Чертовски неправильное свидание

– Что это было? – спросил я, поддразнивая. – Ты только что сказала «ух ты»?

Она показала мне язык и начала неловко махать руками.

– Ну… это действительно несправедливо, что тебе приходится скрывать все это, – она указала на мое лицо, – и это… – указала на мою грудь, – и, это, черт возьми!

Она снова скользнула взглядом к моему паху.

– Не пялься на мой член, – вскрикнул я, выставив перед ним руки, потому что, черт возьми… полотенце поднималось. Что эта девчонка делала со мной?

– Одевайся, – простонала она. – Не могу терпеть.

Я откинул часть мокрых волос с лица, все еще прикрывая область паха другой рукой, потому что Геркулес был так же ОДЕРЖИМ ей, как и каждая другая частичка меня.

– Две минуты, не двигайся, – сказал я ей, шагая в другую сторону, где стоял мой шкафчик, в котором была чистая пара спортивных штанов.

– И вот снова… ведешь себя властно.

– Только для тебя, – пробормотал я.

Я был одним из капитанов команды и вратарем… но «властность» никогда не была присуща моему характеру. По крайней мере, мне до нее об этом никто не говорил.

Натянув спортивные штаны, я взял ее за руку. Ее прикосновение ощущалось таким правильным.

Она некоторое время смотрела на наши переплетенные пальцы, а потом перевела взгляд на мое лицо… с благоговейной уязвимостью смотря своими притягательными глазами.

Скажи это. Скажи мне, что ты тоже это чувствуешь.

Но она этого не сделала.

Я провел ее по коридору и через черный ход на парковку для команды. Мы слышали крики и гул праздника неподалеку, но никого не видели. Что мне нравилось. Я не хотел делиться ею. Я хотел, чтобы она была только моя. Я хотел погреться в свете, который она излучала. Забрать все это невероятное совершенство себе.

Черт возьми. Я веду себя как Линкольн.

Эта мысль не давала мне покоя пока мы шли к машине.

– Я бы сказала, что ты пытаешь что-то компенсировать, но видела своими глазами, что это не так, – внезапно сказала она, переключив мое внимание вновь на себя.

– А?

– Твой пикап. От него веет энергией большого члена, – продолжила она, пока я помогал ей забраться внутрь машины.

Я застонал и жалобно на нее посмотрел.

– Не говори «член», пожалуйста, – взмолился я.

Она хихикнула, и мне захотелось записать этот звук. Чтобы потом проигрывать его снова и снова.

Однако сама Вайолет замерла в следующую секунду, тут же нацепив на лицо безжизненную маску вместо улыбки. Как будто собственный смех задел ее.

Эта девушка была загадкой, лабиринтом из секретов и тайн. Каждая ее загадка ждала, когда ее раскроют, как страницы давно забытой рукописи.

И мне не терпелось узнать о ней все.

Я нежно улыбнулся ей и закрыл дверь, потом не спеша обошел переднюю часть машины, чтобы у нее было время собраться с мыслями.

Если она чувствовала себя хоть немного, как я, – будто ее освежевали и решили перемешать внутренности… то ей нужно было время. Я не думал, что она, как и я, с головой нырнет в это безумие.

Но я бы стал ее проводником.

Сев за руль, я уловил ее запах, и у меня закружилась голова. Быть с ней так близко в тесном пространстве… было ошеломляюще. Она пахла полевыми цветами и летним дождем… как Теннесси после грозы.

Я смотрел на нее пристально где-то секунду, она смутилась и приподняла бровь, как бы говоря: «На что ты уставился, чудак».

Заводи машину, давай. Заводи чертову машину.

Я отвел взгляд и повернул ключ зажигания, загрохотала выхлопная труба, и мы двинулись в сторону моего дома. Весь путь я каждые несколько секунд смотрел на нее украдкой.

Но, похоже, у нее не было той же проблемы, что и у меня, – она все время смотрела в окно.

– Итак… – начал я. – Это, конечно, как-то глупо – просить тебя рассказать мне все о себе… так что давай сыграем в игру.

– Игра, – медленно повторила она, наконец уделив мне то внимание, которое я хотел.

Я остановился на красный сигнал светофора и повернулся к ней.

– Игры – это мое все, если ты еще не поняла.

В ее глазах сверкнуло веселье, и я мысленно дал себе пять.

Потому что мне нравилось вознаграждать себя за успехи.

Улыбка на лице этой девушки определенно была синонимом успеха.

– Ладно, какие правила? – уточнила она.

Биииииииип.

