скачать книгу бесплатно
– Отойди от света! Идите все… сами знаете куда, – зарычал неистовый Васильев, указывая кистью на выход из мастерской.
– Да ладно, мы тут в углу тихонечко посидим, мешать не будем, – Царевич забрал с подноса на столе кофейник и, отпивая прямо из его носика остатки кофе, плюхнулся в кресло, усадив Анжелу себе на колени:
– Эй, Андрюха, с непривычки, наверное, всё затекло? В этом деле практика нужна, а то так можно статический вывих получить!
Анжела и Ольга переглянулись и ухмыльнулись.
– Между прочим, – продолжал делиться своими знаниями по затронутой теме Царевич, – скульптор Мухина, когда лепила рабочего и крестьянку с серпом и молотом, всё никак не могла побороть его могучую эрекцию. Натурщицу для крестьянки такую фигуристую нашли, что у этого натурщика постоянно от неё возбуждение наступало. Ничего с этим поделать не могли. Потом Мухина придумала: между ними простынку натягивала, чтоб он эту самую крестьянку не видел.
– Да ладно, болтать-то, – махнула рукой Анжела.
– Нет, он правильно говорит, – вмешался Васильев, не отрываясь от работы, – у этого натурщика была поистине гигантская грудная клетка… Да и всё остальное… Кто его только не лепил, все наши академики с ним работали. Он потом целую книгу воспоминаний издал – и там этот эпизод, действительно, описан.
– А я в это очень даже верю, – вновь кокетливо повиливая бедрами Ольга ещё плотнее прижалась Ольга к Андрею. Голубые Мечи густо покраснел, закатив глаза, и все дружно расхохотались. Провокационно наполовину расстёгнутая до этого Ольгой «молния» на его джинсах окончательно разошлась, и он с трудом застегнул её под восторженное гиканье художественной братии.
– Ребятушки, добро пожаловать к столу, – в мастерскую вошла Синяк с дымящейся картошкой в кастрюле. Увидев происходившее действо, она раскрыла рот от изумления:
– Батюшки мои, ну ты, Васильев, и талантище! Жуть люблю смотреть, как он пишет!
– Все, достаточно для начала, – тяжело выдохнув, сказал Вождь, – пойдемте, закусим чем Бог послал.
Он отошёл от мольберта на три шага, прислонив кулак с зажатой в нём кистью ко лбу. Сильно прищурившись, Васильев вглядывался в холст, уже не обращая внимания на натуру. Затем сделал несколько завершающих ударов кистью и, отшвырнув палитру в сторону, принялся оттирать пятна краски с халата, рук и ног.
Разминая затёкшие конечности, Голубые Мечи подошел к станку и взглянул на холст. Увиденное превзошло все его ожидания: это был не набросок и не шарж… Перед его глазами предстал практически завершённый этюд. Работа была совершенна по цвету. Автор сумел взять от обнажённой постановки самое главное – тональное и цветовое отношение двух тел. Мужской торс, как и тело девушки был тоже изображен обнаженным, (таким домыслил его автор). Тела были настолько колоритно высвечены и переплетены в нежных лучах утреннего солнца, исходивших от окна, что казались живыми, плоть их дышала. Одновременно создавалось ощущение уюта комнаты: тёплые тона интерьера дополняли нежность объятий, переданную художником. Чувство этой теплоты было особенно явственным на фоне холодного, хотя и солнечного, пейзажа за стеклом.
Крепко пожав руку автору, Андрей обнял Вождя. В этот момент в душе его сложилось отчётливое ощущение, что в нем нет ни капли зависти или ревности к этому человеку, и он чувствовал, что это полностью взаимно.
Глава 5
Ночное явление в мастерской.
Последующую неделю Голубые Мечи практически не возвращался домой, а провёл её с новыми друзьями на Арбате. Дня три компания дружно уплетала жёсткие, но потрясающе вкусные котлеты из лосины, приготовленные Грибником. Каждое утро за картинами приходил хромоногий Саша, сын Петровны, которая была подругой Синяка, и вместе с Антоном и другими подростками уносил шедевры художественной братии для развески на Арбате. Заработанные деньги постепенно уже давали возможность художникам перейти к работе в мастерской, а не стоять целыми днями со своими картинами на улице.
Валя Синяк согласилась сдать Голубым Мечам сравнительно небольшую комнату (метров двадцать) справа от ванной комнаты в конце коридора – напротив мастерской Васильева.
Март и апрель были на редкость удачными, продавцы по нескольку раз в день приводили покупателей-иностранцев в квартиру Синяка. Васильев, быстро опрокинув стопку, бежал в мастерскую и изображал «активное творчество». Иностранцам нравилось бывать непосредственно в мастерских художников. К тому же было намного спокойнее принимать от них деньги в квартире, не опасаясь переодетых в штатское сотрудников «горячо любимого» всеми художниками Арбата пятого отделения милиции. Арбатские стражи порядка таскали авторов и продавцов картин в участок «за нарушение правил торговли», но особенно рьяно охотились за теми, кто принимал за свои картины валюту от иностранцев. Сопроводив «нарушителей» до первой же подворотни, милиционеры великодушно отпускали их, соглашаясь не составлять протокол. При этом они оставляли у себя подчас не только доллары и рубли, но и сами произведения искусства, понравившиеся им. Особенно обнажёнку.
