Неоновый дождь

Они пульсировали – траектории энергии, что вырвалась из кристаллической решётки, и тепло от них проникало в кожу, отдаваясь током по нервам, как гудение старых генераторов в цехах. Мой киберглаз фиксировал их, проецируя данные на сетчатку – температура Камня подскочила, излучение усилилось, – но я не понимал, как это сработало. Они стонали в грязи, их голоса тонули в шуме дождя, смывавшего их кровь, смешанную с маслом из треснувших экзоскелетов, и я стоял, дрожа под ливнем, заливавшим переулок. Разум кричал бежать, бросить Камень, забыть, но я не мог – его жар стал частью меня, как киберрука, как шрамы, что ныли в костях. Взглянув на них, корчившихся в месиве, я ощутил, как страх смешался с силой, что я не звал, но теперь владел. Сжав Камень крепче, я почувствовал его отклик – слабый гул, пробивший холод, – и понял: это не конец, а начало пути, остановить который я не в силах.

Я остался один под ливнем, и красные линии на руке угасали, оставляя слабое тепло, струившееся сквозь холод кожи, подобно углям, тлевшим в храме в ту ночь краха. Дождь барабанил по капюшону, заглушая стоны киберпанков, корчившихся у моих ног, их голоса растворялись в потоках воды, смывавших их кровь с асфальта, оставляя тёмные пятна, блестевшие под тусклым светом фонаря вдали. Моя киберрука дрожала, металл скрипел под напором влаги, и я смотрел на Камень в ладони – чёрный, как безлунная ночь над городом, его гладкая поверхность напоминала обсидиановые статуи храма, но внутри что-то шевелилось, подобно зверю, выпущенному мной в ту ночь, когда я пытался спасти её. Это был не просто артефакт, не просто память – это была сила, непостижимая и пугающая, заставлявшая меня дрожать сильнее, чем клинки, лежавшие теперь в лужах, их плазма угасла, как надежда, растаявшая месяц назад.

Я смотрел на него, и мой киберглаз мигнул, фиксируя его пульс, отдавшийся в ладони, подобно эху её дыхания, звучавшего в ту ночь, когда её веки сомкнулись. Его жар был живым, пробиваясь сквозь кожу, как ток мастерских, и я ощущал его взгляд – не глазами, а чем-то глубинным, цеплявшимся за мою душу, подобно монахам, державшимся за свои молитвы, когда я ещё был среди них. Мой разум закружился от вопросов, терзавших меня острее, чем лезвия этих бандитов – что это было? Почему он откликнулся на мой страх? Что он сделал со мной?

Дождь стекал по щекам, смывая грязь и слёзы, обжигавшие веки, и я ненавидел себя за это – за неспособность удержать её, за веру в артефакт, за цепи, которые я сам себе надел. Моя живая рука дрожала, пальцы цеплялись за край куртки, и холод пробирал до костей, смешиваясь с жаром Камня, пульсировавшего в такт моему сердцу. Я хотел швырнуть его в лужу, утопить в грязи вместе с кровью этих бандитов, но не мог – он стал частью меня, как шрамы, выжженные в душе, как её голос, шептавший из пустоты. Сжимая его сильнее, я впился ногтями в его гладкую поверхность, и он отозвался – слабым толчком, пробившим ладонь, подобно обещанию или угрозе, которых я не мог разгадать.

Я вспомнил, как монахи напевали мантры, их голоса сливались с гулом серверов в ту ночь, когда я думал, что перепишу судьбу, и как их глаза резали меня, выгоняя из храма. Теперь я был изгнанником, тенью в городе, сиявшем неоном и дымом, не зная, кем стану, но чувствуя – Камень был больше, чем память. Он жил, он был силой, вызванной мной, и он требовал чего-то – понимания, контроля, может быть, подчинения. Мой киберглаз фиксировал его, отражая красный свет в лужах, и я видел, как он пульсировал, подобно сердцу, бившемуся в ту ночь краха. Я не мог уничтожить его, не мог забыть, и страх смешался с решимостью, поднимавшейся во мне, как жар, струившийся по руке.