Я выругался и смущенно махнул рукой водителю машины позади нас, хотя, как мне кажется, водители Лос-Анджелеса должны меньше обращать внимание на такие вещи, как задержка на светофоре. Кто знает, как долго будет гореть зеленый свет.

– Ты должна рассказать мне пять правд о себе. И одну ложь…

– А потом нужно угадать? – подхватила она.

Я изобразил шок.

– Нет. Мы оставим эту ложь при себе навсегда.

Она снова хихикнула… и вновь коснулась губ, словно не могла поверить, что позволила такому звуку вырваться наружу.

– Ладно, я в деле.

– Вот это моя девочка.

Ее лицо покраснело, и она заерзала на сиденье.

– Из-за чего ты покраснела? – спросил я, желая услышать, что ей нравится, когда ее называют «моя девочка». Я положил руку на ее сиденье и провел пальцами по коже.

Она вздрогнула и бросила на меня взгляд.

– Это что-то из моих пяти правд и одной лжи?

Я был поглощен тем, насколько чертовски идеально ощущалась ее кожа под моими пальцами, и мне потребовалась секунда, чтобы ответить.

– Нет. Я выслушаю их позже, – сказал я, неохотно глядя на дорогу. Смерть в автокатастрофе меня не устраивала. Смерть от удушения бедрами была единственным вариантом смерти, на который я готов был согласиться.

– Ладно, выкладывай пять правд и одну ложь.

Она усмехнулась.

– Это была твоя идея. Я не буду первой.

– Фууууу, – протянул я, поворачивая налево. – Я родился и вырос в Теннесси, и скучаю по нему каждый день. Надеюсь, в следующем году меня возьмут в «Даллас». Я лучше играю в бейсбол, чем в хоккей, но хоккей люблю больше, так что вот я здесь. Ненавижу фильмы ужасов и буквально визжу, когда меня заставляют их смотреть. Диетический Dr. Pepper – то, чем я питаюсь практически постоянно… и… я не верю в любовь с первого взгляда.

Я улыбнулся ей с вызовом, когда закончил, и она снова покраснела.

– Хочешь подписать контракт с «Далласом»? – тихо спросила она. – А я родом из Техаса. И с удовольствием бы вернулась.

– Это может быть ложью, ангелочек, – сказал я ей, подмигнув, и она улыбнулась.

Я надеялся, что она меня раскусит. Поймет все, что я пытаюсь ей сказать.

– Ладно, твоя очередь, – сказал я. – И тебе лучше поторопиться, потому что мы почти у моего дома.

– Разве нам нельзя будет разговаривать, когда мы приедем?

Я ухмыльнулся, когда мы подъехали к подземному паркингу моего жилого комплекса и стали ждать, пока ворота откроются.

– Лично я не планирую много разговаривать.

Она уставилась на меня, и я нежно похлопал ее по подбородку, чтобы закрыть ей рот.

– Тебе нужно будет открыть рот немного шире, милая.

Блин, что я сейчас сказал? Прекрати. Прекрати. Держи свой гребаный рот закрытым.

– Ладноо… – наконец сказала она восхитительно хриплым голосом, очевидно, решив проигнорировать то, что я обошел все светские любезности. – Я… Я большая поклонница «Ковбоев». Я также считаю диетический Dr. Pepper своей основной едой. Я побывала на всех крупных аренах в стране. Мой любимый цвет – розовый. Я не могу никому ничего предложить. И я не верю в «долго и счастливо». – Ее голос стих до шепота на последних словах, и я застыл, анализируя предложения, которые она произнесла. Особенно последние два… какие из них были ложью? Должно быть, «нечего предложить», верно… надеюсь. Потому что ей было что мне предложить. И я мог изменить ее мнение о «долго и счастливо». Это стало бы моей миссией на самом деле. Явно выше моей предыдущей цели номер один – выиграть Кубок Стэнли.

Какая странная ночь.

Я припарковал пикап на свое место, и мы продолжали сидеть в машине некоторое время в тишине.

Происходящее давило. Мы молчали, будто понимая, что находимся на краю чего-то большого, стоим на краю и ждем момента погружения в неизвестность.

Я вышел из пикапа и ринулся к ее двери, как будто моя жизнь зависела от того, откроет ли она дверь сама.

Чрт, я действительно был одержим ею.

Я схватил ручку двери как раз в тот момент, когда она попыталась ее открыть, а затем помог ей выйти из машины.

Та же тишина преследовала нас в лифте и все время, пока мы ехали наверх. Я нервно постукивал ногой. Я постирал одежду? Положил посуду в раковину? Коул не сделал что-нибудь глупое, пока я собирался?

