Чертовски неправильное свидание

Поскольку я, очевидно, забыл, как общаться с людьми противоположного пола, я снова послал ей чертов поцелуй.

Слава богу, Линка здесь не было, а Ари не обращал на меня внимания.

Им было бы так стыдно за меня сейчас. Но затем она покраснела и отвела глаза.

И, черт возьми… я что, упал в обморок?

Оставались считанные секунды, и «Сиэтл» посадили на скамейку запасных своего вратаря. Ари выбил шайбу у Тейлорса и отправил ее Томми.

Гол!!!!!

Я потряс кулаком и закричал, когда прозвучал сигнал, оповещающий об окончании игры и чертовой победе.

Победа, которая ничего бы не значила, если бы «Даллас» не победил.

Я волновался, стоял в сетке, чувствуя себя безмолвной статуей, в то время как вся моя команда катилась к скамейке запасных, чтобы посмотреть оставшуюся часть игры «Далласа». Она встала, она собиралась уйти… и тут появился Фарго, преградив ей путь.

Слава богу.

Молясь, чтобы тысяча долларов оказалась для него достаточным стимулом для удержания ее там, я покатился к скамейке запасных. Коул вскочил на ноги, крича, когда я проезжал мимо.

– Один – один, – пробормотал он, и я кивнул, чувствуя тошноту. «Даллас» и «Детройт» пока играли с равным счетом.

Болельщики уже праздновали, пока вся наша команда смотрела игру на чьем-то iPhone.

Линкольн был богом. Он мог это сделать, черт возьми.

И он это сделал. Вырвавшись, он пропустил шайбу прямо между ног вратаря «Детройта». Чеееерт.

Как будто я раньше недостаточно его боготворил.

Линк подъехал к камере и послал в нее воздушный поцелуй. А Ари принял его, словно поцелуй принадлежал ему.

Я принял его из-за спины Ари, сделав вид, что он предназначался мне. Потому что это могло быть так. Или, по крайней мере, я хотел надеяться на это.

Охрана стала выпускать фанатов на лед, чтобы отпраздновать, как будто мы только что выиграли Кубок Стэнли, и я отчаянно искал глазами ту девушку.

Фарго вел ее на лед!

От нервозности у меня подкашивались ноги.

– Дисней, ты чертовски крут, – крикнул Коул, выбираясь на лед вместе со всеми остальными. – Давайте напьемся!

Он обнял меня за шею, совершенно не обращая внимания на то, что я весь в поту и, возможно, воняю, как тухлые яйца.

Черт. Если я подойду к ней, а от меня будет так вонять… она, скорее всего, убежит.

Коул продолжал восторгаться игрой, держа телефон, на котором по видеозвонку был подключен Паркер.

В любой другой день до сегодняшнего я мог бы только мечтать о таком исходе.

Отмечать победу с моими братьями и Ари.

Но сегодня… сегодня я отчаянно хотел добраться до нее. Моей девочки.

Моей.

Глава 3. Оливия

– Это важная игра, Лив… и ты всегда придумываешь отговорки. Просто приходи сегодня вечером, пожааааалуйста… – умолял Харли.

Харли – единственный член семьи, которого я спокойно могла выносить, и, что еще более невероятно, один из немногих людей, которым я доверяла в этом мире.

– Ты можешь нацепить одну из своих маскировок и сесть рядом с Мэдди, никто никогда не заподозрит, что знаменитая Оливия Дарлинг посетила хоккейный матч. Тем более, ты почти не появлялась на публике эти два года.

Я не знала, сколько времени нужно людям, чтобы забыть обо всем произошедшем… но… возможно.

– Это чертовски важно для меня, Лив. Я бы не просил тебя, если бы это был пустяк.

Я поморщилась. Больше от того, что он не сказал, чем от того, что сказал. Харли и его девушка были моей единственной поддержкой с тех пор, как я оказалась в той больнице. Они были единственными, кто поверил мне, когда я сказала, что меня накачали наркотиками… единственными, с кем я не чувствовала себя сумасшедшей.

Публичные мероприятия, определенно, больше не мое, но он был прав… с небольшой маскировкой, кто узнает?

