Кровавая паутина

– Не переживай, пупс, я скоро приеду и заберу тебя, – произнес он, его голос стал таким нежным, что я почти поверила, что он действительно как отец своему псу. – Слушайся тетю Анику и следи за ней, чтобы она вела себя хорошо.

Он поцеловал Ральфа в лоб и обнял его, как будто тот был его единственной опорой в этом мире. Я закатила глаза, стараясь развеять нарастающее напряжение. Брат, казалось, не замечал, что его поступки становились все более странными. Но мне не понять их прочной связи. Он поднялся на ноги и взглянул на меня, в его взгляде было что-то такое, что заставило меня вновь почувствовать тревогу.

– Иди сюда, – сказал он, и я почувствовала, как меня тянет к нему, как к мощной и таинственной силе.

Он обнял меня так сильно, что я в какой-то момент почувствовала, как мои ребра чуть не хрустнули. Я пробормотала шутку о том, что он меня задушит, но мой смех был натянутым, словно старый провод – на грани разрыва.

Он поцеловал меня в лоб, и я ощутила на себе его дыхание. Оно было теплым и спокойным, но его руки, обнимающие меня, казались слишком жесткими. Я отстранилась и постаралась вернуть себе контроль.

– Ладно, мы пошли, – произнесла я, уже понимая, что эта фраза, казалось, была лишь формальностью. – И позвони мне, как прилетишь, – строго напомнила я, прищурившись, и не могла избавиться от ощущения, что что-то действительно не так. – И когда полетишь обратно.

– Слушаюсь, – ответил он, отдав честь, как будто был солдатом на службе.

Я помахала ему, послала воздушный поцелуй, но Джеймс лишь закатил глаза и закрыл дверь, словно уходил на войну, от которой не было возвращения. Я вышла на улицу с Ральфом, ощущая, как мир вокруг меня стал чужим и зловещим. Вечер окутал город, небо уже практически чернело, предвещая дождь.

Дождь… Это всегда было время, когда я чувствовала себя особенно уязвимой. Громкие капли били по тротуарам, как маленькие пульсации, и я ускорила шаг, стараясь не думать о том, что ждет меня впереди. Я чувствовала, как за спиной сгущаются тени, и вдруг в голове проскользнула мысль: что, если Джеймс не вернется?

Трепет, словно от прикосновения холодного ветерка, пробежал по моему позвоночнику. Ральф потянулся вперед, вытаскивая меня из моих мрачных мыслей. Я смотрела на него, в его глазах я увидела отражение своего собственного страха.

– Пойдем, Ральф, – произнесла я, хотя внутри меня что-то сжималось, предвещая что-то ужасное.

Дождь усилился, и я замедлила шаги, как будто именно эта лужа могла стать преградой между мной и тем, что ждет за углом. Я медленно шла по знакомой улице, чувствуя, как вечерняя прохлада окутывает меня, словно темное одеяло. Ральф, мой преданный спутник, не спешил, и я не торопила его. Время текло медленно, и, казалось, каждое мгновение задерживалось, как будто ожидая чего-то важного.

Свет фонарей слабо пробивался сквозь густеющие тучи, и я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Ральф замер, его уши настороженно приподнялись, словно он уловил нечто, чего не замечала я. Я наклонилась к нему и погладила его по голове, стараясь успокоить и себя, и пса.

– Все будет хорошо, – прошептала я, хотя сама не верила в это.

Мы свернули за угол и вышли на пустую улицу, где неподвижные тени деревьев поднимались, словно стремящиеся к небу руки. Вдруг меня охватило ощущение, что кто-то наблюдает за нами. Я остановилась, оглянулась – пустота.

Неужели это предчувствие меня подводит? Я потянула за поводок, но Ральф остался на месте, его взгляд был устремлен в темноту. Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

– Ральф, пойдем, – настойчиво произнесла я, но собака не сдвинулась с места.

Я наклонилась к нему, его глаза отражали улицы нашего района – пустота, но в ней что-то было. Неизвестность? Или что-то гораздо более страшное?

Мы продолжили путь, и вскоре я поняла, что куда бы я ни шла, не могла избавиться от чувства, что за нами следят. Поступь становилась все более прерывистой, а мысли – все более мрачными. Что, если Джеймс действительно унес с собой часть моей безопасности? Что, если он оставил меня в опасности?

