скачать книгу бесплатно
Чтобы мой приезд не стал неожиданностью, я подъехал прямо к коттеджу. Открыл калитку и по выложенному фигурной плиткой тротуару прошёл к крыльцу. Тойота Эллы стояла в глубине двора под навесом. Из приоткрытого окна коттеджа доносилась мелодия «Happy Nation». Я миновал веранду с зеркальным остеклением и оказался в просторном зале под сводчатым потолком, где висели два стилизованных под старину портрета супругов Смирновых. И мужчина, и женщина смотрели на меня с улыбками. Муж и жена. Ха-Ха-Ха. Как бы не так! Два совершенно чужих человека!
Звучавшая в зале музыка оборвалась. Откуда-то слабый ветерок приносил едва различимый табачный – и не только табачный – запах. Ведущие в левое крыло дома двустворчатые двери были широко распахнуты. Я поправил давивший на рёбра пистолет и двинулся на запах. Обоняние привело меня в библиотеку. Кроме книжных шкафов в комнате стоял большой овальный стол и несколько кожаных кресел, в одном из которых находилась Элла, а в другом уткнувшийся лбом в столешницу Соколов. Судя по всему, сидел он так не по своей воле. Вокруг его головы маслянистым пятном растекалась бордовая лужица, а рядом с пепельницей и догорающей сигаретой лежал чёрный автоматический пистолет, очень похожий на тот, что находился в моей наплечной кобуре. В воздухе витал запах пороховой гари.
Встретившись со мной взглядом, Элла некоторое время смотрела мне в глаза, потом потянулась к сигарете и, переведя взгляд на Соколова, сиплым, непослушным голосом проговорила:
– Пришёл ко мне за Толиными деньгами. Думал, они у меня.
Ступая по ковру, я подошёл к Соколову и проверил пульс. Кожа оставалось ещё тёплой, но сердце уже не билось.
Элла поднялась и нетвёрдой походкой направилась к выходу:
– Пойду приму душ.
От неё даже на расстоянии разило спиртным. Сейчас душ не помешал бы и мне. Я достал носовой платок и, приподняв пистолет за спусковую скобу, принюхался. Запах пороховых газов спутать с какими-нибудь другими было бы трудно даже при полном отсутствии обоняния. Интересно, что она скажет, когда вернётся? Нагнувшись, я заглянул под стол и, как оказалось, не зря: на ковре валялся ещё один пистолет.
Я присел в кресло и попытался подумать. Если Элла обвинит Соколова в убийстве мужа официально и выдвинет версию, что сегодняшнее убийство было с её стороны непреднамеренным, то шансы выйти сухой из воды у неё могут быть почти стопроцентными. Никаких улик против неё нет. Что же касается милиции, то той гораздо проще будет повесить всё на Соколова, чем пытаться докопаться до истины. Пожалуй, кроме меня, эта «дама», по-настоящему, уже давно была никому не нужна, даже самой себе. Прежде чем вызывать представителей власти я решил, что было бы неплохо услышать эту истину и от неё самой. Я посидел ещё минут пять, и решил это событие ускорить.
Ванная располагалась между спальнями. За стеклянной дверью шумела вода.
Я постучал по стеклу и, поинтересовался:
– Ты там надолго? – реакции не последовало. Если она хорошо наклюкалась, то могла и заснуть. Я постучал громче. – Заканчивай, мне надо с тобой поговорить.
По-прежнему ни звука. Я протянул руку к выключателю и поиграл светом. Никакого эффекта. Я приник к стеклу и прокричал:
– Ты меня слышишь?!
Элла по-прежнему не отвечала. Такой душ меня не устраивал. Я потряс дверь за ручку:
– Ты что, хочешь, чтобы я разнёс эту халабуду вдребезги пополам?! – ни звука.
Когда я, наконец, вышиб стекло и открыл дверь, всё было кончено. Она знала, что делала. Красный шёлковый шнурок не оставлял ей никаких шансов: лиловая кожа, вывалившийся язык, в густых чёрных волосах дурацкий белый бант.
Я даже не стал входить в ванную. Закрыв дверь, я вернулся в зал и набрал ноль два.
Милицию я ждал, сидя в машине. Во всей этой истории мне было непонятно только одно: почему она не выстрелила в меня? Ведь ей никто бы не помешал этого сделать, даже собственная совесть.
Портачи
Утро застало Плахова в кабинете за чтением почты. Через распахнутое окно с улицы доносился шум проезжающих по бульвару автомобилей. Время от времени шевеля шторы, по кабинету пробегал свежий ветерок. Работалось легко и быстро. В восемь ноль-ноль, сделав необходимые пометки, Плахов смахнул все лишние бумаги в мусорную корзину и поднял трубку внутренней связи. Дела фирмы шли неплохо. Чистая прибыль за последний месяц составила кругленькую сумму в тридцать миллионов рублей. Хотя не прошло и года, когда фонтан злата-серебра едва превышал по мощности Бахчисарайский.
