скачать книгу бесплатно
В центре Киклад лежит Делос – крошечный, неплодородный клочок суши, имеющий 5 км в длину и 2,5 в ширину. Однако в древности он был едва ли не самым знаменитым из всех греческих островов. Ведь именно здесь, по свидетельству мифов, появились на свет Аполлон и его сестра Артемида.
По соседству с Наксосом располагался его извечный противник Парос – небольшой остров, почти целиком состоящий из мрамора (в древности местные жители строили из него свои дома). Около 650 г. до Р.Х. паросцы с разрешения дельфийского оракула колонизировали лежащий у берегов Фракии остров ФАСОС и изгнали населявших его фракийцев. Переселенцы нашли на Фасосе плодородные долины и хорошие источники пресной воды. Через двадцать-тридцать лет уже сами фасосцы вывели поселения на материке – Неаполь, Эсиму и Галепс. Назначение этих колоний заключалось в том, чтобы завладеть соседними золотыми и серебряными рудниками горы Пангей. Богатые месторождения серебра, железа и меди имелись и на самом острове. Разработка этих копей оказалось чрезвычайно прибыльным делом, благодаря чему Фасос пережил в VI в. до Р.Х. бурный расцвет.
Из островов, лежащих непосредственно у побережья Малой Азии самым могущественным и знаменитым был Самос, однако в виду значения, которое играл этот остров, о нем будет рассказано особо. К северо-западу от Самоса располагается Хиос – остров вытянутый в длину на 48, а в ширину – на 14 км. От материка его отделяет 8 км пролив. Считается, что древнейшими жителями острова были лидийцы и карийцы. Но около 1000 г. до Р.Х. Хиос заселили ионийцы из Аттики. Эти пришельцы выбрали для своего поселения красивую и плодородную равнину на восточном побережье острова; на этом месте и возник город Хиос. Он имел хорошую гавань и якорную стоянку. Помимо торговли большой доход островитянам приносило сельское хозяйство. Весь остров был покрыт масличными рощами и виноградниками. На западной стороне Хиоса находилась Ариусия – скалистая местность, лишенная гаваней. Здесь производилось самое лучшее из греческих вин. Поначалу, как и всеми другими ионийскими городами, Хиосом повелевали цари. Затем монархия сменилась аристократическим правлением. Оно носило настолько деспотический характер, что вызвало сильное раздражение островитян. Аристократов изгнали, и власть перешла к народному собранию.
6) Тирания в Эритрах
Из всех ионийских городов первыми испытали власть тиранов Эритры. Здешний царь Кноп, плохо разбиравшийся в людях, окружил себя множеством льстецов. Заискивая перед ним, они вместе с тем втайне мечтали сами овладеть властью. Однажды царь отправился на корабле в Дельфы. Вместе с ним поплыли трое главных заговорщиков: Ортиг, Ир и Эхар, прозванные за свое угодничество "брехливыми псами". Когда корабль отплыл далеко от берега, они связали Кнопа и бросили его в море. Затем они отправились к Хиосу, набрали там воинов и ночью высадились в Эритрах.
Между тем волны выбросили труп Кнопа на берег. Царица Клеоника, устроила мужу пышные похороны. Народ тем временем справлял религиозный праздник и чествовал Артемиду. Жители не ждали нападения и потому не смогли его отразить. Захватив город, заговорщики умертвили всех сторонников Кнопа. (Царица успела спастись бегством в Колофон). После этого они отменили действие законов и стали вершить все дела по своему произволу. Оплотом тиранов стала городская крепость, в которой они заперлись вместе со своими наемниками. Внутрь крепости не допускался никто из горожан, а судебные дела вершились перед ее воротами. Свои приговоры тираны выносили, облачившись в пурпурные плащи и в хитоны с пурпурной каймой (все это были символы царской власти). Летом они обувались в роскошные пятипалые сандалии, зимой ходили в женских башмаках, волосы носили длинные и завивали себе локоны, лбы повязывали желтыми и пурпурными диадемами, а украшения носили наподобие женских, целиком из золота. Одних граждан они заставили таскать следом за собой стулья и жезлы, другим приказывали подметать перед собой улицы. Если же кто-то из тиранов умирал, то, созвав граждан вместе с детьми и женами, они заставляли оплакивать покойного, ударяя при этом себя в грудь и пронзительно выть во весь голос. За тем, чтобы все это неукоснительно соблюдалось, следил человек с бичом.
