Лето придёт во сне. Приют

Не выдержав, я высказала эти мысли Яринке и Дэну, добавив предположение о том, что, возможно, работать на капризного стареющего муженька доведётся ещё побольше, чем на производстве.

– Верно подмечено. – Дэн одобрительно похлопал по скамейке за моей спиной. – Но ваши подруги боятся не работы и не общежития. Женское предназначение им страшно не выполнить, слышала о таком?

– Сто раз, – кивнула я.

– Ну вот. А поскольку девочкам это вдалбливается с пелёнок, они готовы идти замуж хоть за старика, хоть за чёрта, лишь бы не остаться бездетными.

Я вспомнила слова Нюры: «Жених нужен не для того, чтобы с ним в любовь играть, а для семьи, для детей» и мысленно согласилась с Дэном. Да уж, если учесть, сколько раз приходилось слышать от одной только Агафьи о том, что наши тела принадлежат не нам, а будущим детям, то становится понятно, почему большинство девочек приняли это как истину в последней инстанции.

Голоса со стороны стадиона затихли. Посмотрев в ту сторону, я увидела, как, перекинув за спины коньки, уходят к своему корпусу мальчишки.

– Сколько времени?

– Ещё пять минут, и я вас отпущу, – успокоил Дэн. – Мне в феврале ехать на учения, так что целый месяц мы не увидимся. Но есть и хорошие новости. Перед отъездом я вам подгоню столько книг, сколько хватит до моего приезда. Только будьте осторожны, пожалуйста. На этот раз книги будут более… взрослыми. На добрые сказки больше не рассчитывайте.

На Яринкиных губах заиграла предвкушающая улыбка, но я немного опечалилась. Мне нравились сказки, они помогали убегать от серой действительности. А какой смысл читать о том, что я и так постоянно вижу вокруг себя?

Не дожидаясь наших вопросов, Дэн пояснил:

– У нас мало времени, и вам пора принимать этот мир таким, какой он есть.

– Мало времени до чего? – спросила я, но Яринка перебила:

– Хорошо, мы как раз к концу января дочитаем «Хроники Нарнии» и передадим тебе флэшку.

– Давайте так, – согласился Дэн. – А ещё я хочу, чтобы вы мне кое-что написали. В новом году у вас в чём-то поменяется школьная программа. Я точно не знаю, как учат девочек после того, как посвящают их в невесты, но явно должны как-то зацепить тему полового воспитания. Да и на уроках истории, скорее всего, будут рассказывать про христианскую революцию и про то, что ей предшествовало. Так вот – ваша задача запомнить всё, что вам рассказывают, и вкратце описать мне в записках.

– Зачем? – не поняла я.

– Чтобы не позволить заморочить вам голову. Я буду знать, какой информацией вас пичкают, и смогу подать её с другой стороны. Может быть, достану что-нибудь почитать на эти темы. Теперь, когда я стану выбираться на учения, это делать будет легче.

Идея очень понравилась и мне, и Яринке, мы довольно переглянулись. Вот так вот, фиг вам, сударыни учительницы и воспитательницы! Не получите вы из нас очередных Настусь или Нюр!

– Но не забывайте про осторожность, – продолжал Дэн. – Удаляйте прочитанное сразу, не храните, никуда ничего не переписывайте! Всё должно быть только у вас в голове.

– Это понятно, – нетерпеливо кивнула Яринка и удивила меня следующим вопросом. – Дэн, а можешь найти какую-нибудь книжку про то, как девочки взрослеют? Нам сегодня Агафья об этом всё утро зудела, потому что у одной из наших соседок месячные начались. Только я так ничего и не поняла, не умеет она рассказывать.

Судя по продолжительному молчанию из-за скамейки, Дэн не был готов к таким откровениям.

– Ну-у… целую книгу не обещаю, но какие-нибудь материалы постараюсь раздобыть, – наконец ответил он и сразу заторопился: – Ладно, вам пора! Последнее, что хочу сказать, – когда вернусь с учений, встретимся здесь же. Ждите от меня записку с указанием точного времени.

– Дэн, а это не слишком опасно? – забеспокоилась я. – Со стороны тебя за скамейкой не видно, но ведь могут заметить с камер, как ты туда залезаешь… и вылезаешь.

Яринка повернула голову к фонарному столбу, на котором, как диковинная одноглазая птица, примостилась камера видеонаблюдения. Та самая, от которой мы прятались августовской ночью, пробираясь на свою первую совместную прогулку в лес.

