Дельцы и мечтатели

– Вот пусть, когда я буду лежать, кто за мной будет говно убирать, тому все и отдам, а так чтобы сейчас, никогда.

– Да, да.

– Я пахал с малолетства, пусть и они попашут. На своем горбу я тянуть не собираюсь, а то че захотели, все и сразу.

– Да, да, да, – поддакивал ему другой, с еще более жестким перегаром.

– Нет уж, у меня и жена пахала всю жизнь, сейчас вторая сетка вредности у нее и до сих пор работает. А че, пусть работает, в прошлом году машину сменили.

– Да, все верно говоришь, – от выпитого накануне, второго начало немного покачивать.

– И домик в деревне купили, на старости уедем туда, сейчас пока картошку сажаем. Ведь даже картошку никто не приедет сажать, а всем дай, ты понимаешь, какие манеры сейчас. В мое бы время, как отец взял бы батоги, да как всыпал бы, хошь не хошь, а пошел бы как миленький и делал че те скажут. Нет, щас не то, дармоеды, дай им все и сразу.

– А хошь, ты депутатов возьми. Скоко эти получают? Дармоеды, на наши же деньги жируют, – понесло второго.

– Вот я сына устроил к себе, работай, говорю, через семнадцать лет вредность выработаешь, на пенсию выйдешь. А он что? Рукой махнул, ну нечо пусть идет, поищет получше, – с такими «добрыми» пожеланиями отца к сыну они подъехали к заводу.

Наконец, можно было выйти из зловонного автобуса, где даже химический запах, встретивший его здесь, был так сладок и приятен. Люди, выходившие из многочисленных автобусов, валили к зданию, где сверху красовалась надпись из закопченных букв «ПРОХОДНАЯ».

Павел двинулся в общем потоке. Подходя к проходной, все доставали пропуска и прикладывали к устройству, которое при этом пикало, отмечая пропуска. Когда Павел прошел через турникет, к нему подошел один из охранников.

– Вы ведь первый день на заводе? Ваш пропуск с сегодняшнего числа, присядьте, пожалуйста, сейчас за вами придут из вашего цеха, – сказал он, показывая на лавочку, которая стояла тут же.

Павел покорно присел в ожидании. Ждать пришлось не долго. Подошедший бесцеремонно хлопнул его по плечу, Павел обернулся. Перед ним стоял сухой и выцветший человек ниже среднего роста с впалыми щеками, почему-то именно эта деталь бросилась ему в глаза более всего.

– Ну, ты че тут сидишь? У нас уже планерка давно, мастер – зверь, рвет и мечет.

– Простите… – промямлил Павел и тут же осекся.

– Ну, ты даешь, «простите». Ты че, вчера пивную с филармонией перепутал? – человек с впалыми щеками расхохотался. Сделав глупую физиономию лица, Павел загоготал тоже. Ошибок больше допускать было нельзя.

– Гриша, – представился подошедший.

– Павел.

– Нового мастера поставили с вулканизации переводом, до пенсии дорабатывать, Николаем Петровичем кличут.

Павел шел следом. Дорога по улице закончилась, и они зашли в цех. В цеху был легкий белый туман, видимо, от испарений от различных механизмов и машин. Сновали погрузчики, перевозя на длинных трубах покрышки. Какие-то непонятные Павлу станки, из которых постоянно что-то вырывалось и фукало. Над головой шел со скрежетом конвейер с заготовками. То тут, то там попадались бухты с ниткой и металлические бочки. Изрядно пропетляв по цеху, они зашли в какую-то комнату, здесь было не так шумно. Вдоль стены располагались шкафчики с именами. «ПАВЕЛ» прочитал он на своем. Достав ключи и выбрав из связки самый грязный, он уверенно вставил и повернул ключ. Дверка с легкостью поддалась.

– Ты откуда к нам, тоже переводом? – спросил Гриша.

– Переводом с химии, – ответил Павел первое, что пришло на ум.

– А там где?

– Градильни варили, – откуда он это взял он и сам не помнил.

– А-а-а.

Переодевшись в заводское, они поспешили на планерку. Пройдя по каким-то ходам, потом наверх по железным лестницам, они пришли к комнате, похожей на каморку, сделанную из фанеры. Войдя, они кратко поздоровались и сели на свободные места.

– Вы почему опаздываете, что порядка не знаете? Если еще раз такое повториться, смотрите, – за столом, похожим на школьную парту, сидел человек-рак, красный и с выпученными глазами.

