Заговор Феникса

– Да! – крикнула Сара. – Мы выше и обходим их. Я открываю его на всю высоту. Она разогнала корабль до максимума и пустила их вперед, как взбесившуюся стрелу.

– Вектор отступления рассчитан. Мы будем готовы к прыжку в межпространство через пять секунд.

Борт наполнился ликованием. Но оно было недолгим. Как только они прошли мимо крейсера, и он исчез из виду, его сменил другой корабль, точно такой же большой. Он сидел там, наводя оружие, как будто все это время ждал.

– Что за черт? – спросила Сара.

– Как мы раньше этого не заметили? – спросил Кельвин.

– Забитые сенсоры, – ответил Шень, отчаянно пожав плечами.

– Мы все еще можем прыгнуть?

– Нет. Их гравитация и близость нам помешают.

Майлз издал чрезвычайно громкий поток ругательств, затем сказал:

– Через десять секунд мы будем в зоне действия их ракет.

– Ты сможешь их обойти?

Кельвин посмотрел на Сару, но знал, что их корабль никогда не сможет обойти оба атакующих крейсера, работающих вместе. Да и другие корабли Ротэма были недалеко. Ночной Ястреб был как никогда в ловушке.

– Я могу попробовать, – сказала Сара, но в ее голосе не было надежды, и она выругалась себе под нос.

Новый корабль выпустил шквал энергии, который врезался в щиты Ночного ястреба, угрожая пересилить их и вывести из строя. Это было настолько яркое зрелище, что Кельвину пришлось отвести взгляд от иллюминатора.

– Мы не сможем выдержать еще много таких, – сказал Шень. Огни борта замигали, когда он переключил их на третичную мощность.

Кельвин знал, что им никогда не удастся обогнать или превзойти этих противников. Он снял свои ограничители и встал, привлекая их внимание.

– Сара, – сказал он. – Скажи им, что мы сдаемся.

– Что? – спросила она.

– Мы сдаемся!

– Я лучше умру на ногах с мечом в руке, чем выживу, стоя на коленях, – сказал Майлз.

– Мы никому не нужны, если мы мертвы, – сказал Кельвин. – Наш единственный шанс сейчас – предложить сдаться и надеяться, что они примут это.

– И надеяться, что мы выживем в плену, – сказал Шень.

Как только Сара связалась с вражеским кораблем, они приняли безоговорочную капитуляцию и передали инструкции. Атаки прекратились, но волны звездных истребителей Ротэма были развернуты, чтобы вдвойне гарантировать, что Ночной ястреб не сможет сбежать. Тяговый луч с ближайшего корабля зацепился за них и медленно втянул их внутрь, вероятно, направляясь к погрузочному отсеку на корабле Ротэма.

– И что теперь? – спросила Сара.

Они все посмотрели на Кельвина.

– Мы должны действовать быстро, – сказал Кельвин. – Шень, нам нужно откатить компьютеры назад, чтобы наши банки данных стали такими, какими они были до Праксиса.

Его офицеры знали, что лучше не задавать ему вопросов, пока он не закончит.

– Мы сделаем все так, как будто Ананд все еще старпом, и, Майлз, ты будешь играть роль Ананда.

– Я не очень похож на Ананда, – сказал он. – Но я сделаю все, что скажешь.

– Саммерс, ты и кто-то из спецназа спрячетесь, и мы сотрем все доказательства того, что кто-то из вас был на борту корабля.

– И что потом? – спросила она. – Мы нападем вдвоем на корабль, на котором должно быть более трехсот солдат, а потом спасем тебя?

– Нет, – сказал Кельвин. – Тогда вы с нашим солдатом незаметно установите и активируете бесшумный маячок, который вы принесли на борт. Это предупредит Пятый флот о нашем присутствии и даст им знать, что мы находимся на корабле Ротэма, чтобы его можно было взять на абордаж.

– Хорошая мысль, – кивнула Саммерс. – Давайте сделаем это.

Кельвин был почти удивлен тем, что она согласилась с ним.

– Лучше поторопиться.

Она помчалась к лифту и исчезла внизу.

– Я даю 50-процентную вероятность того, что корабли союзников вообще увидят маячок с установленной глушилкой, – сказал Шень.

– Лучше, чем ноль, – сказала Сара.

