Колесо Времени. Книга 14. Память Света

– Как только мы тут закончим, – вполголоса сказал Ранд, – я отправлюсь к ним. Они все подпишут.

– А если нет? – осведомился Грегорин.

– В таком случае придется их уничтожить. – Ранд шлепнул пятерней по столику. – Или, по крайней мере, лишить их возможности развязать войну – в обозримом будущем.

Все замерли.

– Ты и впрямь на такое способен? – спросил Дарлин.

– Не уверен, – признался Ранд. – Если да, то я, вероятно, растрачу силы, причем в тот момент, когда больше всего в них нуждаюсь. О Свет! Возможно, это единственный выход. И это чудовищный выбор, ведь когда я расстался с ними в прошлый раз… Нет, нельзя, чтобы они ударили нам в спину в самый разгар битвы с Тенью. Это недопустимо. – Он покачал головой, и подошедшая Мин взяла его за руку. – Я найду способ разобраться с ними. Как-нибудь, но найду.

Властители продолжали подписывать договор – одни с большой помпезностью, другие самым будничным манером. Под документом поставили свои имена также Перрин, Гавин, Фэйли и Гарет Брин. Похоже, Ранд хотел получить подписи всех, кто мог бы занять высокое положение или взять на себя руководящую роль.

Наконец осталась одна Илэйн. Ранд протянул ей перо.

– Ты требуешь от меня непростого решения, – сказала Илэйн.

Она скрестила руки на груди, ее золотистые волосы блестели в свете Рандовых сфер. Но почему снаружи стало так темно? Похоже, Ранда это не беспокоило, но Перрин опасался, что небо вновь затянули тучи. Если они превозмогли волю Дракона, это тревожный знак.

– Знаю, что оно непростое, – подтвердил Ранд. – А если я дам тебе кое-что взамен?..

– Что?

– Войну. – Он повернулся к правителям. – Вы хотите, чтобы Последнюю битву возглавил один из вас. Примете ли вы в этом качестве Андор и его королеву?

– Она слишком молода, – отметил Дарлин. – И неопытна. Без обид, ваше величество.

– Кто бы говорил! – фыркнул Алсалам. – Половина из присутствующих здесь монархов сидит на троне всего лишь год, а то и меньше!

– Как насчет порубежников? – спросила Аллиандре. – Они сражаются с Запустением всю свою жизнь.

– Наши страны под ударом превосходящего числом врага, – покачал головой Пейтар. – Ни один из нас не может вести эту войну. Андор – такой же кандидат, как и все остальные.

– В Андор тоже вторглись вражеские войска, – заметил Дарлин.

– Это коснется всех вас, если еще не коснулось, – сказал Ранд. – Илэйн Траканд – прирожденный вождь; она научила меня почти всему, что я знаю об управлении людьми. Тактике она обучалась у великого военачальника, и не сомневаюсь, что за советом она обратится к столь же выдающимся полководцам. Кто-то непременно должен возглавить наши войска. Доверите ли вы ей этот пост?

Пусть и неохотно, но присутствующие ответили утвердительными кивками. Ранд взглянул на Илэйн.

– Ладно, Ранд, – сказала та. – Я согласна и подпишу твой договор, но смотри не забудь о шончанском вопросе. На этом листе должна стоять подпись их правителя. Пока ее нет, нам всем грозит опасность.

– Как насчет женщин, находящихся в плену у шончан? – спросил Руарк. – Должен признать, Ранд ал’Тор, после победы в более насущных битвах мы намеревались объявить этих захватчиков нашими кровными врагами.

– Если их правитель подпишет договор, – ответил Ранд, – я буду просить обменять способных направлять Силу пленниц на что-нибудь ценное. И попробую убедить шончан освободить захваченные ими земли и вернуться в пределы своей собственной страны.

– А если они откажутся? – качнула головой Эгвейн. – Позволишь им подписать договор без учета этих условий? Порабощены тысячи, Ранд.

– Нам их не одолеть, – тихо промолвила Авиенда. Перрин взглянул на нее. От Авиенды пахло отчаянием, но и решимостью. – Если пойдем на них войной, проиграем.

– Авиенда права, – подхватила Эмис. – Айил не станут воевать против шончан.

Руарк изумленно смотрел на обеих – то на одну, то на другую.

– Они натворили немало ужасных вещей, – сказал Ранд, – но пока что захваченные ими земли даже выигрывают под их уверенным правлением. Если будет необходимо, я готов отдать шончан занятые ими земли – при условии, что они прекратят захватывать новые. А женщины… Что случилось, то случилось. Давайте сперва подумаем о судьбе мира, а затем сделаем для оказавшихся в плену все, что в наших силах.