Такова была судьба несчастных эритрийцев. Наконец брат Кнопа Гиппот, явившись с войском во время праздника, внезапно напал на тиранов. Народ тотчас перешел на его сторону. Многих сторонников тирании перебили. Сам Ортиг вместе с ближайшими сподвижниками был заколот во время бегства. Жены и дети тиранов подверглись мучительной казни. Сокрушив врагов, Гиппот даровал родине свободу.
7) Падение царской власти в Милете
Царская власть Нелеидов продержалась в Милете до конца VIII в. до Р.Х. Последним царем здесь был Лаодамант, которого граждане превозносили за справедливость. Но его родственник Амфитрет, также принадлежавший к роду Нелеидов составил против Лаодаманта заговор, убил царя во время одного из праздничных шествий и сам захватил власть в Милете. Дети и друзья Лаодаманта ночью бежали в соседний Ассес, правитель которого дал им убежище. Амфитрет осадил этот город. Однако в последовавшем затем сражении его воины были обращены в бегство. Дети Лаодаманта, преследуя отступавших, убили Амфитрета. Все это произошло около 700 г. до Р.Х.
С гибелью обоих претендентов на власть монархия в Милете больше не возродилась. Была учреждена должность эсимнета – заместителя царя. Это должностное лицо обладало огромными, почти что царскими полномочиями, однако избиралось только на один год. Ему помогала коллегия из пяти просэторов, избиравшихся от пяти городских фил (шестую филу, – а в Милете насчитывалось шесть фил, – представлял сам эсимнет). Первым эсимнетом народ путем открытого голосования избрал некоего Эпимена. Прежде всего тот обрушился на родственников узурпатора. Поскольку милетянам не удалось схватить никого из детей Амфитрета (устрашенные, они спаслись бегством), Эпимен велел конфисковать и продать с торгов их имущество. Вырученные деньги были обещаны тому, кто убьет кого-нибудь из потомков тирана.
8) Война между ионийцами и лидийцами
На протяжении нескольких столетий лидийцы не доставляли ионийцам никакого беспокойства. Ведь Лидия, как уже говорилось, входила тогда в состав Фригийской державы, объединявшей под своей властью всю центральную часть Малой Азии. Но в начале VII в. до Р.Х. власти фригийцев пришел конец. Их государство погибло под ударами свирепых кочевников-киммерийцев.
С тех пор Лидия стала независимым царством. Около 680 г. до Р.Х. местного царя Кандавла, отпрыска древней династии, сверг его оруженосец Гигес, который основал династию Мермнадов («Ястребиного дома»).
Новые цари оказались гораздо воинственнее своих предшественников и повели упорную борьбу с ионийскими греками. Правда, сосредоточиться на завоевании прибрежных районов Малой Азии им долго мешали киммерийцы, часто совершавшие грабительские походы в Лидию. В 645 г. до Р.Х. кочевники разграбили греческие города Смирну и Эфес. Наконец, в 637 г. до Р.Х. сын Гигеса Ардис (правил в 645–624 гг. до Р.Х.) разгромил киммерийцев и подчинил их своей власти.
Положение греков ухудшилось. Богатый Колофон первым среди ионийских городов попал под власть лидийцев. Его завоевал уже Гигес. Вторым городом стала Приена, покоренная Ардисом. Алиатт, внук Ардиса, подчинил Смирну, а потом пошел на Клазомены. Однако тут лидийцев ожидала неудача, и они отступили от города с большим уроном для себя. Также упорно боролись с врагом жители Милета. Первый поход, сразу после своего воцарения, совершил против них Гигес. Затем с милетянами воевал Ардис. Но самую тяжелую войну горожанам пришлось выдержать поколением позже. Начал ее Садиатт, сын Ардиса (правил в 624–610 гг. до Р.Х.), а закончилась она уже при Алиатте, продолжаясь без перерыва полных двенадцать лет. Милетянам в этой войне не помогал ни один ионийский город, кроме разве что Хиоса. Каждый год лидийцы выступали в поход, выбирая для этого время, когда на полях созревали хлеба. Прибыв в землю милетян, они не разрушали дома, оставляя их в неприкосновенности. Вырубив все плодовые деревья и уничтожив на полях хлеб, лидийцы возвращались домой. Осаждать город они даже не пытались, так как милетяне господствовали на море. Дома же лидийские цари не разрушали специально. Они ведь не хотели изгонять греков из своей земли, но желали только одного: обложить их богатые города большой данью.
