Заговор Феникса

– Ты слышал что-нибудь интересное? – спросила она. – Может быть, что они здесь делают и какие у них планы?

– Нет. Люди в ангаре ни о чем таком не говорили. Но я знаю, где держат экипаж. И я уверен, что мы сможем застать охранников врасплох.

– Мы можем умереть.

– Да, – сказал он с кривой ухмылкой. – И если никто не поможет им, они могут умереть. И если мы будем здесь торчать, мы можем погибнуть. И даже если у нас все получится, мы все равно умрем. В конце концов. Разве ты не хочешь хотя бы умереть, сделав что-то значимое?

* * *

Кельвин не мог видеть этого из своей тесной камеры, но он услышал звук выстрелов.

Автоматическое оружие с подавителями, выкрикиваемые приказы на языке Ротэмов, отчетливый вой инопланетных винтовок и, конечно же, стук тел, шлепающихся на палубу.

Он встал на колени и попытался уловить хоть что-нибудь, хоть какой-то проблеск. Он увидел черные ботинки и низ камуфляжных брюк, которые двигались в его сторону, перешагивая через упавшие трупы Ротэмов.

Еще дальше он услышал отчетливый голос Саммерс:

– Ну вот и все.

Она скрылась из виду, но Кельвин услышал щелкающий звук десятков отпираемых ячеек. Кельвин проверил свою, но она не сдвинулась с места.

Словно в ответ, Саммерс сказала:

– Я не могу разблокировать приоритетные ячейки с помощью этого переключателя.

– Используй это.

Это был голос Пеллеу. Кельвин пожалел, что не может видеть больше.

– Вовремя, – крикнул Кельвин сквозь решетку, думая, что его спина больше не выдержит такого неудобного положения.

– Там все чисто?

– Пока что да, – ответил Пеллеу. – Где майор?

– Они забрали его. Неизвестно куда.

Он слышал, как несколько человек передвигались и открывали двери камер. То, что они разгуливают на свободе, и то, что он по-прежнему заперт в этой вызывающей клаустрофобию камере, было невыносимо.

Саммерс появилась в поле зрения и наклонилась, чтобы отпереть его камеру ключом, взятым у одного из мертвых охранников. Он попытался прочитать ее эмоции, но ее лицо было почти скрыто. Однако то, что он видел, казалось холодным и нейтральным.

– Саммерс Пресли… – сказал Кельвин. – Не могу поверить, но я действительно рад тебя видеть.

Его дверь отперлась, и она открыла камеру.

– Пфф, я не рад, – сказал Майлз с другой стороны. – И никогда не буду.

– Я не обязана тебя выпускать, знаешь ли, – сказала она.

Майлз скорчил гримасу.

– Если не ты, то Кельвин.

Несмотря на насмешки Майлза, Саммерс открыла камеру.

Кельвин выполз наружу и встал во весь рост. Несмотря на то, что он пробыл в камере совсем недолго, он почувствовал настоящее облегчение, когда освободился из нее. Она была слишком мала для взрослого человека, и длительное пребывание в ней, вероятно, свело бы взрослого мужчину с ума.

Майлз появился в поле зрения и встал рядом с ним.

Кельвин оглядел их: тюремный блок представлял собой длинный коридор с камерами по обе стороны и вмещал до сотни заключенных – гораздо больше, чем экипаж Ночного ястреба. И, к счастью, все, кроме майора, были здесь.

– Пеллеу, что у нас есть? – спросил Кельвин, переместившись на возвышенную платформу в центре.

– Двадцать два солдата, сорок шесть членов экипажа. Все на учете, кроме майора.

– По крайней мере, они были достаточно добры, чтобы собрать нас всех в одном месте, – сказал Кельвин. Он оглядел их лица и увидел множество сердитых, здоровых, в основном молодых людей. Они были уставшими. Они были растеряны. Но они были готовы и хотели сражаться. Только один выглядел неготовым к активным действиям.

– Как ты держишься, Монте?

– Не беспокойся обо мне, – сказал старый доктор, показывая кривым пальцем.

Кельвин знал лучше, он чувствовал, что Монте испытывает боль и не сможет хорошо держаться на ногах. Но он также понимал, что Монте не позволит считать себя обузой.

К удивлению Кельвина, в этом блоке был только один заключенный не с его корабля. Это был ротэм в серой тюремной одежде с длинными черными волосами на подбородке, которые казались неуместными на его похожей на чешую коже.

– Выпустите и меня, – отчаянно сказал Ротэм.