Какое-то время Илэйн держала договор в руках – возможно, для пущего драматического эффекта, – а затем склонилась над столиком и добавила к списку имен внизу свой пышный росчерк.

– Готово, – сказала Морейн, когда Ранд потянулся за договором. – На этот раз ты все же добьешься мира, лорд Дракон.

– Сперва надо выжить, – заметил он, с благоговением взяв документ. – Готовьтесь к битве. Я оставлю вас. Надо закончить кое-какие дела, в том числе и с шончан разобраться. А затем я отправлюсь к Шайол Гул. Однако у меня есть еще одна просьба. Близкому другу очень нужна наша помощь…

Обложенное тучами небо рассекали шрамы яростных молний. Несмотря на тень, по шее Лана струился пот, а волосы под шлемом слиплись во влажный клубок. Шлема Лан не надевал уже много лет; в бытность Стражем Морейн от него требовалось не привлекать внимания, а шлем всегда бросается в глаза.

– Насколько… Насколько все плохо? – Андер, морщась, взялся за бок и привалился к скале.

– Хорошего мало, – ответил Лан, глядя на поле боя. Отродья Тени собирались с новыми силами. Казалось, эти завывающие монстры – единое целое, гигантская сила мрака, сочащаяся миазмами ненависти, густой, как сам воздух, вбиравший жар и влагу, словно купец, что запасается коврами тонкой работы.

– Так и знал. – Андер дышал быстро и прерывисто. Из-под прижатых к телу пальцев сочилась кровь. – Назар?

– Мертв, – сказал Лан. Седой воин пал в той же схватке, в которой чудом выжил Андер. Лан хотел помочь ему, но не успел. – Его сразил троллок, но Назар успел распороть тому брюхо.

– Да примет последнее… – Андер содрогнулся от боли. – Да примет…

– Да примет тебя к себе последнее объятие матери, – тихо закончил за него Лан.

– Что ты так смотришь, Лан? – спросил Андер. – Все мы знали, что будет, когда… когда пошли за тобой.

– Потому-то я и пытался вас остановить.

– Я… – нахмурил брови Андер.

– Успокойся, Андер. – Лан поднялся на ноги. – Мои поступки были эгоистичны. Я здесь, чтобы умереть за Малкир. У меня нет права отказывать другим в этой привилегии.

– Лорд Мандрагоран! – К ним подъехал принц Кайзель. Когда-то он щеголял в красивой новенькой броне, но теперь ее покрывали вмятины и кровавые потеки. Слишком юный для подобной битвы, кандорский принц сражался с хладнокровием бывалого ветерана. – Они строятся для новой атаки.

По каменистой земле Лан направился туда, где конюх придерживал Мандарба. Бока черного жеребца были иссечены троллочьим оружием. Благодарение Свету, раны оказались неглубокими. Лан потрепал коня по шее, и Мандарб всхрапнул. Стоявший поблизости знаменосец – уже пятый за последние сутки, – бритоголовый парень по имени Джофил, поднял флаг Малкир, знамя Золотого журавля.

Первым ударом отряд Лана захватил ущелье – длинную и узкую полосу усеянной камнями земли, зажатую промеж отвесных скал и крутых пиков, – отбросив отродья Тени, не дав им прорваться в долину. Признаться, Лан не ожидал такого результата.

Чтобы удерживать такую позицию, особого ума не надо. Стоишь, пока жив, и убиваешь всех, до кого сумел дотянуться.

Лан командовал конницей. Не самое идеальное войско для подобной работы, ведь лучше всего кавалерия показывает себя на широком поле, где хватает места для рассыпной атаки, но Тарвиново ущелье было настолько узким, что одновременно пройти в него могли лишь несколько троллоков. Такая теснота играла Лану на руку: по крайней мере, воспользоваться своим преимуществом в численности враг нее мог, и за каждый завоеванный ярд троллоки платили кровавую цену.

Шерстяным одеялом каньон устилали троллочьи трупы. Всякий раз, когда монстры шли на приступ, воины Лана встречали их в теснине пиками и алебардами, мечами и стрелами. Троллоки гибли тысячами, и следующим волнам приходилось уже перебираться через горы трупов. Однако в этих схватках редело и войско Лана.

После каждой атаки отродий Тени его люди отступали чуть дальше. К выходу из ущелья. Сейчас до него оставалось меньше сотни футов.