Голубые Мечи затеял небольшой ремонт в новой мастерской: сорвал вместе с Царевичем и Цыганом обои, а также принялся скоблить старинный паркетный пол. Под несколькими слоями обоев нашли наклеенные газеты, датированные 1875 годом. Царевич, сгорбившись и не выпуская бычка изо рта, внимательно рассматривал пожелтевшие «Петербургские ведомости», прижимая местами оторванные клочки газет к стене пальцами.
– Ну, эту прелесть мы тебе оставим… для связи времен, – он вопросительно посмотрел на Цыгана, откинувшегося в кресле-качалке и утиравшего пот со лба, и получив одобрительный кивок, повернулся к Голубым Мечам:
– Чтоб лучше творилось на новом месте!
Андрей также был восхищен увиденным. Старые пожелтевшие газеты царских времен, сохранившиеся под толстым слоем «советских» обоев, несли в себе, как ему казалось, глубокий символический смысл. Они были наклеены так прочно, что не смывались водой и плохо отскабливались от стен, в то время как обои и газеты более позднего периода отслаивались легко. Наверное, как и всё, что делалось при «советах», вершилось наспех и временно, в надежде на то, что по-настоящему, накрепко, можно будет всё сделать когда-то потом – с наступлением «светлого будущего».
Закончив косметический ремонт и дождавшись, когда новые обои через несколько дней окончательно просохли, Голубые Мечи приступил к мытью окон и стал потихоньку перетаскивать свой скарб в новую мастерскую. Собственно, кроме раскладушки, этюдника, кучи кистей, холстов и коробки с красками, у него практически никакого имущества не было. Пара свитеров, джинсы да чёрная военная куртка. Книги по искусству он решил пока не перевозить – слишком тяжёлые. Взял только любимых «Джотто», «Мазаччо» и потертый альбом «Галерея Уффици».
Первая ночь, проведённая в новой мастерской после ремонта, запомнилась Андрею надолго.
Он несколько часов ворочался на продавленной раскладушке, обдумывая композицию картины Мадонны с младенцем, которую он уже давно хотел написать. Его не устраивали слащавые традиционные сюжеты Итальянского Возрождения, авторы которых, в погоне за фактурой тканей и экспрессией женских торсов, зачастую выхолащивали саму идею Непорочной Девы, её бесконечной любви и самопожертвования ради людей. Одну за другой он отвергал приходившие к нему в подсознании композиции будущей картины.
Наконец, около четырёх утра художник погрузился в глубокий сон… и вдруг неожиданно проснулся – от ощущения, что он в мастерской не один…
Открыв глаза, Андрей почувствовал холодный озноб по всему телу. В левом тёмном углу, рядом с портьерой, у окна безмолвно стояла высокая мужская фигура, укутанная в светлые одеяния. Она не была рельефна – она белела в темноте, как висевшее в пространстве пятно…
Голубые Мечи закрыл глаза и открыл их вновь: фигура находилась на том же месте… Это не было галлюцинацией, вызванной испарениями красок. Он явственно различал очертания плеч, скрытых под складками мантии, капюшон, закрывавший лицо…
Поначалу ему казалось, что она была перетянута путами, теперь же было отчётливо видно, что верёвки исчезли, и руки таинственного посланца скрещены на груди. Сам он был чуть сгорблен и стоял, развернутый правым боком к центру комнаты.
Не произнеся ни слова, Андрей мысленно обратился к незнакомцу… и тут же получил безмолвный ответ: левая рука фигуры медленно поднялась на уровне плеча, закрывая широкими складками плаща часть стены в углу. Затем таинственный незнакомец поднял руку выше – и из-под складок его одеяния взору художника предстала светящаяся картина.
…Из тёмного мрака по Млечному Пути миллиардов колеблющихся огоньков величественной поступью спускалась совсем юная девушка, бережно державшая на руках младенца. Достигнув крон деревьев, она на секунду остановилась и посмотрела на малыша. Тот держал в левой руке маленькую зажжённую свечу и всецело был поглощён наблюдением за её светом. Затем дева продолжила спуск – и вошла на большую поляну, озарённую бесчисленным количеством мерцающих свечей. Ступая по ним, она вышла на передний план и остановилась, прижимая ребёнка к груди. Над их головами отчетливо был виден светящийся подобно нимбу терновый венец…
Голубые Мечи благодарно закрыл глаза и погрузился в сон.
Глава 6
Собор князей Тьмы в пещере Джетта Гротто. Асмодей и Лилит. Вельзевул, Астарот и Велиал. Подношения демонов, оргия. Пророчество о Махди. Забавы Асмодея и демоницы Веррье.
Шелест крыльев под сводами гигантской пещеры Джетта Гротто возвестил о прибытии повелителя демонов Вельзевула со своей свитой. Все остальные князья Тьмы были в сборе и явно тяготились привычкой Повелителя Мух нарочито опаздывать даже на самые важные собрания Магистров.
