Колесо Времени. Книга 14. Память Света

– Чувствую себя призовым бычком на ярмарке, – проворчал Канлер. Он тоже снял и повесил сушиться мундир, а затем потопал ногами, сбивая грязь с подошв. – Куда ни сунься, любимчики Таима следят за нами краешком глаза. Кровь и пепел, Андрол! Они знают! Знают, что мы хотим сбежать.

– Как насчет слабых мест? – спросила, подавшись к ним, Певара. – К примеру, небрежно охраняемый участок стены?

– Смотря кого назначат в караул, Певара Седай, – заметил Эмарин, кивнув ей в знак приветствия.

– Хм… Пожалуй, ты прав. Я не говорила, сколь занятным нахожу тот факт, что с наибольшим уважением ко мне относится уроженец Тира?

– Вежливость, – пояснил Эмарин, – признак не уважения, Певара Седай, а хорошего воспитания и уравновешенного характера.

Андрол улыбнулся. Эмариновы оскорбления – это что-то с чем-то. В половине случаев человек до самого конца не понимает, что над ним насмехаются.

– Значит, так, – надула губы Певара, – станем следить за сменами часовых. А во время следующей грозы переберемся через стену там, где караульные будут не особо внимательны.

Двое мужчин повернулись к Андролу, а тот поймал себя на том, что смотрит в угол, на тень от стола. Она что, увеличилась в размерах? Ползет к нему?..

– Не хочется мне бросать людей. – Андрол с трудом отвел глаза от темного пятна. – Здесь десятки, если не сотни, мужчин и мальчиков, которые еще не попали под влияние Таима. Тайком всех не вывести. Если же оставить их, мы рискуем…

Продолжать он не стал. Остальные не знали, что происходит – по-настоящему. Люди менялись. Сегодня верный союзник, а завтра – заклятый враг. Те, кто изменился, выглядели как прежде, но в то же время как-то иначе. Было что-то у них в глазах… Андрол поежился.

– Женщины, присланные мятежными Айз Седай, еще у ворот, – сообщила Певара. Да, они довольно давно стояли там лагерем, утверждая, что Дракон Возрожденный обещал им Стражей, но Таим до сих пор не позволил им войти. – Если объединиться с ними, можно взять Башню штурмом и вызволить остальных.

– Но так ли это просто? – спросил Эмарин. – У Таима целая деревня заложников. Многие пришли сюда вместе с родными и близкими.

Канлер кивнул. Здесь была его семья, и расставаться с ней он не хотел.

– Кроме того, – негромко произнес Андрол, повернувшись так, чтобы видеть Певару, – ты и правда считаешь, что Айз Седай могут победить в этой схватке?

– У многих за плечами десятилетия опыта. У некоторых – столетия.

– И сколько из этих лет они провели в бою?

Певара не ответила.

– Здесь сотни мужчин, способных направлять Силу, Айз Седай, – продолжил Андрол. – И каждый подолгу обучался тому, чтобы быть живым оружием. Мы не штудируем историю или искусство управления. Не изучаем, как влиять на политику государств. Мы учимся убивать. Каждого из здешних мальчиков и мужчин довели до предела возможностей, вынуждая расти над собой, обрести еще бо́льшие силы и оттачивать свою разрушительную мощь. И многие из них безумны. По зубам ли они твоим Айз Седай? Пойми, многие из тех, кому мы доверяем, – те самые мужчины, которых мы пытаемся спасти, – скорее всего, станут сражаться на стороне Таима, увидев, что Айз Седай надумали захватить Черную Башню.

– Твои доводы заслуживают внимания, – согласилась Певара.

«Ни дать ни взять королева», – подумал Андрол, против воли впечатленный ее самообладанием.

– Однако надо переслать наши сведения за пределы Черной Башни, – продолжила Певара. – Вероятно, полномасштабная атака – не самое разумное решение, но сидеть и ждать, пока нас не перебьют поодиночке…

– Полагаю, уместно будет послать гонца, – предложил Эмарин. – Мы должны предупредить лорда Дракона.