Сеть – там были ответы. Я слышал о ней от торговцев, выкрикивавших о товарах под навесами, от хакеров, шептавшихся в барах о цифровой бездне, где можно найти всё – следы ушедших, тайны города, может быть, её. В храме монахи говорили о мантрах, плывших в воздухе, но я никогда не погружался в её глубины, как они. Теперь я должен был – Камень звал меня туда, его шёпот напоминал голос Акико, звучавший в ту ночь, и я не мог отвернуться. Разум кричал бежать, бросить его в грязь, забыть, но я знал – это невозможно. Он был моим проклятием, моим якорем, и я должен был понять его, узнать, что он сделал, чего хотел от меня.

Прошептав:

– Что ты такое? – я утопил голос в шуме ливня, и Камень отозвался слабым толчком, его тепло пробилось сквозь ладонь, подобно свету, озарявшему храм, когда её улыбка угасла.

Сжимая его сильнее, я дрожал, но знал – это мой путь. Я больше не монах, не брат, я – кто-то иной, и сеть стала моим следующим шагом. Дроны гудели в вышине, их алые огоньки мелькали, словно глаза, следившие за мной, и я шагал вперёд, оставляя киберпанков в грязи, их стоны затихали за спиной, подобно эху той ночи, которую я не мог забыть. Дождь смывал кровь с рук, но не вину, жегшую меня изнутри, и я чувствовал – Камень вёл меня, как тень, которую я не мог сбросить, как голос Акико, шептавший из пустоты.

ГЛАВА – 1: "ГОЛОСА В ПРОВОДАХ"

Дата: 13 марта 2036 года

Я сидел перед терминалом в своей тесной квартире, спрятанной среди бетонных джунглей нижнего города Ниппон-Сина, и мои пальцы скользили по голографическим клавишам, мерцавшим в воздухе, словно искры, плясавшие над кострами в забытых деревнях моего детства. Вечер 13 марта 2036 года окутывал комнату бледным светом, сочившимся сквозь щели в ржавых жалюзи; их металл, источенный временем, пропускал разноцветные полосы – пурпурные, сапфировые, ядовито-зелёные, – рисовавшие на стенах узоры, похожие на прожилки высохшей земли. Серверы гудели вдоль стен, их кабели, спутанные и покрытые пылью, тянулись по полу, напоминая высохшие лозы, цепляющиеся за развалины; их низкий рокот сливался с шумом дождя, стучавшего по крыше, наполняя воздух вибрацией, от которой ныли кости. Помещение пропахло смесью перегретого пластика, сырости и едким дымом от уличных жаровен, где синтетическая еда шипела на раскалённых плитах, а торговцы хрипло выкрикивали свои предложения, заглушаемые ветром.

Камень Они лежал рядом с терминалом, его гладкая чёрная поверхность поглощала свет голограмм, словно бездонный колодец, а алые линии на нём пульсировали, подобно венам, проступавшим под кожей в минуты напряжения. Прошёл год с тех пор, как я оставил позади старую жизнь, и теперь я существовал, погружаясь в сеть, добывая кредиты, пропитанные запахом ржавчины и пепла, ища в цифровых потоках следы, которые могли бы дать мне ответы. Каждый раз, уходя вглубь, я сталкивался с отголосками чужих жизней – хакеров, чьи сознания распались в коде, торговцев, обменявших плоть на металл, случайных жертв, чьи имена растворялись в шуме данных. Камень был моим проводником, его жар, струясь сквозь пальцы, открывал проходы в сеть, постичь которые я не мог, и я ощущал – он был не просто артефактом, а частью меня, как киберрука, как тень прошлого, цеплявшаяся за мои шаги.