Внезапно из-за угла вышел человек. Его лицо было скрыто в тени, но я чувствовала, как его взгляд пронзает меня. Ральф зарычал, его шерсть вздыбилась. Я попятилась назад, но человек сделал шаг вперед.

– Извините, – произнес он. – Вы не видели здесь маленькую девочку?

На мгновение я замерла, не зная, что ответить. Его голос звучал спокойно, но в нем была скрытая агрессия. Слова обвивали меня, заставляя чувствовать себя уязвимой.

– Нет, – ответила я, стараясь сохранять спокойствие. – Я не видела никого.

Он кивнул, но не уходил. Я почувствовала, как за спиной растет тревога, и снова потянула за поводок. Ральф, чувствуя, что что-то не так, навострил уши.

Я не могла просто так уйти. Что-то внутри подсказывало, что этот разговор – лишь прелюдия к чему-то более мрачному. Я обернулась и быстро пошла в другую сторону, стараясь не показывать своей растерянности.

Скоро дом был уже на горизонте, Ральф, зная мою решимость, рванул вперед. Мы пришли домой, но покой был лишь иллюзией. Ночь только начиналась, и мрак, подобно хищнику, поджидал нас за каждым углом.

Открыв дверь квартиры, я почувствовала легкий сквозняк, словно кто-то на мгновение прошел мимо. Ральф, не дождавшись, когда я сниму с него поводок, вырвался и побежал внутрь. Я зашла, закрыв за собой дверь, повернула замок и еще раз проверила, что он закрыт. Сердце колотилось, а в голове крутились мысли о том, что темные силуэты могут поджидать даже здесь, за этими стенами.

Включив свет, я сняла с себя верхнюю одежду, стараясь успокоить себя, но легкое дрожание рук не покидало меня. Зашла в комнату, где Ральф расположился на диване, что-то обнюхивая на нем. Подойдя ближе, я замерла. На диване красовалась лужа. Принюхалась – это была моча.

– Ральф, – строго сказала я, сдерживая раздражение. – Это твоих лап дело?

Он посмотрел на меня жалобными глазами, и я почувствовала, как в душе вспыхнуло сострадание. Я закатила глаза и, выгнав его с дивана, направилась на кухню за чистящим средством. С каждым шагом ощущала, как злобный холод проникает в мою квартиру, наполняя её зловещими шепотами.

Спасибо большое, подумала я с горькой иронией. Я потратила час на оттирание лужи, в то время как Ральф, забыв о своих шалостях, носился по дому как угорелый, исследуя каждый угол квартиры. Понимая, что не могу отстать от реальности, я пыталась собраться с мыслями. После того, как с диваном было покончено, я легла на свою кровать в спальне и включила телевизор, надеясь, что хоть что-то сможет отвлечь меня от навязчивых мыслей.

По нему шла какая-то сопливая мелодрама. Я смотрела, как на экране разыгрываются трагедии, в то время как мой собственный внутренний мир стал полем битвы. Ральф запрыгнул ко мне, и я, чуть улыбнувшись, попыталась насладиться моментом. Но вскоре сон одолел меня, и я уснула, всё еще ощущая на себе взгляды теней, ожидающих своего часа.

Среди полутемного сна я чувствовала, как что-то меня тревожит. Словно кто-то был рядом. Я проснулась, охваченная чувством тревоги, когда тихий шорох заставил меня приоткрыть глаза. В комнате было темно, а единственный источник света – экран телевизора – мерцал, создавая странные тени на стенах. Я повернулась к Ральфу, который всё еще спал рядом, его спокойное дыхание вселяло уверенность.

Но вдруг я услышала снова. Этот звук – тонкий, как стеклянный хруст, доносился из кухни. Внутри меня закралась паника. Я встала, стараясь не шуметь, и крадучись направилась к источнику звука. Дверь в кухню была приоткрыта, и мне показалось, что на мгновение я увидела движение. Адреналин заполнил каждую клетку моего тела, и я чуть слышно позвала:

– Ральф…

На мгновение всё замерло. Затем раздался резкий звук – это была ложка для обуви, падающая на пол в коридоре. Я замерла, понимая, что ночное спокойствие снова разрушено. Теперь мне оставалось только одно – найти источник этого страха.

Я переборола все свои страхи и медленно вышла в коридор. Тьма вокруг меня была густой, как черное масло. Взгляд упал на ложку, валявшуюся на полу – она выглядела так, будто сама выпала из рук невидимого зрителя. Сердце колотилось в груди, а дыхание стало учащенным.