Он любил делать что-то такое.

Я открыл рот, чтобы предупредить ее, но решил, что так будет только хуже.

Двери разъехались, открыв огромную гостиную с видом на Лос-Анджелес.

– Ого, какой вид, – прошептала она, пристально глядя на линию горизонта, видневшуюся из панорамных окон – единственная причина, по которой я арендовал это чертово место.

– Ненавижу чувствовать себя запертым в клетке. Я вырос на ферме, где не было ничего, кроме покатых холмов на многие километры вперед. Это лучшее, что я смог найти рядом с ареной, – объяснил я, наблюдая за тем, как она смотрит с почти… пустым выражением лица.

– Пожалуйста, прекрати. Мне… мне не нужно знать ничего из этого о тебе. Что бы это ни было. Все это только на одну ночь, – наконец сказала она жестко, совсем не так, как она говорила раньше. Вайолет не смотрела на меня, ее взгляд был устремлен вперед. – Тебе не нужно знать меня. Мне не нужно знать тебя. Я… моя жизнь сложна. Я просто хочу… разделить эту ночь с тобой.

Грудь сдавило в тиски, когда слова Вайолет дошли до меня. Всего одна ночь?

Как будто земля ушла из-под моих ног, и я рухнул вниз.

Я никогда не был так уверен в чем-либо в своей жизни, как в нашей связи.

Как она могла так легко отказаться от нас, даже не дав нам шанса по-настоящему начать? Разве она не чувствовала этого – этого между нами?

Это чувство, которое случается раз в жизни… Любой бы это понял.

Я сделал глубокий вдох, борясь с волной разочарования внутри. Зачем она сделала нашу связь бессмысленной?

Она была настоящей, животной и не поддавалось сомнению. Природа бросала вызов логике и разуму.

Она была всем.

Ее слова привели бы в восторг любого хоккеиста, а для меня они стали второй самой ужасной вещью, которую я когда-либо слышал в своей жизни.

Я не подумал о том, что будет под номером один в этом списке. Потому что в отличие от нее, я для себя все уже решил и не мог это изменить. Я нежно взял ее за подбородок, чтобы она посмотрела на меня.

– Если сегодняшний вечер – это все, что у нас с тобой будет, то я сделаю его лучшим, – прошептал я, отметив про себя, как она прижалась к моей руке, словно не могла сдержать себя. Она могла говорить все, что хотела, но я ее заинтересовал. Ее тело говорило мне то, чего не хотело сердце.

Схватив Вайолет за руку, я повел ее в свою спальню. Я планировал открыть шампанское или вино… может быть, сервировать какие-нибудь закуски перед сексом, потому что все становилось лучше, когда я был сыт.

Но атмосфера не подходила для этого. Она подводила нас прямо к сексу.

Геркулес, не подведи меня сейчас.

– Презервативы, – пробормотала она, оглядывая мою спальню, когда я провел ее внутрь. Она натягивала края джерси, явно испытывая дискомфорт. Все в ее поведении говорило о том, что она может сбежать в любую минуту.

– Они в ванной… Я сейчас вернусь, – сказал я ей, опустив «пожалуйста, не уходи», которое хотел туда вставить. Я почти вбежал в ванную, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что она не бросилась в безумном рывке к выходу.

Выдвинув ящик, где я их хранил, схватил упаковку презерватива.

И затем я внимательно посмотрел на нее.

Внезапно в моих ушах раздался странный звон… и сердце забилось в груди. Свет в ванной, казалось, усилил то… безумие, которое я чувствовал.

Что, если…

Что-то овладело мной, одержимость, которая копилась во мне всю ночь, укрепилась, расправила крылья и превратилась в… отчаяние.

Неконтролируемое отчаяние.

Она хотела сделать вид, что наша связь просуществует лишь одну ночь, но я знал лучше. И я понимал, что она тоже это чувствует на каком-то инстинктивном уровне. Она хотела убежать, потому что ей было страшно.

Я не мог позволить ей убежать.

Итак, это неконтролируемое отчаяние внутри меня… превратилось во что-то другое.

Был один способ удержать ее.

Так сказать, поймать в ловушку…

В этот момент я будто вошел в астральное тело.

Только так можно было описать то, что произошло со мной, когда я снова полез в ящик и вытащил швейный набор, который хранился там. Я вытащил одну из игл, наблюдая за тем, как она зловеще сверкает под беспощадным светом лампы.

Теперь пути назад нет.

Осторожно, почти машинально, я начал прокалывать упаковку презерватива иглой. Одна дырка, затем две, и вскоре образовался узор из крошечных проколов.