Плотно прикрыв за собой двери, секретарша в сером фирменном костюме поставила перед ним чашку дымящегося кофе. С улыбкой на свежем лице, короткой, открывающей уши и шею стрижкой, она казалась прекрасным дополнением к сиявшему за окном утру. Если у секретарши и были недостатки, так это красота, от которой нет-нет, да и столбенели клиенты. Но то, чего он опасался, когда принимал её на работу, не произошло: красота мешала выполнять ей служебные обязанности не больше, чем короткая юбка – передвигаться по офису.
Опустившись напротив Плахова в кресло, секретарша быстро просмотрела составленный им на день перечень дел и, ткнув остро отточенным карандашом в пункт номер три, огорчённо наклонила головку к плечу:
– К сожалению, материал по новой автоматизированной линии я смогу подготовить лишь часам к десяти-двенадцати завтрашнего дня, – на её лице застыло выжидательное выражение.
– Такой срок меня вполне устраивает, но устроит ли он Энгельгардта? – помешивая кофе, обронил Плахов.
– Думаю, что я смогу его убедить, – твёрдо произнесла она.
Плахов улыбнулся:
– Боюсь, что для этого вам вначале потребуется стать Энгельгардтом.
Она слегка нахмурилась:
– На меня он не произвёл впечатления непробиваемого, хотя из тех предпринимателей, с которыми я успела познакомиться, наибольшей хваткой, бесспорно, обладает он.
– Ну что ж, – помолчав, сказал Плахов, – мне нравится ваша уверенность, и если она победит, то буду этому только рад.
Она поднялась:
– С вами хочет встретиться некий Косарев Дмитрий Дмитриевич.
Ни фамилия, ни имя ни о чём Плахову не говорили.
– Что-нибудь срочное?
– Он отказался со мной обсуждать цель визита.
– В таком случае я думаю, нам не стоит отступать от наших правил.
– Он очень настаивает.
– Что он из себя представляет?
– Что-то среднее между клерком и торговцем апельсинами. В глаза не смотрит, но от своего вряд ли отступится.
– Хорошо, – сказал он, – думаю, что несколько минут я смогу ему уделить.
Путь от двери до кресла господин Косарев осилил довольно лихо, но после энергичного рукопожатия как-то вдруг быстро и неприлично загрустил и, склонив голову набок, со скорбным видом, словно отец на блудного сына, уставился на подтянутого и хорошо отдохнувшего за ночь Плахова.
– Ну а если повеселее, – не очень-то вежливо прервал затянувшуюся паузу Плахов. – Или похороны уже начались?
Интеллигентное лицо Косарева оживилось:
– Однако, вы гораздо интереснее, чем о вас рассказывают, – высоким, жеманным голосом произнёс он.
«О господи, – мысленно охнул Плахов, – этого ещё не хватало!» Но на всякий случай всё же поинтересовался:
– Понадобились денежки на благие дела?
Скорби в глазах господина Косарева заметно поубавилось. Откинувшись на спинку кресла, он добродушно хрюкнул:
– Признаюсь, отправляясь на встречу с вами, я на такое взаимопонимание и не рассчитывал.
– И правильно делали, – сказал Плахов. – Я успею вам разонравиться ещё до того, как закончится наша беседа.
На этот раз Косарев хрюкнул чуть сдержаннее:
– Полагаю, что мы всё же полюбим друг друга, – с неприятным смешком отозвался он. – Такой, как вы, и такой, как я, просто созданы друг для друга.
– И во сколько же эта любовь мне обойдётся? – спросил Плахов, уже начиная понимать, к чему клонит клиент.
– В триста тысяч, – всё ещё борясь со смехом, сообщил Косарев.
– В год?
– В месяц.
Теперь наступила очередь смеяться Плахова:
– Иными словами, вы предлагаете мне работать бесплатно?
– Ну что вы, – интеллигентно возразил Косарев, – работать на дядю, кто ж на это согласится? Исключительно личная заинтересованность.
– А где же тогда я возьму ту сумму, о которой идёт речь?
– Там же, где и всегда: из прибыли.
– А прибыль?
– Наверное, так и должен держаться настоящий предприниматель, – одобрительно заметил Косарев. – Скромно и с лёгким налётом наивности. Но, к сожалению, мы знаем о финансовом положении вашей фирмы всё с точностью до копейки.
«Интересно, кто сдал, банковские, налоговая или свои?» – подумал Плахов.
– И потом, не на ветер же вы их выбрасываете? То, что останется, тоже ведь надо будет кому-то охранять.
– Мысль новая, как развалины Колизея, – без энтузиазма отозвался Плахов.
