замер, пытаясь понять, о чём она говорит. Окутанная хмельным паром голова плохо соображала.
– Спеши, гридень. Ведь погибнет же в начале пути, – встревоженно проговорила Дивия и толкнула его. Этого оказалось достаточно, чтобы он опомнился и вихрем полетел вниз. Сзади слышались торопливые шаги девушки, запыхавшись, она догнала его и схватила за руку.
– Стой – покажу тебе короткую дорогу, а то всю ночь будешь по болоту шататься.
Когда морок тропы развеялся, Фарадж сделал шаг и упал. Лёгкие заполнил едкий дым, горло сдавил спазм, и он закашлялся. Над ним летали искры догорающего пожарища, а густой дым стелился под ногами. И пахло гарью. Сквозь застилающие глаза слёзы Фарадж присмотрелся: мимо пробегали люди с вёдрами, кто-то стоял возле тлеющих углей, наблюдая, как догорает его дом со всеми пожитками. Пожар был сильным, но, благодаря умелой, слаженной работе, викянам удалось остановить его и не дать охватить весь город. Чтобы найти конунга, Новый Бог поспешил к главному залу: массивные ворота были распахнуты, а Холм в одиночестве сидел на возвышении. Голова была опущена, а руки сложены на коленях: иногда он с хрустом сжимал пальцы так, что костяшки начинали белеть. Тревога охватила Фараджа, и он спросил:
– Что произошло?
Не поднимая головы, конунг развёл руками и хрипло ответил:
– Драаксы. Их было несколько – крупные. Мы не успели их отогнать – неожиданно напали. – Он вновь сжал пальцы до хруста. – Сына моего…
Голос надломлено дрогнул.
– Нет больше кровиночки моей. И Богиня не спасла.
Фарадж всё понял.
– Где она?
– Забрали они её. И сына моего. Нет их… больше.
Глубокий вдох дался ему с трудом: грудь сдавило тисками. Фарадж отшатнулся от Холма – он не мог в это поверить. Как же так – не уберёг, не уследил, а ведь Отче был в нём так уверен, считал, что только ему может доверить такую ценность. Рот наполнился горькой слюной, и он сплюнул. Вместе с досадой пришла злость: на Аглею – зачем полезла в самое пекло, на викян – за то, что не могут постоять за себя. Но больше всего – на себя: за то, что бросил её здесь одну. Ведь знал же об опасности и ничего не сделал. Злость сменилась жаждой мести – несвойственной Новым Богам, жестоко наказуемой. Пусть так, пусть его накажут вечным умиранием, но убийцы Богов должны быть уничтожены.
Оглядываясь в поисках хоть какого-нибудь оружия, Фарадж увидел деревянную дубину с шипами и взял в руки. Она удобно легла в ладонь и придала уверенности. Мысль о том, что даже Старые Боги со всеми своими силами и возможностями не смогли справиться с этими тварями, он отмёл. Пусть даже ценой собственного существования, но парочку врагов утащит за собой.
8
Небольшой конный отряд подъехал к границе леса и остановился по взмаху руки воеводы. За стеной деревьев должно начинаться малочисленное селение, к которому они направлялись. Воевода напряжённо вслушивался, пытаясь уловить звуки человеческой жизнедеятельности, но тишину нарушали только свист ветра, шелест крон деревьев да редкий топот переступающих лошадей. Он постарался подготовиться к любому развитию событий, но эта тишина напрягала его. Одно дело – слушать донесение разведчиков, другое – увидеть всё самому.
– Спешиться, – тихо скомандовал Ярополк. – Приготовить оружие. Хрен знает, что там будет.
Последнее он добавил ещё тише. Шли в молчании, потому что все знали: по лесу звуки хорошо расходятся. Собирая отряд, воевода выбрал самых опытных и умелых. Кроме одного – молодого мужчины, который сейчас шёл с ним рядом. Ему только исполнилась двадцать первая лета, и он считался его приёмным сыном. За свою долгую жизнь воевода Ярополк так и не успел обзавестись женой и детьми: сначала служба гриднем у князя, а после его трагической гибели он пошёл в дружину, считая, что верной службой сможет искупить вину за смерть князя и его сына. Шестилетний мальчонка появился у него после смерти сестры в ту же весну. Папашке он был не нужен, ибо мешал пить и гулять, а этого спиногрыза полагалось кормить и одевать. Так и забрал он ребёнка из деревни и приучил называть его тятей, но только когда были наедине. Ничего, кроме военного дела Ярополк не знал, поэтому и приёмыша к нему приучил, а грамоте уже жрец Светлан обучал. И так привязался к мальчишке, что начал подначивать того в жрецы, но Слав отказывался наотрез, и тогда жрец только тяжело вздыхал.
Воевода покосился на парня. Приёмыш получился на славу, потому и имя ему дали – Слав: высокий, статный, тонкие черты на узком лице, прямой нос и серые глаза с пушистыми чёрными ресницами. Только седые пряди в тёмных длинных волосах всё портили. Они у него появились после смерти матери, да так и остались. А за длинные волосы тятька его ругал: просил укоротить, грозил налысо обрить – не полагались дружиннику такие патлы. Да всё без толку – чуть обрежет ножом и всё. Девки за ним гурьбой ходят, а он и рад: с одной помилуется, с другой. Избаловали они его таким вниманием. Сколько воевода не предупреждал пасынка, что беда может случиться, а тот только отмахивается и смеётся.