Майлз выглядел так, словно это была самая нелепая вещь, которую он когда-либо слышал.

– Многого хочешь, ящерица.

– Я говорю вам: я знаю вещи, которые могут вам помочь.

Кельвин был заинтригован.

– Что ты знаешь?

– Все, что нужно для побега. Просто вытащите меня отсюда.

– Почему эскадрилья Ротэма здесь? – надавил на него Кельвин.

– Я скажу тебе, когда мы будем в безопасности, – ответил Ротэм.

– Скажи мне сейчас.

– У нас нет на это времени, – сказал Пеллеу.

Кельвин знал, что он прав.

– Очень хорошо, – он ненадолго повернулся, чтобы посмотреть на Пеллеу. – Сколько у нас оружия?

– Восемь единиц, – сказал Пеллеу. – Мой карабин, два пистолета, пистолет-пулемет старпома, а также две винтовки Ротэма и два пистолета Ротэма у здешних охранников.

– Распределите их среди спецназа, – сказал Кельвин. Он хотел иметь огнестрельное оружие для себя, но знал, что лучший шанс для него, как и для всех – передать свои ресурсы в самые умелые руки.

Саммерс отдала свое оружие без жалоб.

– Готовы, сэр.

– Все в сознании и в состоянии двигаться?

Пеллеу быстро проверил.

– Подтверждаю.

– Что насчет Ротэма? – спросил Шень. – Он может быть полезен.

– Он пустая трата места, – сказал Майлз. – Бросьте его. Или дайте мне один из этих пистолетов, и я сделаю все сам.

– Возьмите его с собой, – сказал Кельвин, приняв мгновенное решение. Он решил, что Ротэм не представляет особого риска и может оказаться полезным.

– Как скажете, – ответил Майлз.

Саммерс отперла камеру Ротэма.

– Вы не пожалеете об этом, – сказал Ротэм.

– Не говорите, пока вас не попросят, – сказал Майлз.

– Как тебя зовут, Ротэм? – спросил Кельвин.

Его ответ было невозможно понять, хотя он смутно напоминал Алекса.

– Я буду звать тебя Алекс, – сказал Кельвин.

Ротэм, теперь уже Алекс, не выглядел обиженным.

– Хорошо. Встань в один ряд с остальными. Мы позволим тебе идти с нами, пока ты не наделаешь глупостей и не будешь нас тормозить.

Он повернулся к Пеллеу.

– Нам нужно занять оборонительную позицию.

– Я полностью согласен. Мы не сможем сбежать на Ночном ястребе. Даже если мы захватим его и проделаем дыру в дверях ангара, нас просто собьют. Мы должны где-то обороняться и ждать флот.

– Почему бы нам не остаться здесь? – спросила Роза.

– Это смертельная ловушка, – ответил Пеллеу, указав на несколько слабых мест.

– Это не сработало для них, – он жестом указал на павших охранников, – и не сработает для нас. Нам нужно двигаться, сейчас же.

– Куда? – спросил Кельвин. – Ты видел что-нибудь по пути сюда? Место, где мы могли бы продержаться?

– Не для такого количества людей, – сказал Пеллеу.

– Кто-нибудь знает что-нибудь о кораблях Ротэма? – спросил Кельвин.

– Ты, Ротэм, то есть, Алекс, есть идеи, где можно было бы переждать?

– Я ему не доверяю, – сказал Майлз.

– Есть идеи получше? – Кельвин повернулся лицом к Майлзу, хотя Кельвин тоже не доверял Алексу.

Шень заговорил:

– Возможно. Чертежи инопланетных кораблей – это хорошо хранимые секреты, но наши агенты время от времени кое-что узнают. К сожалению, вы никогда не можете быть уверены, что то, что у вас есть, актуально. Мне приходилось изучать проект такого корабля еще в академии. Но это было несколько лет назад.

– Дай мне краткую версию.

– Самые защищенные позиции – это главная инженерная и борт, – сказал Шень. – Но их также труднее всего захватить по той же причине. Особенно на корабле, предназначенном для отражения полномасштабных морских вторжений с участием сотен солдат.

– Итак…?

– Вспомогательный борт, – пробурчал Майлз. – На каждом корабле Ротэма класса С и выше есть вспомогательный борт на случай, если основной разнесет. Я не знаю, где он находится, но, поскольку настоящий борт находится на другой стороне корабля, я предполагаю, что вспомогательный находится далеко от него. Скажем, где-то здесь. Если мы сможем его найти, это будет отличное место, чтобы продержаться.

