Кастрюля. Дорога познания

Сэдрик Ванядурак никогда бы не покинул безопасность Города-4, он ни за что бы не подверг себя риску, не ринулся бы в путешествие, не бросился на встречу приключениям. Но он шел вперед, навстречу неизвестности, оставляя позади себя мечту о коммунизме, о совершенствовании мира, о свержении тирании, воздвигая новые планы, вспоминая все, что ему говорил Мистер Черный Крафт.

Кастрюля была ненадежной. Ее сумасбродство, необузданность, шаткость положения в пространстве и неподготовленность подвергали опасности жизнь Сэдрика. Кастрюля была ему необходима. Если они, конечно же, дойдут, если Мистер Черный Крафт и вправду…

– Где вы потеряли руку? – разбавил тишину Вертила.

– Это неважно, – Сэдрик одернул пустой рукав мантии, пытаясь спрятать отсутствие конечности.

– У меня вот зубов нет, – Вертила продемонстрировал вставную челюсть, вынув ее изо рта. – Фне вна бояф фыбили. А фэти мне Кастрюфля подарифла.

– Что? – ужаснулся Сэдрик, разглядывая белоснежный ряд зубов на шершавой ладони Вертилы.

– Мне на боях выбили, – Вертила вернул зубы на место. – Практически в самом начале. Я был крупнее других пацанов, поэтому меня ставили сражаться со взрослыми.

– Ты учувствовал в боях? – вздрогнул Сэдрик. – Сколько же тебе лет?

– Двадцать скоро будет, так Кастрюля сказала.

– А сам ты не знаешь? – приподнял бровь Сэдрик.

– Не-а, я считать не умею.

– Бои же запрещены, – пробормотал Сэдрик, отпинывая с дороги грибокамень.

– Гы-гы-гы, – рассмеялся Вертила, спугивая стаю мошек, пирующих на останках насекомых. – Гвардейцы и политики делают больше всего ставок: если бы не они, бои бы загнулись.

– Ужас, – махнул бородой Сэдрик. – И вы все еще не хотите изменить этот мир?

– А у меня нет мизинца на ноге, – доверительно сообщила Ранника. – Хотите покажу?

– Ты его тоже на боях потеряла? – вздрогнул Сэдрик.

– Нет, – звонко рассмеялась Ранника. – Мне муравей откусил.

– Муравей? – переспросил Сова. – В медкарте же писали, что ты отдавила лежанкой…

– А ты и мою медкарту изучил? – разозлилась Ранника и, топнув ногой, побежала вперед к Кастрюле.

– Так ты ее брат? – спросил Сэдрик у Совы. – Как так получилось? Я хорошо знал Канцлера и не припомню, чтобы у него когда-нибудь был сын.

– А откуда у него взялась дочь, вы тоже не припомните? – зло ответил Сова, отходя подальше от Сэдрика и Вертилы.

– Лучше его не спрашивать, – шепнул Вертила, наклоняясь ближе к Сэдрику. – Хотите я расскажу про них?

– Хочу, – кивнул Сэдрик, чье любопытство не знало предела, если это не казалось опасным.

– А вы мне расскажете, как вы потеряли руку?

– Возможно, – пожал плечами Сэдрик.

– Сова, – Вертила наклонился к уху Сэдрика, – брат Ранники.

– Да-да, это я понял.

– Вот, – довольно улыбнулся Вертила. – Что с вашей рукой?

– Да что же это такое, – вздохнул Сэдрик, смотря на лучезарную улыбку Вертилы. – Как так получилось?

– Что? – озадачился Вертила.

– Что Ранника и Сова сестра и брат.

– Наверное, у них были одни родители, – почесав затылок, ответил Вертила.

– Канцлер?

– Что Канцлер?

– Канцлер – отец Совы? – еле сдерживаясь, спросил Сэдрик.

– Не, причем здесь он? Канцлер украл Раннику у матери Совы на рынке, когда та была совсем крошечной. Ранника, не мать. Мать была нормальных размеров. Ранника еще не ходила, поэтому не смогла сбежать.

– Канцлер украл… – повторил тихо Сэдрик, смотря за Ранникой, идущей рядом с Кастрюлей.

– А мать он убил. Мать Совы, в смысле. Сова все видел. Но он тоже был еще маленьким и ничего не смог сделать.

– Канцлер убил мать Совы и Ранники? – переспросил Сэдрик.