– Пятый флот в любом случае уже прибывает в Абию, – сказал Кельвин. – Потому что они хотят выследить Ночной ястреб. Я думаю, что они смогут увидеть маячок, когда прибудут сюда.

– Скорее всего, это так, – сказал Шень.

– И если они увидят его издалека, тем лучше, – Кельвин прочистил горло. – Откройте одновременную линию с майором и инженером.

Как только линия была установлена, он как можно короче объяснил свой план. Закончив словами:

– Саммерс уже в пути.

– Мне придется уничтожить многие наши файлы в штабе, – сказал майор. – Это процедура. Пришельцам это может не понравиться, но это то, что мы должны сделать.

– Пока вы этим занимаетесь, убедитесь, что вы стерли все свидетельства о том, кого из солдат вы пошлете с Саммерс и маячок, – сказал Кельвин.

– Теперь вопрос в том, кого, – сказал майор.

– Я сделаю это, – сказал Пеллеу. – Я пойду сейчас. А когда наш корабль возьмут на абордаж, мы сможем спрятаться в секретных контейнерах, в которых были обнаружены Митчелл и Адамс.

Глава 28

Как только Ночной ястреб пристыковался к штурмовому крейсеру, Кельвин и его команда без оружия отправились к главному люку, чтобы ожидать захвата – как и было приказано.

Он молча стоял вместе с Сарой, Шеном и Майлзом. Он старался не смотреть никому из них в глаза. Какие бы ужасы ни ждали их на корабле Ротэмов, народа, известного своей жестокостью, Кельвин нес на себе всю вину. Если бы его рассудок был лучше, если бы он больше знал о ситуации, он бы действовал иначе и избавил бы их всех от того, что последует дальше: плена, пыток, возможно, даже смерти. Его не покидала надежда, что Саммерс и Пеллеу не найдут.

Люк с лязгом захлопнулся и медленно задвинулся.

– Начали, – сказал Майлз.

Первая группа Ротэмов вплыла внутрь, их движения были легкими и быстрыми, как у ящериц. Блестящие золотые глаза, багровая чешуйчатая кожа, черные волосы и форма Тельдари, сил вторжения, совершивших набеги на многие миры во время Великой войны. Они держали в руках разнообразное стрелковое оружие, в основном энергетические винтовки, и приказали Кельвину и остальным прижаться к стене.

Кельвин поднял руки, и остальные последовали его примеру. Их обыскали, а затем вытолкнули через люк на палубу главного ангара корабля Ротэмов.

Как только все было чисто, колонна из примерно шестидесяти ротэмских телдари хлынула на Ночной ястреб, чтобы перевернуть все вверх дном и захватить всех, кто находился на борту. Кельвин смотрел, как они уходят, со смесью тревоги и тоскливого сожаления. Ни один капитан не должен видеть, как его корабль захватывает враг.

– Пошевеливайся, – сказал ротэм, ударив Кельвина по затылку.

– Ай!

Он подавил волну нового гнева, глядя на своего обидчика, тельдари с желтым воротником капитана. Вероятно, он был одним из немногих Ротэмов, говоривших по-человечески. Когда их взгляды встретились, Кельвин отвел глаза, не желая еще больше провоцировать капитана. Вместо этого он двинулся вперед, как ему было приказано, в коридор.

Ангар был простым сооружением, почти скучным на вид; его единственной отличительной чертой было то, что он был очень большим. В нем легко могли поместиться три Ночных ястреба. Большинство истребителей, хранившихся здесь, были развернуты, поэтому ангар казался пустым, несмотря на груды ящиков и разбросанное оборудование.

Приставленный к спине Кельвина дал ему знать, что им не нравится, когда он оглядывается по сторонам. Он опустил голову и молча пошел вперед, как они и хотели. В конце концов, он и его команда были окружены Тельдари, которые выглядели мрачными и жаждали насилия.

Блок задержания был стратегически расположен рядом с ангаром. Достаточно далеко, чтобы заключенный-изгой не смог ускользнуть и угнать истребитель, но достаточно близко, чтобы новые заключенные могли быть обработаны и заперты без возможности сбежать или увидеть работу корабля.