На своих паучьих лапах, с тремя головами, человечьей, кошачьей и жабьей, старец был страшен и несколько неповоротлив одновременно. Но каждый знал, что это ощущение обманчиво. Он представал в своём истинном обличье только перед самыми приближенными демонами, не боясь казаться им старомодным. Стоило ему почувствовать что-то неладное, он мгновенно преображался и проявлял своё могущество во всей первозданной силе.
Вельзевул был основным идейным вдохновителем, теологом и живым воплощением религии рыцарей чёрного братства. Ходячей реликвией, которую они оберегали и в то же время боялись. Ему прощали чудаковатость и странные привычки: сидеть под Деревом Смерти и звонить в Колокола Семи Смертных Грехов, которые могли напугать разве что простых смертных, и без того запуганных многочисленными запретами.
Сила и могущество Вельзевула коренились в безраздельном влиянии, которое он имел на Императора Люцифера – Рафаэля Блистательного. Вместе с Левиафаном, они трое стояли у истоков великого заговора серафимов, перевернувшего старый порядок. Они увлёкли своими идеями Сатанаэля, который убедил Отца-Создателя в необходимости отказаться от идеи единородного человека и приступить в неслыханному эксперименту – созданию двух начал: мужчины и женщины на Земле.
Наделив их мужским и женским «фарр»[5 - Фарр – вещество, или энергия тонкого плана, из которой, согласно учению Заратустры, состоит душа человека. По Заратустре, «фарр» бывает мужского и женского рода, различаясь по своим свойствам, он напоминает легкие формы водорода, заполняющие «структуру» души – т.н. «шельт». В процессе жизни человека им нарабатывается т.н. прибавочный «фарр» (особенно в результате страданий, переживаний, бурной творческой деятельности и т.д.). Избыточный «фарр» собирается ангелами первого уровня «фравашти» и передается через архангелов и серафимов – наверх. Взамен каждому человеку, чья душа усиленно трудилась – дается другая энергия тонкого плана – «хварэна» (благость). После восстания части серафимов и ангелов под руководством Сатанаэля и Люцифера (Рафаэля) и образования империи Тьмы, симметрично повторяющей империю Света – силы зла также научились собирать «фарр» с подконтрольной им части человеческих душ, особенно с т.н. «светящихся» – людей обладающими выдающимся талантом и творческими способностями, генерирующими значительные количества «фарр».], а также способностью к «вселенской любви», тот в свою очередь не только сделал людей «подобными богам», но и невольно положил начало разрушительному кровосмешению божественных существ, окружавших Создателя, с земными людьми. В итоге это привело к драматическому изменению баланса между силами Света и Тьмы, поставившему под вопрос весь замысел и суть божественного чертежа.
Каждый знал, что по рангу дряхлый Вельзевул в иерархии высших сил Тьмы стоит на следующей ступени после Люцифера и Сатанаэля, но на самом деле по коварству и изобретательности – ему нет равных.
Его помощник Инфериус, подобострастно пригибаясь и расчищая проход для своего хозяина, подвёл старца к малому трону. Свита несла многочисленные напитки и яства, без которых Вельзевул не мог обходиться. Он что-то ел или жевал постоянно, любя говорить, что это помогает ему думать.
– Император выразил сожаление, что не может присоединиться сегодня к нашей встрече, – все три головы Повелителя Мух окинули присутствующих пристальными колючими взглядами… По залу прошёл лёгкий ропот.
– Поэтому все вопросы, которые нам сегодня предстоит рассмотреть, вы можете обсудить непосредственно со мной. Паучьи лапки «кардинала» ловко вскарабкались на малый трон, куда он поместил своё толстое мохнатое брюшко.
– Лучезарный Сатанаэль также может прибыть только завтра, ваше святейшество, – громогласным голосом возвестил любимчик Вельзевула, неунывающий Асмодей. Он, как и все остальные князи Тьмы обязан был являться на встречи Магистров в человеческом облике, однако, пользуясь симпатиями верхушки триумвирата, постоянно забавлялся тем, что позволял себе «мерцать» – переливаться фантастическими вспышками из своего естественного образа в обличие других лиц, о которых шёл разговор. Вот и сейчас его строгий тёмный камзол, расшитый серебром, и фиолетовый плащ озарялись оранжевыми всполохами, а густые тёмные кудри время от времени зажигались огненной шевелюрой, в которой нетрудно было распознать Сатанаэля. Образованность и острота ума, тонкое восприятие искусства, а также непреодолимая тяга к драгоценностям, особенно необычным камням, поражали старших по рангу и вызывали зависть остальных Магистров.
Асмодей с гордостью носил на правой руке магический перстень царя Соломона, который в своё время выманил у последнего в обмен на секрет червя Шашура о том, как рассекать камни. Поистине энциклопедические знания в сфере астрономии, геометрии, математики и прикладных искусств, умение давать правильные ответы на любые вопросы, заглядывать в «Книгу Судьбы», способность делать людей и предметы невидимыми, а также разыскивать клады – снискали ему известность среди различных народов. Поэтому у него, как ни у кого в иерархии тёмных сил, было много имён и прозвищ. На древне-персидском его звали Айшма-дэйв («дух гнева»), в Индии и внутренней Монголии – Синодай, у мусульман – шайтан Сахр, отобравший у повелителя джиннов Сулеймана (Соломона) его трон на сорок дней.