Квартира стала моим убежищем, её стены дрожали от гула машин, собранных из обломков, найденных среди мусорных куч нижнего города; их провода, оголённые и потрёпанные, питали терминал, превратившийся в мой единственный алтарь. Пол покрывали обрывки изоляции и куски пластика, хрустевшие под ногами, – следы недель, проведённых в попытках оживить этот хлам, выброшенный корпорациями, чьи шпили пронзали небо, подобно копьям, направленным в вечность. Я смотрел на голографические экраны, парящие в воздухе, их сияние отражалось на моём лице – наполовину человеческом, наполовину механическом, – и видел в нём тень себя: глаза, тусклые, как выгоревшие фонари заброшенных улиц, киберглаз, мигающий багровым, словно сигнальные огни, предупреждающие о близкой опасности. Моя киберрука покоилась на столе, её холодный металл отзывался дрожью в суставах, измотанных бессонницей, гнавшей меня вперёд, несмотря на усталость, сжигавшую тело. Веки отяжелели, словно куски свинца, но я не мог остановиться – сеть звала меня, её шёпот, тонкий и настойчивый, вёл меня дальше, обещая разгадки, которых я жаждал, но не находил.

Я жил этим – взломом, тенями, кредитами, получаемыми от тех, кто искал своих пропавших в цифровой пустоте, и каждый раз, уходя в сеть, я чувствовал её зов, её эхо, её вопросы, звучавшие в моей памяти: "Ты уверен, Кайто?" Тогда я ошибся, и теперь я искал её в каждом потоке данных, струившемся передо мной, подобно ручьям, журчавшим в горных долинах, где я когда-то мечтал о другой жизни. Камень направлял меня, его тепло пробивалось сквозь кожу, словно ток, гудевший в заброшенных мастерских, и я знал – он был живым, нашёптывая мне тайны, которых я не мог понять. Сжимая его в ладони, я ощущал его ритм, пульсирующий в такт моему сердцу, и ненавидел себя за эту связь, за неспособность разорвать её, за надежду, цеплявшуюся за меня, как ржавчина к металлу. Его жар смешивался с холодом киберруки, рождая дрожь, пробегавшую по телу, и я проклинал эту зависимость, этот мост между мной и тем, что я утратил.

Город за окном жил своей жизнью – дроны прорезали воздух, их багровые огоньки мигали в ночи, подобно звёздам, затянутым дымкой, и их гул проникал сквозь стены, сливаясь с воем ветра, гнавшего обрывки пластика по тротуарам. Уличные голоса доносились снизу, заглушаемые рёвом машин, оставлявших за собой облака пара и запах горелого масла, пропитавший всё вокруг. Сквозь щели жалюзи я видел силуэты – в лохмотьях, с мигающими имплантами, их лица, измождённые, но упрямые, светились жизнью, которой я давно лишился. Они знали, ради чего цеплялись за этот мир, а я блуждал в его тенях, ведомый лишь отголосками прошлого. Моя киберрука сжималась, металл скрипел под давлением, и её холод смешивался с теплом Камня, струившимся сквозь ткань, напоминая мне о том, что я всё ещё жив, но лишь наполовину. Я стал призраком в этом городе, освещённом неоном и дымом, не зная, кем сделаюсь дальше, но чувствуя – Камень не отпустит меня, как не отпускали воспоминания, звучащие в шуме ветра.

Я замер в полумраке, пальцы остановились над голографическими клавишами, их свет отражался в моих глазах, тусклых, как угасающие фонари забытых кварталов. Дождь стучал по крыше, его ритм сливался с гулом серверов, собранных из обломков, найденных среди хлама нижнего города, и этот звук вливался в меня, подобно пульсу, бившемуся в венах. Теперь я жил, ныряя в сеть за кредитами, пропитанными гарью и металлом, и Камень Они лежал у терминала, его чёрная поверхность блестела под светом экранов, а алые линии тлели, словно следы огня на остывшем пепле. Он был моим ключом в эту цифровую бездну, ставшую моим ремеслом, и я знал – он вёл меня туда, где я мог найти ответы или потерять себя окончательно.