Не успел он опомниться, как оказался в своей камере. Без кровати. Без стула. Даже не было достаточно высокого места, чтобы он мог стоять. Он мог сидеть на полу скрючившись или лежать, свернувшись в клубок. В Империи никогда бы так не обращались с заключенными. И, в отличие от задержаний на большинстве имперских кораблей, его удерживали металлические прутья, а не силовое поле. То ли для экономии средств, то ли для того, чтобы предотвратить побег заключенных в случае отключения энергии. Но недостатком было то, что опытный преступник мог использовать слабое место в замке и петлях. Жаль, что Кельвин не обладал такими талантами.

Прямо напротив его камеры с ограниченным обзором сидел Майлз. Он окинул Кельвина взглядом, выглядя как побитая собака. Кельвин не был уверен, что это значит.

– Как ты думаешь, они скормят нас друг другу? – спросил Майлз.

Прежде чем Кельвин успел ответить, или решить, хочет ли он этого, один из охранников закричал на них, вероятно, приказывая им замолчать. Его стаккато казалось невозможным понять. Кельвин знал несколько фраз Ротэмов, это был обязательный курс в академии, но он не помнил ничего, кроме бессмысленной и совершенно бесполезной фразы для тренировки: «Книга лежит на столе».

Он услышал шаги, и, наклонившись и расположив голову таким образом, Кельвин разглядел знакомые лица, марширующие с руками за головой между сильными ротэмскими охранниками, которые, несмотря на свой недостаток роста, выглядели злобными и властными. Кельвин увидел Роуз и его смену, членов экипажа, которых Кельвин знал, а вскоре появились мужчины и женщины в форме спецназа. Последним был майор, которого они затолкали в камеру рядом с камерой Кельвина, вне поля зрения.

Высокопоставленные офицеры Ротэма обсуждали что-то вроде инопланетян, но о чем бы они ни говорили, Кельвину было совершенно непонятно. После того как один из них отстранил остальных, а большинство Телдари вышли, тот же капитан в желтом воротничке подошел к Кельвину и наклонился, чтобы посмотреть ему в глаза. Он произнес что-то, похожее на тарабарщину.

Кельвин ничего не ответил. Он лишь не моргая смотрел в золотые глаза своего противника.

– Ты не говоришь по-ротэмски? – спросил капитан, теперь уже по-человечески.

– Нет.

– Жаль. Ваш язык… ограничен. Но придется обойтись этим.

Кельвин ничего не ответил.

– Вы капитан?

– Да.

– А это ваш первый офицер?

Он махнул накачанной рукой в сторону камеры Майлза.

– Да.

– Кельвин Кросс и Ананд Датар?

– Да.

– Хорошо. У меня есть к вам вопросы.

Кельвин посмотрел в сторону.

– Что вы делаете в Абиа?

– Я могу задать вам тот же вопрос. Мы люди в человеческом пространстве. Что вы здесь делаете?

Ротэм вытащил дубинку из укрытия и воткнул ее между прутьями в ребра Кальвина так быстро, что он не смог отреагировать. Волна электрического разряда прошла через него, и он напрягся, ударившись головой о потолок, когда он попытался отстраниться, но обнаружил, что не может. Мгновение спустя боль исчезла так же быстро, как и пришла, и Ротэм вынул свою дубинку.

– Давай попробуем еще раз, – сказал он. – Что вы здесь делаете?

– Обычный патруль, – ответил Кельвин. – Застава замолчала. Нас послали выяснить, почему.

Это было самое правдоподобное, что он мог придумать, но, как он и ожидал, Ротэм не купился на это и нанес Кельвину еще один болезненный удар дубинкой. В тесной камере у Кельвина не было возможности отступить или увернуться.

– Что насчет Харбингера? – спросил Ротэм, убрав дубинку во второй раз.

Мышцы Кельвина все еще были напряжены, а сердце билось быстрее, чем ему казалось. Ему было интересно, знает ли этот капитан, что подобные удары могут убить человека легче, чем Ротэма. Если он и знал, то, похоже, его это не волновало.

– Я спрашиваю, что насчет Харбингера?

– А что с ним? Это корабль, который пропал. Я должен найти его. Не знаю, где он находится.

– Где он собирается остановиться?

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

Кельвин действительно не знал. Насколько он знал, Харбингер нигде не делал остановок с Алеатора. И даже тогда он не причаливал.

– Я спрашиваю, где он собирается остановиться?

Ротэм повысил голос и снова просунул свою дубинку сквозь прутья, но на этот раз Кельвин был готов и сумел поймать ее обеими руками прямо за ударной точкой. В течение минуты они боролись за контроль, и в конце концов Ротэму удалось протащить ее обратно через решетку.