Лан чувствовал, как в мускулы вгрызается усталость.

– Каковы наши силы? – спросил он у принца Кайзеля.

– Примерно шесть тысяч, еще способных держаться в седле, Дай Шан.

Меньше половины из тех, кто пришел сюда днем раньше.

– Пусть садятся в седла.

– Мы что, отступаем? – потрясенный, спросил Кайзель.

Лан повернулся к пареньку, и тот побледнел.

Видать, не зря Лану говорили, что одним взглядом он может напугать кого угодно. Морейн любила шутить, что в гляделки он способен переиграть даже камень, а терпение у него поистине дубовое. Если честно, уверенности в нем было куда меньше, чем казалось со стороны, но этому мальчишке следовало бы крепко призадуматься, прежде чем заикаться об отступлении.

– Ну конечно, – ответил Лан. – А затем будем атаковать.

– Атаковать? – произнес Кайзель. – Так мы же обороняемся!

– Тут нас сомнут, – объяснил Лан, забираясь в седло. – Мы измотаны, изранены, еле стоим на ногах. Если оставаться на нынешней позиции, то еще пара атак – и от нас даже мокрого места не останется.

Лан был реалистом. Конец – значит, конец.

– Передайте такие мои приказы, – сказал Лан принцу Кайзелю. – Мы станем медленно отступать из ущелья. Вы собирайте оставшиеся войска на равнине – верхом, готовые ударить по отродьям Тени, когда те выйдут из ущелья. Они не успеют ничего понять, и этой атакой мы нанесем громадный урон.

– А не получится ли так, что, если мы оставим проход, они нас окружат и сомнут? – спросил Кайзель.

– Это лучшее, что мы можем сделать имеющимися у нас силами.

– А потом?

– А потом они рано или поздно прорвутся, рассекут наше войско на части и перебьют всех до единого.

Пару секунд Кайзель просто сидел в седле, а затем кивнул, и Лан в очередной раз восхитился этим мальчишкой. Поначалу он предполагал, что принц последовал за ним, мечтая прославиться, сражаться в битве бок о бок с Дай Шаном и разгромить врага. Но нет. Кайзель был порубежником до мозга костей. Он пришел сюда не ради славы, а из чувства долга. «Хороший парень».

– Передайте приказ, и чем быстрее, тем лучше. Парни с радостью вернутся в седла. – Слишком многим пришлось биться в пешем строю, поскольку в такой тесноте всаднику не развернуться.

Кайзель сделал, как было сказано, и слова Лана согрели его людей, как осенний костер. Лан заметил, как Булен помогает Андеру взобраться на коня.

– Андер? – окликнул воина Лан, ударом каблуков направляя к нему Мандарба. – Ты не в состоянии ехать верхом. Ступай в дальний лагерь, к раненым.

– Чтобы лежать на травке и позволить троллокам прирезать меня – после того, как они вас перебьют? – Он шатко поерзал в седле, и Булен поднял озабоченный взгляд, но Андер отмахнулся и заставил себя сесть прямо. – Мы уже свернули целую гору, Лан. Давай же сдвинем с места перышко и покончим с этим.

Возразить было нечего. Лан прокричал приказ к отступлению, адресованный передним рядам. Выжившие собрались вокруг него и начали отходить в сторону равнины.

Возбужденные, троллоки завыли и заулюлюкали, понимая, что стоит им вырваться из тесных каменных стен, и вот она, победа, рукой подать.

Лан и его небольшой отряд покинули узкие пределы ущелья. Те, кто двигался в пешем порядке, бросились к лошадям, возле входа в каньон.

Троллоки – в кои-то веки они не стали ждать, пока их подхлестнут мурддраалы, – гулко топоча по каменистой земле, устремились в атаку.

В нескольких сотнях ярдов от ущелья Лан придержал бег Мандарба и обернулся. Его не без труда догнал Андер, а затем и остальные всадники, которые выстроились длинными рядами. С Ланом поравнялся Булен, пустивший коня легким галопом.

Бурный поток несущихся в атаку отродий Тени приближался к устью ущелья. Еще немного – и тысячи троллоков вырвутся на открытое пространство, где сделают все, чтобы уничтожить людей.

Лана окружили молчаливые всадники. Многие были в возрасте – последние подданные их погибшего королевства. Этот отряд сумел перекрыть узкую теснину ущелья, но на просторной равнине казался крошечным.

– Булен! – окликнул воина Лан.

– Да, лорд Мандрагоран?