– Вроде так, – кивнул Вертила. – Он хотел выкупить ребенка, но мать Совы не согласилась, тогда он ее убил, а Сова в это время отвлекся на коммуникаторы, вроде как. А когда увидел, было уже поздно.

– Почему же никто этого не видел? Ничего не рассказывали про это.

– Видели многие, но кто будет идти против Канцлера? Даже я это понимаю. Я бы тоже не смог, хотя я сильный.

– А их отец? – в голове Сэдрика не укладывалась вся жуть произошедшего с этими ребятами.

– Сова сказал, что ему давно уже все равно. Он велел и Сове не лезть, но он не смог.

– Как же так? – не обращаясь ни к кому, спросил Сэдрик. Он знал, что мир, в котором он живет, несправедлив, ужасающ и далек от идеального, но что настолько…

– Он умный, – Вертила понял по-своему вопрос Сэдрика. – Он взломал видеонаблюдающих жуков в квартире Канцлера, в младшей школе Ранники, выкрал данные о здоровье из цифровой системы. Сова знал все, каждый шаг, что делала Ранника. Он следил и неоднократно пытался самостоятельно спасти сестру, но у него не получалось.

– Спасти от Канцлера? – спустя некоторое время, когда Вертила замолчал, уточнил Сэдрик.

– Да, – шмыгнул носом Вертила, утирая рукавом глаза. – Ей там было плохо. Такой маленькой крошке.

– Он ее…

– Он творил ужасные вещи. Кастрюля, не раздумывая, помогла Сове, когда он к нам обратился. С того времени мы вместе.

Сэдрик шел молча. Он устал. Ему ужасно хотелось спать. Прямо здесь и сейчас. Он не знал, что его так лишило сил: грустные разговоры, показывающие реальную жизнь горожан, или поход под солнцем по прошлым районам, что хранили в себе множество опасностей. Стараясь быть начеку и подавить сон, Сэдрик посмотрел в сторону понурого Совы, шатающегося неподалеку и ковыряющего что-то, пробивающееся сквозь мох. Впереди маячила серая голова Кастрюли, что так пыталась выглядеть злой и бессердечной, хотя все ее поступки говорили об обратном. Рядом с Кастрюлей шагала Ранника, что-то бурчащая себе под нос. Справа шмыгал носом Вертила, растроганный своим рассказом или нескрываемой зевотой.

– Тля! – разнесся выкрик Кастрюли по округе, замораживая внутренности Сэдрика.

– Нет, – зачем-то прокричал Сэдрик, бросаясь на утек.

«Это конец! – стучали у него в висках удары сердца, набирая обороты, – Конец! Конец! Конец!»

Тля

Тля редко добиралась до Города-4. В основном она обходила его стороной. Наверное, где-то на генетическом уровне у насекомых была записана информация, что вокруг Города-4 их ждут фермы божьих коровок. А может, им не нравился запах, точнее смрад, что источал Город на многие километры вокруг. Смрад был привычен жителям. Они его уже не замечали, возможно, тоже генетика постаралась. Распылители репеллентов работали исправно, вот уже долгие годы отравляя не столько насекомых, сколько горожан. Да и никто не отменял волшебное свойство Души Градостроителя, которую почитали и уважали43.

Но о тле говорили. Немногие путешественники, что изредка возвращались на свою родину, или пришедшие из остального мира в баре за стаканом экстракта клопа травили байки о черных тучах, которые передвигаются по безлюдным просторам и оставляют за собой зияющую пустоту. Что такое «зияющая пустота» они объяснить не могли из-за дрожи, которая активизировалась от воспоминаний.

Звук Кастрюля услышала раньше, чем заметила его источник. Непонятный шелест, словно от сотен развевающихся на ветру мантий или десятков отмоченных мягких крыльев, развешанных на продажу у лавки Бургермистера44. Она не сразу поняла, откуда доносится звук, он шел отовсюду, наполнял пространство, отражался от холмов, приглушал разговоры Сэдрика и Вертилы, усыплял и успокаивал. А потом на горизонте появилась небольшая тучка, скрытая холмами, запрятанная среди мха и грибов, так, что казалось, будто она только на небе.