Я дернула входную дверь, и, как будто в ответ на мой страх, она с легкостью открылась. Что за черт? Я точно помнила, как тщательно закрывала её, проверяя замок. С паникой на душе я закрыла дверь, запирая на замок с неким отчаянием, которое овладело мной.

Вернувшись в свою спальню, я ощутила себя как маленькая девочка, прячущаяся под одеялом от грозы. Я забралась под одеяло, накрывшись с головой, словно это могло защитить меня от невидимого врага, и, наконец, вскоре уснула.

Глава 5

5 ноября 2024г

Этим утром меня разбудил настойчивый стук в дверь. Он был настолько громким и резким, что я подскочила с постели, вмиг проснувшись. Сердце мелко колотилось, а в голове всё ещё роились остатки тревожного сна, чьи детали я уже не могла восстановить. В коридоре раздавался лай – Ральф. Он стоял у двери, топорща уши и измеряя её взглядом, как охранник, защищающий замок.

Стук продолжался. Он был нетерпеливым и каким-то… чужим. Словно он совсем не должен был звучать в это утро. Вроде бы я никого не ждала. Или ждала? Откинув одеяло, я медленно выдвинулась из спальни. На ощупь нащупала халат и запахнулась в него. На пороге я остановилась, стараясь слушать тишину, сломанную возгласами Ральфа. Даже собака звучала раздражённо, будто чует что что-то не так. Тогда я прижалась глазом к глазку.

Мужчина в синей форменной куртке и красной кепке стоял на лестничной клетке и пощёлкивал ручкой, зажатой между пальцами. Всё выглядело обычно, нормально… Но была во всей этой сцене какая-то странность. Что-то в его фигуре, в том, как он стоял… Уловимая несуразность, которую я никак не могла разглядеть через глазок.

– Кто? – спросила всё же я, откашлявшись, чтобы не выдать свою бессонную растерянность.

– Доставка, – коротко бросил он. Голос показался мне привычным тоном курьеров, может, немного грубоватым, но ничего подозрительного – доставка еды для собак, напомнила я себе.

Когда я открыла дверь, Ральф немедленно припал к моим ногам, зарычав и вздыбив холку. Его рычание резало воздух. От неожиданности я схватила его за ошейник и резко одёрнула. Мужчина на пороге усмехнулся, глянув на собаку, а потом перевёл взгляд на меня.

– Доброе утро, – произнёс он немного медленно. – Распишитесь, пожалуйста.

Он протянул мне блокнот, помятый и исписанный, всё потёртое, как будто его таскали в кармане лет сто. Я подмахнула имя рядом с фамилией, так и не прочитав на что подписалась. Что-то во всей этой ситуации меня напрягало – неуловимая вибрация… Чужое присутствие.

Когда курьер вернулся с мешком – огромным мешком сухого корма, – я указала на обувницу рядом со входной дверью. Мужчина поставил его туда, но потом добавил:

– Подождите, тут ещё один.

– Постойте, – начала я, – но зачем…?

Но он уже ушёл вниз по лестнице. Ральф не переставал разглядывать дверь. Едва курьер вернулся, теперь с ещё большим мешком, мой внутренний голос зазвучал тревожно – это вообще нормально? Джеймс вряд ли покупал еду на всю зиму.

– Вы уверены, что это всё на один заказ? – спросила я, чувствуя себя слегка глупо.

– Точно, – безразлично бросил мужчина, словно ни я, ни мой вопрос не имели никакого значения.

Едва мужчина ушёл, я снова трижды проверила замки. Все засовы. Все защёлки. Но вот сейчас, стоя в своей небольшой прихожей, я смотрела на два огромных мешка с кормом для собак и чувствовала раздражение. Джеймс там что, волчью стаю кормит?

Ральф затаился у двери и внимательно изучал мешки своими глубокими янтарными глазами. Слишком… сосредоточено. Меня даже передернуло на секунду. Глупость, конечно. Просто крупная порода, у них такой взгляд. Уверенная, что надо разряжать странный момент, я потрепала его по жесткой шерсти за ухом:

– Ну ты и слон, – пробормотала я, разглядывая мешки. – Тут килограмм двадцать в каждом. Ты у меня точно остаешься на неделю или на несколько месяцев?

Ральф не преподнес ответа, но его взгляд едва заметно скользнул вверх ко мне. Мне показалось, что он глядел слишком… осознанно. Я сжала губы, стараясь не углубляться в эту мысль. Конечно, это просто пес. Нормальный пес.