– Лорда Дракона? – презрительно фыркнул Канлер, усаживаясь у стены. – Он отвернулся от нас, Эмарин. Для него мы никто, и…

– У Дракона Возрожденного на плечах целый мир, Канлер, – тихим голосом перебил его Андрол. – Не знаю, зачем он оставил нас здесь, но предпочитаю верить, что в его глазах мы способны постоять за себя. – Он коснулся пальцами кожаных полосок, затем встал. – Настало время нам проявить себя и проверить Черную Башню на прочность. Если побежать к Айз Седай с просьбой защитить нас от себе подобных, мы подчинимся их власти. А если призвать на помощь лорда Дракона, кем мы будем, когда его не станет? Правильно, никем!

– О примирении с Таимом и речи не идет, – напомнил Эмарин. – Все мы знаем, чем он занимается.

На Певару Андрол не смотрел. Она уже рассказывала о своих подозрениях – и, несмотря на многолетний опыт контроля над эмоциями, в ее голосе слышался страх, который ей не удавалось скрыть. Тринадцать мурддраалов и тринадцать тех, кто способен направлять Силу, объединившись в нечестивом ритуале, могут обратить к Тени любого, кто в состоянии прильнуть к Источнику. Причем против его воли.

– Он творит чистое, концентрированное зло, – сказала Певара. – Отныне вопрос не в том, что люди разделились и кто-то следует за одним лидером, а кто-то – за другим. Это дело рук Темного, Андрол. Черная Башня подпала под власть Тени. Примите это как факт.

– Черная Башня – это мечта. – Андрол посмотрел в глаза Айз Седай. – Мечта об убежище для мужчин вроде меня, где не надо жить в страхе, спасаться бегством или чувствовать всеобщую ненависть. И я не отдам эту мечту Таиму. Не отдам, и все тут.

Если не считать дождя за окнами, в комнате стало тихо. Эмарин покивал, а Канлер встал и схватил Андрола за руку:

– Ты прав. Чтоб мне сгореть, если это не так, Андрол. Но что мы сделать-то можем? Нас мало, и мы слабы.

– Эмарин, – сказал Андрол, – слыхал ли ты о Ноксском восстании?

– Разумеется. Немалый переполох оно вызвало – даже за пределами Муранди.

– Треклятые мурандийцы! – прошипел Канлер. – И плащ сопрут, и морду набьют, если башмаки вдобавок не предложишь.

Эмарин приподнял бровь.

– Нокс находился довольно далеко от Лугарда, Канлер, – сказал Андрол. – Думаю, вряд ли бы ты счел, что тамошние жители отличаются от андорцев. Дело было… ну да, десять лет назад.

– Фермеры свергли своего лорда, – подхватил Эмарин. – И поверь, он того заслуживал. Ужасный он был человек, этот Дезартин, особенно по отношению к тем, кого считал ниже себя. Держал частную армию, одну из крупнейших за пределами Лугарда, и, как видно, вознамерился выкроить для себя маленькое королевство. И король ничего не мог с этим поделать.

– И Дезартина свергли? – спросил Канлер.

– Простые мужчины и женщины, уставшие от его зверств, – подтвердил Андрол. – В конце концов многие из его прихвостней-наемников перешли на нашу сторону. С виду Дезартин был силен, но его подвело гнилое нутро. Нам тут кажется, что дело дрянь, но мало кто из людей Таима верен ему. Такие, как он, не вдохновляют на преданность. Их приспешники надеются на свою долю власти или богатства. Мы можем найти способ свергнуть Таима, и мы его найдем.

Мужчины закивали, хотя Певара просто смотрела на него, крепко сжав губы. Отчасти Андрол чувствовал себя глупцом; он не считал, что остальным следует равняться на него, когда рядом есть более достойные кандидаты – к примеру, высокородный Эмарин или могущественный Налаам.