Кастрюля поглядывала на приближающуюся тучу, сдерживая зевоту. Солнце приятно нагревало кожу, а ветер легко ее обдувал. Была та самая прекрасная погода: и нехолодно, и нежарко. Такая редкость. Ночные насекомые запрятались в свои гнезда, дневные – мирно шмыгали под ногами людей, мошкара не надоедала – ей тоже было лень. Так и тянуло прилечь на мягкий прохладный мох, зарыться в него пальцами, прикрыть глаза, всего лишь на минуту, поймать то блаженство, что веяло отовсюду.

Кастрюля уже выбирала подходящее место для привала, как заметила в одном из просветов холмов, что тучка стелется от земли, уходя столбом ввысь. Она находилась еще далеко, но уже было заметно что-то мельтешащее и сумбурное. Зевнув, Кастрюля отвернулась от надвигающейся тьмы, взглянув на Раннику. Девочка до красноты растерла глаза, на которых уже блестели капельки слез, она из последних сил сдерживала негу сна, старалась не быть слабым звеном компании, как назвал ее утром Сова.

Сова. Кастрюля оглянулась в поисках взъерошенного парня, но его нигде не было видно. Вертила, зевая во весь рот, продолжал засыпать Сэдрика вопросами. Или это Сэдрик из последних сил вел разговор, стараясь не заснуть.

Что-то было не так. Кастрюля чувствовала приближение опасности, но не могла понять. Глаза застилала мутная пелена, навевающая грезы о сладком сне. Казалось, все переживания Кастрюли – надуманные. Ничего не может произойти в такую славную погоду в таком красивейшем фиолетово-буром месте.

Остановившись, Кастрюля еще раз взглянула на приближающуюся тучку, и в ее голове что-то щелкнуло. Мозг подал сигнал, рот сложил буквы, голос выкрикнул слово:

– Тля!

Услышав свой голос, Кастрюля очнулась. Кровь разогналась, наполнила сосуды, заставила сознание вернуться на свое место.

– Градостроители, – выдохнула Кастрюля, глядя, как Сэдрик Ванядурак заметался между холмами, задирая мантию. Вертила с любопытством смотрел на стремительно приближающуюся тучу, а Ранника безуспешно пыталась сдвинуть его с места. Сова так и не объявился. – Сэдрик Ванядурак, остановитесь!

Сэдрик замер, с опаской оглянулся на Кастрюлю, за которой увеличивалась туча, накрывая их тенью.

– Где Сова? – спокойно спросила Кастрюля, сдерживая внутренний страх.

Все дружно оглянулись, высматривая лохматую голову.

– Он был там, – Сэдрик ткнул дрожащим пальцем в сторону.

– Возьмитесь за руки. Нам нужно найти Сову, – приказала Кастрюля и, запинаясь о мох, пошла куда указал Сэдрик.

– Но нам нужно прятаться, – взвизгнул Сэдрик.

– Без Совы мы не уйдем, – отрезала Кастрюля.

Ее ноги сами собой находили препятствия, спотыкались обо все, что можно и нельзя. Иногда она задевала твердые холмы, которые невозможно было задеть. Порой падала на ровном месте, мысленно ругаясь на неуклюжесть своего тела. Кастрюля упрямо искала друга. Хотя они не дружили.

Сова пришел к ним с Вертилой несколько лет назад. Он их разыскал и попросил помощи. Кастрюля, давшая себе слово никому никогда не помогать, решила ему помочь. Сова был богат, по их меркам. У него была квартира в Городе-4, небольшая, на самой окраине, под распылителями, но квартира. А Кастрюле с Вертилой негде было жить. В обмен на пристанище Кастрюля с Вертилой при помощи Совы спасли Раннику.

Девочке тогда только исполнилось пять лет. Прилежно одетая, по последнему слову моды, выхоленная и выглаженная Ранника вела себя как робот45, о которых иногда показывали исторические фильмы. Ранника была рада, что ее забрали из богатого дома, и даже оказалась не против есть еду, что не имела никакого вкуса. В первые месяцы Ранника вставала по привычке ранним утром, застилала лежанку дранными одеялами, вставала в угол и ждала пока все проснутся, чтобы весь день пытаться угодить каждому.

Ранника молчала, боясь кого-либо обидеть. Она выслуживалась, желая получить похвалы, дергалась, если рядом с ней кто-то поднимал руку или громко говорил, а по ночам с криком вскакивала с кровати, пытаясь после этого запрятаться в темноте. Она была прилежной. Слишком. Чересчур. А ребята не знали, как себя вести.