«Высший апгрейд», – подумал Павел.

– Тебя, Гриша, я предупреждал вчера приходить на час раньше, а другому должны были передать. Кто должен был передать? Сергей ты ведь, чего молчишь? Почему не зашел вчера к новенькому и не передал, что приходим на час раньше на планерку, ты же ближе всех к нему живешь?

– Я заходил вчера, его дома не было. Жена открыла, она меня видела, можете сами спросить, – попытался отвертеться бедолага Сергей.

– Новенький, как кстати тебя зовут?

– Плевако Павел, я с химии переводом.

– Нам не интересно, какими ты там еще переводами переводился. Тебе что, жена не передала, что на час раньше? А? – Павел попал в тиски. Ответить «нет» – подставить под удар этого бедолагу, сказать «да» – сам попадешь.

– Вроде говорила, но я не понял на счет чего это она мне, – Павел попытался включить дурочку.

– Мы, по-твоему, в шутки играем что ли? Так по твоему? Понял, не понял, что ты передо мной дурака валяешь?

– Я не помню, – попробовал зайти он с другого входа: – С погреба картошку доставал, а тут она с какой-то планеркой, ну я и не понял про что это она. Говорю, занят был, а она тут под руку, – продолжал отражать удары Павел.

– Ты это объяснять в другом месте будешь, под руку или не под руку. Ты должен сегодня был прийти на час раньше, понял?

– Понял, – сопротивляться было нельзя, надо срочно было дать почувствовать «раку» свою виновность и повиновение.

– Вот так, чтоб больше без опозданий. Все слышали? А сейчас планерка закончена, все по рабочим местам, – закончил человек-рак свою речь, открыл какую-то заводскую тетрадь и начал делать в ней пометки так, чтоб каждый видел его работу.

– Ставлю сегодня опоздание тебе и тебе, – ткнул он в воздух карандашом, показывая на Павла и Гришу. Выходя из кабинета, Гриша на ходу уже бросил:

– Еще неделю гноиться будет, знаю я таких, с первого взгляда видно не человек, а шваль. Хоть и мастер, – Павел решил держаться его, раз он с ним больше всего разговаривал и пришел за ним на проходную, может, они и работать будут вместе. Из каморки вышло около десяти человек и все двинулись разными путями каждый к своему месту.

– Плевако! – кто-то окрикнул его сзади.

Он обернулся. Перед ним был человек среднего роста, лет сорока пяти. Он тоже был на планерке. Гриша тоже обернулся.

– Привет Костян. Че за дебила к нам прислали?

– На отдых. До пенсии. После вулканизации они все такие рьяные, так что мы попали, – резюмировал Костя. Спецовка у него было немного расстегнута и сквозь футболку проглядывало его в меру атлетическое тело. Живой и острый взгляд выделял его из толпы. Павел еще в каморке обратил на него внимание, на общем фоне он выглядел уверенней остальных, казалось, он сидел там потому, что ему самому было интересно происходящее.

– Понятно, ну ладно, пока, увидимся на обеде.

– Давай, – попрощались они.

– Ну, че, пошли, дама заждалась, поддадим ей немного.

Костя пошел впереди. По железным лестницам они добрались до места, похоже, это и было рабочее место Павла. Перед ним было металлическое жерло примерно метр на полтора, как он впоследствии узнал, называлось оно «мясорубка». Это была старшая большая сестра маленькой домашней мясорубки, а компонентами выступали химикаты, которые подвозились погрузчиками и подавались конвейером. Только теперь он понял, зачем Игорь рассказывал ему про это место. Неужели он все знал заранее? Но даже если и так, пути к отступлению у него не было.

Их задача состояла в засыпке химикатов в мясорубку в определенной пропорции, для каждой марки колес были разные пропорции, и перепутать их было нельзя. Костя повернул тумблер. Машина заработала.

– Давай пока мешки растаривай, после обеда поменяемся.

Костик взял один мешок и показал, как надо делать. Сверху мешок был сшит капроновой нитью, нужно было потянуть за них и нитки расходились по шву. На первый взгляд все было просто, но когда Павел попробовал, то оказалось, что тянуть их надо чуть ли не со всей силы, да еще при этом надо было умудриться, не порезать руки этой ниткой. Дальше нужно было поставить мешок прямо перед машиной. Здесь уже Костик брал открытый мешок и засыпал внутрь. Павел подошел поближе. Железная пасть ощерилась беззубым ртом, хватая и перемалывая языком все новые порции химикатов.