Дэн довольно хмыкнул из-за скамейки.

– Об этом не беспокойтесь. Почти половина камер на территории – муляжи.

Мы помолчали, осмысливая услышанное. Потом Яринка издала гогочущий звук (что, разумеется, непозволительно для девочки, а тем более для девушки).

– Офигеть… А мы-то перед ними по струночке ходим!

– Вот так и ходите. Расслабляться не нужно.

– А какие ещё камеры не настоящие? – Подруга опять начала нервно дёргать ногами, словно уже бежала творить недозволенности.

– Не скажу, – строго ответил Дэн, правильно истолковав её интерес. – И вы никому ни слова!

Яринкины плечи разочарованно опустились, но теперь и я захотела узнать кусочек правды:

– А тебе кто сказал?

Дэн опять помолчал, повозился, но, видимо, мальчишеское желание похвастаться взяло верх.

– А наш с вами общий знакомый. Белобрысый охранник с проходной.

Мы забыли про конспирацию и резко развернулись к спинке скамьи, как если бы это она сама вдруг заговорила человеческим голосом.

– Что?!

– Кто?!

– А ну сядьте нормально! – зашипел Дэн, – Да-да, тот самый охранник! Если помните, он у нас на крючке, так что про камеры рассказал всё как миленький. И ещё много чего расскажет, когда понадобится.

Яринка тихонько рассмеялась, я же, наоборот, испуганно съёжилась на краешке скамейки. Любых воспоминаний о Белёсом я старалась избегать. Сколько бы ни говорили Дэн и Яринка о том, что моей вины в произошедшем нет, но унизительное чувство стыда при воспоминании о чужих руках и губах на моём теле не исчезло до сих пор.

– Нам, наверно, пора, – торопливо сказала я, боясь, что Яринка захочет от Дэна подробностей. – Уже поздно.

– Конечно, бегите, – согласился Дэн. – И не забывайте про записки. Часто и много писать не надо, скажем, раз в неделю будет достаточно.

– Хорошо. Пока! – Я встала и потянула за руку Яринку.

– Пока! – донеслось из-за скамейки, и мы зашагали прочь.

Проходя мимо фонаря, я не выдержала и показала фальшивой камере язык.

Уже возле входа в корпус Яринка придержала меня за руку:

– Подожди. Давай ещё погуляем?

– Но время уже…

– Да ладно! Мы здесь, прямо под окнами, типа, воздухом дышим. Если Агафья нас потеряет, то заорёт из окна. А в дортуаре сейчас не поговоришь.

С этим я согласилась, очень уж хотелось обсудить то, что не совсем поняла со слов Дэна.

Взявшись под руки, мы медленно пошли по дорожке. Вокруг было уже совсем безлюдно, и заметно похолодало – снег отчётливо скрипел под ногами. Я сунула руку в карман за варежками и, наткнувшись там на что-то твёрдое, вспомнила:

– Шоколадка! Давай съедим?

– Не сейчас. А то Агафья в окно посмотрит и потом прицепится – что это вы жевали на улице, опять из столовой хлеб таскаете?

Подруга снова была права, и я, сглотнув слюну, постаралась не думать о шоколадке. Но в голову тут же пришло другое:

– Как думаешь, откуда Дэн её взял? Он же сказал, что в приюте таких быть не может.

Яринка удивлённо покосилась на меня:

– Да, наверно, оттуда же, откуда и книги берёт.

Мои шаги сбились. Вообще-то, я мало задумывалась о том, где Дэн достаёт для нас запрещённую литературу, а если когда и задавалась этим вопросом, то самым вероятным источником считала интернет. Ведь не зря по приюту ходят упорные слухи об умниках, умеющих обходить контроль на школьных компьютерах и скачивать из сети совершенно непозволительные вещи. Но как можно скачать шоколадку?

– Дайка, ты чего? – спросила Яринка, глядя на моё поглупевшее лицо. – Ты, правда, ни о чём не догадываешься?

– О чём?

Подруга возвела глаза к небу, остановилась и, стянув капор с моей головы, прошептала в самое ухо:

– Дэн общается с другими снаружи. Неужели ты ещё не поняла?

Я ошалело потрясла головой, и Яринка досадливо притопнула.

– Дайка, ну ты иногда как с луны свалилась! Кем были родители Дэна? Ты же сама рассказывала, что их арестовали и казнили за то, что они хотели всё изменить. Думаешь, таких мало?