Голос разума в моей голове кричал остановиться, но одержимость, непреодолимая потребность обладать ей заглушали этот голос.

Я продолжил прокалывать дырки, сердце в груди все сильнее колотилось. Каждый прокол казался шагом вперед на пути, о котором я никогда раньше не думал… и свернуть с него или повернуть назад уже будет нельзя.

Наконец, я закончил.

Упаковка презерватива была испещрена дырками, которые она не заметит, и я почувствовал странную смесь триумфа и вины. Мои пальцы дрожали, когда я закрывал швейный набор и убирал его обратно в ящик.

Очевидно, шанс того, что она забеременеет, был невероятно мал.

Но если нам суждено быть вместе, а я знал, что так это так… может, мне улыбнется удача?

С каждым шагом обратно в спальню я чувствовал себя все более уверенным, как будто сбросил бремя – постоянно притворяться хорошим парнем.

Я, в конце концов, стану этим хорошим парнем. Я воплощу все ее мечты – какими бы они ни были – в реальность.

Но чтобы получить шанс стать хорошим парнем… мне сначала нужно стать злодеем.

Глава 5. Оливия

Что-то в нем изменилось, когда он вышел из ванной, он выглядел более напряженным… более таинственным.

И все неправильное во мне еще больше заинтересовалось его новой стороной.

Только на сегодня. Вот, что я сказала. Но когда вновь посмотрела на то, насколько он был совершенен, подумала, что хотела бы, возможно, провести еще какое-то время вместе.

Уходя из дома сегодня днем, я даже не подозревала, что окажусь здесь. Но по мере того, как вечер перетекал в ночь, что-то внутри меня, та часть, которую я держала запертой из необходимости… захотела освободиться.

Я хотела отдаться этой всепоглощающей похоти, где есть только этот парень и сладкий момент удовольствия.

Только на сегодня.

– Я никогда… никогда этого раньше не делала, – сказала я ему, натянув край джерси и пригладив парик, чтобы убедиться, что он все еще на месте.

Он не узнал меня, но если бы узнал… это испортило бы все.

– Ты… – Его глаза расширились, в них загорелся безумный блеск.

– О! Нет. Я имею в виду… просто хочу сказать, что у меня никогда не было секса на одну ночь, – выпалила я. – Никогда просто вот так не уходила домой с парнем.

Мое словесное недержание было тем еще зрелищем. Для человека, который заработал миллионы на умении писать и петь витиеватые и идеальные куплеты… я, очевидно, сейчас была не слишком хороша в выражении своих мыслей.

Чего я не сказала, так это того, что не знаю, как точно ответить на его невысказанное предположение. Мне было сложно точно сказать ему, что Марко сделал со мной в детстве, или сделать какие-то выводы из того, что на некоторых фотографиях, снятых в ночь, когда я потеряла все, была запечатлена в постели с каким-то наркоманом… совершенно голая.

Мне дали противозачаточные таблетки на следующее утро, просто на всякий случай, но они ничего не проверяли. Думаю, такое решение было принято из-за того, что обо мне говорили СМИ. Наверное, они решили, что я какая-то шлюховатая певица, раздвигающая ноги перед каждым встречным… хотя, честно говоря… инфантильная часть меня не хотела бы знать правду. Может быть, если бы я знала, та ночь была бы…

– Эй, Уолкер Дэвис вызывает Вайолет, – пробормотал Уолкер, взяв меня за подбородок, поэтому мне пришлось посмотреть на него. Кажется, ему понравилось привлекать мое внимание таким способом.

Но смотреть на него было опасно. Близость к нему ощущалась как близость к солнцу, после которой я обречена сгореть.

Его взгляд был сфокусирован на мне, как будто из всего в этом мире я была единственной, кто имел значение.

Это ощущение пьянило и делало нижнее белье мокрым. Будоражащая похоть, которая плескалась в его синих океанах, кажется, была заразной.

– Прикоснись ко мне, – наконец прошептала я, желая разрушить все чары, которые он на меня наложил.

По-видимому, это было единственное приглашение, в котором он нуждался.

Крепкая рука Уолкера легла на мой затылок, он нежно сжал мою голову – ровно настолько, чтобы я вернулась мыслями к нему.

Чтобы смогла доверить себя ему. Чтобы отпустить контроль и не беспокоиться ни о чем… только сегодня вечером.

Он наклонился ближе, и я забыла, как дышать. Меня уже целовали раньше.

Но я была уверена, что ни один поцелуй, который у меня когда-либо был, не сравнится с тем, что будет сейчас.