Я взяла парик и джерси «Сиэтла», которые он мне прислал, и надела их. Надев парик, я внимательно посмотрела, хорошо ли скрыты все пряди моих темно-рыжих волос. Нахмурившись, я уставилась в зеркало. Я не могла надеть солнцезащитные очки – это точно выделило бы меня на мероприятии в Лос-Анджелесе. В конце концов, так делали все знаменитости. И я не купила себе новые цветные линзы. Я нацепила на голову бейсболку, надеясь, что это поможет мне еще лучше слиться с толпой. С учетом того, что на моем лице нет тяжелого макияжа, который я носила каждый день… будет ли этого достаточно?

Глядя на свое отражение, я не могла не начать думать обо всем том, что может пойти не так. Сердце колотилось о грудную клетку. Дрожащими руками я поправила бейсболку, но лицо скрыть было невозможно.

Грудь сдавило, вдохи становились все более поверхностными, нервными, тревога охватила меня в свои безжалостные тиски. Комната, казалось, стала уменьшаться, сжимать меня. Перед глазами замелькали вспышки камер, а затем посыпались вопросы… все те ужасные вопросы.

В тот момент, когда тяжелые двери здания суда распахнулись, на меня обрушился шквал пронзительных вспышек. Беспощадные и ослепляющие, они сломали мою тщательно продуманную маску, которую я создала для посещения суда.

Воздух наполнил оглушающий рев голосов папарацци. Они вели себя, как стервятники, которые надеялись поймать меня в самом уязвимом и слабом состоянии.

– Что ты принимала сегодня утром, Оливия? – крикнул один из них, криво ухмыляясь и пытаясь протиснуться ко мне через телохранителя. – Зачем ты лжешь?

– Хватит! – закричала я своему отражению, думая в этот момент о том, что, возможно, я и правда была сумасшедшей, как все считали.

Я с отвращением отвернулась от зеркала и зашагала к двери – иначе могла бы передумать.

К черту все это. Я иду на игру. Сейчас я была уже «бывшей». Никем. Ни с чем.

Одна ночь не изменит этого.

Я не вызвала своего водителя. Он скажет Джолетт и Марко, что я ушла, и тогда возникнут вопросы.

Я прошла несколько кварталов от своего дома и подождала, пока Мэдди заедет за мной на такси.

Энтузиазм Мэдди был заразителен, – когда она выскочила из машины, ее голубые глаза сверкали от волнения. Ее короткая светлая стрижка идеально обрамляла лицо, и на ней также была джерси Харли.

– Лив! – почти взвизгнула Мэдди, обнимая меня. – Ты готова к игре? Твой кузен на грани нервного срыва!

Я с тревогой посмотрела на тротуар, словно в любую минуту кто-то мог выскочить и наброситься на меня.

Но, конечно, никто не обращал внимания.

Слегка расслабившись, я кивнула Мэдди и села с ней в машину, и она тут же принялась болтать обо всех последних сплетнях среди девушек и жен хоккеистов.

Когда мы ехали по городу, мои пальцы крепко держались за сиденье, как у невротички в состоянии срыва, которой я, впрочем, и была. Я поглядывала на водителя такси каждые пару секунд, уверенная, что он узнает меня.

Но он даже не взглянул на меня второй раз…

Я стала еще более нервозной, когда мы въехали на парковку арены. Толпы людей повсюду.

– Эй, – прошептала Мэдди, положив руку поверх моей дрожащей. Ее глаза были полны беспокойства… и жалости.

Это то, что я ненавидела больше всего. Тот факт, что весь мир теперь жалел меня.

– Если не хочешь, мы можем не идти. Харли переживет. Он будет дуться и жаловаться, потому что он на самом деле тот еще ребенок. Но Харли любит тебя. Он поймет.

Я покачала головой.

– Нет. Я в порядке. Я просто… нечасто выхожу, – прошептала я в ответ, украдкой бросив еще один взгляд на водителя, который, казалось, все еще не обращал на меня внимания.

По какой-то причине предложения уйти было достаточно, чтобы успокоить меня, так что я смогла выйти из машины и пойти с ней на арену.

Пока мы шли, моя уверенность медленно росла.

Я была просто частью толпы. Никто не оборачивался на меня. А если и оборачивались, то точно не узнавали.

Что означало… я могла просто жить. Наслаждаться моментом. Как и все остальные.

Улыбка тронула мои губы. Потому что «вау»…

Купив немного попкорна, мы направились к нашим местам в третьем ряду, прямо за вратарем «Кобр Лос-Анджелеса».

Я спокойно отнеслась к этому.

Электризующая атмосфера. Волнение толпы. Крики и рев, разносящиеся по арене. То, как лед блестел под светом ярких огней. Игроки разминались, выполняя разнообразные упражнения.