Изменчивый и постоянно перевоплощавшийся Асмодей был олицетворением похоти. Немногие в царстве Луны догадывались о причинах того, почему ему так благоволила верхушка. Он был первым плодом кровосмесительного грехопадения между ангелами и земными людьми: Сатанаэлем и первой созданной женщиной, в которую тому было поручено вдохнуть «фарр», – Лилит. Творение было столь совершенным, и Сатанаэль вложил столько души в него, что, влюбившись в прекрасную Лилит, он нарушил запрет Отца, предав бесконечным мучениям и терзаниям доселе гармоничный мир, созданный Творцом. Ещё более исковерканной была жизнь самого незаконнорождённого Асмуса (как его называли в детстве). Страсть и желание отмщения, переполнявшие душу, вели его по жизни. Будучи изгнан архангелом Рафаилом из рая и превращён в верховьях Нила в змею, он всё-таки смог жестоко отплатить за своё унижение. Обученный Лилит и Сатанаэлем искусству соблазна и искушения, он стал Змеем-Искусителем, сыгравшим роковую роль в первородном грехе Адама и Евы, за который все последующие тысячелетия пришлось расплачиваться человечеству.
Лилит не любила посещать собрания Магистров. Она незримо была представлена на них своим сыном Асмодеем, ставшим впоследствии её супругом. Он был достаточно умён и прозорлив, чтобы повернуть любое обсуждение в нужное ему и его клану русло.
Тем временем под сводами пещеры прозвучал гонг Великого Канцлера и Председателя Верховного совета демонов Адрамелеха. Он возвестил о начале заседания. Пещера Джетта Гротто была излюбленным местом собраний Магистров. Расположенная в Финикии (ныне – Ливан), в живописных горах, нависавших над Бейрутом (в древние времена – Библос), эта система пещер была удобна со всех точек зрения. Верхние гигантские залы вмещали большое количество гостей. Пожалуй, ни одна из пещер мира не была столь огромна и изящна одновременно.
Многочисленные боковые провалы, камерные подземелья, примыкавшие к основным залам, а также замысловатые переходы и лазы, соединявшие их с нижней подводной пещерой, позволяли различным группам проводить кулуарные встречи после пленарных заседаний, а также спускаться вниз для отдыха. Подводная река уносила свои воды внутрь горного массива – к глубинным, подземным озёрам, и далее – непосредственно в Средиземное море и прилегающие ущелья ливанских горных массивов. Стены пещеры Джетта Гротто видели многое и многих. Базальт и диабаз хранили информацию для будущих поколений. Открытие системы пещер англичанами в пятидесятые годы двадцатого столетия не повлияло на привычки сил Тьмы собираться здесь. Подобно излюбленным местам, где проводились их встречи, эта пещера оставалась ареалом обитания Зла, была полностью в их власти и распоряжении. И если поначалу некоторых представителей тёмных сил раздражало появление в этой пещере отдельных исследователей, а затем и целых туристических экскурсий, то позднее они даже стали получать удовольствие от того, что могли проводить свои встречи, несмотря на присутствие рядом с собой в параллельном мире туристов-ротозеев. Силы Тьмы оставались невидимыми и неосязаемыми, хотя те проходили сквозь них. К тому же большой заряд негативной энергии, которым были пропитаны стены этого прекраснейшего из подземных сооружений, не мог не воздействовать на каждого, попадавшего сюда. Люди уходили подавленными, терявшими веру в свои прежние убеждения…
С отчётным докладом выступил Астарот, главный казначей ада. Чёрно-белые тона его одеяний подчёркивали торжественность момента. Подготовленный его помощниками Саргатанасом и Небиросом финансовый баланс был рекордным за последние двадцать лет. Поступления «фарр» от новых видов деятельности тёмных сил росли в геометрической прогрессии. Это вело к укреплению его, Астарота, личных позиций в Верховном совете. Все знали, что он спит и видит, как оттеснить престарелого Вельзевула в глазах Люцифера и занять его пост в империи. Согласно географической иерархии, Астарот отвечал за Запад. А именно там, особенно в Америке, успехи империи были наиболее внушительными за последние годы.
– Распространение разработанных нами «альтернативных» идеологий и сект в Западном полушарии свело до минимума позиции традиционных религий в этом регионе, – громогласным голосом вещал он. – Это позволяет нам в нынешних условиях контролировать в той или иной степени генерирование «фарр» практически каждым индивидуумом. Практически восемьдесят процентов «светящихся» в Западном полушарии работают полностью по заданной нами программе.
– А как это отражается на выработке ими «фарр»? Меня интересуют абсолютные цифры, любезнейший герцог, а не риторические рассуждения, – скрипучим голосом перебил его Вельзевул, явно пытаясь сбить волну пафоса в выступлении Астарота.
Тот, ничуточки не смутившись, учтиво ответил:
– Ваше Святейшество, Вы абсолютно правы – «светящиеся» вырабатывают подавляющее количество «фарр» в этом регионе – цифры в разбивке по типам «светящихся» и видам производства «фарр» приведены на странице одна тысяча девятьсот восьмой отчёта, розданного нашими помощниками перед началом заседания.