– Говоришь, много лет назад ты подвел меня?

– Да, милорд. Дело в том…

– Отныне все твои оплошки забыты, – объявил Лан, глядя вперед. – Я горжусь, что вручил тебе хадори.

Подскакавший к Лану Кайзель кивнул ему:

– Мы готовы, Дай Шан.

– И это к лучшему, – кривясь от боли, сказал Андер. Он по-прежнему зажимал рану и едва держался в седле.

– Не к лучшему, а как есть, – поправил его Лан, и не только ради спора.

– Нет, – возразил Андер. – Это важнее, чем кажется, Лан. Малкир – как дерево, чьи корни подточил белый червь, а ветви понемногу засыхают. Пусть лучше это дерево сгорит в ослепительной вспышке.

– По мне лучше атаковать, – сказал Булен, чей голос сделался тверже, – чем ждать, пока нас сметут. Предпочту умереть в атаке, с нацеленным на врага клинком.

Лан кивнул, развернул коня и воздел меч высоко над головой. Речей говорить не стал. Все уже сказано, и его люди знают, что их ждет. Еще одна атака, пока остались силы. Она кое-что да будет значить. Благодаря ей станет меньше отродий Тени, которые вот-вот наводнят цивилизованные земли. Меньше троллоков придет убивать тех, кто не в состоянии защитить себя.

Казалось, врагам нет конца. Бешеная орда без намека на дисциплину и боевой порядок. Воплощение ярости и разрушения. Их тысячи тысяч. Они вытекали на равнину, будто прорвавший запруду бурный поток.

Перед такой силищей маленький отряд Лана – все равно что камешек в сравнении с лавиной.

Люди молча подняли мечи, в последний раз салютуя своему королю.

– Вперед! – крикнул Лан.

«Теперь, когда они рассыпаются в стороны, мы нанесем наибольший ущерб». Он пришпорил Мандарба и помчался вперед во главе отряда.

Рядом, вцепившись обеими руками в луку седла, скакал Андер. Поднять оружие он даже не пробовал, иначе свалился бы с коня.

Найнив находилась слишком далеко, и Лан плохо чувствовал ее через узы, но иногда самые сильные эмоции могут быть переданы другому, несмотря на расстояние. Надеясь, что это у него получится, он постарался отправить ей всю свою любовь, а еще то, какую испытывает гордость за своих людей, как уверен в себе и в правом деле. Лан отчаянно желал, чтобы эти чувства были последним, что запомнит о нем Найнив.

«Рука моя станет клинком…»

Копыта грохотали по равнине. Троллоки заухали от предвкушения и восторга, понимая, что добыча уже не отступает, а атакует, и что люди несутся прямо к ним в лапы.

«Сама грудь моя – щитом…»

Лан слышал голос, отцовский голос, произносящий эти слова. Глупость, конечно. Когда пала Малкир, Лан был еще младенцем.

«И, защищая Семь Башен…»

Ему не довелось видеть, как Семь Башен сдерживают Запустение. Об этом он знал только по рассказам.

«Обуздывая тьму…»

Грохот копыт превратился в оглушительный гром. Прежде Лан не поверил бы, что бывают настолько громкие звуки. Не опуская оружия, он расправил плечи.

«Я выстою там, где другие падут».

Расстояние между противоборствующими силами сокращалось, и троллоки выставили перед собой копья.

«Ал Чалидолара Малкир. – За милую моему сердцу Малкир».

Эту клятву малкирские солдаты давали, в первый раз отправляясь на Рубеж Запустения. Лан никогда не произносил этих слов.

Но теперь произнес – от самого сердца.

– Ал Чалидолара Малкир! – выкрикнул он. – Копья – к бою!

О Свет, как же гремят копыта! Неужели шесть тысяч лошадей подняли такой шум? Лан глянул за спину, на свой отряд.

И увидел по меньшей мере десять тысяч конников.

«Это как?..»

Несмотря на изумление, Лан гнал Мандарба навстречу врагу.

– Вперед! За Золотого журавля!

Голоса, возгласы, крики, полные силы и радости.

Впереди и слева воздух вдруг рассекла – нет, распорола! – вертикальная черта. Переходные врата шириной в три дюжины шагов – такие громадные врата Лан видел впервые – раскрылись, словно из-за туч вышло солнце. С другой стороны пролился – нет, вырвался! – ослепительный свет, а вместе со светом из переходных врат явились всадники в полной броне. Несясь во весь опор, они немедленно примкнули к левому флангу атакующей кавалерии. Над ними реяло знамя Арафела.