9) Фрасибул заключает мир с лидийцами
На двенадцатый год войны (в 610 г. до Р.Х.) в Милете установилась тирания Фрасибула. В точности не известно, как тот пришел к власти. Сообщают только, что Фрасибул занимал высокую выборную должность, дававшую ему очень большие полномочия. По истечении положенного срока он отказался сложить власть и при поддержке богатых купцов, управлял городом еще десять лет.
В том же году, войско лидийцев вновь зажгло нивы вокруг города. Внезапно огонь, подхваченный ветром, перекинулся на храм Афины Ассесии. Сначала лидийцы не придали этому событию никакого значения. Но по возвращении войска в Сарды, Алиатт внезапно занемог. Все попытки врачей помочь ему оказались тщетны, болезнь затянулась, и царь отправил послов в Дельфы вопросить оракул о причине своего несчастья. Пифия объявила царским послам, что бог не даст им прорицания до тех пор, пока они не восстановят сожженный храм Афины в земле милетян. Об этом оракуле вскоре узнал коринфский тиран Периандр, который был близким другом Фрасибула. Он поспешил известить Фрасибула о затруднительном положении лидийского царя.
Между тем Алиатт, получив ответ пифии, послал глашатая в Милет, чтобы заключить перемирие с Фрасибулом и милетянами на время, пока он не отстроит храма. Когда царский посол прибыл в Милет, Фрасибул придумал следующую хитрость. Он приказал весь хлеб, что был в городе (и его собственный и отдельных граждан), снести на рыночную площадь и велел милетянам по данному знаку начинать веселые пирушки с песнями.
Сделал это Фрасибул для того, чтобы глашатай из Сард, увидев огромные кучи хлеба, наваленные на площади, и людей, живущих в свое удовольствие, сообщил об этом Алиатту. Так оно и случилось. Вестник увидел все, что ему хотели показать, и затем, передав поручение лидийского царя Фрасибулу, возвратился в Сарды. Узнав от него о благоденствии милетян, Алиатт потерял надежду покорить их. Ведь он рассчитывал только на то, что в Милете сильный голод и что измученный народ дошел до предела несчастья. Поэтому был заключен мир, по которому прежние враги вступили в дружбу и союз друг с другом. Алиатт же воздвиг вместо одного храма Афине два и исцелился от своего недуга.
10) Милет в эпохи распрей и процветания
После тирании Фрасибула Милет в течение многих лет раздирали гражданские распри. Борьба шла между двумя основными партиями. Одну из них – партию Богатства – составляли люди зажиточные, а другую – партию Кулачного боя – средние слои населения и бедняки. Соперничество между ними носило чрезвычайно ожесточенный характер. На протяжении первой половины VI в. до Р.Х. к власти дважды приходили тираны – сначала Фоант, а потом Дамасенор. Однако никаких подробностей об их правлении история не сохранила. Однажды, изгнав богачей, представители народа собрали на гумне их детей и, загнав туда стадо быков, потоптали и погубили их самым противозаконным образом. В свою очередь богатые, одержав в следующий раз победу, всех своих противников, кого только смогли захватить, облили смолой и вместе с их детьми сожгли.