– Каковы основные наиболее доходные статьи по Западному полушарию? – нетерпеливо задал явно подготовленный заранее вопрос друг и соратник докладчика Асмодей. Именно в содружестве с ним Астарот разработал за последние годы целый ряд программ в Америке, которые дали поразительные результаты. Целью друзей было добиться для Астарота полного курирования всего Западного полушария, а в дальнейшем и Европы. Это означало, что полмира перейдет к ним под контроль.
– Ну, прежде всего, – Астарот ещё раз учтиво поклонился в сторону Вельзевула, – это традиционная линия на проведение массовых стихийных бедствий (тайфунов, наводнений и т.д.) – надёжное и проверенное средство, заставляющее людей страдать и вырабатывать большие количества «фарр» – душевной энергии. Очень успешной была в этом году программа засухи и стихийных пожаров. Это, кстати, относится и к другим регионам мира. Но основной прирост валового продукта мы получили от новых технологий влияния на психику и переживания людей. К ним в первую очередь относятся программы воздействия через Интернет, развитие шоу-бизнеса, телевидения. Неожиданный эффект мы получили от распространения экстремальных видов спорта хотя абсолютные цифры пока незначительны, по темпам распространения эта эпидемия намного опережает СПИД. Надо сказать, что психоз, вызываемый реальной угрозой жизни, – наиболее эффективный путь к инициации мощных выплесков «фарр». И в этом отношении любые эпидемии заболеваний локализуются быстрее, чем социальный удар по психике. Закрепление природных страхов, а также культивирование новых являются проверенным средством постоянного увеличения прироста «фарр» в различных регионах. Так, например, угроза терроризма или войны, вернее её массированная инициация по телевидению или радио, неизмеримо труднее искореняется из психики, чем угроза СПИД или других болезней, хотя, подчас эпидемии гриппа уносят намного больше жизней, чем мировая война. При этом все последующие поколения постоянно вспоминают именно войну, но не эпидемию.
– Хорошо, с западным направлением более-менее понятно – вновь перебил Астарота Повелитель Мух, – а что у нас происходит на восточном?
Великий теолог решил повернуть ход обсуждения в сферу своих интересов и компетентности.
– Прежде всего, Ваше Святейшество, здесь нужно отметить прозорливость Ваших рекомендаций по инициации войны религий. Ни засуха и другие стихийные бедствия, ни болезни не дали на Ближнем и Среднем Востоке таких впечатляющих результатов, как религиозные и национальные распри. Это даёт нам основания активнее там присутствовать. Регион, ставший некогда колыбелью мировых религий, на глазах превращается в их могилу.
Сказанное вызвало удовлетворённую улыбку-оскал на триедином лике Вельзевула. Его жабья морда поглотила очередной бокал вина. Он оглядел всех присутствующих торжественным взглядом и перешёл к следующему вопросу повестки дня:
– Предлагаю заслушать доклад министра юстиции Велиала.
Не любившего перевоплощаться в безобразных чудовищ, а предпочитавшего являться в человеческом обличии, мягкотелого Велиала Вельзевул использовал как противовес укреплявшему свои позиции Астароту и всегда хвалил «адвоката ада» Велиала на собраниях, пытаясь разжечь вражду между ним и сторонниками Астарота. Однако пламя вражды не разгоралось. Внутренняя пустота, отсутствие необходимых волевых качеств, а также содомитские наклонности Велиала вызывали у Астарота лишь презрение и сарказм. Он не видел в Велиале достойного противника.
– Шаги, сделанные мудростью нашего Триумвирата за истекший год, привели к дальнейшему юридическому расширению позиций империи, – учтивым и немного хриплым от волнения голосом начал Велиал, – более двенадцати процентов новых территорий было присоединено к ареалу обитания всемогущего Зла. Заключено свыше шестисот миллионов новых контрактов, из них двенадцать миллионов – со «светящимися» первой категории и миллион восемьсот тридцать два – со «светящимися» второй категории. Достигнут значительный прогресс в международно-правовом переговорном процессе глобализации…
Велиал, тщательно скрывая свой возраст, любил появляться на публике в обличии юного ангела, обладавшего приятными манерами и вкрадчивым голосом. Вот и на этот раз он избрал образ юного женоподобного ангела смерти, облачённого в изумрудные с чёрным одежды, которые подчёркивали бледность его лица. Он был признанным эстетом ада, умевшим искусно одеваться, а также обустраивать феерические балы и маскарады, которые так любили Люцифер и Сатанаэль. Вместе с канцлером Адрамелехом, ответственным по совместительству за гардероб Сатанаэля, Велиал продумывал до мелочей новые одеяния для Люцифера и его окружения. Таланты в изобретении и насаждении среди человечества «порочных искусств», модельного и порнобизнеса снискали ему лавры князя Тьмы, наиболее динамично расширявшего своё влияние в империи за последние десятилетия за счёт освоения новых сфер. Но основными направлениями его деятельности были развитие азартных игр и извращенного секса – в этих сферах ему не было равных.