Я уже ничего не думала и просто смотрела на Яринку, ожидая хоть каких-то объяснений.

– Ну это же просто. – Она потёрла лицо варежками. – Есть люди, которых ты называешь другими, и они как бы против церкви. Их сажают, казнят, но появляются новые, и вроде их всё больше. Когда я только пошла в школу, они подожгли храм недалеко от нашего дома. Потом полицейские ходили по квартирам, всех расспрашивали. Этими людьми даже детей пугают, мол, в них нет ничего святого, приспешники сатаны, бла-бла-бла…

– Так ты думаешь, что Дэн один из них?

– Точно не знаю, но у его родителей явно остались друзья, которые приглядывают за Дэном. Те, кто другие. Летом он наверняка виделся с ними в лесу, вот вы там и встретились. Я это ещё тогда поняла, когда он нам книжки про Алису принёс.

Я вспомнила летний вечер после встречи с Белёсым. Мы втроём у забора, слова Дэна о запрещённых книгах и непривычный испуг в Яринкиных глазах. От стыда мне захотелось по-страусиному спрятать голову в сугроб. Столько времени прошло, а я не удосужилась задуматься о том, что делал Дэн за забором в день нашего знакомства, где он брал для нас запрещённую литературу! Даже ни разу не спросила об этом. Слушала его рассказ о родителях, читала книги, смотрела фильмы, но не увидела главного!

– Ну откуда тебе было всё это знать? – Яринка сочувственно глядела на моё покрасневшее лицо. – Ты ведь жила в лесу. Слушай, а ваши взрослые разве не общались с другими такими же?

Я подумала обо всех привезённых откуда-то вещах, упрощающих и скрашивающих наш таёжный быт: одежде, инструментах, книгах, технике, продуктах, оружии, обо всём том, чем мы не смогли бы обеспечить себя без связи с внешним миром.

– Да, были люди, которые нам помогали, а иногда приезжали в гости.

– Ну вот видишь. И там они есть, и здесь. И Дэн таким станет. И, наверно, мы. Не зря же он с нами возится.

Я стукнула себя по варежкой по лбу:

– Точно! Дэн же сегодня сказал, что теперь, когда он будет уезжать на учения, ему будет легче доставать нам книги! Значит, он и там будет с кем-то встречаться.

– Вот-вот. – Яринка довольно кивнула. – Так что мы на шаг ближе к цели.

В ответ я тоже ограничилась кивком и улыбкой. О нашей цели мы не разговаривали, боясь спугнуть надежду. После прочтения книг об Алисе, о Пеппи, о ребятах из «Хроник Нарнии» мы безумно желали такой жизни – свободной, весёлой, без вечной оглядки на правильность поведения и страха перед наказанием. Без ограничения выбора своего будущего.

– Даша! Ярина! – сдавленно донеслось сверху.

Задрав головы, мы увидели в окне дортуара машущую рукой Зину.

– Возвращайтесь! Сейчас Агафья Викторовна с проверкой пойдёт!

– Спасибо! – также «шёпотом» крикнули мы и побежали к подъезду…

Глава 10

Остатки детства

Каникулы прошли замечательно. Благодаря уйме свободного времени нам наконец-то удалось полностью посвятить себя чтению, отвлекаясь только на внеклассные занятия. Я ходила в церковь на спевки, Яринка – в пошивочную к Варваре Петровне. По вечерам мы катались на горках и смотрели телевизор вместе с остальными девочками, а ночью продолжали чтение под одеялами. «Хроники Нарнии» подходили к концу, и уже можно было предвкушать новые книги, а может быть, и фильмы.

Забавно, но посвящение в невесты словно дало нашим телам команду взрослеть. Яринка пожаловалась, что у неё болит грудь, из-за чего она не может спать на животе. К такому благодаря незабываемой речи Агафьи мы уже были готовы и знали – болит, значит растёт. Правда, пока грядущие метаморфозы мою подругу совсем не радовали, по ночам я слышала, как она капризно хнычет и ворочается у себя на нижнем ярусе, пытаясь найти удобное положение.

Мне же стали сниться странные сны. В них снова было лето, и я привычно гуляла по лесу, но теперь совершенно без одежды. Вытягивалась на траве, прижималась к стволам деревьев и замирала под тёплым дождём, чтобы почувствовать, как множество юрких струек щекочет кожу. После таких снов я просыпалась с учащённым дыханием и ленивой истомой во всём теле. Яринка моего беспокойства по этому поводу не разделила и, пожав плечами, рассказала только, как однажды ей приснилось, что мы вместо нашего пня обстреливаем из рогаток Агафью.