Наконец паросцам удалось примирить враждующие партии. Произошло это следующим образом. Милетяне отправили посольство на Парос и пообещали подчиниться любому решению третейского суда, лишь бы он положил конец бесконечной вражде. Паросцы согласились быть посредниками. Когда их знатнейшие люди приплыли в Милет и увидели дотла разоренных жителей, они объявили, что прежде чем выносить свое решение, желают обойти окрестные поля. После этого паросцы обошли всю милетскую область из конца в конец. И если им случалось заметить в опустошенной стране хорошо возделанный участок, они записывали имя хозяина. Впрочем, таких участков им удалось найти совсем немного. По возвращении в город паросцы созвали народное собрание и передали управление городом тем немногим хозяевам, чьи участки были хорошо возделаны. При этом послы рассуждали так: раз эти хозяева посреди всеобщей смуты сумели так хорошо позаботиться о своем достоянии, значит им вполне по силам принять попечение об общем благе в период мира! И действительно, под управлением этих людей горожане забыли о былой вражде, и Милет в короткое время превратился в богатый, цветущий город – подлинную жемчужину Ионии. Во второй половине VI веке до Р.Х. Милет считался одним из самых богатых городов греческого мира. Роскошь местных жителей вошла даже в пословицу. Здесь, как позже в Афинах, жили люди из разных стран. Милетяне сами много путешествовали и первыми из всех греков ознакомились с достижениями великих восточных культур, а потом сами научили греков египетской геометрии и вавилонской астрономии.
11) Колонии на Геллеспонте и Пропонтиде
В описываемую эпоху Милет был важным политическим, военным, торговым и культурным центром греческого мира. Но из всех великих деяний, совершенных жителями этого города, современники и потомки величайшим считали выведение ими огромного числа колоний. И действительно, в этом отношении «жемчужина Ионии» не знала себе равных. Одни древние историки пишут, что Милет являлся метрополией более чем семидесяти колоний, а другие – доводят число основанных им городов до сотни.
Колонизация Милета развивалась в основном на северо-запад. Если двигаться в этом направлении, то прежде всего города милетян встречались по берегам Геллеспонта – извилистого неприветливого пролива, отделявшего Европу от Азии. При длине в 64 км Геллеспонт имеет среднюю ширину около 1,6 км. Он изобилует скалами и бурлящими течениями, которые врываются в него из Черного моря.
На азиатском берегу Геллеспонта между 680 и 652 гг. до Р.Х. милетяне с разрешения лидийского царя Гигеса основали Абидос. Напротив него, на европейском берегу, находился Сест – самый лучший и богатый из всех греческих городов на полуострове Херсонесе Фракийском. В нескольких десятках километров севернее располагалась еще одна пара городов: на азиатском берегу находился Лампсак (он был основан около 654 г. до Р.Х. фокейцами), а на европейском – Каллиполь. Последний находился на мысе, далеко выдающемся в сторону Азии, так что переправа между городами составляла не больше 80 м. Чуть дальше лежал Приап – приморский город и гавань. Вот какие города были у милетян в этом проливе.
Через Геллеспонт из Эгейского моря попадали в Пропонтиду (ныне это Мраморное море). Слово «Пропонтида» можно перевести как «Предморье». Такое имя было дано ей в виду самого географического положения в качестве «предверья» более просторного моря – Понта Эвксинского (ныне это Черное море). В длину Пропонтида имеет 280 км, а в ширину – 64.
Самым важным центром на Пропонтиде был основанный милетянами Кизик. Город появился здесь еще в 756 г. до Р.Х. Около 695 г. до Р.Х. его до основания разрушили киммерийцы. Однако в 675 г. до Р.Х. милетяне вновь отстроили Кизик, который с тех пор стал быстро расти и развиваться. Город получил свое название по имени большого плодородного острова. Построив две параллельные дамбы и укрепив их песчаными насыпями, греки превратили его в полуостров. Кизик возник на острове возле самых дамб. Одна его часть находилась на ровном месте, а другая – у горы. Поблизости располагались две великолепные гавани, которые могли запираться и вмещали более 200 корабельных доков. Большой доход горожанам помимо торговли приносила ловля тунца. Изображение этой рыбы позже украшало городские монеты.
12) Колонии на Понте Эвксинском
Из Пропонтиды через узкий пролив Боспор Фракийский милетяне проникали в Черное море. Греки называли его Понтом Эвксинским, то есть «Гостеприимным». Говорят, что это название заменило собой более раннее – Понт Аксинский, означавшее прямо противоположное, а именно «Негостеприимное море». Прежде всего милетяне обосновались на его южном побережье. Здесь было много плодородных хорошо орошаемых долин с мягким климатом и тучных пастбищ. На прибрежных горах рос прекрасный корабельный лес. Недра были богаты железными рудами.