Доклад Велиала, как хорошо продуманное шоу, был построен по восходящей. Он рассказал о новом своде законов, регламентировавших права вассалов-неофитов на вновь завоёванных территориях, переданном на утверждение в Верховный совет. Подробно остановился на новых правилах регулирования и налогообложения в сфере торговли и залоговых операций с «фарр» в империи. С нескрываемым торжеством в голосе доложил об успехах в переговорном процессе с силами Света по признанию новых линий демаркации, а также в подписании договоров о нейтралитете с большинством правителей островных и подводных территорий.
– Таким образом, можно констатировать, что истекший год привёл к важному достижению, которым будут гордиться наши потомки, – господство нашего противника на морях и океанах устранено. От нейтралитета до полного господства Империи на пространствах Водной стихии – один шаг!
Далее, получив несколько записок из зала, Велиал перешёл к самому главному вопросу. Вопросу установления полного легального контроля над человечеством. Триумвират не хотел открытой войны с силами Света и последние годы делал акцент на активном использовании «невидимых» рычагов власти, устремляя свои усилия на проникновение в умы людей, расшатывая и опровергая в их душах прежние религиозные идеалы. Ставка делалась в конечном итоге на легальный захват реальных рычагов власти в мире – как в системе государственного руководства, в сфере финансов, так и в лидирующих отраслях промышленности, определяющих научно-технический процесс.
– Можно утверждать, что процесс юридического адаптирования наших функционеров в высших эшелонов власти как на страновом уровне, так и в ведущих международных организациях практически завершён. Эпоха великого Смешения достигла своего апогея. И от того, сколь разумно мы используем это нынешнее превосходство, – будет зависеть судьба последнего исторического цикла!
По залу прошёл гул одобрения. Аббадон, Бегемот и другие рыцари Тьмы шумно забряцали оружием и подняли кубки. Велиал был непревзойдённым оратором и мастером дискуссий. Вельзевул не ошибся, сделав его речь завершающей. Последние звуки голоса адвоката ада утонули в овациях, сотрясших стены гигантской пещеры Джетта Гротто.
Официальная часть заседания была закончена. Все участники были приглашены в верхний «воздушный» зал пещеры для торжественного принесения даров верховным демонам и оргии.
Верхний зал представлял собой гигантскую овальную пещеру, своды которой, смыкаясь в середине потолка на высоте около двухсот метров, были украшены огромными остроконечными сталактитами, возраст которых составлял около ста двадцати миллионов лет. Вельзевул любил добротные старинные сооружения. Насыщенность первозданным «фарр», замечательная акустика и скульптурное разнообразие творений различных эпох удовлетворяли вкусу самых требовательных и капризных демонов. Боковые провалы глубиной до трёхсот метров создавали ощущение бесконечности интерьера. В дальнем левом углу основного зала пещеры возвышался массивный сталагмит, своими остроконечиями достигавший почти самого потолка. На многочисленных его площадках-ложах в порядке сложной иерархии размещались кресла и столы рыцарей Ордена Мухи и других орденов. Ближе к середине вершины сталагмита размещались большой и малые троны Триумвирата. Вельзевул занял один из них, распорядившись зажечь факелы около большого трона Люцифера и трона Сатанаэля в знак того, что собравшиеся считают их присутствующими на торжестве.
Все верховные демоны приняли присущий им облик, перевоплотившись в свои истинные звериные и получеловеческие обличия. Вино и наркотические вещества (подававшиеся скорее как дань традициям черного братства) делали их всё более раскованными и весёлыми, но не терявшими контроля в присутствии вышестоящих соратников.
Прозвучали фанфары, и в зал стали вносить многочисленные подарки, привезённые вассалами. В отсутствие остальных членов Триумвирата демоны дарили самые необычные подношения непосредственно Вельзевулу. Они знали, что даже если бы они сопровождали свои презенты дарственными надписями, адресованными императору (Люциферу) или премьер-министру (Сатанаэлю), его святейшество Вельзевул ни за что не передал бы подарок по назначению. Жадность и клептомания, присущие ему, не знали границ. Он, как малое дитя, не мог устоять перед искушением присвоить даже последний золотой в отсутствие императора. По жадности и скупости с ним мог сравниться лишь Маммона. Верховные демоны прощали ему эту маленькую слабость, но жестоко карали за подобные проделки всех остальных.
– О, Ваше Святейшество, позвольте преподнести Вам то, за чем мы так давно охотились, – эликсир жизни и порошок перевоплощения, приготовленный Чжун Ли-Цюанем в десятом веке до эры Сына Человеческого. Мы нашли эти средства и записи магического алхимика в глубинном высохшем колодце в пустыне Гоби, – указал закованной в сталь рукой рыцарь Абраксас на поднос в руках демоницы-травницы Веррье. Из-под шлема в форме головы петуха на Вельзевула смотрели горящие глаза Абраксаса с петушиными веками. Человеческий торс, закованный в доспехи, заканчивался двумя извивавшимися мощными ногами-змеями, покрытыми кольчугой. Демоница второго уровня Веррье была стройной брюнеткой с огромными умными глазами, одетой в живописную драную дерюгу. Многочисленные разрывы на платье черноволосой колдуньи щедро открывали для постороннего взгляда её несомненные достоинства.