Уголком глаза он заметил, как тени под столом удлиняются и ползут в его сторону, и скрипнул зубами. Они не рискнут забрать его, когда рядом столько людей – верно? Если тени хотят сожрать Андрола, то они дождутся момента, когда он останется один и попробует уснуть.

Ночь приводила его в ужас.

«Они приходят, когда я не удерживаю саидин, – подумал Андрол. – Но ведь Источник очищен, чтоб мне сгореть! И я уже не обречен на потерю рассудка!»

Он вцепился в табурет. Наконец страх отступил, тьма отпрянула. Канлер – с неестественно бодрым видом – объявил, что принесет чего-нибудь попить. Он направился было на кухни, но остановился – поскольку предполагалось, что никто из них не будет ходить поодиночке.

– Пожалуй, мне тоже не помешает утолить жажду, – вздохнула Певара и ушла вместе с ним.

Андрол снова принялся за работу. Эмарин взял табурет и подсел рядом – так беспечно, будто лишь искал место поудобнее и с видом на улицу.

Однако он был не из тех, кто совершает бесцельные поступки, и поэтому тихо произнес:

– Ты участвовал в Ноксском восстании?

– Разве я так говорил? – спросил Андрол, не отвлекаясь от подпруги.

– Ты сказал, что наемники перешли на «вашу» сторону, а говоря о повстанцах, назвал их «мы».

Андрол обмер. «Чтоб мне сгореть! Надо следить за языком». Если Эмарин заметил эту оговорку, Певара тоже не пропустила ее мимо ушей.

– Я так, был неподалеку, – сказал он, – вот и угораздило…

– У тебя довольно необычное и богатое прошлое, друг мой, – заметил Эмарин. – Чем больше я узнаю, тем сильнее разгорается мое любопытство.

– Не сказал бы, что я тут единственный человек с интересным прошлым, – отозвался Андрол и после паузы добавил: – Лорд Алгарин из Дома Пендалоан.

Эмарин отшатнулся и выпучил глаза:

– Как ты узнал?

– У Фаншира была книга по генеалогии тайренской аристократии, – объяснил Андрол, сославшись на одного из Аша’манов-солдат, который до прихода в Башню был ученым. – Там встретилось любопытное примечание. О знатном Доме, мужчины из которого имели некую запретную особенность, о том, что несколькими десятилетиями раньше один из них навлек на семью тень позора.

– Понятно. Как вижу, тебя не особо удивляет тот факт, что я благородного происхождения.

– Причем имеющий опыт общения с Айз Седай, – продолжил Андрол, – и относящийся к ним с уважением, несмотря на то – или, напротив, благодаря тому – что они сотворили с твоей семьей. Обрати внимание, речь не просто о каком-то аристократе, а о тайренце, который не против служить под началом мальчишек с фермы – ты же назвал бы их именно так, верно? И сочувствует повстанцам-горожанам. Позволь заметить, друг мой, среди твоих соотечественников такие встречаются нечасто. Допускаю, что у тебя тоже занимательное прошлое.

– Очко в твою пользу, – улыбнулся Эмарин. – В Игре Домов, Андрол, ты добился бы впечатляющих результатов.

– Это вряд ли, – поморщился Андрол. – Последний раз, когда пробовал себя в ней, чуть не… – Он осекся.

– Чуть не что?

– Давай не будем об этом, – покраснел Андрол, не желая рассказывать об этом периоде своей жизни. «О Свет! Если продолжать в том же духе, меня сочтут пустомелей похлеще Налаама».

Эмарин повернулся и стал смотреть, как дождь стучит по окну.

– Если мне не изменяет память, – произнес он, – Ноксское восстание закончилось триумфом, но недолгим. Двумя годами позже знатная фамилия вернулась к власти, а несогласных изгнали или казнили.

– Да, – тихо подтвердил Андрол.