Первой милетской колонией, появившейся в этих местах, стала Синопа (основана в 756 г. до Р.Х.). По истечению некоторого времени сами синопцы вывели к востоку от себя колонию Трапезунд, ставшую вскоре вторым по значению греческим городом на южном берегу Черного моря. Колонии милетян на западном и северном берегах появились значительно позже. Помимо дальности расстояния причина этой задержке крылась в характере местного населения. Ведь соседями греков здесь были не мирные пафлагонцы и фригийцы, а воинственные скифы.
Первой колонией милетян на западном побережье Черного моря стала Истрия, основанная в 657 г. до Р.Х. чуть южнее дельты Дуная (греки называли эту реку Истром). Вскоре по соседству возникли другие города милетян – Аполлония Понтийская (основана в 610 г. до Р.Х.), Одесс и Томы.
На северном берегу Черного моря милетяне появились только в конце VII в. до Р.Х. Их первой колонией здесь стало небольшое поселение на острове Березань, неподалеку от того места, где в Черное море впадали Южный Буг и Днепр. В первой половине VI в. до Р.Х. греки перебрались на материк и основали на правом берегу Буга город Ольвию. Место было очень удобно для жизни: по берегам тянулись прекрасные тучные пастбища, плодородная земля давала прекрасные урожаи, а в устьях обоих рек роились бесчисленные стаи рыб, в том числе огромные осетры, а также тунец и макрель. Не удивительно, что в середине VI в. до Р.Х. Ольвия начала стремительно расти. Причем граждане полиса (общее число их, как считают, могло достигать 10 тыс. человек) селились не только в городе, но также на берегах Бугского и Березаньского лиманов, где появилось несколько десятков небольших городков и сел. Их жители занимались земледелием и выращивали хлеб на продажу. Верховным органом власти было народное собрание граждан, ведавшее всеми важнейшими государственными делами. Дела для рассмотрения в народном собрании подготовлял специальный совет, состоявший из выборных членов и заседавший в храме Зевса. Исполнительная власть осуществлялась коллегиями выборных магистратов, важнейшей из которых была коллегия пяти архонтов во главе с первым архонтом. Архонты могли созывать народное собрание, они ведали внешними сношениями города, наблюдали за государственными финансами и выпуском монеты. Шесть стратегов управляли военными делами. Агораномы осуществляли полицейские функции, следили за порядком в городе, в частности на агоре, за торговлей на рынке, за правильностью мер и весов.
Видимо, в VI в. до Р.Х. милетцы на правом берегу Днестровского лимана основали Тиру, а на противоположном берегу лимана в том же веке возник город Никоний.
Одновременно милетяне осваивали берега Крыма, населенного в то время скифами и таврами. Первой греческой колонией в Крыму стал Пантикапей, основанный около 600 г. до Р.Х. Он возник на месте прежнего киммерийского поселения в области с очень плодородными землями. Кроме продажи хлеба большие доходы городу приносила посредническая торговля с местными племенами. Неподалеку от Пантикапея милетяне в середине VI в. до Р.Х. основали Феодосию. Город занимал плодородную равнину и обладал гаванью, которая могла вместить 100 кораблей. Третьим греческим поселением в этой области стал Нимфей.
Тогда же греки проявили интерес к Азовскому морю (они называли его Меотидой) – хоть и бурному, но чрезвычайно богатому рыбой. Основные их колонии располагались по берегам нынешнего Керченского пролива (греки именовали его Боспором Киммерийским). Главным городом здесь была Фанагория, основанная правда не милетянами, а выходцами из Теоса (в 540 г. до Р.Х.). Зато милетянам принадлежала самая дальняя из греческих колоний в черноморском бассейне – город Танаис, возникший между 625 и 600 гг. до Р.Х. в самом устье Дона. Это был общий торговый центр азиатских и европейских кочевников с одной стороны и прибывавших на кораблях греков – с другой.
Несколько колоний милетян появилось и на восточном, кавказском, берегу Черного моря. Здесь в VI в. до Р.Х. выросли два больших греческих города – Диоскуриада и Фасис. Об истории и даже точном местоположении первого мы фактически ничего не знаем. Фасис был основан в 520 г. до Р.Х. милетянином Фемистагором на плодородной равнине в устье реки Фасис (так греки называли Риони).