– Приношу к Вашим ногам ключ от Миранды, о, святейший, – обратился к Повелителю Мух рыцарь Барантер, соратник и помощник верховного судьи подземного мира Радаманта, – теперь эта луна Урана принадлежит Вам. Чтобы Вы могли время от времени отдыхать на этой планете от дел земных. Ведь оттуда – такой захватывающий вид на Уран. Какие там волшебные восходы и закаты!
Далее шла череда подношений морского демона Тритониуса. Сам Тритониус возлежал на инкрустированных жемчугом и перламутром носилках с балдахином, которые несли преданные ему сирены. Человеческая голова, покрытая густыми зелёными волосами, с широкой незакрывающейся пастью, усыпанной звериными зубами, и жабрами около ушей – контрастировала с мощным, подобно панцирю краба, торсом атлета, покрытым шипами и переходившим в хвост дельфина. Он всегда приезжал с огромным количеством подарков: редких минералов, бесценных картин на срезах марганцевых конкреций, насчитывавших несколько миллиардов лет, золота затонувших легионов, древних манускриптов и культовых ценностей, разысканных на глубинах океанов его морскими демоническими силами.
Демон Араквиэль, предводитель Ордена наблюдателей, которые сожительствовали с «дочерьми человеческими», прислал красивейших наложниц для жертвоприношения Триумвирату. Опьянённые инкубами[6 - Инкуб (Incubus) – сущность астрального плана (демон), в образе мужчины являющаяся человеку для интимного контакта против его воли (во время эротических сновидений), виновник кошмара; у римлян – Фавн или Сильван.] лёгкими наркотиками, чтобы не падать то и дело в обморок от увиденного, девушки еле стояли на ногах и вынуждены были держаться друг за друга. Повелитель мух выбрал самую красивую из них и привлёк к себе, обхватив мохнатыми лапами за талию.
Сидевшие за большим рыцарским столом рядом с тронами Триумвирата верховные князья Эврином, Плутон, Молох, Ваал и Бельфегор восприняли это как знак к началу оргии. Подзывая жертвенных рабынь к столу одну за другой, они также выбрали понравившихся им девушек и усадили их с собой. Зазвучала волшебная музыка, и на нижней площадке пещеры, представлявшей собой подобие каменной сцены, появились танцовщицы. На пир прибывали всё новые демоны – в преображённом после официального заседания обличье и в окружении своих свит. На неофициальную часть было разрешено приглашать гостей. Зал быстро заполнялся. Верхние ярусы и боковые провалы пещеры были заняты музыкантами и обслуживающим персоналом – ведьмами, бесами, вурдалаками и вампирами, ловко летавшими время от времени на большой скорости между сталактитами, разнося яства и напитки гостям.
Наблюдая за торжествами, сам Вельзевул время от времени поворачивал то одну, то другую голову в сторону Астарота и Асмодея, чьи кресла стояли рядом чуть ниже тронов Триумвирата. Как и все демоны, он обладал способностью читать мысли и слышать слова на расстоянии – но на этот раз ему не удалось распознать ни слова из отрывков той абракадабры, которые долетали до него. Слишком осторожны и изобретательны были эти два князя тьмы, умевшие защищать свои тайны. Они разговаривали с Зарахом, братом Люцифера, что не могло не насторожить Вельзевула. Через своего помощника Инфериуса он вызвал к себе Асмодея, а тем временем присоединился к рыцарям ордена, веселившимся за массивным столом.
Под дружные аплодисменты всех собравшихся Бельфегор в такт музыке сотен тимпанов и флейт пустился в пляс в окружении жертвенных наложниц. Девушки, охмелевшие от изысканных вин, разрозовелись и, более не страшась окружавших их чудовищ, самозабвенно танцевали вокруг него. Мощный обнажённый торс Приапа плавно двигался в такт музыке. Его борода, высунутый розовый язык и гигантский хобот, которым он поочерёдно касался тел каждой из девушек, больше не пугали их. Забыв стыд, как под гипнозом, не отрывая взгляда от него и его гигантского фаллоса, каждая из них ждала, чтобы он уделил именно ей своё внимание. Наконец, выбрав жертву, Бельфегор поднял девушку мощными руками и стал медленно вводить огромный фаллос в её лоно, продолжая кружиться в танце. Поначалу, делая это медленно и плавно, повиливая в такт музыке бёдрами, он добился взаимности и самозабвения жертвы. Затем, крепче сжимая её в своих объятиях, он продолжил движения, вводя член всё глубже. Стоны и крики беззащитной жертвы перекрывали звуки музыки, но это ещё больше заводило собравшихся, присоединившихся к всеобщей оргии.
Асмодей, явившийся сознанию Вельзевула сквозь забвение веселья, вопросительно глядел ему прямо в глаза. Жабья морда Повелителя Мух продолжала поглощать еду и напитки, кошачья – облизывать наложницу, которую он крепко сжимал своими паучьими лапами. Он знаком попросил Асмодея нагнуться и, обдавая его зловонными испарениями, прошептал:
– Мне нужен облик Махди. В пророчестве сказано: твой художник первым отобразит его. Не упусти момент!.
– Ваше Cвятейшество, – не дрогнув ни одним мускулом под пристальным взглядом мутных глаз Повелителя Мух, промолвил Асмодей, – я помню… Мои люди расставлены вокруг него. Но всему своё время! Никому не дано переставить строчки в Книге Мироздания.