Сообщение пришло час назад – слабый сигнал пробился сквозь шум сети, подобно далёкому шороху листвы, шелестевшей в ночи моего детства. Клиент скрылся за шифром, его имя утонуло в потоках данных, но задача была проста: найти след хакера, пропавшего в сети три дня назад. Такие заказы стали моей рутиной – люди теряли близких в этом море кода, и я, погружаясь в его глубины, выуживал их тени за кредиты, уходившие на еду и выживание. Моя киберрука сжалась, металл загудел, напоминая скрип ржавых ворот старых складов, и я взял Камень в руку, ощутив, как его жар растёкся по пальцам, словно ток, пробегавший по проводам в заброшенных цехах. Он усиливал меня, открывая пути в сеть, пройти которые я не мог один, и я сжал его крепче, готовясь нырнуть в эту бездну, звавшую меня, как голос из прошлого.

Подключив нейрошунты к вискам, я вздрогнул, ощутив, как их холодные иглы вонзились в кожу, цепляясь к моему сознанию, подобно когтям, впившимся в добычу. Киберглаз мигнул багровым, фиксируя сигнал, и я закрыл глаза, позволяя разуму упасть в сеть, словно в пропасть, манившую своей пустотой. Реальность растаяла, и я оказался в цифровом Ниппон-Сине – коридоры из света простирались передо мной, их стены дрожали, подсвеченные холодными тонами, перетекавшими в тёплые на горизонте, напоминая закаты, виденные мной в юности. Реки данных струились под ногами, их поверхность рябила, как стекло под ветром, и я шагнул вперёд, мой аватар – фигура в тёмном плаще, скрывавшем киберруку, – дрожал, подобно тени, следовавшей за мной всюду. Цифровые шпили поднимались вокруг, их очертания ломались и собирались заново, словно миражи в пустыне, и я чувствовал, как сеть дышала, её ритм отдавался в моей груди, усиливая тепло Камня, лежавшего в руке.

Камень откликнулся, его жар пробился сквозь мою цифровую оболочку, усиливая меня, открывая проходы в сеть, недоступные без него. Я следовал за сигналом, влекшим меня к следу хакера, его код был слабым, как угасающий пульс, и я нырял глубже, сжимая Камень в реальном мире, пока в сети стены света трескались под его силой. Я находил обрывки – клочки данных, струившиеся, словно ручьи в горах, и я знал – это был он, хакер, пропавший три дня назад, его тень, слабая, но живая, звучащая эхом в пустоте. Моя киберрука гудела, металл рассекал код, подобно лезвиям, мелькавшим в тенях, и я тянулся к нему, надеясь вытащить его след. Цифровой ветер кружился вокруг, его вой напоминал мне о бурях, гнавших пыль по пустошам, и я видел, как данные складывались в образы – голоса, лица, обрывки судеб, растворявшихся в этой бездне, но её среди них не было, лишь иллюзия, рожденная моей тоской.

Но тут я услышал его – шёпот, пробившийся сквозь гул сети, низкий, как рокот далёкого грома, и резавший меня острее, чем ветер в пустыне.

– Ты часть меня, – произнёс он, и я застыл, мой аватар дрожал, словно тень, цеплявшаяся за мои шаги.

Это был "Они-но-Ками", его голос жил, как Камень в моей руке, и я ощущал его взгляд, багровые глаза вспыхнули в темноте, подобно огням, горевшим вдали. Цифровые коридоры сжались, их свет стал гуще, словно смола, заливавшая мои мысли, и я чувствовал, как он тянулся ко мне, его присутствие давило на разум, подобно тяжести гор, виденных мной в юности. Разум кричал мне вырваться, бежать из сети, но я не мог – Камень удерживал меня, его жар растекался по мне, словно ток, и я знал – он был здесь, в этой бездне, ставшей моим ремеслом.