И никто в этом зале не кричал мое имя, никто не смотрел мне в лицо. Я была просто человеком из толпы.

Это был рай.

Харли проехал мимо с уверенной улыбкой на лице. Я помахала ему, и он показал нам с Мэдди большой палец, прежде чем снова сосредоточиться на игре. Мэдди взвизгнула и сжала мою руку, она вся дрожала от предвкушения.

Игра началась, борьба на льду была безумной. Я была на играх Харли в колледже, но они были не такими. Он был в лиге уже два года – в то время, пока я пряталась от публики. Так что это была первая его игра в качестве профессионального игрока, на которой я присутствовала. Волнение от просмотра матчей по телевизору не сравнится с волнением в реальной жизни.

– Все игры НХЛ такие? – прошептала я, когда игрок из «Лос-Анджелеса» впечатал Харли в борт.

– Ммм. Думаю, все играют агрессивнее и активнее, потому что эта игра поможет им выйти в плей-офф. Обеим командам нужно сегодня победить, чтобы получить хоть какой-то шанс, – объяснила она, пронзительно крича мне в ухо, когда Харли сделал бросок, и вратарь из «Лос-Анджелеса» отразил его.

– Черт, Уолкер Дэвис хорош, – прорычала она, когда мы наблюдали за тем, как он снова делает сейв.

Я потерла ухо, думая о том, как быстро мой слух восстановится от этих визгов.

– Он, кажется, довольно хорош, – пробормотала я, наблюдая за его движениями.

– Никогда не говори Харли, что я это сказала, но это чертовски круто, что мы сейчас видим игру Ари Ланкастера и Уолкера Дэвиса. Потому что они, по сути, лучшие на своих позициях… и они радуют глаз своей привлекательной внешностью.

Она бросила на меня косой взгляд.

– Как я уже сказала… никогда не говори Харли, что я об этом говорила.

Я фыркнула и покачала головой, уставившись на двух игроков, о которых идет речь.

Сложно что-то о них сказать, ведь на них были шлемы.

– Ланкастер новичок в «Лос-Анджелесе», присоединился в этом году. Он играл за «Даллас», а затем, после того как они выиграли Кубок в прошлом году, внезапно попросил, чтобы его обменяли сюда.

Я нахмурилась.

– Как так?

Она хихикнула и сделала вид, что падает в обморок. Она указала пальцем на скамейку запасных «Лос-Анджелеса», – я перевела взгляд и увидела табличку, которая висела над красивой девушкой.

– «Миссис Ланкастер – моя малышка с ангельским личиком. Не трогать», – прочитала я, фыркнув, а затем уставившись шокировано на Мэдди. – Какого черта?

– Знаю-знаю. Это так мило. Это та девушка, ради которой он просил об обмене. И теперь они женаты, – она заерзала на месте. – Это история любви прямо как в книгах или что-то в этом роде.

– Ммм, – ответила я, гадая, каково это, быть любимой так сильно. Это было определенно то, чего я никогда не смогу испытать.

Я не могла заставить кого-либо полюбить меня.

Чем сильнее становился рев толпы, тем больше я погружалась в игру, всеобщее волнение подпитывало мое собственное. Мэдди кричала и орала на каждый пас, и ее энергия была заразительной. Я села на свое место и поймала себя на мысли, что расслабилась: напряжение и беспокойство, которые я чувствовала, растворились.

Харли снова впечатали в борт, на этот раз Ланкастер, и мы обе вздрогнули. Мэдди вскочила на ноги.

– Гребаный придурок! – закричала она игроку из «Лос-Анджелеса».

Я фыркнула. Это было на самом деле довольно весело.

Чтобы еще сильнее расстроить нас, вратарь заблокировал еще один бросок, как раз когда прозвучал сигнал, возвещающий об окончании периода.

Словно одержимая духом ярого фаната я вскочила со своего места и крикнула вратарю «Лос-Анджелеса»:

– Ты отстой, Дэвис!

Слова вылетели из моего рта прежде, чем я даже поняла, что делаю, и как только я это сделала, замерла. Какого черта я сделала? Люди после этого посмотрят на меня.

Но обратил внимание не тот человек…

Вратарь повернулся и уставился на меня, мы молчаливо обменялись взглядами, отчего по спине пробежали мурашки.

Вау.

Он был симпатичным.