Отстранив руку от лап Вельзевула, впившихся в рукав камзола, он в почтительном поклоне удалился от трона и вернулся к своим друзьям, сохраняя беззаботную гримасу на лице, но хмель и веселье начисто вылетели из его головы.
Асмодей взглядом искал в толпе маскарада демоницу-травницу Веррье. Хоть общаться на виду у всех с демоницей второго уровня считалось плохим тоном, он часто пользовался исключительностью своего положения при дворе для того, чтобы снять усталость или головную боль с помощью существ более низкого уровня. Традиционная вакханалия с обильными возлияниями и употреблением наркотиков была данью эпохе Смешения, когда большинство князей Тьмы, находясь большую часть времени среди земных людей, кичились друг перед другом своей способностью перевоплощаться в человеческие образы и предаваться земным утехам. На самом деле многие из них тяготились обычаем являться на заседания Верховного совета в человечьем обличии и делать вид, что им нравится участвовать в пирах, устраивавшихся Вельзевулом. Каждый из них имел свою стихию и только в ней находил изощрённые удовольствия, приносившие истинное наслаждение. Маскарад был условностью. После массовой оргии и удовлетворения плотской похоти должны были последовать жертвоприношения. Асмодею изрядно надоели эти забавы, в которых каждый из участников пира стремился показать наибольшую изощрённость в своей жестокости, чтобы доказать лояльность Триумвирату.
Асмодей мысленно обратился к возлежавшей у ног рыцаря Абраксаса демонице Веррье с приказом спуститься в нижний грот. Та, шепнув что-то на ухо своему повелителю, покорно направилась к нижнему ярусу пещеры, где начинались ступени в подводные лабиринты. Абраксас одобрительно кивнул и сдержанно улыбнулся под пристальным взглядом Асмодея. Сила этого взгляда ещё приковывала рыцаря к его ложу, на котором он продолжал лежать, не в силах пошевелить ни единым мускулом, а Асмодея уже не было в пещере. Уподобившись дыханию подземного ветра, он устремился вниз по ступеням грота, настиг Веррье, закружил её в немыслимом танце и увлёк по переходам к подводной реке. Беззвучно шептал ей нежнейшие слова, проникая тёплыми струями воздуха под её одежды, горячил кровь юной демоницы. Достигнув длинной сводчатой пещеры, по которой река с шумом неслась куда-то вниз, девушка скинула одежды и, подняв руки, потянулась всем телом, полнее отдаваясь утончённым ласкам Асмодея.
Как всегда непредсказуемый, он перед самым спуском к реке вдруг перестал быть воздухом, жарко ласкавшим девушку, а стал прохладной водой и увлёк её вниз, пронизывая кожу миллиардами иголочек. Всё тело демоницы вспыхивало и переливалось в темноте водных потоков. Она сделала глубокий вдох и устремилась вместе со своим спутником в глубины преисподней…
Над расколотой мечом Люцифера грядой ливанских гор разыгрывалась небывалая гроза, озарявшая всю ночь окрестные хребты и поверхность Средиземного моря нескончаемыми молниями и оглушающими раскатами грома. Дождь лил как из ведра, загоняя насекомых, животных и людей в расщелины, пещеры и жилища. Под утро зарницы и всполохи молний стихли, замерев перед приближением гигантского грозового зарева, надвигавшегося со стороны Атлантики к ливанскому побережью. На встречу демонов в окружении своей огромной свиты наконец-то прибыл сиятельный Сатанаэль.
Глава 7
«Траходром». «Алора-алора».
– Вставай, ну вставай же – лицо без глаз широко улыбалось беззубой улыбкой. Приснилось что-то? Так потом досмотришь!
Голубые Мечи долго вглядывался в склонившуюся над ним физиономию, пытаясь понять, где он и кто его так неистово тормошит, продолжение это кошмарного сна или не менее ужасная явь. Он был весь в холодном поту, пряди волос прилипли ко лбу, мешая рассмотреть существо, которое тянуло к нему руки… Художник вскочил с постели, перевернув стоявшую рядом табуретку.
Перед ним была Валя Синяк, с заплывшими от пьянок последних дней глазами, переливавшимися свежими фингалами. На её физиономии застыла улыбка, медленно переходившая в маску недоумения:
– Что с тобой, Андрюша? Бог с тобой, ты что – меня не узнаёшь?
Голубые Мечи по-прежнему стоял подле кровати, прикрываясь скомканным одеялом и смотря в пространство – куда-то сквозь хозяйку квартиры. На нём, действительно, не было лица. Он был бледен как полотно и беззвучно трясся, прижимая одеяло ко рту.
Валя Синяк обняла его и усадила на раскладушку, поглаживая по спине:
– Ну ладно, ладно… Тш-ш, тш-ш, тихо, тихо, не плачь, ну мало ли что приснится. Это же не на самом деле. Это же – сон!
При этих словах Андрей бросил на неё тревожный взгляд и уткнулся в синяковое плечо. Нечто необъяснимое, приснившееся во сне, настолько поразило его, что он даже не мог произнести ни слова. Только холодный озноб по-прежнему тряс его всего.
– Ну успокойся, ну всё… всё…