13) Навкратис
В годы правления Псамметиха I милетяне на 30 кораблях приплыли в Египет и, высадившись там, построили укрепленное поселение в одном из устьев Нила. С течением времени они поднялись вверх по реке и с разрешения царя основали колонию в египетском городе Пиемро. Это греческое поселение получило название Навкратис. Оно располагалось вблизи египетской столицы Саиса и это очень способствовало его развитию как торгового центра. Процветанию города способствовало и другое обстоятельство: Навкратис был единственным местом во всей стране, где египетские власти разрешали жить и торговать греческим купцам. Если их корабль оказывался в каком-либо другом месте, то нужно было принести клятву, что это случилось неумышленно. Греки вывозили из Египта прежде всего зерно и папирус. Взамен они везли серебро, древесину, оливковое масло и вина.
Хотя Навкратис основали милетяне, он не был колонией какого-то одного греческого города. В его торговле принимали участие несколько греческих государств. Одно из главных местных святилищ – Эллиний, было возведено сообща девятью восточными греческими полисами – четырьмя ионийскими (Хиос, Клазомены, Теос и Фокея), четырьмя дорийскими (Родос, Галикарнасс, Книд и Фаселида) и одним эолийским (Митилена). Кроме того свои обособленные святилища, посвященные Аполлону, Гере и Зевсу соответственно имели Милет, Самос и Эгина.
14) Эфес и его тираны
Вторым по значению ионийским городом в Азии был Эфес, располагавшийся на южной стороне узкого устья Каистра и господствовавший над обширной Колофонской равниной. Его основные городские укрепления располагались на склонах горы Пион. О древнейшей истории Эфеса нам ничего не известно. Власть царей постепенно сменилась здесь господством аристократического рода Басилидов, возводившего свое происхождение к основателю города Андроклу. В первой половине VII в. до Р.Х. Эфес пережил несколько опустошительных нашествий киммерийцев, но сумел быстро восстановиться.
Около 600 г. до Р.Х. господство аристократов оказалось ниспровергнуто тираном Пифагором. Хотя тиран сам происходил из рода Басилидов, положение знати при нем было очень скверным. Пифагор отличался огромной алчностью и нещадно обирал богачей. Сообщают, что он верил любым доносам – лишь бы был повод поживиться чужим добром. Своих врагов он преследовал с неукротимой жестокостью, так что они не могли найти защиты даже в храмах. Наконец Пифагора обвинили в попрании всех божеских и человеческих законов. Дельфийский оракул не захотел его поддержать, и тирания Пифагора пала. Басилиды ненадолго вернулись к управлению государством, но не сумели удержать власть в своих руках. В середине VI в. до Р.Х. в Эфесе правили еще два тирана: Мелас I и его сын Пиндар. Последний отказался от власти по требованию лидийского царя Креза.
15) Храм Артемиды
Когда первые греческие поселенцы прибыли в устье реки Каистр они обнаружили небольшой огражденный участок со священным деревом, где местные жители совершали поклонение богине, именовавшейся ими «владычицей зверей». Ионийцы отождествили эту неведомую богиню с покровительницей охоты Артемидой и построили в честь нее небольшой храм. Затем, во время войн с киммерийцами, древнее святилище погибло.
При тиранах Меласе I и Пиндаре, в 560–550 гг. до Р.Х., эфесцы приступили к возведению нового храма. Считается, что это было первое монументальное сооружение в греческом мире, построенное целиком из мрамора. Строительством руководили критские зодчие Херсифрон и Метаген. Ширина здания составляла 51 м, а длина – 105 м. Крышу поддерживали 127 восемнадцатиметровых колонн. Впрочем, храм еще не был полностью каменным. Для перекрытий и стропил широко использовались деревянные балки, а высокие двустворчатые двери были сделаны из полированного кипариса и отличались богатством золотой отделки. Внутри находилась статуя Артемиды, высотой более двух метров, изготовленная из древесины виноградного куста и облицованная золотом и серебром. В таком виде, радуя и изумляя людей, храм Артемиды просуществовал до 356 г. до Р.Х., пока его не сжег местный житель Герострат (сделал он это, как гласит предание, для того чтобы прославиться; в дальнейшем храм отстроили вновь, а имя Герострата стало нарицательным: так отныне именуют людей, готовых ради славы на самые варварские и безумные поступки).