– Сажу давай, че стоишь, – прикрикнул Костя. Павел кинулся к мешку с сажей, но замешкался с непривычки.

– Ладно, давай сюда, – растарив мешок с сажей, Костик ухнул его в мясорубку, поднявшееся облако черного тумана заволокло все вокруг. Павел закашлялся.

– Сегодня много сажи будет, на грузовую подаем.

Язык вращался очень быстро и поднимал жуткий туман из сажи и химикатов. Костика это обстоятельство нисколько не смущало, прикрепив бумажку с формулой резины к станку и каждый раз, сверяясь с ней, он четко следовал инструкции.

Пришел мастер по технике безопасности. Они расписались у него в журнале. За ним следом мастер отдела качества, они расписались и в его журнале. Через полчаса пожаловал мастер по браку, они расписались напротив своих фамилий.

Павел с непривычки сразу натер мозоли. Глаза чесались. В глотке начинало жечь. При этом стоял сильный шум от адской машины и самого завода. Вентиляция была, но она не могла справиться с таким потоком химической пыли. Вдобавок было еще и жарко. Цех по подготовке находился чуть ли не на третьем этаже в самом центре завода. Павел старался, как мог, но все равно не успевал. Костик видел, что он не сачкует и принимался помогать ему, на время бросая засыпку.

Пришел инженер цеха. Спросив как дела и не получив ответа, ушел. Павлу показалось, что тот был «подшофе».

– Смотри, вот этот самый едкий, с ним осторожней, – предупредил Костик, показывая на один из мешков желтого цвета: – Перед тем, как засыпать, задержи дыхание, понял? Это сера. И при растарке также вначале задержи дыхание. Сажа еще ничего, вот только не отмывается. Самый кайф, когда на экспорт гоним.

Пришел их мастер, заставил расписаться у себя в журнале о том, что прошли инструктаж на планерке.

Приближался обед. Время для Павла растянулось длинной лентой. Конец смены для него казался несбыточной и очень далекой мечтой.

– Плевако, давай сажи четыре.

– Даю.

Подошел мастер по плану.

– Как план?

– Гоним.

– Понятно, – ушел.

Павел работал на пределе возможного. Он не ожидал, что будет настолько трудно. Внутри он успокаивал себя, что два три дня и тело должно привыкнуть, при этом хорошо осознавая, что это обман. Косте не очень нравилось, что новенький напарник не успевает, ведь ему приходилось бросать свою работу и выполнять его. Потом он должен нагнать еще и свой план. Иногда он не выдерживал:

– Кто ж тебя прислал такого? Экий ты черепаха!

По заводу прошел гул сирены.

– Все, шабаш, пойдем.

– Совсем?

– Да ты что? Обед. Знаешь такое слово? – Костик хотел было уйти, но потом вдруг решил остаться и показать новенькому, где они обедают.

–Ты с собой берешь или в столовку? – спросил он его. Павел был настолько измучен за эти четыре часа работы, что мало, что соображал.

– Я бы прилег ненадолго, если можно.

– Можно, отчего же нельзя, иди в раздевалку, там будет еще одна комната с двумя топчанами, там и ложись, будильник только не забудь поставить. Слышишь, Плевако?

Костик по-морскому спустился по железной лестнице и исчез в лабиринтах завода.

Павел еле спустился вниз. Перчаток им не выдали, и он натер руки так, что было больно прикасаться к поручням. Отыскав комнату с топчанами, он повалился, не снимая ботинок. Через пять минут он уже спал. Сигнала окончания обеда он, конечно же, не слышал.

Николай Петрович был рьяным дураком и поэтому всегда следовал инструкциям. Проверяя комнаты отдыха, он нарвался на безмятежно спящего Павла. Вид спящего человека в рабочее время привел его в бешеное состояние.

– Плевко! Это че ты тут развалился, ты че под статью захотел? В первый же день и такое ЧП, бегом на рабочее место, после смены зайдешь ко мне. Понял?

Павел с недосыпу таращился на него, не понимая, что происходит. Наконец, немного придя в себя выдавил:

– Понял, – поднялся и бегом сильно уставшего человека пошел на свое рабочее место.

Костик встретил его недобрым взглядом, конечно, он понял, что произошло, но не стал его гнобить, понимая, что ему и так сегодня достанется. Не от мастера, нет, ему предстояло выстоять еще пять часов. Первый день для всех новоприбывших сюда, был невыносимо долгим и тяжелым. Кто-то привыкал. Кто-то уходил сразу, посылая проклятия заводу.