– Поэтому здесь надо стараться получше, – сказал Эмарин. – Я на твоей стороне, Андрол. Как и все мы.

– Нет, – возразил Андрол. – Все мы на стороне Черной Башни. Если придется, я возглавлю вас, но дело не во мне, не в тебе и не в ком-то из нас по отдельности. Я останусь за старшего лишь до тех пор, пока не вернется Логайн.

«Если он вообще вернется, – подумал Андрол. – Через переходные врата в Черную Башню больше не попасть. Что, если Логайн пытается вернуться и пробует открыть их, но тщетно?»

– Вот и хорошо, – сказал Эмарин. – Что будем делать?

Снаружи громыхнул гром.

– Погоди. – Андрол опустил взгляд на кожу и взялся за инструменты. – Дай часок на размышления.

– Простите, – прошептала Джесамин, стоя на коленях подле Талманеса, – но я бессильна. Мне недостает навыков для лечения подобных ран.

Талманес кивнул и вернул повязку на место. Весь бок почернел, как после глубокого обморожения.

Женщина из Родни – златовласая и с виду совсем молодая, хотя внешность у тех, кто умеет направлять Силу, бывает крайне обманчивой, – хмуро посмотрела на него:

– Поразительно, что вы еще ходить в состоянии.

– Не уверен, что это ковыляние можно назвать ходьбой, – заметил Талманес и похромал к солдатам. Пока что он по большей части передвигался без посторонней помощи, но головокружение накатывало все чаще.

Гэйбон спорил с Дэннелом. Тот жестикулировал, то и дело указывая на карту. Дыма было столько, что многие закрыли лица носовыми платками, отчего сделались похожи на треклятых айильцев.

– …Отсюда даже троллоки уходят, – настаивал Гэйбон. – Повсюду пожар.

– Куда ни глянь, везде они отступают к городским стенам, – возражал Дэннел. – Хотят, чтобы Кэймлин горел всю ночь. Единственный сектор без огня – тот, где находятся Путевые врата. Троллоки разрушили там все здания, чтобы создать преграду для огня.

– Они используют Единую Силу, – сказала Джесамин, стоявшая за спиной у Талманеса. – Я это чувствую. Черные сестры. Не советую идти в том направлении.

Из Родни осталась только она, вторая женщина погибла. Джесамин была недостаточно сильна, чтобы создать переходные врата, но пользу все же приносила: Талманес собственными глазами видел, как она сожгла шестерых троллоков, прорвавших строй его солдат.

В той схватке он не участвовал – сидел в стороне и мучился от боли. К счастью, у Джесамин нашлись какие-то целебные травы. Стоило пожевать их, и в голове начинался шум, но боль отступала. Казалось, все тело медленно сжимают в тисках, но Талманес хотя бы мог держаться на ногах.

– Пойдем кратчайшей дорогой, – решил он. – Квартал, где нет пожаров, находится совсем рядом с драконами. Рисковать не будем. Нельзя, чтобы отродья Тени обнаружили Алудру и ее орудия.

«Если этого еще не случилось».

Гэйбон бросил на него сердитый взгляд. Ну и ладно. Спасибо за помощь, но права приказывать у него нет. Это операция Отряда.

Бойцы Талманеса пробирались по темному городу, высматривая засады. Где находится склад, они примерно знали, но добраться до него оказалось непросто. Почти все крупные улицы были перекрыты пожаром, завалами или троллоками, и путь лежал по таким извилистым улочкам и переулкам, что в их лабиринте даже Гэйбон и другие кэймлинцы ориентировались с трудом.

Они обогнули квартал, выжженный огнем настолько жарким, что от него, наверное, плавились булыжники мостовой. Талманес смотрел на языки пламени, пока не заболели пересохшие глаза, а затем повел людей окольным путем.

Дюйм за дюймом они приближались к складу Алудры. Дважды солдаты наткнулись на троллоков, охотившихся на горожан, и перебили оба отряда: оставшиеся арбалетчики расстреляли половину монстров прежде, чем те успели понять, что происходит.