Забота о Раннике сблизила ребят с занудой Совой. И хотя они каждый раз повторяли, что они друг другу не друзья, что их связывает только место жительства, Кастрюля не могла бросить парня, что так оберегал свою сестренку, пошел вместе с ними в далекий, не факт, что существующий, Город-22.

Шелест нарастал, от него уже закладывало уши. Воздуха становилось все меньше. Вертила посадил Раннику на шею, с которой она большими глазами пыталась высмотреть своего брата. Вертила же тащил и Сэдрика, который то упирался, тормозя поиски, то куда-то срывался бежать, что-то визжа.

– Вон он, – выкрикнула Ранника, направляя Вертилу к куче тряпья, скрытой среди небольших холмиков, поросших маленькими грибокамнями.

Кастрюля бросилась за ними, запнулась, упала, поднялась, добежала до ребят, что застыли рядом со сладко посапывающим Совой.

– Нам нужно бежать, – визжал Сэдрик.

– Нам надо спрятаться. Вертила, бери Сову. Пойдемте быстрее отсюда.

Кастрюля зажала руку Ранники и пошла в сторону ближайшего холма.

– Туда нельзя! – крикнул Сэдрик, пытаясь остановить Вертилу, который перекинул Сову через плечо, не отпуская руку старика.

– Он упирается, – крикнул Вертила, пытаясь перекрыть шелест.

– Оставляй его, – ответила Кастрюля, прощупывая мох.

– Куда оставить? – взвизгнул Сэдрик, крепче цепляясь за руку Вертилы. – В холмах живут тараканы! Вы что не знаете?

Кастрюля не ответила, пытаясь найти слабое место в моховой завесе.

– Где-то должен быть вход, тараканы же как-то выходят наружу, крикнула она застывшему Вертиле.

– А-а, – Вертила почесал затылок и с размаху ударил ногой по стене.

Пласт мха под его ногой прогнулся и пошел волной.

– Молодец, – обрадовалась Кастрюля и бросилась внутрь, затаскивая за собой Раннику.

Вертила тут же последовал за ними, все так же неся на себе Сову. Шелест немного стих, как и крики Сэдрика, доносящиеся снаружи.

– Ты уверена? – тихо спросила Ранника.

– Нет, – прошептала Кастрюля, доставая из рюкзака небольшого светляка.

Кастрюля щелкнула по брюшку, светляк лениво встрепенулся и проснулся. Брюшко пару раз мигнуло и разгорелось ярким светом, освещая тараканов красноватым цветом. Кастрюля вздрогнула, услышав тяжелый выдох Вертилы. Ранника что-то пискнула, вжимаясь в бок великана.

– Мы все умрем, – с визгом влетел Сэдрик.

– Тсс, – дружно ответили ему ребята.

Они замерли, осматривая груды туш. Тихо сопел Сова, поскуливал Сэдрик.

– Они спят, – прошептала Кастрюля. – Пойдем, осторожно и тихо.

Она махнула рукой и полезла на первого таракана, забираясь вглубь гнезда. Тараканы вздымали свои тела в унисон, словно единый организм. Они уснули разом, кто где. Некоторые лежали грудами друг на друге, другие кверху лапами. Их длинные усики подергивались, словно прислушивались к людям, что так нагло ворвались в их жилище, но проснуться они не могли. Тля убаюкала и их своим шелестом.

Ребята пробирались все дальше, внутрь чужого жилища. Кастрюля полагала, что где-то должна быть лестница или запертая комната, в которой можно будет спокойно переждать нашествие тли и спрятаться от тараканов.

Поскользнувшись на тергите, Кастрюля полетела вниз, в очередную кучу тараканов, прямиком в их раззявленные рты.

По гнезду разлетелся визг, будоража спящих. Вмиг все вокруг закопошилось, защелкало, захрустело. Кастрюля, больно ударившись копчиком, приземлилась на пол, поднялась на шаткие ноги, попыталась выискать в луче света остальных. Ничего не было видно за многочисленными исполинскими тушами, тараканы шевелились. Не обращая внимания на человека, они старались уползти. Они бежали, не раскрывая глаза, лениво, но упорно передвигая лапками. Те, кто лежал на спине, безрезультатно пытались перевернуться, издавая пробирающий душу визг.

– Кастрюля! – раздался из шума крик. – Вниз!