Кельвин посмотрел на Шеня.

– Я с ним согласен, – сказал Шень.

– Видишь, Саммерс. Я не бесполезен.

Майлз скорчил ей еще одну гримасу.

– Алекс, – сказал Кельвин. – Где находится вспомогательный борт?

– Двумя палубами выше нас и немного по правому и кормовому борту, прямо под главным инженерным.

– Хорошо. Мы можем использовать это, – сказал Кельвин. – Надеюсь, они подумают, что мы идем на инженерный, и перебросят солдат со вспомогательного борта туда. Что скажешь, Пеллеу?

Он кивнул.

– Это лучше, чем ждать здесь еще минуту.

– А что насчет майора? – спросила Саммерс. – Мы просто бросим его?

– Я не хочу, – сказал Кельвин. Он посмотрел на Алекса. – Где находится комната Инквизиции?

Алекс на мгновение замолчал. Затем сказал:

– Ты не сможешь спасти своего человека. Чтобы добраться до комнаты инквизиции, нужно пройти через большую часть местного гарнизона. Вы все умрете, пытаясь спасти одного человека, который почти наверняка уже мертв.

Это было суровое заявление, но Кельвин не ожидал ничего меньшего.

– ;Значит, нам придется искать самим, – сказал он.

– Майор настаивал бы на том, чтобы мы продолжили без него и заняли хорошую тактическую позицию, – сказал Пеллеу. – Если он узнает, что мы подвергаем себя риску, чтобы помочь ему, он убьет нас сам, если Ротэм не сделает это быстрее.

Кельвин подал сигнал, и Пеллеу приказал группе выдвигаться. Его солдаты заняли передовую позицию и очистили зал. Команда последовала за ними широкой колонной, так быстро, как только могла. Кельвин остался впереди с Пеллеу.

– Где маячок? – спросил Кельвин.

– Надежно спрятан.

Пеллеу кивнул в сторону небольшого алькова.

– Мы должны достать его, – сказал Кельвин.

– Нет, не стоит.

– Это критически важная миссия. Мы должны защитить его.

– Я согласна с Кельвином, – сказала Саммерс, к своему большому удивлению. – Мы должны держать его при себе. Если что, сигнал может быть лучше со вспомогательного борта.

– А если мы возьмем его, они могут захватить маячок и уничтожить его.

– Если они захватят маячок у нас, – сказал Кельвин, – тогда он нам не понадобится. Потому что мы уже будем мертвы. Им придется снимать его с наших трупов. Смысл его в том, чтобы оповестить Андромеду и все дружественные корабли о том, что мы на борту.

– Как пожелаешь.

Пеллеу махнул рукой одному из своих людей, чтобы тот расчистил закуток и взял маячок:

– Он в самом нижнем ящике на дальней стороне.

Их ведущие солдаты достигли перекрестка и залегли, когда слева раздался взрыв энергии. Пеллеу поднял сомкнутый кулак, чтобы остановить группу, пока его солдаты организовывали контратаку. Двое удерживали внимание противника спорадическим, но стратегическим огнем, в то время как еще один солдат полз дальше на открытое пространство с какой-то оптической винтовкой Ротэма.

– Чисто, – отозвался он. Он и другие солдаты вскочили на ноги и продолжили движение вперед. Пеллеу и солдат с пистолетом-пулеметом прикрывали стороны, а все остальные побежали к лестницам. Кельвин остался с Пеллеу и долго смотрел на примыкающий коридор.

Трое солдат Ротэма лежали на земле мертвыми.

– Обычная патрульная группа, я полагаю, – сказал Пеллеу. – Они не ожидали нас.

Кельвин увидел среди тел три винтовки.

– Майлз, помоги мне взять оружие.

Он бросился к ним, слыша позади грохот Майлза.

– Здесь открытая местность. Я не могу прикрыть тебя там, – позвал его Пеллеу.

– Кто не рискует тот не пьет шампанское, – ответил Кельвин. Он подошел к упавшим врагам и с помощью Майлза подобрал их оружие.

Пристальный взгляд на разбрызганные мозги инопланетян и пустые глаза был тем, без чего Кельвин мог бы обойтись. С некоторым отвращением он вытер их жидкости с оружия собственной рубашкой. По крайней мере, это было не так плохо, как видеть мертвых людей.

– Ладно, пошли.

Он поднял голову, с удивлением заметив, что Пеллеу, несмотря на более низкое положение, пришел прикрыть его.