16) Фокея и ее колония Массалия
Как уже говорилось, Фокея – самое северное из ионийских поселений – возникло на территории, предоставленной эолийским городом Кимой. Однако пахотной земли у местных жителей оказалось мало, и фокейцы едва ли не с первых лет существования города стали промышлять торговлей. В скором времени они стяжали себе славу замечательных мореходов.
Фокейцы первыми среди греков пустились в далекие морские путешествия и первыми достигли территории Кельтики (современной Франции) и Иберии (современной Испании). В Кельтике фокейский купец Протид, приобретя расположение кельтов, живших у Роны (греки называли эту реку Роданом), основал в 600 г. до Р.Х. Массалию. Пришельцы расселились в пределах небольшой территории, имевшей лишь два с половиной км в окружности, – на горном отроге, состоявшем из трех невысоких кряжей у моря. Город располагался в скалистой местности, прикрытой болотами и реками, и был прекрасно укреплен. Вблизи Массалии находился укромный залив с просторной, хорошо защищенной гаванью. Неподалеку располагалось устье Роны.
Первоначально власть в городе принадлежала аристократии и почетные политические права имели очень немногие граждане. Однако люди, не имевшие доступа к должностям, возбуждали волнения до тех пор, пока не добились участия в управлении городом. В итоге в Массалии установилась умеренная олигархия. Все дела находились в руках совета из 600 человек, занимающих эту почетную должность пожизненно. Они назывались тимухами. Во главе Совета стояли 15 человек из числа тимухов. Им была вручена исполнительная власть в текущих делах. Наконец, 3 человека, обладающие высшей властью, председательствовали над этими 15. Однако никто из горожан не мог стать тимухом, если не имел детей или не происходил от лиц, бывших гражданами в течении трех поколений. Законы у массалиотов были ионийскими и строго соблюдались.
Колонисты владели небольшой областью вокруг города, обсаженной оливковыми деревьями. Однако, поскольку гористая местность оказалась не очень плодородной, своего хлеба им не хватало. Поэтому для массалиотов жизненно важное значение всегда имела морская торговля. У них было много кораблей, оружия и инструментов, необходимых для мореплаванья. Благодаря своей доблести они захватили у кельтских и иберийских племен несколько равнин на побережье и вывели туда свои колонии.
17) Крез завершает завоевание Ионии
В середине VI в. до Р.Х., когда царем Лидии стал сын Алиатта Крез, войны между лидийцами и ионийцами возобновились с новой силой. Первый город, против которого выступил царь, был Эфес. Правивший здесь тиран Пиндар не пожелал выполнять требование о добровольном подчинении, и дело дошло до осады. Лидийцы упорно подступали к городским укреплениям. Вскоре одна из башен была разрушена. Тогда Пиндар приказал протянуть веревки от храма Артемиды к стенам и воротам города. Он хотел таким образом показать, что город стал частью святилища богини и всякое посягательство на него равносильно святотатству. Впрочем, эта хитрость не принесла ему никакой пользы. Ведь горожане ненавидели тирана за жестокость и не желали его защищать. Пришлось Пиндару вступить в переговоры с Крезом. Царь пообещал, что ничем не ограничит внутренней свободы Эфеса. Однако горожане должны были согласиться на уплату дани и помощь лидийцам в случае войны. Эфесцам пришлось уступить. После этого Пиндар покинул город и уехал в Пелопоннес, передав правление своему сыну Меласу II. Но очень скоро, около 550 г. до Р.Х., тот также лишился власти.
Подчинив себе Эфес, Крез обратился против других греческих городов на побережье и постепенно покорил всех ионян и эолийцев. Стараясь придать своим действиям видимость законности, царь каждый раз выставлял какой-нибудь повод для нападения. Если можно было подыскать важную причину, то он выдвигал серьезные обвинения. Когда таковой не находилось, он довольствовался любым, даже самым ничтожным предлогом.