Она осмотрелась, среди множества торопящихся, залезающих друг на друга тел никого не увидела. Кастрюля побежала, как ей казалось на звук. В темноте на нее налетел таракан, подмял своим массивным телом под себя, выбил из рук светляка, который тут же погас. Кастрюля снова упала. Встала. Ее сбил очередной таракан, зацепил стернитом, потащил за собой. Кастрюлю телепало из стороны в сторону. Отцепившись от стернита, она снова попыталась выбраться из-под тараканов, что бессмысленно неслись подальше от прорвавшей мох тли.

Кувыркаясь с таракана на таракана, проскальзывая под их шершавыми телами, Кастрюля металась так же бессмысленно, как и они, между огромными черными телами, то и дело уворачиваясь от шипастых лап.

Что-то пнуло ее в живот, от чего Кастрюля отлетела и ударилась спиной об нечто твердое. Встала на четвереньки, отдышалась и упрямо поднялась. Сделала шаг в шуршащей, визжащей, шелестящей и щелкающей темноте. Кто-то влетел в нее, снова сбивая с ног, вжимая в стену, разбивая голову.

Зияющая пустота

Сознание возвращалось, вычерчивая обрывки памяти. Вот Кастрюля кричит, зовет маму, и та приходит, чтобы погладить по голове, спеть что-то успокаивающее, рассказать нечто небывалое. Вот Кастрюля сжалась в комок, лежит в норке, глотает слезы, прислушивается к разговорам за тонким слоем земли, что скрывает ее от злого мира. Она уже знает, что мама не вернется, что плакать бесполезно, звать не имеет смысла, а кричать – опасно. Надежды нет.

Вот все и стихло. Голоса не приходят, не перерывают нору, не ищут, не кричат, не затаиваются. Пора двигаться, выбираться. Стараться выжить, как просила мама. Пытаться быть доброй, хорошей и открытой. Мама говорила, что человеку нужно сердце, что это сердце сейчас есть не у всех, что люди забыли, как быть людьми.

Но не все. И все еще можно вернуть. Если поверить. Если сделать все правильно. И Кастрюля, тогда еще не Кастрюля, все исправит, у нее получится, ведь она особенная. Она не такая, как все. Так говорила мама. Так она ошибалась. Но теперь мама не узнает, что Кастрюля стала такой же, потеряла сердце, так и не обретя его. Не стала особенной, забыла все наставления. Все. Кроме одного.

Мама всегда делала тайнички. Норку в норе, клады в туннелях, карты с красными крестами, ведущими не туда, тайные знаки, говорящие не о том. Мама создавала лабиринты головоломок и учила Кастрюлю их разгадывать. С каждым днем путь до клада становился все путанее, все страннее.

Каждый вечер мама готовила Кастрюлю к тому, что ее однажды не станет, что она не сможет вернуться, и тогда Кастрюле нужно будет выйти в мир. Научиться выживать, не потеряв сердце. Найти клад, не выдав его другим. И отнести это Мистеру Черный Крафт.

– Кастрюля, – раздался голос, заставляя выплыть ее из тумана воспоминаний.

Кастрюля открыла глаза. И увидела себя. Тысячи себя. Первым порывом было закричать – Кастрюля зажала рот руками. Тысячи отражений тут же повторили ее движение. Собравшись с духом, Кастрюля со всей силы пнула глаз и подскочила, вжимаясь в стену спиной. Глаз не лопнул, не разбился и не сдвинулся с места. Медленно Кастрюля перевела взгляд на открывшийся вид.

Перед ней лежала треугольная голова таракана. Один глаз был направлен на Кастрюлю, второй – отсутствовал. Вокруг головы растекалась желтая кровь. Обогнув голову, Кастрюля вышла в центр гнезда. Везде лежали в беспорядке части тел насекомых. Тараканы, мошки, тля. Кастрюля медленно шла мимо останков, рассматривая кирпичную кладку стен, местами темнеющую провалами.

Выйдя на свет из отверстия стены, Кастрюля замерла. Вокруг, куда хватало глаз, расстилалась она – зияющая пустота. Кастрюля задержала дыхание, рассматривая ржавые металлические сваи, торчащие вверх под разными углами из бетонных завалов, из кирпичных полуразрушенных зданий. Мох отсутствовал. Остался только кирпич и металл, а еще камни. И машины, вросшие в землю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Модификаторы в то время были недоступны, неизвестны и не очень модифицировали, скорее, наоборот. Но дешевые наемники шли на все, чтобы вырасти в цене. Цена на них не росла, а внешний вид менялся всегда. Стараясь скрыть неудачу модификации, они с легкостью придумывали себе суперспособности, тем самым рекламируя другим те самые модификаторы.