Талманес наблюдал за побоищем, но в схватку вступать больше не рисковал. Иначе вконец обессилел бы. О Свет! Что же он бросил коня? Сглупил, однако. Хотя чалого все равно спугнули бы троллоки.

«Ну все, уже ум за разум заходит». Он указал мечом на следующий перекресток. Разведчики подбежали к нему, осмотрелись и дали знак, что все чисто. «Думать все труднее. Недолго осталось, прежде чем меня заберет тьма».

Но сперва он спасет драконов. Обязан их спасти.

Нетвердо ступая, Талманес вышел из переулка на знакомую улицу. Так, уже близко. Сбоку догорали какие-то здания, и украшавшие их скульптуры походили на бедолаг, которых сжигают заживо. Пламя лизало белый мрамор, который понемногу покрывался черной сажей.

На другой стороне улицы было тихо. Никакого огня. Тени от статуй плясали, будто выпивохи, отмечающие сожжение врагов. Из-за дыма было нечем дышать, и с трудом соображавший Талманес подумал, что эти тени – и эти статуи – похожи на танцующих созданий тьмы, прекрасных, умирающих, пожираемых расползающейся по коже чернотой, что убивает саму душу…

– Мы уже рядом! – Превозмогая себя, он кое-как перешел на бег. Нельзя замедлять остальных.

«Если пожар перекинется на склад с драконами…»

Они остановились перед выгоревшим недавно участком земли; когда-то здесь стоял большой деревянный склад, но теперь от него остались только развалины, среди тлеющих балок, обугленных бревен и остатков каменной кладки валялись полусгоревшие трупы троллоков.

Солдаты, собравшиеся возле командира, молчали. Талманес не слышал ничего, кроме потрескивания пламени. По лицу струился холодный пот.

– Опоздали, – прошептал Мелтен. – Видать, забрали наших драконов. В огне они взорвались бы. Отродья Тени заявились сюда, забрали драконов, а склад сожгли дотла.

До смерти уставшие бойцы Отряда стали опускаться на колени. «Прости, Мэт, – подумал Талманес. – Мы сделали все, что могли. Мы…»

По городу раскатился звук, похожий на удар грома. Талманес вздрогнул всем телом. Остальные стали озираться.

– О Свет! – воскликнул Гэйбон. – Неужто отродья Тени пустили в ход драконов?

– Вряд ли, – отозвался Талманес. Чувствуя прилив сил, он сорвался с места, и остальные побежали следом за ним.

Каждый шаг отзывался мучительной болью в боку. Талманес направился по улице со статуями, справа – пламя, слева – неподвижный холод.

БУМ!

Бабахнуло громко, но драконы стреляют громче. Неужто его надежды сбылись и в городе появились Айз Седай? Заслышав этот грохот, Джесамин тоже собралась с силами и, подобрав юбки, бежала наравне с остальными. На третьем перекрестке от склада отряд свернул за угол и выскочил на рычащий арьергард отродий Тени.

Издав невероятно свирепый возглас, Талманес обеими руками поднял меч. К тому времени жжение распространилось по всему телу, дойдя до самых пальцев. Такое чувство, что он превратился в одну из тех статуй, обреченных на погибель в огне вместе с городом.

Срубив голову зазевавшемуся троллоку, он бросился на следующего оказавшегося перед ним врага. Тот плавно отпрянул, с текучей грацией повернув к противнику безглазое лицо и злой оскал, окаймленный бледными губами. Черный плащ оставался недвижим при порывах ветра.

К собственному изумлению, Талманес рассмеялся. «Почему бы и нет?» А еще говорят, у него нет чувства юмора. Он принял стойку «Лепестки яблони на ветру» и нанес удар, силой и яростью не уступавший тому огню, что пожирал его изнутри.