Избаловал Ярополк его на пару со жрецом. Вот и сейчас – не хотел Слава с собой брать, но тот упёрся: поеду, сколько можно в казарме сидеть. Уступил, а у самого на сердце неспокойно.
Деревья расступились, и они увидели деревянные избы с крышами из глиняной черепицы. Срубы на домах ещё не успели потемнеть от времени, потому что селение появилось в этом месте относительно недавно. Первое время люди боялись селиться возле тумана, но потом магики нашли залежи ценной красной глины, из которой получался хороший раствор для постройки домов, и наместник распорядился согнать сюда каторжан, которые были осуждены за мелкие провинности. Так и появилась деревня, а потом и обжилась: появились семьи, начали облагораживать местность, разводить скот и работать на глиняном карьере.
Лёгкое напряжение охватило отряд, когда они вышли из леса и остановились. Слишком тихо здесь было, даже птицы молчали. Только солнце светило, да ветер трепал редкие деревца.
– Так, – проговорил воевода. – Разбиться по три человека и осмотреться. До заката обшарить местность вплоть до выгребных ям. По одному не оставаться, быть наготове. Приказ ясен?
– Так точно, – ответил ровный хор голосов.
Разбившись на группы, отряд вошёл в деревню. Рядом с воеводой шёл Слав и ещё один дружинник с арбалетом.
– Пошли к границе, – Ярополк шагнул вперёд.
Попадавшиеся по дороге избы встречали их распахнутыми настежь дверьми. Кое-где были видны следы недавних пожаров, но в целом деревня сохранилась. Из любопытства Слав заглянул в один из домов и осмотрел. На столе стояла посуда и тухлые остатки еды. На полу разбросаны детские игрушки, кровати заправлены. Складывалось впечатление, как будто хозяева просто вышли из дома и скоро вернутся, ведь приближается время трапезы, вон и хозяйка уже всё приготовила. Когда в очередной раз подул ветер, Ярополк поднял голову и глубоко вдохнул
– Странно, – проговорил он.
– Что? – спросил Слав.
– Запаха тухлой человечины нет. Если жители убежали, то куда? О беженцах в других деревнях никто не слыхал. А если их перебили, то почему нет запаха мертвечины? Где трупы?
– Может, их сожгли или закопали?
– Об этом мы скоро узнаем.
Цепким взглядом воевода осмотрелся и пошёл дальше. Если поблизости есть большое кострище или свежие могилы – об этом они скоро узнают. Почему-то ему очень этого хотелось. Если враг просто истребляет – это можно понять: он хочет завоеваний больших территорий. Но если враг… делает то, о чём говорили первые разведчики… Ярополк вздрогнул. Ему не хотелось быть скотом для пищи. Он не свинья на бойне.
Серая мгла выросла перед ними стеной, поднимаясь ввысь и теряясь в небесной синеве. Возле неё не было строений – видимо, селяне не решались подходить к ней настолько близко. Даже трава здесь была низкая, бледная, а свет солнца не такой яркий, как будто светил сквозь тучи и не мог пробиться.
Мгла напоминала серый, густой дым. Она неспешно трепетала и плыла, подчиняясь каким-то своим ветрам, которые скрывались в самой её глубине. Ярополк покосился на Слава, который, как заворожённый, смотрел на стену. Словно прислушиваясь, он развернул к ней одно ухо и замер. В его глазах интерес смешался со страхом. Воевода и сам испытывал необъяснимый страх, когда оказывался возле этой мглы. Почему Старые Боги, уходя, оставили это здесь? От чего хотели оградить? От какой угрозы?
– Хорош зенки пялить, – рыкнул воевода. Собственный хриплый голос вернул ему самообладание и избавил от страха. – Лучше осмотритесь вокруг. Если эти твари пришли из тумана – должны остаться следы. Не по воздуху же они летели.
В подтверждение своих слов Ярополк двинулся вдоль мглистой стены. Арбалетчик и Слав пошли в другую сторону. Они медленно брели, глядя себе под ноги, но не находили и намёка, что кто-то тут хоть раз проходил. Всё та же бледная трава, которая пыталась слабыми ростками дотянуться до солнца.
Слав поднял голову и посмотрел на стену. Странный танец клубящейся серой дымки завораживал и пугал одновременно. Иногда в однообразной серости возникали клочки белого и, вздрагивая, прятались обратно. Ему стало казаться, что мгла зовёт его, но он не мог разобрать голоса. Повинуясь непреодолимому желанию, Слав поднял руку и прикоснулся к ней. Пальцы не встретили сопротивления – это было похоже на дым или пар, только обжигающе холодный. Рука проваливалась всё дальше, а сгустки мглы обхватывали её и скрывали от глаз в своих глубинах.
– Свинячье рыло! – взревел подбежавший воевода. Он схватил пасынка за плечо и оттолкнул назад. В глазах вспыхивали ярость и страх. – Куда грабушки свои тянешь, возгря зелёная!
Слав растерянно переводил взгляд со своих рук на покрасневшее от злости лицо тяти. Чтобы успокоиться, Ярополк пригладил седую шевелюру.
– Тятя, – всё ещё растерянно прошептал парень. – Так и должно быть?