2

«Чванк» – звук, с которым рушатся все надежды на выживание, звук, который морозит спинной мозг и отключает головной. Звук, в конце концов, который издает монстр, что не поддается описанию в наши времена, несмотря на то, что эти мутанты давно убрались в недра земли, где и уснули.

3

Робин Гуд – парень из прошлых времен, известный тем, что помогал бедным, воруя у богатых.

4

Джек Воробей – тоже парень из прошлого, промышлял разбойничеством и весельем, не отличаясь добрыми намерениями по отношению к нищим.

5

Хотя могли, что уж мы, не врать же сюда пришли. Есть у нее особенность, по которой всегда понятно, что это именно она была на месте преступления.

6

Опять же, все это только слухи. Но кто мы такие, чтобы их развеивать?

7

Ниндзя – никто не знает, что они делали, этим и прославились.

8

Шайтан – нечто иррациональное, что зачем-то пугало людей прошлого.

9

Пшеничные поля – желтая растительность, что покрывала землю в прошлом.

10

Деревья – большая зеленая растительность. Встречалась реже.

11

Животные – даже не знаю, это нечто живое, но то, что не сейчас, а тогда. Их там много разных. Лучше посмотрите в коммуникаторе, если найдете.

12

Цирк – там, где жили животные наравне с людьми.

13

Зоопарки – дома животных (без людей).

14

Бал – спросите у Сэдрика.

15

Прием – может, прием пищи?

16

Книга – примерно то же самое, что читаете сейчас вы, только бумажное и в основном вымысел. Тут же все истина, кроме некой доли фантазии.

17

Годами – это мало. Когда дело касается рытья земли подручными средствами в промежуток с восхода солнца до пробуждения Города-4, исключая холодные и дождливые дни, что могут неблагоприятно повлиять на здоровье пожилого человека. А также за вычетом тех дней, когда не хотелось, не желалось, не боялось.

18

Снег – замороженная небом вода, когда-то, в прошлые времена, часто падала на землю.

19

Тергиты – ну это же всем известно. Правильно, то, из чего состоит половина города. Что я тут, как неразумная, в самом-то деле, ерунду объясняю.

20

Экстракт клопа – вонючая высокоградусная жижа, что дарует мутность сознания и шаткость ног. Стоит дешево, уносит в мир грез надолго. Добывается из мочи клопов. Не кривитесь, пожили бы вы в ХХIII веке.

21

Настойка мухроморовки – менее вонючая, но тем не менее противная жидкость, из переброженных глаз мух. Дарует агрессию, сплетение языка, невнятность слов, размашистость кулаков.

22

Ну и конечно же, если про это узнавали гвардейцы. Хотя много людей повсеместно по барам рассказывали свои невероятно пугающие приключения из путешествий по просторам опасной планеты. Обычно в своих рассказах они неоднократно умирали и чудом воскресали. Но на это никто из слушателей, что никогда не покидали защитных стен, не обращал внимания. Не важно, сколько раз герой-рассказчик умер, если он так правдоподобно, ярко и красочно описывает все ужасы окружающего мира.

23

Моду на внешний вид переняли из картинок прошлого, что казались более пугающими и подходящими под случай, по мнению правителей.

24

Никого не смутило, что деньги в XXIII веке только цифровые? Вот и жителей Города-4 это не смущало. Их, в принципе, вообще мало что смущало, таков народ. Что уж тут поделать?

25

Ну тут ничего не добавить. Та самая особенная особенность Кастрюли. Так сказать, ее коронный след.

26

Бред, конечно. К появлению и становлению Городов не осталось хлопка. Да и ткань, вероятно, уже вся истлела.

27

Аж девять этажей.

28

Подметаллические ящики – в таких особо опасных преступников доставляют на казнь, чтобы те не смогли сбежать.

29

Яд блуждающего паука значился только в отчетах. По факту его было мало. А точнее, и вовсе не было. Добыча яда дело опасное и неблагородное, ведь никто не хочет погибать из-за таких мелочей, как оружие. Так что этот яд днем с огнем не сыщешь, зато полно жгучих ворсинок паука птицееда. Ими и пользуются. Они еще никого не убили, но прекрасно помогают в ловле преступников, если, конечно, попасть в того самого преступника.