Таким красивым, что начинает кружиться голова и кажется, что ты немного не в себе. И я задумалась, каково это встречаться с таким парнем.

Я не думала, что такие люди существуют в реальной жизни. Меня всю жизнь окружали симпатичные люди. Но не такие.

Как я могла раньше не слышать об этом парне? Его имя должно было быть на слуху у всего Лос-Анджелеса!

Он поднял шлем, из-под него показалась копна каштановых волос, уложенных так, словно он только что встал из постели после жаркой ночи секса, а не играл в хоккей. На его лице ярко выделялись острая линия подбородка и ослепительные голубые глаза, которые, казалось, пронзали меня насквозь.

Но меня зацепила не только его внешность. У него также был какой-то необъяснимый магнетизм, притягательность, которые пленили меня почти сразу.

Я не могла отвести взгляд, настолько была очарована его красотой. Он был произведением искусства, который выставлялся только для моих глаз.

А потом… он послал мне воздушный поцелуй.

Чертов поцелуй. От которого вокруг меня завизжала толпа фанатов.

Я почувствовала укол ревности, из-за того, что они видели его. Безумная часть меня хотела выхватить его из воздуха, чтобы никто другой не мог присвоить поцелуй себе.

Я хотела оставить его только для себя, как дракон, тщательно хранящий свои драгоценности.

Второй раз за сегодня я задалась вопросом, не сошла ли с ума.

Я свирепо посмотрела на него за то, что он привлек ко мне внимание… хотя это была моя вина… а затем отвела взгляд, притворившись, что безразлично смотрю на баннеры, висящие под крышей арены.

– Ух ты, – прошептала Мэдди, толкая меня локтем в живот. Я хмыкнула и бросила на нее взгляд.

– После этого взаимодействия, кажется, нужно покурить, – прокомментировала она с самодовольной ухмылкой, ее брови похотливо поднялись и опустились.

– Он просто раззадоривает меня, – ответила я, но мне показалось, что его взгляд все еще был прикован ко мне. Как будто он следил за каждым моим движением, делая со мной что-то, от чего я не смогу оправиться.

Я действительно сошла с ума. Так долго была без человеческого общества, что придумывала что-то, чего просто не могло существовать.

Вот и все.

Краем глаза я наблюдала за тем, как вратарь катится к своей скамейке запасных. Он остановился, чтобы быстро поговорить с кем-то из команды «Кобр», а затем скрылся из виду на перерыв.

Они смотрели на меня? Конечно, нет.

А что, если он пытался отстранить меня от игры за то, что я на него накричала?

Нет… Я не кричала что-то такое, чего бы не кричали другие. Я была почти уверена, что именно так проходят спортивные мероприятия.

– Жаль, что он будет на другой стороне в следующем периоде, – прокомментировала Мэдди, все еще пристально глядя на меня, словно могла прочитать безумные мысли в моей голове.

– М-м-м, – пробормотала я уклончиво.

Ее ответная ухмылка была, честно говоря, немного дикой.

Я проигнорировала ее и с удовольствием оглядела арену. Я не веселилась так уже… целую вечность. Это прекрасно чувство – быть среди толпы людей абсолютно неузнанной… как глоток свежего воздуха. На этот раз я просто слилась с людьми. Мне это нравилось.

Игра продолжилась, и по мере того, как шло время матча, моя жалость по отношению к Харли росла. Он играл отлично, но «Лос-Анджелес» был просто на голову выше.

Почему-то мне стало грустно от мысли, что сейчас придется уйти.

Мне не хотелось признавать, что я, возможно, грущу из-за того, что мне придется расстаться с Уолкером Дэвисом.

В какой-то момент я поняла, что слежу за каждым его движением… всю игру.

У меня возникло странное желание снова крикнуть ему гадость, чтобы посмотреть, пошлет ли он мне еще один поцелуй.

Что было безумием. Сейчас я старалась оставаться незамеченной.

Но что-то на этой арене определенно зацепило меня.

Мне показалось, что он несколько раз взглянул на меня во время игры. Но, кажется, я просто выдавала желаемое за действительное.

Не то чтобы я хотела, чтобы кто-то обращал на меня внимание.

Странно, что впервые за много лет я переосмыслила это.

Раздался гудок, Харли и весь «Сиэтл» уныло ушли со льда, в то время как игроки «Лос-Анджелеса» быстро ринулись к своей скамейке запасных – так быстро, будто их задницы горели.