– Это же просто сны. Они ничего не значат.

А одной ночью я увидела во сне Дэна. Я – снова обнажённая, сидела на нашем сосновом стволе, а он, стоя у меня за спиной, расчёсывал мои волосы. И про этот сон я не рассказала даже Яринке.

До моего двенадцатилетия оставалось ещё почти четыре месяца.

На Рождество, с вечера шестого января и до утра седьмого, нас, как уже старшегруппниц, заставили отстоять всенощную в церкви. Мне это далось тяжело, учитывая, что я впервые пела со всем хором на клиросе и к утру еле держалась на ногах, а разговаривать могла только хриплым шёпотом. После такого испытания мы спали до вечера, а Яринка (при Зине и Настусе!) предположила, что Богу, наверное, нравится ржать, глядя на то, как толпа идиотов всю ночь стоит на коленях и тыкается мордой в пол.

Зато на следующий день, последний день каникул, традиционно грянул рождественский бал! Мы наелись до отвала и неумело кружились под музыку в актовом зале, из которого вынесли ряды сидений и поставили большую ёлку. Яринка осуществила давние планы – надела свой припрятанный до времени плащ звездочёта, вместе со склеенным из картона колпаком. Мне приодеться было не во что, я не имела за этими стенами родственников, которые могли бы, как другим, более везучим воспитанникам, передать мне в подарок какой-нибудь наряд на Рождество. Но я не расстраивалась – жизнь в Маслятах не привила мне любви к нарядам. Единственная одежда, которую я желала бы иметь, – брюки, мне бы всё равно здесь носить не позволили.

А в первый день нового учебного года, после завтрака, нас всех позвали в воспитательскую фотографироваться для анкеты. Поднялся переполох. Девочки судорожно переплетали косы, щипали себя за щёки, вызывая румянец, кусали губы, чтобы они выглядели более пухлыми, и массировали уголки глаз, стараясь придать им блеск. Оставалось только удивляться, откуда они нахватались подобных приёмов.

Я щёк не щипала и губ не кусала, так что на фотографиях (анфас, профиль) получилась такой же, как в жизни, – тусклой и серенькой, что меня ничуть не огорчило, – стараться выглядеть краше для стареющих женихов совершенно не хотелось. Яринка вообще подурачилась и во время съёмки высунула кончик языка, что, впрочем, её совершенно не испортило, зато придало фотографии задорный вид.

Агафья торжественно сообщила, что с сегодняшнего дня все наши оценки, успехи, помощь в благоустройстве приюта, будут доступны потенциальным женихам, и теперь лишь от нас зависит наше будущее. Девочки, слушая её, лучились энтузиазмом, только мы с Яринкой уныло переглянулись.

Учебный год обещал быть насыщенным. У нас, как и говорил Дэн, появились новые предметы – этика, садоводство и, конечно же, уроки планирования семьи.

Правда, в первый день занятий не было. Нас сфотографировали, Агафья провела небольшое собрание, на котором опять говорила об ответственности и усилиях, которые мы должны будем приложить для своего будущего, велела встать в очередь с планшетами для закачивания новых учебных материалов, а после отправила восвояси, напутствовав:

– Сегодня советую ознакомиться с тем, что вам предстоит пройти. Надеюсь, это настроит вас на серьёзный лад.

Не знаю, как девочки из других дортуаров, а мы сразу полезли в учебник по планированию семьи. Даже скромница Настуся, хоть и покраснела до корней волос, но пояснила:

– Лучше посмотреть сейчас, а то на уроках я просто умру.

– А хочешь, я тебе расскажу всё, что слышала об этом в городской школе? – ухмыльнулась Яринка. – Тогда на уроках ты будешь поправлять Агафью.

Мы с Зиной захихикали, а Настуся испуганно спросила:

– А разве планирование семьи будет вести Агафья?

– А кто же? Она наша воспитательница, ей в руки и самый, типа, важный предмет.

Настуся пискнула: «Мамочка!» и прижала ладони к щекам. А я некстати подумала, что мама всегда остаётся мамой, единственной защитой, которую в минуты смятения неосознанно призывают даже те дети, которым внушили, что их согрешившие матери не достойны памяти о себе.

Яринка уже вовсю листала виртуальные страницы учебника, иронично шевеля бровями.