Я вернулась на кухню, порывшись по ящикам, и поняла, что у меня нет ничего, что бы подошло этому гиганту для еды. Пришлось искать старый тазик. Нашла какой-то пластиковый на литр. Великоват, но подойдет. Я поставила «тарелку» на пол, разорвала мешок и насыпала довольно большую порцию корма.

– Ешь, – бросила я, усаживаясь на корточки.

Ральф не ждал приглашения. В два прыжка он уже шумно хрустел едой. Его темная спина поднялась дугой, зубы методично перекусывали каждую косточку в корме с таким звуком, что у меня пробежал холодок по спине. Задумавшись, я наблюдала за ним еще пару секунд, но, ощутив стыд за свои глупые мысли, вернулась за свой рабочий стол.

На экране моего ноутбука мигал недописанный абзац. Героиня книги – молодая женщина с темным прошлым – только что «познакомилась» со своей следующей жертвой. Это был ее бывший парень. Человек, который разрушил ее жизнь и репутацию обманом. Она изучала его привычки, его маршруты и слабые стороны – холодно, расчетливо, как настоящий хищник. Она знала, что месть станет неизбежной.

Я склонилась над клавиатурой, пальцы уверенно забарабанили по клавишам.

«Ее пальцы обвились вокруг холодной ручки ножа. Было в этом что-то утоляющее боль, почти терапевтическое. Лезвие скользило в тумане, ни разу не дрогнув. Она усмехнулась. Он понятия не имел, что наступил его последний день».

За окном послышался легкий, едва различимый шорох, заставивший меня остановиться. Я посмотрела в окно, но увидела лишь собственное отражение в стекле. Ничего необычного. Ральф все еще хрустел в коридоре. Или нет?

Я замерла. Тишина накатила как волна. Ни звука. Я медленно повернула голову и заметила, как пес вновь застыл возле мешков с едой, но в этот раз в его зубах вырисовывался лоскут моего старого кухонного фартука. Янтарные глаза смотрели прямо на меня, не мигая, ожидая моей реакции.

– Ральф, – голос мой дрогнул, – что ты делаешь?

Он не ответил, конечно. Как может пес ответить? Но знаете… вы бы не стали оспаривать, что в его взгляде была странная, почти человеческая осознанность.

Кажется, он следил за мной.

Я медленно отодвинула стул, стараясь не терять зрительный контакт с собакой. Ральф продолжал сидеть неподвижно, сжимая в зубах лоскут моего старого фартука, будто это был какой-то трофей. Его янтарные глаза напоминали мне об остывающем свете лампы, в которой давно выгорела нить накаливания. Либо я слишком долго сидела над романом, либо что-то в этой собаке действительно было не то.

– Ральф… – повторила я уже тише и медленно встала. Почему-то мое сердце заколотилось быстрее.

Каждый шаг к нему отдавался глухим эхом в пустоте квартиры. Внезапно мне стало жутко. Я опустилась на корточки, протянув руку к Ральфу. Он склонил голову набок, как делают все собаки, когда недоумевают, только вот в его взгляде не было следа собачьего простодушия. Это был взгляд, которым человек со стажем оценивает разыгрываемую партию в шахматы.

– Дай, – тихо сказала я, стараясь придать голосу мягкость, но мои пальцы слегка дрожали.

И Ральф меня «услышал». Безмолвно, почти театрально он будто растворился в движении: медленно поднялся, выпустив фартук из зубов, и, не сводя с меня глаз, отошел на пару шагов назад словно уступал дорогу. Лоскут остался валяться на полу между нами, как сорванное знамя после битвы.

Я наклонилась, подняла фартук. На ткани что-то было – что-то, вернее, кто-то, отнес бы к пятнам от еды или грязи, но моя писательская интуиция заработала, как прожектор. Это было похоже на пятно крови. Высохшее, темное, с рваными, причудливыми контурами.

– Что это такое? – произнесла я вслух, не ожидая ответа.

Ральф наблюдал за мной. Под светом лампы его морда выглядела необычайно серьезной, почти строгой. Черная шерсть на его морде казалась густее, словно тени, падающие откуда-то изнутри.

– Да что с тобой? – я взметнула взгляд, чувствуя нарастающее беспокойство.

Вместо ответа он тихо заворчал. Это было не громкое и не угрожающее рычание, скорее, предупреждение. Как будто он знал что-то, чего не знала я.