Уолкер Дэвис меня погубит.

И, возможно, один раз такое стоит испытать.

Первое прикосновение его губ к моим было похоже на лихорадочный сон. Он целовал нежно: все тело пронзили электрические разряды, когда его губы дотронулись до моих, а язык осторожно скользнул внутрь.

Магия.

Вот чем был этот поцелуй.

Как виски, лунный свет, жаркие летние ночи. Как клубничное вино и самые смелые мечты.

Его поцелуй был похож на татуировку, клеймившую меня. Я поняла, что никогда не смогу стать прежней.

Он целовался искусно, и я, не выдержав, простонала в поцелуй.

– Малышка, – пробормотал он между поцелуями. – Моя великолепная, идеальная девочка.

Он пьянил. Я была зависима от него. Безнадежно.

Его хватка на моей шее усилилась, и он подарил мне собственнический доминантный поцелуй. Тело начало дрожать, а нижнее белье промокло от всепоглощающего желания.

Уолкер не мог насытиться мной, будто я была его самой любимой вещью. Наши языки сплелись, и он простонал в поцелуй, он выглядел так, будто этот момент был лучшим в его жизни.

Из головы исчезли все мысли, я чувствовала себя уничтоженной… всего лишь из-за поцелуя.

Что будет, когда он окажется внутри меня?

Уолкер поднял меня, и я обхватила его руками и ногами. Мы продолжили целоваться, пока он нес меня до кровати. С каждым шагом его огромный, твердый член все сильнее терся о чувствительное место между бедер.

– Я не очень хороша в этом, – сказала я ему, паническая неуверенность пробилась сквозь пелену возбуждения, потому что все, что он делал, ощущалось идеальным.

Уолкер был моей полной противоположностью.

Он положил меня на кровать, и я в ту же секунду почувствовала нехватку тепла его тела.

Я всегда думала, что терпеть не могу доминантных любовников. Представляла, что выйду замуж за какого-нибудь чиновника, который никогда мне не отказывает и позволяет принимать все решения за него.

Я много лет не имела возможности сама решать что делать, поэтому вступление в подобные отношения, где мне уготована доминантная роль, казалось единственным возможным вариантом развития событий.

Но когда Уолкер обращался со мной, как с личной куклой, будто владел мной…

Я не была уверена, что смогу когда-нибудь вернуться к своим старым идеалам.

Очередное подтверждение того, что внутри меня что-то сломалось.

Он усадил меня на край кровати и уставился на мое лицо блестящими, сверкающими, полными похоти глазами.

– Сними джерси, – пробормотал глубоким бархатным голосом. Под воздействием его тембра невозможно было не сделать то, что он хотел.

Трясущимися руками я стянула джерси через голову, стараясь выглядеть сексуально во время этого, но, кажется, у меня это плохо получалось.

Под джерси была тонкая черная майка… и под его пристальным, жаждущим взглядом на ней отчетливо были видны вставшие соски.

– Ты ангел, – прошептал он благоговейно. Мне захотелось плакать, хотя слезы выглядели бы сейчас совершенно нелепо. Но никто в моей жизни никогда не смотрел на меня так.

Я хотела бы удержать тебя. Слова повторялись в голове снова, снова и снова.

Я бы хотела, чтобы ты удержал меня.

– Я не знаю, смогу ли я быть нежным, детка. Я слишком сильно тебя хочу, – прорычал он, и его слова, казалось, проникли в каждую частичку моего существа.

– Давай, Дисней, – поддразнила я, вспомнив прозвище, которое слышала несколько раз сегодня вечером.

Кажется, произнесенное мной прозвище что-то сломало в нем, потому что он в одно мгновение пристально смотрел на меня, а в следующее… набросился.

– Моя, – хрипло прошептал он. Ох, черт.

Одна только мысль о том, что я могу принадлежать ему, возбуждала сильнее любого афродизиака.

Он толкнул меня на кровать, нетерпеливо проводя ладонью от шеи до груди.

– Вся моя, черт возьми.

Неожиданно майку на мне разорвали, а бюстгальтер сорвали, будто он был сделан из ничего.

Внутри меня все затрепетало, и он самодовольно ухмыльнулся, словно точно знал, что только что сделал со мной.

– Господи, – пробормотал он, и его улыбка исчезла, когда взгляд опустился на мою грудь.

Он смотрел так, будто это была самая красивая грудь из всех, что он когда-либо видел. Что не могло быть правдой. Он наверняка видел миллион голых женщин с грудью намного более совершенной, чем моя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Канадский хоккеист, центральный нападающий. Здесь и далее прим. пер.