Они бежали, Пеллеу стоял отвернувшись, держа оружие под прицелом, ожидая, что в любую минуту на них набросятся солдаты Ротэма. Кельвин раздал оружие Ротэмов другим солдатам спецназа, снова борясь с искушением оставить один себе. Майлз тоже не решался отдать свое оружие, но выполнил приказ.

– Посмотрите на это, – сказал Пеллеу. Кельвин посмотрел туда, куда Пеллеу направлял свой карабин. Камера наблюдения.

– У них, наверное, тысячи таких камер, чтобы следить за кораблем такого размера, – сказал Кельвин. – Интересно, сколько времени понадобится кому-то, чтобы заметить нас?

– Они, наверное, уже…

Слова Пеллеу потерялись в звуках выстрелов, когда пистолет-пулемет их сержанта выстрелил в группу Ротэмов, приближавшихся сзади. Он вызвал подкрепление.

Пеллеу и еще трое солдат, недавно получивших оружие, переместились в тыл и открыли огонь по врагу, который укрылся и начал ответный огонь. Расстояние было слишком велико, чтобы обе стороны могли быть очень точными, но размер группы Кельвина делал их более легкой мишенью. Огненная вспышка поразила молодую светловолосую девушку, входящую в состав экипажа. Она была мертва еще до того, как упала на землю.

Один из безоружных солдат, полевой медик, двинулся проверить ее жизненные показатели. Но смысла в этом не было.

– Пригнитесь, – сказал Пеллеу, не оборачиваясь. Он нанес свой удар по врагу, и тот рухнул.

К этому времени половина группы Кельвина, включая четырех ведущих солдат, начала подниматься по лестницам, которых было три. Им нужно было еще немного времени. Он не знал, что ему делать, кроме как лечь на пол, как остальные, и заткнуть уши.

Он оглянулся на упавшего члена команды, молодую женщину, недавно пришедшую на корабль, и почувствовал угрызения совести и злость. Он знал ее не очень хорошо, но она была для него больше, чем просто лицо и имя. Ему было грустно видеть ее мертвой, зная, что всего через несколько месяцев она должна была выйти замуж.

Свет стал красным, и звук ревущего клаксона заполнил воздух.

– Ну, теперь они нас раскусили, – сказал Кельвин, однако его никто не услышал. Его голос потерялся в звуках боя и тревоги.

Он ползком добрался до лестницы. Была почти его очередь подниматься.

Обе стороны обменивались огнем с относительно безопасных позиций, и Кельвин удивлялся, почему сторона Ротэма не ведет себя более агрессивно, не использует дымовые шашки, хлопушки или снайперскую стрельбу из более мощного оружия.

Затем он понял, почему. Прибывали новые силы: толпа солдат Ротэма, Тельдари, в касках и боевых жилетах. Они налетели из боковых коридоров, словно пчелиный рой. Оружие выровнялось и взрывалось, переливаясь, как органическая приливная волна. Их огонь был неуклюжим, ведь трудно быть точным на бегу, но они быстро приближались.

Пеллеу и его люди, занявшие приземистые позиции, чтобы сохранять устойчивость, умудрялись перегревать свое оружие, ведя автоматический и концентрированный огонь, направленный на максимальные потери. Никогда еще Кельвин не видел такой искусной стрельбы. Двенадцать или более Ротэмов упали ранеными или убитыми, включая командира, этого было достаточно, чтобы остановить их продвижение.

Но два бойца спецназа были ранены, один в грудь, другой в голову – Кельвин видел, как они оба отшатнулись. Как только их руки обмякли, другие солдаты подхватили оружие и заняли свои места.

Он услышал крик, когда узкий луч света пронзил предплечье Монте. Он прожег светлую кожу, окрасив ее в черный цвет, и его глаза расширились от боли. Но ему удалось удержаться на ногах и сохранить самообладание.

Кельвин крикнул ему.

– Ты в порядке?

– Я в порядке. В порядке, – солгал Монте. Подошел полевой медик и попытался оказать ему помощь, но Монте отмахнулся от него.

– Да оставьте вы меня в покое.

Затем, как старая крепкая птица, он двинулся к лестнице, побеждая боль, пока поднимался.

Пока остатки первой волны Тельдари перегруппировывались со второй волной, Пеллеу и его люди собирали оружие, оставшееся после неудачного наступления противника, и передавали его другим солдатам, вооружая остальных. В этом процессе извлечения оружия был потерян еще один солдат. Молодой черноволосый юноша.