Я отпустила фартук, чувствуя, как волосы поднимаются на затылке. Что мне делать? Я сделала шаг назад и вдруг почувствовала, что страх перед собакой – это шаг в какую-то абсурдность. Что я себе придумываю? Эта псина просто дразнит меня. Просто животное рядом с переутомленным писателем, который слишком много времени проводит перед экраном.

– Иди сюда, – сказала я, хриплым голосом, будто проверяя саму себя.

Ральф послушно замер на месте, не двигаясь, но из его пасти сорвался короткий собачий хрип. Мне будто послышалась насмешка. Или это моя фантазия? В комнату вернулось напряжение, от которого сводило скулы.

– Всё, хватит, успокойся…

Я развернулась на пятках с намерением вернуться за стол, но в тот же момент Ральф рванул с места. Быстро. Гибко. Не бесшумно. Его когти скользнули по паркету, и теперь он стоял позади меня, словно перехватывая мой маршрут. Моя рука автоматически ухватилась за дверную раму. Психологическое давление стало невыносимым.

– У тебя крыша поехала, Аника, – произнесла я, сама не веря в свои слова.

Я бросила взгляд на часы. Полдень. Точнее, две минуты первого. И почему-то малейший звук стал теперь мучительно громким. Тиканье часов, разливающийся с кухни едва различимый гул холодильника, потрескивание старого паркета в глубине коридора. Всё превращалось в демонстрацию звуковой атаки на мою психику.

Я вернулась к компьютеру. Абзац на экране всё еще висел незавершенным. Курсор подмигивал – дерзкий и насмешливый, как всё в этом доме. Попытка отвлечься полностью провалилась: мои мысли копошились где-то в коричневых пятнах на фартуке, в подозрительно осмысленном поведении собаки.

Ральф повторно исчез из виду, и от этого стало только хуже. Вернулось странное ощущение – приглушенное напряжение под кожей. Я прислушалась. Его шаги затихли где-то в жилых комнатах.

А потом он залаял. Один раз. Потом второй. Я хотела ответить ему, хотела спросить: «Что ты нашел на этот раз?», но голос предательски застрял в горле. Стук сердца вжимал меня в кресло.

Именно в этот момент мне стало совершенно ясно: я больше не одна в квартире.

Я встала из-за стола, ноги словно налились свинцом. Стук собственного сердца отдавался в голове. Шагнув в коридор, я следила за Ральфом. Он стоял перед входной дверью, выгнув спину, вскидывая уши. Он смотрел прямо на нее, будто видел то, чего не видела я.

Я остановилась. Не смей фантазировать, – одернула я себя. – Ты не в своем романе.

– Ральф, что там? – спросила, но голос дрогнул.

Подойдя ближе, я проверила глазок. Все так же. Никого. Меня прошиб холодный пот. Я могла бы просто уйти, сказать самой себе, что это всего лишь мимолетная паранойя, но одна мысль манила меня подойти еще. Проверить. Просто убедиться. За дверью стояла ничем не примечательная стальная тишина, но почему-то я не могла избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает.

– Ты в туалет хочешь? – спросила наконец дрожащим голосом.

Я попыталась рассмеяться, но звук прозвучал натянуто, словно чужой.

Ральф посмотрел на меня, будто хотел ответить. Потом жалобно заскулил.

– Ну конечно, ты хочешь в туалет, – пробормотала я, стараясь взять себя в руки. Дерьмовая отговорка, но лучше, чем ничего.

Я быстро собралась, накинула на себя яркое красное пальто и привычным движением подцепила поводок к его ошейнику. Все еще словно на автопилоте, повернула ключ в замке, трижды дернув ручку, чтобы проверить, закрыто ли. В час дня. Да, я явно сходила с ума.

Мы вышли в подъезд. Лестница встретила нас тусклым светом лампы под потолком и запахом сырой штукатурки. Ральф тянул вперед, а я старалась держать равновесие: его мощные рывки напоминали, что он все еще зверь, а не домашний питомец. Мы спустились к выходу.

Я резко остановилась. На уровне первого этажа окно, замазанное грязью, отражало слабый силуэт. Сейчас во мне что-то щелкнуло: ни ветер, ни свет лифтовой кабины не могли так двигать тени.