Новые переходные врата – три, и четыре, и дюжина. Открываясь в строгом порядке, они исторгали скачущих конников с копьями на изготовку, и над всеми отрядами развевались стяги Салдэйи, Шайнара, Кандора. В считаные секунды шеститысячный отряд превратился в стотысячную армию.

Первые ряды троллоков охватило смятение. Многие завопили, заверещали, одни по-прежнему бежали навстречу атакующим, другие остановились, перехватывая и наклоняя копья так, чтобы встретить несущихся на них лошадей. А сзади на них – лишенная возможности видеть, что происходит впереди, – напирала, потрясая огромными, похожими на косы мечами и двойными боевыми топорами, разъяренная орда.

Тех троллоков в первых рядах, что выставили перед собой копья, вдруг разметало взрывом.

Где-то за спиной у Лана Аша’маны творили разрушительные плетения, и те взрывали землю, подчистую выбивая передние ряды врага. Когда от троллочьего авангарда остались одни лишь валяющиеся на земле трупы, следующие шеренги оказались совершенно беззащитны перед ураганом копыт, мечей и копий.

Мандарб врезался в гущу рычащих троллоков. Лан принялся рубить направо и налево. Андер расхохотался.

– Назад, дурень! – бросил ему Лан, не переставая орудовать мечом. – Отправь Аша’манов к раненым, пусть защитят лагерь!

– Хочу увидеть улыбку на твоем лице, Лан! – крикнул в ответ Андер, крепко державшийся за седло. – Перестань делать каменное лицо – хотя бы разок! Поверь, сегодняшний день этого достоин!

Лан окинул взглядом битву, о победе в которой раньше и помыслить не мог, увидел, что последний бой превратился в многообещающую сечу, и не сдержался. Он не просто улыбнулся. Он захохотал.

Удовлетворенный, Андер отправился выполнять приказ – сперва получить Исцеление, а затем навести порядок в тылу.

– Джофил! – крикнул Лан. – Подними повыше мое знамя! Ведь сегодня Малкир еще жива!

Глава 7. В гущу событий

Когда встреча закончилась, Илэйн вышла из шатра – и очутилась в роще. Деревьев было немногим больше десятка, зато каких! Высоченные, пышущие здоровьем красавцы с громадными ветвями и массивными стофутовыми стволами. Илэйн замерла и разинула рот, совершенно не стесняясь своего изумления, поскольку все остальные сделали то же самое. Она глянула в сторону, где Эгвейн – тоже с раскрытым ртом – рассматривала кроны гигантских деревьев. В небе по-прежнему сияло солнце, но зеленая листва затеняла пространство вокруг шатра. Так вот почему в нем стало темновато.

– Эти деревья… – Перрин шагнул вперед и положил ладонь на толстую рубчатую кору. – Это же Великие Древа. Такие я уже видел. В стеддинге!

Илэйн обняла Истинный Источник. Вот оно, сияние саидар – тепло, сравнимое с теплом солнца. Она вдохнула Силу и с интересом отметила, что при упоминании стеддинга почти все способные направлять Силу женщины поступили так же.

– Знаете, кем бы ни был теперь Ранд, – сказала Эгвейн, скрестив на груди руки, – он не способен сделать так, чтобы здесь взял и появился стеддинг.

Такое чувство, что она сказала это для собственного успокоения.

– Куда он ушел? – спросила Илэйн.

– Вон туда. – Перрин махнул рукой в сторону деревьев. – И пропал.

Меж могучих стволов ходили, запрокинув голову, солдаты из самых разных лагерей. Илэйн услышала, как поблизости переговаривается с лордом Агельмаром кто-то из шайнарцев:

– Они выросли у нас на глазах, милорд. Проклюнулись из земли и меньше чем за пять минут достигли вот таких размеров. Клянусь, милорд, или пусть я никогда больше не обнажу клинок.

– Ну ладно. – Илэйн отпустила Источник. – Давайте начнем, пока наши государства не сгорели дотла. Карты! Нам нужны карты!

Другие правители повернулись к ней. На собрании, в присутствии Ранда, мало кто оспаривал назначение Илэйн. Рядом с Рандом такое случалось: человека подхватывало приливом воли Дракона Возрожденного. Когда Ранд озвучивал некую мысль, она казалась совершенно логичной.

Теперь же, как видно, многие были недовольны тем, что Илэйн оказалась поставлена выше их. Так что лучше не давать им времени на размышления.