Его кровь пропитала землю. Кельвин скривился, но не смог отвести взгляд.

Он уже собирался начать подниматься, когда услышал, как что-то скользнуло по земле. Это был обычный пистолет. Он поднял его и оглянулся, чтобы увидеть, как Пеллеу кивнул ему, а затем вернулся к бою. Теперь он приказал своим людям тактически отступить к лестнице.

Кельвин оттянул затвор, убедившись, что в патроннике есть патрон, и начал подниматься.

Лестницы были прикреплены к стенам очень большого и длинного цилиндра, проходящего через большинство палуб корабля – всего их было около сотни, гораздо больше, чем Кельвин привык. Ему пришлось осторожно карабкаться, держа пистолет одной рукой. Наверху его команда уже перебиралась на более высокие палубы и, надо полагать, занимала оборонительную позицию.

Примерно на полпути к цели он повернул шею и увидел двух Ротэмов на лестнице с противоположной стороны, несколькими палубами выше. У них были энергетические пистолеты, и они открыли огонь по его команде.

Кельвин прицелился из пистолета одной рукой, держа вторую крепко приклеенной к лестнице, и открыл ответный огонь. Он неплохо стрелял из пистолета, но держать его одной рукой в висячем положении было трудно. По мере того как гильза за гильзой выбрасывалась, падая за пределы видимости, он не мог попасть в цель. Но он привлек их внимание.

Завязалась перестрелка.

Его врагам было еще труднее быть точными, чем ему, поскольку они не были обученными солдатами, их оружие выжигало следы повсюду.

Он улучил момент, чтобы прицелиться более тщательно, уверенный, что идеально выровнял железный прицел. Но его выстрел бесполезно срикошетил от переборки с искрой и звоном. Ответный выстрел противника был еще более бесполезным. Так он думал… пока не понял, что они поменялись целями.

Как раз когда члены экипажа Ночного ястреба, находившиеся прямо над ним, достигли цели, они снова попали под огонь двух Ротэмов. В хаосе луч задел руку Монте, и он потерял и без того ослабленную хватку за лестницу. Он соскользнул с перил и упал вниз, крича во все горло.

Кельвин с ужасом смотрел, как его друг падает на пятьдесят палуб и погибает.

Увидев это… Кельвин почувствовал, как его собственная хватка на мгновение ослабла, когда горячий белый бездумный гнев поглотил его, бушуя внутри него. Но он заставил себя держать себя в руках, зная, что повышенные эмоции только помешают ему, заставят потерять концентрацию, а сейчас он должен быть объективным. Оплакивать завтра. Сосредоточиться сегодня. Это было нелегко, но он сохранял хладнокровие и логику, что стало возможным благодаря многолетним тренировкам.

Он поднялся немного выше и снова выстрелил. Первые два выстрела промахнулись, но третий попал одному из Ротэмов в грудь. Хватка пришельца ослабла, и он, как и Монте, соскользнул с лестницы и упал навзничь. Но он не закричал. Он просто смотрел вверх пустыми глазами, пока не исчез.

Второй Ротэм начал карабкаться выше по лестнице. Кельвин не собирался позволить ему сбежать. Он тщательно прицелился и выстрелил – с небольшим промахом.

– Черт! – пробормотал он, осознав, что затвор его пистолета отскочил назад, сигнализируя о пустом патроннике.

Снизу послышался вой карабина с глушителем. Голова Ротэма взорвалась, и его труп слетел с лестницы, как тряпичная кукла.

– Шевелись, Кельвин, – крикнул Пеллеу снизу.

– Отличный выстрел, – только и смог сказать Кельвин. Он избегал смотреть вниз, зная, что, несмотря на все его усилия не смотреть, было бы слишком легко подумать о Монте и позволить эмоциям Кельвина взять верх над ним. Эти чувства пылали, желая вырваться на свободу. Но он оставался объективным. Сейчас он сосредоточился на том, что все, кто был выше него, уже достигли палубы назначения.

– У тебя есть еще патроны для этого пистолета? – спросил Кельвин.

– Да, у меня есть еще одна обойма, – ответил Пеллеу, который теперь был рядом с ним. Он передал ее, и Кельвин неловко перезарядил пистолет, пока поднимался.

Они вместе вышли на палубу и увидели, что небольшая армия команды и солдат заняла оборонительную позицию. Они очистили территорию и наблюдали за прилегающими залами. Ведя спорадический огонь со скрытыми врагами.