Я вырвался из транса, сорвав нейрошунты с висков, и рухнул на пол, задыхаясь, словно выбрался из-под воды. Моя киберрука ударила по столу, металл загудел, и я слышал, как серверы рокотали, их шум сливался с дождём, стучавшим по крыше. Кожа на висках горела, оставляя красные следы от игл, и пот стекал по шее, смешиваясь с холодом воздуха. Но за окном раздался иной звук – гул дронов, их багровые огоньки мелькали в ночи, подобно маякам в тумане, и я понял – это были не случайные машины. Это были "Тэнгу Индастриз", их тени подбирались ко мне, и холод сковал грудь, смешиваясь с жаром Камня, пульсировавшего в руке. Киберглаз мигнул, фиксируя их, и я видел, как они кружили над крышей, их линзы выслеживали меня, подобно охотникам, вышедшим на след. Прошептав хрипло:

– Они знают, – я осознал – это не конец, а начало чего-то, что остановить я не мог.

Моя киберрука сжалась, металл скрипнул, и я знал – мне нужно быть готовым, понять, чего они хотели, как их остановить. Я не мог бежать, не мог бросить Камень, и я чувствовал – это мой путь, мой бой, избежать которого я не мог.

Я лежал на холодном бетоне, колени ныли, словно от долгого пути по камням, ещё не зная, что сеть станет моим полем боя. Нейрошунты болтались в воздухе, их иглы блестели под светом экранов, и я задыхался, будто бежал под дождём, стучавшим по крыше, его ритм сливался с гулом серверов. Моя киберрука ударила по столу, металл звенел, как двигатели машин за окном, и дрожь пробирала меня – от висков, где шунты оставили следы, до груди.

Я смотрел на Камень, лежавший у терминала, его чёрная гладь блестела, а алые линии тлели, словно следы огня на пепле. Заказ был выполнен – след хакера лежал на экране, его слабый код, выуженный мной из сети, был тенью, за которую я получу кредиты. Но радости не было – шёпот "Они-но-Ками" гудел в голове, его голос, низкий, как рокот грома, резал меня острее, чем ветер пустошей. "Ты часть меня," – сказал он, и я чувствовал его багровые глаза, смотревшие из пустоты сети, и я знал – это было не завершение, а начало.

Моя живая рука дрожала, пальцы цеплялись за край стола, и я смотрел на экран, где след хакера таял, словно дым, поднимавшийся над кострами в детстве. Я вытащил его, как выуживал других, но каждый раз, уходя в сеть, я искал её, и находил лишь чужие тени, шептавшие о конце. Камень был моим ключом, его жар открывал мне пути в сеть, недоступные без него, но теперь я понимал – он был живым, он знал меня. Киберглаз мигнул, фиксируя его пульс, и я ощущал его взгляд, тепло, струившееся сквозь кожу, подобно току, и я знал – он был здесь, в этой сети, ставшей моим ремеслом.

Встав, я прошёлся по полу, ботинки скрипели, и я подошёл к окну, глядя на дроны, кружившие в ночи, их багровые огоньки мигали словно угли во тьме. Дождь заливал стекло, его шум сливался с гулом серверов, и я сжал Камень, ощутив, как его жар растёкся по мне, словно ток. Это было не завершение, а начало, и я должен был приготовиться к их шагу, к тому, что они явятся за мной. Киберглаз мигнул, фиксируя их, и я шепнул, голос дрожал, но был твёрд, как металл моей руки:

– Я не отдам его.

Сеть стала моим полем боя, Камень – моим оружием, как и моим проклятием, и я должен был постичь его, прежде чем они постигнут меня.

СЕЙЧАС:

ГЛАВА 1: "ЗОВ ЯКУДЗА"

13 марта 2045

Я спускался в нижний город, где улицы гудели хаосом и сыростью, а дождь бил по крышам, словно кулаки по обшивке старых грузовиков. Воздух пропитался паром, поднимавшимся от жаровен, где шипело масло, и резким запахом выхлопов электрокаров, их двигатели рычали, пробивая себе путь сквозь людской поток. Над головой мигали вывески с иероглифами, их свет – пурпурный, лазурный, ядовито-жёлтый – отражался в лужах, превращая асфальт в россыпь осколков, будто стекло разбитых витрин. Голоса торговцев рвали тишину: "Импланты без лицензии, дёшево!", "Горячая лапша, три кредита за порцию!" Я шагал сквозь этот гул, натянув капюшон, скрывая лицо от камер, висевших на столбах, их линзы поблёскивали, подобно глазам ворон, высматривающих падаль. Мой киберглаз мигал, сканируя толпу, но я не выискивал добычу – меня вела цель, способная перевернуть мою жизнь.