– Я дал тебе шанс, человеческий капитан, но теперь ты заплатишь, как и другие.

Он достал ключ.

– Какие другие? – спросил Кельвин.

– Те, кто умер в Зале Инквизиции.

Кельвин знал, что это такое. Камера пыток. А учитывая репутацию Ротэма как жестокого народа, Кельвин не хотел туда идти. Несмотря на небольшое количество пыток, которые ему пришлось вынести в рамках обучения в Крыле Intel, он знал, что большинство людей, подвергнутых пыткам Ротэма в течение какого-либо времени, умирают, независимо от того, сотрудничают они или нет. И что если он уйдет, то уже не вернется.

Когда Ротэм начал открывать замок, Кельвин стал искать способ выйти из ситуации, может быть, найти место, где можно спрятаться, пока Пятый флот не сделает свой ход. Но когда рядом с капитаном Ротэма появились еще два вооруженных охранника, надежда на спасение покинула Кельвина. С огромным усилием он попытался взять себя в руки, надеясь, что, если случится немыслимое, но крайне вероятное, его верные друзья и офицеры продолжат дело без него. И раскроют правду для всей Империи.

– Подождите, – раздался рядом голос, остановив Ротэма, который собирался открыть дверь Кельвина.

– Что ты сказал? – спросил Ротэм, выглядя скорее растерянным, чем рассерженным.

– Этот для тебя бесполезен, – это был голос майора, доносившийся из соседней камеры. – Он не может ответить на твои вопросы, потому что ничего не знает. А я знаю.

– Вы добровольно готовы рассказать нам все?

– Нет, – сказал майор. – Я говорю вам, что я единственный человек, который может ответить на ваши вопросы, но я никогда этого не сделаю. Вы зря тратите свое время.

Его голос звучал убедительно горько, и Кельвин увидел смесь раздражения и интриги на лице капитана Ротэма.

– Так ли это, глупый человек? Возможно, посещение комнаты инквизиции изменит твое мнение.

– Сомневаюсь, ящерица, – сказал капитан.

Использование уничижительного слова ящерица оскорбило бы любого Ротэма, который знал человеческий язык достаточно хорошо, чтобы распознать это слово. Это подействовало на капитана, чье дыхание изменилось.

– Возьмите этого, – сказал он, снова запирая камеру Кельвина. Затем он открыл камеру майора.

Кельвину все стало ясно. Майор ничего не знал, он просто уговаривал Ротэма отвести его в свою пыточную темницу, где бы она ни находилась. Это давало Кельвину еще больше времени, чтобы продержаться до прихода кавалерии. Он был потрясен этим благородным поступком и думал над тем, поступил ли бы он так же, если бы они поменялись местами.

– Не думай, что тебе это не грозит, – сказал капитан Ротэмов, постукивая дубинкой по прутьям, пока его подчиненные надевали на майора наручники и вели его вперед. – Потому что мы придем за тобой следующим. Он повернулся к камере Майлза. – И за тобой.

Он исчез, и вошел сменный набор охранников.

* * *

Они били его кнутом. А когда это не помогло, они применили электрический шок.

Майор Дженкинс корчился в агонии, привязанный к холодному столу, который был слишком узким для его широких плеч. Кроме звуков страдания, которые он не мог сдержать, он молчал. Ничего им не говорил. Терпя скручивающую кости, разрывающую мышцы боль, которая обжигала его с ног до головы.

– Где Харбингер? – спросил голос.

Он ничего не ответил. Он приготовился к следующему действию, как только могло его ослабленное тело. Царапины, синяки и глубокие рваные раны покрывали его руки и туловище. На них лилась какая-то жидкость, усиливая боль.

– Что сказал тебе Асари Рейден?

Даже если бы майор знал ответ, он не стал бы его раскрывать. Это все только затрудняло ясное мышление. Его зрение мерцало то там, то сям, и он с трудом понимал, что происходит.

Он держался за одну-единственную мысль и вытеснил все остальное. Кельвин должен был выжить, чтобы привести остальных к свободе. Он был их лучшим шансом. Все остальное не имело значения.