– Что там? – робко спросила её Настуся, которая так и не решилась посмотреть сама.

– Ничего особенного. Зачем нужна семья, отношения между мужчиной и женщиной, откуда берутся дети… Короче то, что и так всем известно. Лучше бы написали, когда грудь болеть перестанет.

– Может, тебе сходить в медпункт? – предложила Зина.

– Зачем? Чтобы мне ещё раз рассказали о том, что я взрослею? Спасибо, мне Агафьиной лекции хватило.

– Для чего нам садоводство? – спросила я, открыв в планшете учебник «Приусадебное хозяйство».

– Ну как это? – зевнула Яринка. – А вдруг ты выйдешь замуж в загородный дом? Думаешь, это муж будет по грядкам кверху жопой ползать? Ты будешь.

– Ох, Ярина, – покачала головой Настуся. – Придётся тебе на том свете раскалённые сковородки языком лизать.

Яринка фыркнула, а я вопросительно уставилась на Настусю – такое услышала в первый раз.

– Ну, это наказание после смерти для тех, кто лжёт или сквернословит, – пояснила она.

Я только покрутила головой – ох и больная у кого-то была фантазия…

Анкеты с нашими данными, фотографиями и характеристиками появились на сайте приюта уже на следующий день. Мы могли заходить в интернет с библиотечных компьютеров и проверять количество просмотров – считалось, что это хороший стимул для дальнейших успехов. Библиотекарь Ольга Сергеевна схватилась за голову – сразу после уроков наша группа в полном составе выстроилась в очередь за своими законными сорока пятью минутами доступа в сеть.

И просмотры были. У всех. Дэн и тут оказался прав – дебюта новых невест многие ждали и кинулись выбирать, как только появилась такая возможность. Наши наивные одногруппницы пришли в восторг от внимания потенциальных женихов, библиотека наполнилась радостными взвизгами и щебетом.

– Пошли отсюда? – шепнула я Яринке. – А то не сдержусь и начну им рассказывать про то, что на самом деле от них нужно этим… старпёрам.

– Я тоже, – кивнула подруга, и мы покинули библиотеку, бросив свои места в очереди.

Но это не спасло нас от информации о количестве желающих повторно обжениться. Вернувшиеся в дортуар Зина и Настуся радостно поделились:

– Мы ваши анкеты посмотрели тоже! Ярина, у тебя больше всех просмотров – тридцать шесть! У меня тридцать два. У Настуси двадцать семь. У Даши двадцать три.

Высокий рейтинг Яринку не обрадовал, а меня низкий – не огорчил. Чего не скажешь о Настусе. Она с самым мрачным видом села за стол и, решительно придвинув в себе планшет, сказала:

– Это, наверно, потому, что я ничем не занимаюсь, кроме школы. Сейчас буду читать про садоводство, обгоню программу и попрошусь помощницей в теплицы.

– И что ты там сейчас делать будешь? Снег убирать? – съязвила Яринка.

– Сейчас – ничего, – не дрогнула Настуся. – Займусь теорией. А с весны стану лучшей практиканткой.

Я её пожалела:

– Если чего будет непонятно – спрашивай.

– А ты разбираешься? – удивилась Настуся.

Пришлось снисходительно пояснить:

– Мы в деревне жили огородом. Это первое, в чём дети начинают помогать взрослым.

Настуся благодарно улыбнулась и с головой погрузилась в чтение. А Яринка как бы невзначай и ни к кому не обращаясь, заметила:

– У Даши просмотров меньше всего, а ведь она певчая в церкви. У Зины, наоборот, много, но Зина, кроме школы, ничем не занимается. Странно, да?

Это не возымело того действия, на какое, видимо, рассчитывала моя подруга. Настуся даже не обернулась, а Зина обеспокоенно сказала:

– Ты права. Надо тоже придумать, чем выделиться.

Яринка выразительно посмотрела на меня, и я едва заметно развела руками.

Наши соседки не были единственными, кто так эмоционально отреагировал на свою популярность или не популярность у потенциальных женихов. Группу охватила настоящая лихорадка. После занятий девочки бежали в библиотеку, проверять, сколько просмотров их анкет добавилось со вчерашнего дня, сравнивали с другими, радовались или огорчались. На продлёнку, куда раньше ученицы попадали только по распоряжению Агафьи или кого-нибудь из учителей, теперь ходила вся группа – девочки желали иметь только высшие оценки по всем предметам. Повара и посудомойщицы не успевали отмахиваться от желающих им помогать, батюшка Афанасий передвигался по территории приюта короткими перебежками, поскольку каждая первая девочка предлагала ему свои услуги в церкви. Марфа Никитовна была вынуждена каждый день устраивать прослушивания кандидаток в певчие.