Естественно, преимущество было на стороне мурддраала. Даже в лучшие времена в такой схватке Талманесу понадобилась бы помощь. Тварь двигалась точно тень, перетекая из одной позиции в другую, стремясь ужалить противника жутким клинком. Мурддраал понимал, что для победы хватит одной царапины.

Он задел щеку Талманеса самым кончиком меча, срезав тонкий лоскут кожи. Талманес рассмеялся и с силой парировал вражеский клинок. Не ожидавший подобной реакции, Исчезающий растерялся, изумленно раскрыв рот. Человек должен был кричать, испытывая жгучую боль, должен вопить от осознания, что жизни его пришел конец.

– Таким растреклятым мечом меня уже рубили, ты, сын козла! – заорал Талманес, проводя атаку за атакой. «Кузнец кует клинок». Этот грубый выпад идеально соответствовал его настроению.

Мурддраал оступился. Искусный боковой удар Талманеса пришелся в локтевой сустав. Отсеченная рука закувыркалась в воздухе, и меч Исчезающего выпал из сведенных судорогой бледных пальцев. Талманес развернулся всем корпусом и следующим ударом – наискось, держа меч обеими руками, – отделил голову Исчезающего от тела.

Хлынула черная кровь, и мурддраал упал, хватаясь второй рукой за окровавленную культю. Меч Талманеса – клинок вдруг страшно потяжелел – выскользнул из пальцев и со звоном упал на мостовую, а сам Талманес потерял равновесие и шлепнулся бы на поверженного неприятеля, не подхвати его сзади чья-то рука.

– О Свет! – воскликнул Мелтен, глядя на мертвое тело. – Что, еще один?!

– Я разгадал секрет, – прошептал Талманес. – Чтобы убить мурддраала, надо быть мертвецом. – И усмехнулся в ответ на недоуменный взгляд товарища.

Вокруг, корчась, падали на землю десятки троллоков – они были связаны с убитым Исчезающим. Отряд собрался вокруг Талманеса. Несколько человек пали в бою, некоторые были ранены, и все без исключения выбились из сил: бой с этой шайкой троллоков мог оказаться для них последним.

Мелтен поднял меч, вытер его дочиста и протянул Талманесу, но тот едва держался на ногах, а потому убрал клинок в ножны и велел одному из солдат подать троллочье копье, чтобы было на что опереться.

– Эй, там, на перекрестке! – крикнули издалека. – Кем бы вы ни были – спасибо!

Талманес похромал вперед. Не дожидаясь приказа, Филджер и Мар уже ушли на разведку. Темную улицу загромоздили тела троллоков, погибших вместе с мурддраалом; и чтобы разглядеть, кто кричал, пришлось перебираться через трупы.

Близ следующего перекрестка была возведена баррикада. На ней стояли люди, в их числе женщина с воздетым факелом. Простое коричневое платье, белый передник и волосы, заплетенные в косы. Это была Алудра.

– Солдаты Коутона, – продолжила она без особой радости в голосе. – Не очень-то вы торопились. – В другой руке она держала цилиндрический кожаный мешочек размером чуть больше мужского кулака. Талманес знал: если поджечь торчащий из него черный фитиль и бросить этот цилиндр, то он взорвется. Пращники Отряда как-то уже использовали такие штуковины. Не драконы, конечно, но разрушительная сила у них немалая.

– Алудра! – крикнул Талманес в ответ. – Драконы у вас? Умоляю, скажите, что вы их спасли!

Она хмыкнула и помахала факелом людям на баррикаде, чтобы те пропустили «красноруких». За преградой обнаружилось несколько сотен – если не тысяч – горожан. Они понемногу расступались, и Талманесу наконец открылось прекрасное зрелище: сотня драконов в самом сердце толпы.