Остатки перестрелки были очевидны. На земле лежали два трупа, оба человеческие. Один – медик, другой – инженер. В его голове промелькнули разговоры, которые Кельвин вел с ними в прошлом. Он не мог не думать о том, что теперь их будущее полностью перечеркнуто. Оба были молоды, как и он. Но, как и смерть Монте, Кельвин выкинул эту мысль из головы. Они были жертвами. Такое случается на войне. Он не мог позволить себе отвлечься.

– Мы должны двигаться дальше, – сказал Кельвин.

После консультации с Алексом, их другом Ротэмом, который не отставал от них и держался рядом, они получили лучшее представление о расположении запасного моста. Пеллеу разделил группу на две части и отправил их по разным маршрутам.

– Нам не следует разделяться, – сказала Саммерс.

– В этих узких коридорах численность – помеха, – Пеллеу махнул своим людям вперед. – Мы просто большая цель, которую легче поймать в ловушку, и углы атаки у нас более ограничены. Мы тесним друг друга. Нам гораздо лучше прикрывать больше углов и больше территории.

Она не стала спорить дальше, и они двинулись вперед, так быстро, как только могли.

Те, у кого было оружие, шли впереди – рискуя тем, что их не схватят сзади.

На бегу Кельвин не забыл оттянуть затвор своего пистолета, как раз когда они достигли крупного перекрестка.

Снова завязалась перестрелка, когда враг, уже расположившийся за углом, атаковал. Кельвин и его люди оказались здесь. Они не могли пересечь перекресток, не понеся больших потерь, но им нужно было как-то перебраться через него. Все они смотрели на Кельвина и Пеллеу в поисках решения.

– Сколько их?

– Десять или больше. Все вооруженные солдаты.

– Мы не можем просто пробежать мимо них?

– Нет. Это была бы кровавая баня.

– Мы также не можем ждать здесь. Их подкрепление может подойти к нам с тыла.

Кельвин посмотрел на Пеллеу, который ответил только одно: оставаться в укрытии и ждать, пока их другая группа возьмет врага сзади.

Кельвин выполнил приказ, но отошел к задней части группы, чтобы следить за дорогой позади них. Ручной пулемет был не слишком эффективным оружием на расстоянии, как он уже доказал, и у него был только один магазин, но он решил, что это лучше, чем ничего. Если враг подойдет сзади, он сможет предупредить остальных, попытаться оказать сопротивление. А если их одолеют, лучше умереть быстро.

Прошло несколько секунд, может быть, минута, может быть, две. Кельвин не мог быть уверен. Все, что он знал – это то, что он слышал, как колотится его сердце в ушах, и при этом казалось, что ничего не происходит. Он бросил быстрый взгляд назад и увидел, что Пеллеу стоит напротив него, прижавшись к углу, готовый взорвать любого, кто окажется рядом.

Это было слишком. Тишина. Напряжение. Знание того, что чем дольше они ждут, тем больше вероятность того, что их обойдут с фланга. Их враг уже сообщил по радио другим вражеским отрядам, Кельвин был уверен. Это был лишь вопрос времени. Он и его команда должны были что-то предпринять. Отступить? Может быть, попытаться найти другой обходной путь? Они не могли просто рвануть вперед. Пеллеу был прав. Их бы просто уничтожили.

И тут он услышал это. Из-за угла донеслась автоматная стрельба. Человеческий пистолет-пулемет. К нему быстро присоединился вой оружия Ротэма.

Подождав секунду, достаточную для того, чтобы враги переключили внимание с этой группы на другую, Пеллеу приказал своим солдатам зайти с ним за угол и немедленно лечь на пол.

Один из них был убит, Кельвин поморщился, увидев его черное лицо и горящую форму. Остальные смогли вступить в бой с врагом.

Перестрелка продолжалась еще несколько секунд, прежде чем Пеллеу прокричал «все чисто», и Кельвин с остальными двинулся вперед. Кельвин отделился от них и побежал к Пеллеу, который стоял среди груды трупов. В основном Ротэмов. Но было и несколько людей. В этом бою группа Кельвина понесла только одну дополнительную потерю. Но он насчитал три трупа среди другой человеческой группы, которая пришла им на помощь.

Один из них был солдатом спецназа, которого он не узнал. Два других были членами экипажа. Мужчина, лежащий лицом вниз, и женщина, которая была слишком обгоревшей, чтобы ее можно было узнать. Это было достаточно ужасно, чтобы вызвать рвотный рефлекс. Но он оставался сильным.