– Вставай на засыпку. Сера, задерживай дыхание. Понял?

– Понял.

– Это формула, смотри не перепутай, клади точно сколько написано. Ну, давай, – Костик повернул тумблер. Адская машина заработала. При первой же засыпке Павел поднял такое облако, что даже Костя присел, внизу было полегче.

– Мешок ниже опускай и нежнее сыпь, как с дамой, ну ты че, Плевако, как в первый раз ей богу.

Павел сыпанул следующий мешок, опуская неспешно и стараясь попасть в самую горловину.

– Вот, уже лучше.

Костик с поразительной ловкостью растаривал мешки. У него даже было немного свободного времени, в которое он садился на корточки и ждал, пока Павел засыплет все в бункер. У Павла же не было ни секунды, мешок, за ним следующий и так бесконечно. Иногда от усталости он забывал про осторожность, и тогда их накрывало густое облако химикатов.

Опять пришел мастер по технике безопасности. Принес маски для пылезащиты. Как раз в это время Павел пульнул мешок с серой, не попав в горловину, часть ее вылетела обратно. Оставив маски, мастер убежал. Павел взял одну и попытался одеть, с первой попытки у него не получилось.

– Оставь. Он каждый день их приносит. Инструкция. Намордники – дерьмо. Да они и сами об этом прекрасно знают.

Намордник, как назвал его Костик, был похож на кусок истерзанной ткани с двумя веревочками, прикрепленными по бокам. Даже если и можно бы было завязать его на голове, то эта конструкция ни от чего не предохраняла бы, скорее создавала помехи. Павел вопросительно посмотрел на Костика. Тот лишь пожал плечами. Как бы говоря: «Такие уж здесь порядки».

Костя так же помогал ему на засыпке, растаривал он как оказалось еще быстрее, чем засыпал. Подошел их мастер, Николай Петрович.

– После смены зайдешь ко мне, понял? – напомнил он Павлу.

– Понял.

И тут же ушел.

– Не ходи, – посоветовал ему Костик.

Время все тянулось, казалось, не было конца этой страшной смене, но конец все же наступил. Костик выключил механизм, и они пошли в раздевалку. При ярком люминесцентном свете он увидел этих людей, лицо и руки у всех были черными. На фоне черных лиц ярко выделялись их белки глаз, абсолютно белые, схожие со снегом на черной земле. Все переодевались и шли в душ.

– Лучше три, сажа не особо отмывается, на вот тебе специальное мыло, с ним немного лучше, – передал ему Костик кусок уже использованного мыла.

После душа все переоделись и повалили к проходной. Павел не пошел к мастеру. У него просто не было сил. Пройдя проходную, он как все направился к автобусу с единственным желанием рухнуть на кровать, его уже не особо тревожило, что они делят одно ложе на двоих. На улице за проходной было раннее утро. Невдалеке радостно пели птицы. На остановке с подчириком прыгали воробьи, кто-то кидал им семечки. Его ждал Костик с компанией из их цеха.

– Палыч, айда с нами. Первую смену обмыть надо.

– В следующий раз, сегодня не могу, – попытался отмазаться Павел.

– Палыч, кончай! – эта фраза Кости, как выстрел обрубила все пути к отступлению. В конце концов ему действительно нужно было выпить сейчас. Он чувствовал это каждой клеткой своего тела.

Доехав до города, они вышли на первой же остановке. Чуть поодаль от нее стояли три пивнушки, которые напомнили ему, что-то давно забытое им. Они зашли в один из павильонов. Все столики были стоячие. Костик сразу встал в очередь. Они были не одни, кого после завода мучила жажда. С ними был Алексей, которого все называли Леха. Это был долговязый парень тридцати лет с коротко стриженными светлыми волосами. Лицо его выдавало крепкую дружбу с алкоголем. Он нервно стучал пальцем по столику, в ожидании первой порции пива. Перед тем, как Костя встал в очередь, Леха попросил его взять ему крепкого. Костик кивнул в знак согласия. Возникло то самое неловкое молчание в компании. Гриша заговорил первым:

– Ну, че Палыч, досталось сегодня? Это не твоя химия с переводом, тут не забалдеешь. Ничего, сегодня отсыпной, завтра выходной. Оклемаемся.