Бар Красный Лотос ютился в узком проулке, за голографической вывеской с карпами, чьи хвосты колыхались в ритме синтезаторного бита, лившегося изнутри. Я толкнул тяжёлую дверь, встретившись с полумраком, пропитанным запахом рисового спирта и палёного пластика. Стены покрывали старые экраны, транслировавшие схватки кибернетических бойцов – их стальные кулаки лязгали, а зрители на записи ревели, требуя зрелища. Внутри теснилось людское месиво: подростки в потёртых бронежилетах глушили дешёвый синтетик, хакеры в углу склонялись над своими машинами, шепчась, а пара якудза в строгих костюмах резалась в карты, их татуировки проступали под манжетами, как пятна крови под тканью. Я ощущал себя чужим в этом гнезде, хотя улицы давно стали моей кожей. Камень Они висел у груди, холодный, но давящий, и я сжал его сквозь куртку, будто он мог подарить мне уверенность перед тем, что ждало впереди.

Она сидела в углу, за столиком, утопленным в тени от мигающей лампы. Женщина в чёрном кимоно, расшитом серебряными нитями, держалась прямо, словно ствол бамбука в бурю, но её глаза, скрытые за линзами дополненной реальности, выдавали острую холодность. Кибертатуировки в виде крыльев тэнгу вились по её шее, их контуры тлели багрянцем, и я узнал её сразу, ещё до первого слова. Представитель Тэнгу Индастриз – якудза, чья власть тянулась из башен до самых подворотен, их хватка была крепче стали. Я подошёл, ботинки оставляли грязные отпечатки на выщербленном полу, и замер перед ней, чувствуя, как её взгляд прорезал меня, словно луч прожектора. Это была не просто встреча – это был торг, и я понимал, что плата окажется неподъёмной.

– Ты Кайто, охотник за призраками? – спросила она, её голос, тихий, но острый, напоминал звук вынимаемого клинка. Она постучала пальцами по столу, и встроенный экран мигнул, высветив эмблему Тэнгу – крылатую маску демона, знакомую каждому в этом городе.

Я кивнул, не снимая капюшона, и бросил в ответ:

– Был им когда-то. Теперь просто выживаю. Чего вы хотите?

Мой тон вышел резче, чем я планировал, но их игры мне давно осточертели. Она улыбнулась – тонко, холодно, не разжимая губ, и откинулась назад, её кимоно шелестело, подобно ветру в сухой траве. Я заметил лёгкую дрожь её пальцев – она что-то утаивала, и мой киберглаз зафиксировал это, записав тень эмоций в память. Тэнгу Индастриз не вызывали таких, как я, ради мелочей, и Камень у груди потеплел, словно предугадывая грядущий шторм.

– Меня зовут Мэйко, – сказала она, смягчив голос, но я не купился на эту маску. – Кодзиро Тэнгу, наш глава, пропал три дня назад. Его тело мертво, но сознание ушло в сеть. Мы хотим, чтобы ты нашёл его цифровой след и вытащил его. Пока враги не обернули это против нас.

Я застыл, вбирая её слова. Кодзиро Тэнгу – имя, звучавшее в Ниппон-Сине, как раскат грома над морем. Вождь якудза-корпорации, чья тень покрывала каждый закоулок, и теперь он – призрак в сети? Это не было случайностью – такие люди не растворялись без причины. Мой разум закружился: сеть была моим полем, но это задание воняло риском, глубоким, как бездна под ржавыми мостами.

– Что мне за это? – спросил я, стараясь держать голос ровным, хотя внутри всё бурлило. – Вы не из тех, кто раздаёт милостыню.