Казалось, что Ральф понял это раньше, чем я. Шерсть на загривке всколыхнулась, как будто кто-то провел рукой. Он резко обернулся назад, вглядываясь в подъезд. И тут я услышала шаги. Где-то выше, на лестничной площадке. Легкие, осторожные, но не настолько, чтобы остаться незамеченными. Ральф остановился, поднял голову и зарычал.

– Ну хватит, Ральф. Давай просто выйдем на улицу, и ты… сделаешь свои дела, – сказала я, стараясь скрыть собственное напряжение.

Вместо этого он стоял недвижно. Его нос вздрагивал, посылая моему мозгу сигнал: что-то здесь не так. Я тоже прислушалась. Сердце стало биться ещё быстрее. Лестничная площадка, которая всегда казалась безопасной, теперь напоминала декорацию для одного из моих романов.

– Кто здесь?! – мой голос эхом разнёсся по пустоте.

Тишина. Я сделала шаг вперёд, но Ральф рванул меня обратно, как будто удерживая от чего-то.

И тут я услышала это. Скрип. Он был едва заметен, но отчётливый. Не лампочка, не мои шаги, не ветер. Он был здесь, в подъезде, за одним из углов.

Я обернулась на Ральфа – он смотрел туда же.

Я не хотела смотреть. Нет. Но мой взгляд поднялся на следующую площадку, туда, откуда показалась макушка, а затем лицо. Девочка в жёлтом плаще шла, неуместно весёлая. Она прыгала через ступеньки, легко и беззаботно, словно я не стояла с застывшим от ужаса лицом внизу.

– Здравствуйте! – послышался её тонкий, звонкий голос, когда она остановилась возле нас. Её большие глаза быстро скользнули по Ральфу. – А можно его погладить?

Я моргнула, вдыхая так, будто меня только что вытащили из-под воды. Боже, это же просто ребёнок.

– Привет, – выдохнула я с облегчением. – Можно.

Девочка протянула руку к Ральфу. Но тот встретил её тошнотворно низким рычанием. Губы пса приподнялись, и я впервые увидела, как резко у него «вылезли» клыки. Я наклонилась к Ральфу, вцепившись в поводок, но не успела ничего сказать. Девочка тут же отдёрнула руку и обиженно нахмурила брови.

– Он у вас злой, – буркнула она и, как ни в чём не бывало, спустилась вниз, скрывшись за дверью подъезда.

Я проводила её взглядом. Еще один толстый слой страха схлынул, оставив за собой что-то холодное и пустое. Почему мой мозг так воспринял её обычные шаги? Почему мне казалось, что весь этот момент какой-то неправильный?

Мысль об этой девочке преследовала меня, пока я спускалась по лестнице с Ральфом. Его напряжение не пропадало, казалось, он был готов в любой момент броситься на что-то невидимое. Я пыталась это списать на его инстинкты – может быть, нелюбовь к детям или что-то подобное. Но внутри что-то не оставляло меня в покое.

На улице прохладный осенний воздух обволок меня, немного смягчая накатывающее напряжение. Но, несмотря на мое желание избавиться от странных мыслей, было трудно забыть голос девочки, её крикливое «Он у вас злой». Что-то в ней казалось… неправильным. Слишком яркий желтый дождевик, слишком невовремя появившееся детское лицо в темноте подъезда. Всё это не увязывалось.

Ральф оставался настороже, его глаза бегали по сторонам, а уши непрерывно дергались. Казалось, он ждал, что что-то появится прямо сейчас.

– Ты чего такой нервный? – пробормотала я, гладя его по голове. Пальцы нащупали жёсткие мышцы на его шее – он абсолютно напряжён. Как будто был готов к бою.

Мы направились к небольшой аллее около дома. Я старалась не думать о странностях. Просто постараться расслабиться, прогуляться, сделать так, чтобы Ральф справил свои дела, а потом обратно домой. Всё это просто разыгравшееся воображение, одинокий день, холод и пустой подъезд.

Я глубже вдохнула холодный воздух, стараясь унять это напряжение, которое, кажется, передалось от Ральфа ко мне. Мы шли по почти пустой улице. Аллея впереди казалась нереально тихой: слабый свет фонарей вырывал из темноты узкие полосы тротуара, остальное тонуло в густой тени деревьев.

Ральф резко остановился, вытянувшись как струна. Его короткая шерсть встала дыбом, он низко зарычал, словно предупреждая что там есть что-то в темноте впереди.

– Эй, парень, успокойся, – пролепетала я, хотя голос предательски дрожал.