– Где мастер Норри? – спросила она у Дайлин. – Не мог бы он…

– Карты у меня, ваше величество, – сказал Гарет Брин, выходя из шатра вместе с Суан.

Илэйн даже удивилась, увидев, как он поседел с их последней встречи. Сегодня Брин был в плотных белых штанах и такой же куртке, на груди которой красовалась эмблема Пламени Тар Валона. Он вежливо поклонился, но приближаться не стал. Мундир Брина, равно как и ладонь Суан, покровительственно лежащая у него на руке, ясно давали понять, на чьей он стороне.

Илэйн помнила, как Брин с таким же невозмутимым видом стоял за спиной у ее матери. Неизменно почтителен и сдержан и всегда защищал королеву – ту, что в итоге отправила его в отставку. В этом не было вины Илэйн, но в глазах Брина читалось недоверие.

Ну да ладно, сделанного не воротишь. Ей остается лишь смотреть в будущее.

– Если у вас есть карты этой местности и предполагаемого поля битвы, мы с радостью взглянули бы на них, лорд Брин. Еще мне хотелось бы видеть карты областей между Полем Меррилор и Кэймлином, подробную карту Кандора и карты прочих Пограничных земель – лучшие из тех, что имеются в вашем распоряжении. Срочно соберите военачальников и советников! – продолжила она, обращаясь к монархам. – Пора встретиться с другими великими капитанами и обсудить наши следующие шаги.

Распоряжение вскоре было выполнено, хоть и не без сумятицы, поскольку делом занялись две дюжины разных групп. Слуги подняли парусиновые стенки шатра. Илэйн велела Сумеко собрать Родню и с помощью гвардейцев доставить из андорского лагеря через переходные врата столы и стулья. Еще она запросила подробные рапорты о происходящем в Тарвиновом ущелье, куда по просьбе Ранда отправились основные силы порубежников – выручать Лана. Монархи и великие капитаны остались планировать грядущее сражение.

Прошло немного времени, и Илэйн с Эгвейн уже стояли над разложенными по четырем столам картами Брина. Правители держались в сторонке, предоставив полководцам возможность поразмыслить и все обсудить.

– Хорошие у вас карты, Брин, – признал лорд Агельмар. Шайнарец считался одним из четырех великих капитанов – выдающихся полководцев своего времени. Другим был Брин, а остальные двое – Даврам Башир и Родел Итуралде – стояли бок о бок у другого стола, исправляя и дополняя карту западной части Пограничных земель. Под глазами у Итуралде набрякли мешки, а руки порой дрожали. Насколько было известно Илэйн, на долю военачальника совсем недавно выпало тяжелейшее сражение в Марадоне и на выручку ему пришли в самый последний момент. Откровенно говоря, она удивилась, увидев его на Поле Меррилор.

– Итак, – начала Илэйн, обращаясь к собранию. – Мы должны сражаться. Но где? И как?

– Крупные силы исчадий Тени атакуют на трех участках, – сказал Брин. – В Кэймлине, Кандоре и Тарвиновом ущелье. Сворачивать оборону в ущелье не следует, при условии, что наших войск хватит, чтобы лорду Мандрагорану удалось стабилизировать ситуацию. По всей вероятности, наш сегодняшний удар оттеснит противника обратно в каньон. Однако сдерживать врага в этом бутылочном горлышке… неподходящая задача для одной лишь тяжелой конницы малкири. Не стоит ли усилить их отрядами пикинеров? Если лорд Мандрагоран продолжит блокировать ущелье, основные наши войска можно отправить в Андор и Кандор.

– Да, – кивнул Агельмар. – План жизнеспособный, если мы окажем Дай Шану должную поддержку. Но нельзя допустить, чтобы в Шайнаре повторилось то же, что и в Кандоре. Если же враг вырвется из ущелья…

– Мы готовы к продолжительной битве, – заявил король Изар. – Сопротивление кандорцев и бой Лана в ущелье позволили нам выиграть время. Люди уже укрываются в наших крепостях. Мы продержимся, даже если ущелье будет потеряно.

– Это слова храбреца, ваше величество, – сказал Гарет Брин, – но не хотелось бы подвергать шайнарцев подобному испытанию. Давайте условимся, что будем удерживать ущелье всеми силами, какие для этого потребуются.

– А Кэймлин? – спросила Илэйн, и Родел Итуралде кивнул:

– Вражеские войска так глубоко у нас в тылу, да еще и получают подкрепление через Путевые врата… Это проблема.