– Да, не ожидал, что так будет, еле выстоял, если честно, – Павел, повесив голову, скреб грязным ногтем прилипший к столу кусочек газетной бумаги.

– Это что, некоторые бывало и смену не выдерживали, уходили домой. Тот, кто выдержал хотя-бы одну, да еще в ночь, наш человек! – поддержал разговор Леха. Подошел Костик с пивом. Каждый взял по кружке.

– Будем! – сказал Костик и принялся жадно пить, делая большие глотки. Литровые кружки опустошили минут за пять. Павел тоже пил наравне со всеми. Впервые в жизни он испытал такую сильную тягу к алкоголю. Пиво было не очень хорошее и даже можно сказать очень не хорошее, но здесь это обстоятельство никого не смущало. Следующим за пивом пошел Леха. Пиво легким ударом стукнуло по голове.

– Палыч, ты хоть знал куда устраиваешься-то? Как тебя занесло к нам? – спросил его Костик.

– Знал, поэтому и пошел, – Гриша и Костик в удивлении переглянулись между собой.

Леха принес новую партию пива.

– Ну, за таких психов, как мы! – сказал Костик, запрокидывая кружку. Остальные подняли тоже. Вторую пили уже не спеша.

Павел смотрел в окно, где на улице были такие же стоячие столики, и за каждым из них стояла своя судьба, которая и привела каждого из них сейчас сюда. Костик и Леха беседовали о работе, кто, сколько дал плана. Гриша внимательно слушал, иногда вставляя словечко в разговор. Допив пиво, Леха куда-то вышел. Пришел он довольный и с пакетом, в котором была бутылка водки. Все допили свое пиво и подставили кружки.

– Палыч, а ты че? – Павел увидел, что у всех посуда была пуста и готова была принять новую порцию горячительного напитка.

– Давай, не засни здесь, это тебе не на работе.

Павел быстрыми глотками освободил посуду. Бутылку разлили по кругу с таким расчетом, чтобы хватило на второй раз. Выпили молча. Павла от навалившихся тягот качало из стороны в сторону. В пьяной голове его мелькнула на секунду мысль. Как интересно превращался он в своей жизни из Павла в Павла Ивановича, на короткое совсем непродолжительное время стал Павлушей, затем опять Павлом, вчера был просто паразитом, сегодня Палычем и все на «П», прям бабочка какая-то. После первой, здоровых мужиков качнуло. Палыч еле удержался на ногах. Костик заказал пельменей на закуску. На удивление, они оказались достаточно мясными и вкусными. Леха прошелся по второму кругу. Выпили. Мужиков зашатало. Палыч не стоял на ногах и был готов упасть.

– Эй, Палыч, ну ты че кисель, стой ровно, – он уже не слышал этих слов, облокотясь на столик, он еле держался на ногах.

– Я провожу, – сказал Костик остальным. Все разом вышли из заведения и разошлись по домам. Такие встречи после ночных, не для долгих застолий.

– Ты где живешь-то? – Костика самого изрядно качало, взвалив Палыча, он двинул к остановке.

– 53-46, – пробубнил человек, смутно напоминавший когда-то Павла Ивановича.

Костик сообразил уже сам, что на проспекте Шинников. Кое-как погрузившись в автобус, они поехали. Какой-то рабочий с пониманием к происходящему уступил свое место. Павел сразу отключился. Он не помнил, как Костик приволок домой его бездыханное тело. Как новоиспеченная жена его орала и визжала в ярости, готовая разорвать на части муженька. Затащив его домой и положив на кровать, Костик ушел.

Павел проснулся только ночью. Болела и ныла каждая клетка его тела. Страшно хотелось пить. Он был еще пьян и явно не понимал, где находиться. Сев на диван, начал припоминать все события, произошедшие с ним за несколько дней. Жена была в соседней комнате, он не знал, спала она или нет, но телевизор у нее работал. Повернулся ключ в замке, в проеме показался брат жены, он так и не запомнил, как его зовут. Очень тихо, стараясь не шуметь, он прошел к себе. Павел едва повернул голову, чтобы посмотреть, кто пришел. В таком состоянии ему было абсолютно все равно. Больше всего он сейчас хотел оказаться в одном из своих уютных кабинетов или домов только не здесь, где все ему было чужим и как ему казалось, настроенным против него.