К счастью, длилось это помешательство не больше недели. Когда каждая девочка выработала для себя стратегию успеваемости и повышения своей популярности на сайте, всё более-менее успокоилось.

А потом поступили и первые предложения. О них сообщала Агафья по утрам, в результате чего у нашей группы появилась новая привычка – теперь, перед тем как отправиться на завтрак, все собрались в гостиной, терпеливо ожидая новостей. Сама Агафья ничего против не имела, видимо, сочтя это дополнительным стумулом к повышению успеваемости.

Как я и предполагала, в числе первых «счастливиц» оказались Яринка и Зина. Причём предложения они получили в один день.

– Ярина Донаева и Зинаида Каховская! – торжественно объявила Агафья поутру. – Вами заинтересовались солидные судари, уважаемые члены нашего общества, знакомство с которыми у вас сегодня и состоится.

Обычно сдержанная Зина расцвела и беззвучно захлопала в ладоши, а Яринка выдавила деланую улыбку.

– Ярина, ты подойди в воспитательскую к трём часам, а ты Зина – к пяти. Постарайтесь выглядеть опрятно и вести себя приветливо, но скромно. Помните, что второго шанса произвести первое впечатление не бывает.

Позже, на перемене, я подступилась к Яринке:

– Ты помнишь, что нужно сделать?

– Да помню, помню… Изобразить полные штаны счастья и согласиться на жениха. Отстань уже!

Я отстала и не обиделась, понимая, что свободолюбивая Яринкина натура восстаёт против такого насилия над собой. Хотя немного и недоумевала – чего уж так-то психовать? В конце концов, замуж ей идти всё равно не придётся, а просто пообщаться со взрослым человеком даже интересно. Я, по крайней мере, сделаю это с радостью, разнообразие – оно всегда хорошо.

Яринка молчала до конца занятий. На уроках утыкалась в учебники, на переменах отходила в сторону от остальных. Зина, наоборот, с удовольствием принимала поздравления одногруппниц и охотно отвечала на вопросы. Я порадовалась, что не ей первой идти в воспитательскую, если уж Яринка намерена быть букой до самого онлайн-свидания с «женихом», то пусть это хотя бы поскорее кончится.

После обеда мы вчетвером вернулись в дортуар. Смотреть на злую Яринку мне уже надоело, поэтому я с планшетом забралась на подоконник, не пытаясь больше её разговорить. Зина и Настуся о чём-то шептались, сидя рядышком на кровати, за окном медленно кружил снег…

А без десяти три явилась Агафья. Встала в дверях, обвела нас взглядом и сосредоточилась на Яринке:

– Ты почему ещё здесь?

– Так ведь рано…

– Являться для беседы следует заранее, – раздражённо объявила воспитательница. – Чтобы сударю не пришлось ждать, если он вдруг выйдет на связь пораньше. Немедленно умойся и переплетись, у тебя на голове не пойми что!

На голове у Яринки была (как и всегда) коса, а то, что несколько прядок из неё чуть выбилось, на мой взгляд, внимания не стоило. Но Агафья так не считала. Она лично проконтролировала процесс умывания и заплетания, и, лишь когда моя подруга предстала перед ней с безупречной причёской и розовым от горячей воды лицом, благосклонно кивнула.

– Другое дело. Идём.

Я посмотрела на часы. Наверняка онлайн-свидание должно длиться хотя бы пятнадцать минут, а значит пока можно спокойно взяться за уроки, надеясь, что Яринка вернётся не в таком дурном расположении духа, в каком уходила.

Надеялась я зря. Очень скоро дверь с грохотом распахнулась, моя подруга ворвалась в дортуар и кинулась на свою кровать лицом вниз. Я, Зина и Настуся замерли, испуганно глядя друг на друга. Ещё не легче! Что могло произойти за столь короткое время? И почему такое короткое?

Ответа долго ждать не пришлось. Дверь снова открылась, на этот раз пропуская в дортуар Агафью, от обычной сдержанности которой не осталось и следа.

– Донаева, что ты себе позволяешь?! – выкрикнула она так, что Настуся и Зина вжались в стену, а я чуть не выронила планшет.