Он стиснул зубы, когда боль усилилась. Тонкие струйки крови стекали по его рукам и груди. Щекочущее ощущение только усиливало пытку. А химикаты, которые они выливали на его раны! Кто бы мог подумать, что такая боль существует? Но все начало стихать, и он знал, что скоро все закончится.

– Где Аркановый Шторм?

Он не понял вопроса. Он не мог. Прежде чем его мозг успел попытаться осмыслить его значение, на его поврежденную кожу вылили другую горячую жидкость. Это было так ужасно, что он потерял ориентацию и несколько мгновений не понимал, где он и что происходит.

– Где Харбингер делает остановку?

Слова показались ему странными и чужими. Словно звуки, которых он никогда раньше не слышал.

– То, что Асари Рейден украл на Алеаторе, где оно? Что он планирует с ним делать?

Майор должен был продолжать сражаться. Он должен был! Но его силы и воля к жизни исчезали, как тени на свету.

Пока он не перестал бороться.

Глава 29

С ее ограниченной позиции это было нелегко, но, с небольшим трудом, Саммерс удалось ввести командные коды и активировать маячок. Он мигнул один раз, а затем не подал никаких признаков того, что включен. Как и должно было быть.

– Бесшумный маячок активирован, – прошептала она Пеллеу.

Он ничего не ответил, и они ждали, прижавшись друг к другу в тесном контейнере, казалось, целую вечность. Два их тела, карабин Пеллеу, маячок, два пистолета и ее пистолет-пулемет не оставляли никакого пространства для маневра. Она могла сказать, что Пеллеу, по крайней мере, частично, наслаждался тем, что прижимался к ней, но она могла бы обойтись и без этого опыта. По крайней мере, она была ближе к крошечному вентиляционному отверстию, через которое поступал свежий воздух.

– Ты нервничаешь, – прошептал Пеллеу.

Она тихонько шикнула на него. Но она действительно нервничала. От них зависела судьба экипажа, а они были окружены сотнями врагов.

Не говоря уже о ее замешательстве и смешении эмоций по поводу недавних событий. Какого черта здесь делали Ротэмы? Неужели Кельвин все-таки что-то понял? Был ли он прав? Нет… он привел корабль в этот хаос, он не знал, что делал… но, тем не менее, он что-то обнаружил. Она старалась не думать об этом.

Каждый раз, когда до нее доносился шум, неважно, насколько тихий или приглушенный, ее сердце замирало от страха, что их прикрытие раскрыто. Если это случится… она не знала, что будет делать. Или сможет сделать. Она заставила себя успокоиться, или попыталась это сделать, напомнив себе, что чертежи Ночного ястреба были настолько засекречены, что, даже когда ее назначили исполнительным офицером, она не имела доступа к этой информации, пока не оказалась на борту корабля. Так что, пока Ротэм не разберется с жесткими дисками корабля и не расшифрует все, они не могли знать об этих контейнерах.

Но тут возникла другая мысль. Теперь Ночной ястреб мог быть спрятан где-то в брюхе зверя. Этот военный корабль Ротэма, несомненно, был достаточно велик, чтобы разместить в ангаре меньшее имперское судно.

– Мы могли бы просто подождать здесь Пятый флот, – прошептал Пеллеу.

Ей эта идея не понравилась.

– Я не знаю, можно ли обнаружить маячок через корпуса Ночного ястреба и корабля Ротэма.

– Полагаю, вы правы. Жаль, правда. Здесь довольно мило.

Она скривилась.

– Думаешь, все чисто? – спросила она. Они уже некоторое время ничего не слышали.

Пеллеу прислушался.

– Да, пошли.

Очень незаметно они открыли контейнер и вылезли в узкий коридор третьей палубы. Вокруг никого не было. Они прикрепили глушители к своему оружию, и Саммерс последовала примеру Пеллеу.

Они двигались так быстро, как только могли, крались за углами, по коридорам, спускались по лестницам, останавливаясь всякий раз, когда слышали голоса, пока вокруг не становилось чисто. В конце концов они добрались до самого нижнего шлюза.

– Сомневаюсь, что кто-то о нем знает, – сказал Пеллеу, отпирая его. – Прикройте меня.

Саммерс держала пистолет-пулемет наготове и бдительно следила за происходящим. Маячок, который она держала за рукоятку в другой руке, начинал казаться тяжелым, но она знала, что не может позволить этому отвлечь ее.

Он открыл металлическое крепление и высунул голову.