В весёлых глазах Косарева зажглись недобрые огоньки:
– Но зато насколько актуальная, верно, ведь?
– И когда вы рассчитываете эти тысячи получить?
Впервые за время разговора лицо Косарева стало серьёзным:
– Сейчас, после обеда будет уже дороже.
– А где гарантия, что меня не берут на понт?
– У меня за пазухой.
– Кто там чего только сегодня не носит, – буркнул Плахов.
Косарев с видом недовольного папаши («ох уж эти мне детишки») сунул руку под полу пиджака и неторопливо продемонстрировал Плахову внушительно размера пистолет:
– Думаю, на понт эта игрушка не очень-то похожа, а?
– Выглядит как настоящий, – согласился Плахов.
– Ну так, может, тогда по рукам? – почему-то понизив вдруг голос, предложил Косарев.
Какое-то время они молча созерцали друг друга. Первым не выдержал Косарев.
– Только без глупостей, – предупредил он. – С сегодняшнего дня твой малец гостит на одном из моих ранчо. И скажу тебе без дипломатических изысков: если мы не договоримся, то шансов увидеть любимого папашку у него будет немного.
Плахов не проронил ни слова. Косарев несколько мгновений наблюдал за ним, потом убрал пистолет со стола и сказал:
– Может, ты поверил, а может, и нет, но запомни: твой сын окажется там и тогда, где и когда захочу я, – он провёл ладонью по трёхдневной щетине и, усмехнувшись, добавил: – Надеюсь, теперь наша будущая любовь уже не кажется тебе противоестественной?
Вопрос был из тех, на которые принято отвечать утвердительно. Плахов вымученно улыбнулся:
– Теперь мы с тобой не разлей вода, – охрипшим голосом подтвердил он, – кореша до гроба.
Косарев останавливающе поднял руку:
– Чтобы поверить в твои добрые намерения, мне будет достаточно первого взноса.
– Какой разговор, – Плахов достал из стола связку ключей и перебросил шантажисту.
Звякнув, словно горсть серебренников, та застыла на краю стола. Секунду или две Косарев молча соображал, что ему с ней делать. Этого времени Плахову оказалось достаточно. Кажется, Косарев так и не понял, что с ним произошло. Мгновение, и мощный электрический разряд, едва не сбросив с кресла, превратил его в жалкую, дёргающуюся в конвульсиях куклу. Система сработала безупречно.
Плахов вышел из-за стола и, подобрав упавший на пол вальтер, перетащил тело шантажиста в комнату отдыха. К перемене места объект отнёсся с полным равнодушием. Плахов послушал у него пульс, надел наручники и, подождав, когда тот придёт в себя, заклеил скотчем рот. После чего проверил в обойме наличие патронов и вернулся в кабинет. Поинтересовавшись по внутренней связи, есть ли горячий кофе, попросил принести две чашки и, положив на колени Вальтер, уставился на входную дверь. Через некоторое время должно быть от напряжения, его правая нога начала трястись. Он устроился поудобнее и постарался расслабиться. За этим приятным занятием его и застала секретарша. Он подождал, когда она поставит кофе на стол, и спросил:
– В приёмной кто-нибудь ещё есть?
В глазах женщины мелькнуло удивление. Машинально поправив волосы, она ответила:
– Трое. Один пришёл вместе с Косаревым, а двое других – наши постоянные клиенты.
– Меня интересует тот, что притопал с Косаревым, – сказал Плахов.
– Что-то случилось? – спросила секретарша.
? И да, и нет, – уклонился от прямого ответа Плахов. – Что этот тип из себя представляет?
– Ничего особенного. Посетитель, каких тысячи. На вид лет двадцать пять. Физиономия неприятная, но сидит смирно.
– Значит так, – глядя на секретаршу, сказал Плахов, – наших постоянных клиентов вы сейчас, извинившись, отправите погулять, а смирного пришлёте ко мне. И, по возможности, держитесь от него подальше. Но вначале проводите гостей и заприте входную дверь.
Плотно сжав губы, секретарша смотрела на Плахова так, словно на её глазах милый, розовый поросёнок вдруг превратился в ужасного, гнусного ежа с патологическими наклонностями.
– Ну-ну, не так уж всё и плохо, – успокаивающе произнёс он. – Обыкновенный киднеппинг. Просто эта парочка выкрала у меня сына и теперь пытается получить выкуп. Дальше попытки дело у них пока не пошло, и если вы всё сделаете так, как я вам сказал, то у нас есть все шансы, что и не пойдёт. Вы любите детективы? Ну так вот представьте, что вас уже снимают, и вам ни в коем случае нельзя сфальшивить.
– Вас действительно шантажируют? – спросила она так, будто Плахов всё это время разговаривал с её двойником.