«Пожалуйста, пусть она не выходит», – было единственным желанием его на тот момент. Павел встал и прошел на кухню. Минералочки, к которой он так привык, понятно, не было. Он попробовал воду из под крана. Она имела отвратительный вкус ржавого железа и саднила хлоркой, но другой воды не было. Вдоволь напившись, он опять вернулся на диван, при этом он едва слышно скрипнул. Почти сразу же открылась дверь в спальню жены. Разъяренная супруга с глазами полными ненависти стояла и смотрела на него, так и не решаясь на какие-либо действия. Павел сидел, обхватив голову руками, потупившись в пол. Так ничего ему и не сказав, она решила не наносить сегодня главного удара, а сберечь силы для утра. Павел прилег, он так и не смог заснуть с такой головной болью. Находясь в каком-то тупом забытье, он уже не чувствовал себя легкой и воздушной бабочкой, скорее был похож на кусок чего-то твердого и не живого. Сейчас он был готов бросить все и бежать со всех ног от этого гадкого места.

Он проспал целый день и проснулся окончательно часа в два ночи, сходив в туалет и на кухню выпить воды, он выглянул в окно. Квартира была на первом этаже, поэтому он сразу увидел, кто сидит на лавке. Это был Костик.

«Странно, в такое время, что ему нужно?» – Павел накинул на себя легкую куртку и вышел во двор. Костик как будто знал, что он выйдет именно сейчас. Он заранее повернул голову в добродушной улыбке.

– А это я. Я тут подумал, что если не приду к тебе, ты завтра точно в смену не выйдешь. Никто не выходил, на самом деле, мы тебе сказали неправду. Много народу прошло через наш цех, но я не помню, чтобы хоть кто-то вышел во второй раз, все кого ты видел, устроились до меня. По каким-то причинам завод стал нам ближе родного дома. Ты думаешь, я не понимаю, что там попросту калечат людей. Все понимаю и знаю, что для чего-то это надо. Не будь подготовки, ее следовало бы создать ради таких, как мы. Ладно, я не за этим пришел. Давай, Палыч, тебе с таким хозяйством в самый раз, – при этом, он кивнул на квартиру, явно намекая на их обитателей. Костик достал бутыль с белой полупрозрачной жидкостью, из другого кармана куртки стакан и налил.

– Выпей, я сейчас уйду.

Павел взял стакан, подержал его немного в руке, вращая пальцами, резко запрокинул голову назад и выпил одним залпом. – Вот и молодца, а сейчас баиньки, – Костик налил себе и тоже выпил одним махом: – Ладно, Палыч, до завтра, – и ушел.

Павел посидел немного во дворе, домой идти было не охота, вернее ужасно не охота.

– Жесткая игра, но выдержать можно, – алкоголь привел его в норму, боль отступила. Тихо, стараясь не шуметь, он зашел в квартиру и лег на диван. Остаток ночи он крепко спал и к утру полностью выспался, день предстоял трудный. Он уже понял, что легких дней здесь не будет и что вероятней всего, каждый последующий день будет трудней предыдущего.

В открытую форточку он слышал, как просыпаются птицы, вплетаясь все громче и громче в новый день. Закинув руки за голову, он ни о чем не думал сейчас, рассматривая витиеватый рисунок обоев на потолке. Из спальни доносился храп, братец в соседней комнате не уступал ни чем своей «сестренке», но это нисколько не мешало ему находиться наедине с собой. Вдруг храп прекратился, в комнате жены послышалось шевеление и скрип кровати, освобожденной от тела.

– Началось! – Павел закрыл глаза и притворился, что спит.

Ильсияр рывком открыла дверь, видимо так должно быть страшней и весомей.

– Где банка? – ухнуло басовито и раскатисто в утренней тишине. Павел лежал, не шевелясь и не открывая глаза. За дверью, где спал ее брат, храп прекратился, и началась какая-то возня.

– Ты куда, гад, банку дел? – она подошла в плотную и отшвырнула с Павла подобие одеяла, которым он укрывался. Притворяться дальше не имело смысла, и Павел открыл глаза, обозначая свое присутствие. Надо было включаться и чем быстрей тем лучше.

– Ильсияр, я банку на работе оставил, утром на планерку вызывали, с банкой не пойдешь ведь в кабинет, пришлось оставить. Сегодня принесу.

– Ничего, вытерпели бы они тебя с банкой, не сахарные не растают, пусть посмотрят, как рабочий человек живет, а то совсем зажрались, – Павел на этот раз совсем соглашался и она, попыхтев еще немного, не встречая сопротивления, успокоилась.