– Что они делают? – спросила я у Мэдди, когда мы встали и собрались уходить – точнее, я собралась уходить. Мэдди должна была встретиться с Харли и вместе с ним улететь домой.

– Держу пари, они смотрят игру «Далласа», – ответила она, показывая счет между «Далласом» и «Детройтом» на своем телефоне. – «Лос-Анджелесу» нужно было победить «Сиэтл», чтобы получить хотя бы шанс, с условием, что «Даллас» тоже должен победить.

Она фыркнула.

– Все, что нужно было сделать «Сиэтлу», чтобы попасть в плей-офф, – это победить. Не могу поверить, что они все просрали.

Мы внимательно следили за тем, как #13 «Далласа» вытворяет что-то безумное с шайбой. Он забил победный гол. Болельщики вокруг нас уже давно сходили с ума, но теперь к ним присоединились и игроки.

Мэдди встала.

– Давай уйдем отсюда. Ненавижу смотреть, как празднуют другие команды.

Я встала, чтобы последовать за ней, и внезапно седой старый охранник оказался у нашего ряда.

Мы с Мэдди недоверчиво уставились на него.

– Пожалуйста, выходите через лед, дамы, – сказал он деловым голосом, указывая на лед, где уже были толпы фанатов, которые праздновали победу.

Мэдди указала на людей, которые также поднимались по лестнице… обычным путем.

– Мы можем просто подняться там. Это не проблема.

– Мы просим всех в первых пяти рядах выйти там. Из соображений безопасности, – добавил он… как будто вспомнив эту информацию только что.

– Вы хотите, чтобы мы вышли на лед? – спросила я в замешательстве. На лбу Мэдди залегла морщинка. Очевидно, это было для нее в новинку.

– Ладнооооо, – пробормотала Мэдди, схватив меня и поведя вниз по ступенькам, туда, где люди уже заполонили лед.

– Это не похоже на меры предосторожности, – крикнула я ей, едва не получив по носу от счастливой фанатки, держащей огромную табличку «Я люблю тебя, Ланкастер». Как только мы оказались на льду, мои ноги стали разъезжаться на скользкой поверхности. К тому же, у меня никогда не было хорошей координации.

– На льду весело. Черт… вот Ари Ланкастер, – прошептала Мэдди, внезапно остановившись и схватив меня за руку, словно она нужна была ей, чтобы удержаться от прыжка на этого парня.

– Ты безнадежно влюблена в Харли, а Ари женат! – напомнила я ей, чувствуя, как мое лицо дрожит от того, насколько хорош Ари.

Но он был не так хорош, как тот вратарь. Уолкер. Так ведь его зовут?

– Я знаю, что люблю Харли. Позволь моему фанатскому сердцу насладиться, – парировала Мэдди.

– Ты можешь пофанатеть, когда мы уйдем со льда? Он заполняется, – я нервно смотрела на всех.

– Дай мне еще секундочку, – прошипела она, и я взмолилась себе под нос.

Я уже привыкла к атмосфере игры, но когда оказалась на льду, где все ходили и кричали, чуть ли не врезаясь в нас… Это снова заставило меня нервничать. Достаточно было одного человека, который бы узнал меня, чтобы все пошло не так.

А я хотела оставить этот вечер себе. Я не хотела объяснять это Джолетт и позволять ей все испортить… просто потому, что она увидела бы, что это приносит мне радость.

Внезапно чья-то рука обхватила меня за талию и понесла вперед.

– Аааа! – закричала я, но меня отбросило немного в сторону. – Какого черта? – зарычала я, готовая устроить истерику тому, кто посмел меня так схватить.

Но когда я обернулась, весь гнев тут же испарился. Его заменила жгучая… страсть.

Это был он.

Вратарь «Лос-Анджелеса». Уолкер Дэвис.

Он смотрел на меня, на его полных, идеальных губах играла веселая ухмылка.

Я почувствовала головокружение. Смущение. Будто меня поймали…

Странное чувство, но в нем было что-то почти хищное. Не в плохом смысле. А в том, как это, наверное, обычно должно происходить между людьми. Как будто все ДНК в мире соединились в свою самую совершенную форму… и явили миру его.

Я думала, что его глаза просто голубые, но, стоя так близко к нему, можно было разглядеть целый калейдоскоп цветов. Голубой смешивался с легкими оттенками изумрудно-зеленого и вкраплениями стального серого, и в этот момент я действительно подумала, что магия существует, потому он, кажется, околдовал меня своим взглядом.