Бронзовые орудия были закреплены на особых деревянных тележках, в каждую из которых обычно запрягали пару лошадей. Вообще-то, весьма маневренная конструкция, если так посмотреть. Талманес знал, что, если выпрячь лошадей и закрепить тележки, чтобы те не откатывались после выстрела, драконы будут готовы к бою. Людей вокруг предостаточно, и они вполне способны тянуть их вместо лошадей.

– Думал, что я их брошу? – спросила Алудра. – Эти люди, стрелять они не обучены, но повозки тащить умеют не хуже других.

– Надо вывезти драконов из города, – сказал Талманес.

– Что, тебя новое озарение посетило? – фыркнула Алудра. – Чем я, по-твоему, занимаюсь? Твое лицо, что с ним случилось?

– Как-то раз мне достался кусок довольно острого сыра. С тех пор никак не отделаюсь от послевкусия.

Алудра непонимающе склонила голову. «Может, надо сопровождать шутки улыбкой? – подумал Талманес, устало прислонившись к баррикаде. – Чтобы все понимали, что я шучу». Но вот вопрос: надо ли, чтобы люди знали, что он шутит? Ведь если не знают, выходит куда смешнее. К тому же улыбаться – это уже чересчур. Юмор должен быть тонким. И еще…

Да, ему и впрямь трудно сосредоточиться. Он проморгался. В свете факела Алудра обеспокоенно нахмурилась.

– Так что там у меня с лицом? – Талманес провел ладонью по щеке. Кровь. Мурддраал. Точно. – Мелочь, царапина…

– А вены?

– Вены? – сперва не понял он, но затем обратил внимание на руку. Черные жгутики будто проросшими под кожей побегами плюща обвивали запястье и тянулись к пальцам. Буквально на глазах они становились чернее прежнего. – Ах вот ты о чем! Увы, я умираю. Ужасная трагедия. У тебя, случаем, не найдется бренди?

– Я…

– Милорд! – крикнул кто-то.

Талманес снова поморгал, после чего с трудом обернулся, тяжело опираясь на копье.

– Да, Филджер?

– Снова троллоки, милорд. Очень много! Идут с той стороны, прямо на нас.

– Изумительно. Ставьте стол. Надеюсь, приборов хватит. Так и знал, что надо было отправить служанку за пять тысяч семьсот тридцать первым комплектом посуды.

– Ты… Ты себя хорошо чувствуешь? – спросила Алудра.

– Не лучше, чем выгляжу, женщина. Кровь и треклятый пепел! Гэйбон! Путь к отступлению отрезан. Далеко ли до восточных ворот?

– Восточных? – откликнулся Гэйбон. – Примерно полчаса ходу. Зато прямо, вниз по склону.

– В таком случае – вперед, – распорядился Талманес. – Бери разведчиков и выдвигайся. Дэннел, организуй местных, чтобы тянули драконов. И будь готов привести орудия в боевую готовность.

– Талманес! – вмешалась Алудра. – Порошок и драконьи яйца, их немного у нас осталось. Понадобятся запасы из Байрлона. А сегодня, если развернете драконов… Могу позволить по несколько выстрелов из каждого, не больше.

Дэннел кивнул:

– Драконам без поддержки не место на первой линии обороны, милорд. Им нужна защита – чтобы враг не подошел слишком близко и не уничтожил орудия. Стрелять-то можно, но без пехоты драконам долго не продержаться.

– Вот поэтому мы и бежим. – Талманес развернулся, сделал шаг и едва не упал из-за подкатившей слабости. – И по-моему… По-моему, мне нужен конь…

Могидин ступила на платформу, зависшую в воздухе посреди открытого моря. Под редкими дуновениями бриза прозрачные синие воды шли рябью, но волн не было. Земли в пределах видимости – тоже.

У края платформы, сцепив руки за спиной, стоял Моридин. Море перед ним было объято пламенем, бездымным, но таким жарким, что вокруг пузырилась кипящая вода. Каменные подмостки над безбрежным морем. Горящая вода. В своих осколках сна Моридин обожал создавать всякую небыль.