– Вроде чисто. Давайте двигаться.

Он спустился по внешней лестнице, и Саммерс прикрыла его сверху. Как только он достиг главного этажа ангара Ротэма, она передала ему маячок и спустилась сама. Когда она достигла земли, он вернул маячок, и она посмотрела вверх.

Ангар был огромным, даже по меркам тяжелых крейсеров. При полной загрузке в нем могло поместиться множество истребителей или шаттлов. Однако сейчас на летной палубе находились только Ночной ястреб и несколько истребителей. Саммерс слышала полдюжины или около того голосов Ротэмов вдалеке, предположительно работающих, они не были встревожены.

Пеллеу двинулся вперед и оценил обстановку. Он подал ей знак рукой: три врага слева, справа чисто, следуй за мной. Она последовала. Они пробирались вдоль штабелей ящиков и различного оборудования.

Это был утомительный процесс, заставлявший их иногда отступать назад, и занявший несколько минут. Но им удалось выбраться из ангара в коридор без происшествий. Он был пуст, и они ускорили шаг. Саммерс не была уверена, куда они идут, но знала, что в конечном итоге они ищут укромное место для себя и маячка.

– Сюда, – сказал Пеллеу, махнув винтовкой в сторону укромного уголка. Это был тупиковый конец коридора с вентиляционной решеткой, несколькими ящиками и компьютерным терминалом. Она последовала за ним.

Когда они приблизились, стало видно, что два члена экипажа Ротэма работают. Один выскочил из-за компьютерной консоли с какими-то проводами в руках, а другой обходил штабель ящиков, неся что-то, чего она не узнала.

Пеллеу выровнял винтовку и сделал два быстрых выстрела, свалив обоих пришельцев. Саммерс не стала стрелять, зная, что Пеллеу со своим карабином гораздо точнее, чем она со своим одноручным пистолетом-пулеметом.

– Прикрой меня, пока я убираю тела с глаз долой, – сказал Пеллеу.

Он опустил карабин и оттащил первый труп за ящик, оставив после себя кровавое месиво.

Саммерс видела свою долю крови, но кровь Ротэмов выглядела странно.

– Надо что-то сделать с этой кровью, – сказала она.

– Подвинь ящик, – сказал Пеллеу, оттаскивая второе тело.

Саммерс, не сводя глаз с коридора, выполнила его команду и передвинула один из небольших ящиков. Затем Пеллеу поправил компьютерный стол так, чтобы его тень закрывала остатки крови.

– Так, я полагаю, мы будем держаться здесь? – спросила Саммерс, доставая маячок.

– Нет, давай спрячем маячок в одном из этих ящиков, – сказал Пеллеу, а потом спасем наш экипаж.

Саммерс почувствовала беспокойство по поводу этого плана.

– Маячок важнее. Мы должны защитить его.

– Мы не сможем защитить его, если они найдут нас здесь, – сказал Пеллеу. – В конце концов, они нас убьют. Все, что мы можем сделать, это спрятать его. Оставаясь охранять его, мы только привлечем внимание к этой местности и к нему.

Она знала, что он прав, но не хотела, чтобы он был прав.

– А как насчет трупов? Это тоже привлечет внимание к этому месту. Может, нам стоит найти новое?

– Я не думаю, что мы найдем что-то лучше. Нам повезло, что мы нашли это место. Чем дольше мы будем медлить, чем больше времени будем носить с собой маячок, тем больше вероятность, что они найдут нас и все будет кончено.

– Хорошо, тогда что ты предлагаешь делать?

– Оставить его и атаковать центр задержания. Ты не обязана идти, если не хочешь, но там заперты мои люди, и я должен что-то сделать.

– Мы даже не знаем, где это.

– Да, знаем. Мы проходили мимо двери, когда шли сюда. Разве ты не заметила ее?

– Нет. Все эти ротэмские залы и двери кажутся мне одинаковыми.

– Есть тонкие различия, – сказал Пеллеу. – Но это поможет, если ты умеешь читать и говорить по-ротэмски, как я.

Она уже должна была это понять. По тому, как легко он реагировал на движения Ротэмов, когда они пробирались через ангар. Свободное владение речью Ротэмов было не такой уж редкостью, как многие подозревали: в академии, где она училась, например, его преподавали на всех уровнях. Но она не придавала этому значения и сейчас чувствовала себя в неведении.