Его каштановые волнистые локоны немного выцвели из-за воздействия солнца, из-за этого пряди казались светлее. Даже в резком освещении арены его волосы, казалось, мерцали. Будто он был каким-то богом из потустороннего мира или кем-то в этом роде.

– Ух ты, – пробормотал он, и, кажется, в тот же момент какая-то часть меня влюбилась в его голос.

Он был медовый, мягкий и бархатный, словно скользящий по моей коже. Действительно «ух ты».

Я никогда не писала песни о мужчинах из своей реальной жизни. Но Уолкер Дэвис, кажется, станет тем, кто изменит это.

– Кхм, – вставила Мэдди, прочистив горло и вернув меня в реальность.

Реальность, в которой я стояла слишком близко к этому незнакомцу.

Реальность, в которой его руки все еще обнимали меня.

Я вздрогнула, но не от холода льда. Я вздрогнула от потребности, пульсирующей в моем теле. Потребности, которую я не испытывала с тех пор…

Старое воспоминание всплыло в голове, и все исчезло, будто меня окатили ведром ледяной воды. И я снова погрузилась в ту оцепеняющую пустоту, в которой находилась много лет.

– Извините, – пробормотала я, пытаясь вырваться из его объятий. Хотя часть меня хотела прижаться к нему.

– Извините, вас, э-эм, вот-вот сбили бы с ног, и, похоже, я немного увлекся, пытаясь спасти вас, – сказал он с ухмылкой. Его голос был низким, хриплым, как будто его слова предназначались только для моих ушей. Как будто это был тот интимный момент, который он пытался сделать только нашим.

У меня всегда было бурное воображение. Это то, что сделало меня таким хорошим автором песен. Но сценарии, которые мой мозг придумывал в этот момент, были на совершенно другом уровне.

– Увидимся позже, – прошептала Мэдди, указывая на выход. – Останься здесь с этим горячим парнем.

Или, по крайней мере, я думаю, что она только что так сказала.

Толпа начала расходиться… по крайней мере, немного. И если оглянуться вокруг, то соотношение игроков и болельщиков становилось почти одинаковым.

Но многие из оставшихся выкрикивали имя Уолкера… просили автографы. Я не хотела, чтобы они меня заметили.

А это значит, что мне тоже нужно было уйти.

Помимо проблемы больших толп… и маленьких… я также никогда не общалась со знаменитостями.

И, глядя на прекрасное лицо Уолкера Дэвиса, в его глаза, которые не отрывались от моих с того момента, как я обернулась… можно было точно сказать, что передо мной определенно стояла знаменитость.

– Я Уолкер, – произнес он, тихим и все еще слишком сексуальным голосом…

Я на автомате открыла рот, часть меня была готова дать этому незнакомцу все, что он захочет… его голос, лицо и все остальное были слишком хороши…

А затем я тут же закрыла его. Возникла идея… Этот божественно красивый мужчина явно был заинтересован во мне.

То, как он наклонялся ко мне… как не мог оторвать взгляд от моего лица… как прикусил нижнюю губу…

Он хотел получить хотя бы минуту моего времени… и, может быть, я могла бы уделить ему немного этого времени. Если бы у меня был шанс – какая женщина на этой планете отказалась бы от него?

Но я не могла этого сделать.

Он был слишком хорош для того, чтобы возиться с моими проблемами.

– Вайолет, – наконец пробормотала я. Его глаза сверкнули в ответ на мое имя, но он не стал ничего говорить.

– Уолки, – сказал глубокий голос, а затем чья-то рука обвилась вокруг шеи Уолкера, татуированная рука… за его спиной появилось другое прекрасное лицо… с очень похожими чертами.

Знакомое лицо.

Коул Дэвис. Фронтмен Anarchy… быстро растущей группы, которой я была одержима в течение последнего года. Их концерт с Sounds of Us был единственным шоу, на которое я хотела сбежать в прошлом году.

На что похожа моя жизнь сейчас?

Было что-то почти разочаровывающее в том, как его глаза скользнули по мне и не поняли, что я когда-то была ему ровней.

Что я когда-то была намного популярнее него.

– Ты так чертовски хорошо справился, братан. Ты просто убийственно крут, – протянул он с легким южным акцентом, который был похож на акцент его брата. Секунду спустя его взгляд встретился с моим. – Ну, привет, – проворковал Коул с фирменным обаянием, которым он славился.