Мэйко чуть склонила голову, её линзы мигнули, поймав свет лампы, и она ответила:

– Сумма, способная вырвать тебя из этой грязи навсегда. Двести тысяч кредитов. И, возможно, шанс оставить позади старые тени.

Её слова ударили, словно выстрел в упор. Она знала обо мне слишком много – о прошлом, о боли, о Камне, лежавшем у груди, как вечный груз. Я сжал кулаки, металл киберруки скрипнул, и посмотрел ей в глаза, выискивая подвох. Двести тысяч могли дать мне новый старт, но забыть тени? Это было пустым обещанием, и она понимала это не хуже меня. Камень нагревался, его жар пробивался сквозь ткань, и я осознал – это не просто работа, а нить судьбы, от которой не уйти.

– Я подумаю, – сказал я, хотя ответ уже зрел во мне. Разум кричал бежать, но ноги приросли к полу, удерживаемые её взглядом и весом её слов.

– Не тяни с решением, – бросила она, поднимаясь. – Время не терпит. Завтра в полночь, у старого храма на окраине. Принеси ответ.

Она ушла, оставив за собой шлейф цветочного аромата и металла, а я стоял, глядя на пустой столик, где экран всё ещё показывал маску Тэнгу. Двести тысяч, Кодзиро, сеть – всё это кружилось в голове, подобно дронам над крышами. Я вышел из бара, дождь обрушился на меня ледяным потоком, и я побрёл прочь, ощущая, как Камень бился в такт шагам. Это была не просто сделка – это была западня, но я уже шагнул в неё, ведомый надеждой, от которой не мог отречься.

Ночь застала меня в квартире, когда дождь превратил улицы в зеркала, отражающие дрожащие огни вывесок, похожие на рои светлячков в тумане. Мой дом – если это слово вообще подходило – прятался в ветхом жилом блоке на краю нижнего города, где стены гудели от сырости, а воздух был густым от запаха ржавчины и палёного пластика. Дверь скрипнула под моим толчком, её петли застонали, будто старый механизм, и я вошёл в тесное логово, ставшее моим укрытием: серверы громоздились вдоль стен, их кабели, спутанные, как сухие лозы, тянулись по полу, а тусклые лампы отбрасывали блики на потолок, покрытый разводами плесени. Здесь царила тишина, нарушаемая лишь гулом машин и далёким рокотом города за окном. Я сбросил мокрую куртку на стул, ощущая, как холод впивался в кожу, и опустился за терминал, стоявший в центре – мой маяк в цифровой пустоте, где я терял себя, ища чужие следы.

Камень Они висел у груди, его тепло струилось сквозь ткань, и я вытащил его, положив рядом с терминалом. Его чёрная гладь ловила свет лампы, алые жилы тлели, словно угли в остывающем костре, и я ощущал его присутствие – молчаливое, но цепкое, как тень, ждущая своего часа. Я достал чип, врученный Мэйко, его гладкий металл холодил пальцы, и вставил его в разъём. Экран мигнул, высветив координаты точки доступа в сети – начало пути к Кодзиро Тэнгу. Пальцы замерли над клавишами, и я почувствовал укол тревоги – тот же, что терзал меня перед каждым погружением. Но я стиснул кулаки, металл киберруки загудел, и отбросил сомнения. Это была работа, и я должен был её выполнить.

Подключив Камень к терминалу тонким проводом, я лёг на вытертый матрас, ощущая, как его пружины кололи спину. Виски кольнуло, когда я вставил нейрошунты, их холодные иглы вонзились в порты, связывая меня с сетью, и я закрыл глаза, погружаясь в цифровую бездну. Реальность растаяла, и я оказался в виртуальном Ниппон-Сине – коридоры света простирались передо мной, их стены пульсировали, будто живые вены. Сеть была хаосом и красотой: потоки данных текли, подобно чёрным рекам, шпили кода вздымались над пустотой, а тени давно угасших сознаний мелькали в углах. Киберглаз адаптировался, выделяя слабые сигналы, и я шагнул вперёд, ведомый Камнем, бившимся в руках, как второе сердце, синхронизируясь с моим.