18) Мир с ионийскими островитянами
Покорив материковых эллинов, Крез всех их заставил платить себе дань. Затем он задумал построить флот и напасть на островитян. И вот, когда уже все было готово для постройки кораблей, в Сарды прибыл известный мудрец из Приены по имени Биант. Крез спросил его: "Что поделывают греки на островах?" А тот ответил: "Царь! островитяне закупают множество коней, собираясь в поход на Сарды против тебя". Крез решил, что Биант говорит правду и воскликнул: "О если бы боги в самом деле внушили островитянам эту мысль – идти на конях против сынов-лидийцев". Он ведь знал, что в конном бою лидийцы непобедимы и греки заведомо обречены на поражение. Тогда Биант заметил: "Царь! Ты, конечно, страстно желаешь, чтобы островитяне со своей конницей попали в твои руки на материке, и к этому у тебя есть все основания. Что же, ты думаешь, желают островитяне, узнав, что ты намерен построить флот против них? Ничего другого, как захватить лидийцев на море и отомстить за порабощение их собратьев на материке!" Крезу понравилась шутка гостя. При всем том он нашел его заключение совершенно правильным и велел прекратить постройку флота. Вместо того, чтобы затевать морскую войну царь вступил с ионийскими островитянами в дружбу и в дальнейшем мог пользоваться их поддержкой.
19) Начало персидских завоеваний
В 547 г. до Р.Х. началась война между Лилией и Персией. Персидский царь Кир II послал вестника к ионийцам, побуждая их отпасть от Креза. Ионийцы, однако, отказались. Они верили в могущество лидийского царя, с которым к тому же у них сложились неплохие отношения. Только милетяне заключили союз с персами и, как оказалось, поступили дальновиднее всех остальных.
Тотчас после покорения Лидии персами ионийцы и эолийцы отправили вестников в Сарды к Киру. Они объявили, что желают подчиниться персам на тех же условиях, как ранее Крезу. Выслушав их предложение, Кир рассказал такую басню: «Какой-то флейтист увидел в море рыбу и принялся играть на флейте, надеясь, что рыба выскочит на сушу. Обманувшись в своих ожиданиях, он закинул невод, поймал много рыбы и вытащил ее на берег. И вот, увидев бьющуюся в неводе рыбу, он сказал: "Когда я вам играл, тогда бы и плясали, а теперь уже поздно!"» Эту басню Кир рассказал ионийцам и эолийцам потому, что те прежде отклонили его предложение отложиться от Креза, а теперь, когда все было уже кончено, изъявили готовность подчиниться победителю.
Таким образом, грекам было отказано в мире. Но сам Кир не стал с ними воевать. Ведь у него были более серьезные противники: Вавилония, живущие в Средней Азии саки и бактрийцы, а также египтяне. Против этих народов Кир решил выступить лично, а против ионийцев послал мидийца Мазареса. Тот успел подчинить Приену и разграбить долину Меандра, но вслед затем занемог и скончался.
20) Переселение фокейцев в Италию
После кончины Мазареса приемником его в должности военачальника стал другой мидиец Гарпаг. Прежде всего он подступил к Фокее и велел передать жителям, что удовольствуется, если горожане разрушат один только бастион на стене и посвятят в знак покорности царю один дом. Фокейцы, которые ненавидели рабство, объявили, что просят один день на размышление. Гарпаг согласился и отвел войско от города. Тогда фокейцы спустили на воду свои 50-весельные корабли, погрузили на них жен, детей, все свои пожитки, а также изображения богов и посвятительные дары из храмов. Погрузив затем и все остальное имущество, они взошли на борт и отплыли на Хиос. Фокею же, оставленную жителями, заняли персы.
Поначалу фокейцы не хотели уплывать далеко. Они надеялись, что хиосцы продадут им Энусские острова, однако те отказали им в этой просьбе, опасаясь, что после поселения фокейцев эти острова превратятся в крупный торговый центр, а их собственный остров из-за этого лишится торговых выгод. Увидев, что с этой стороны им не на что надеяться, греки вернулись в Фокею и перебили персидскую стражу, оставленную Гарпагом. Затем они бросили в море кусок железа и поклялись, не возвращаться до тех пор, пока это железо не всплывет на поверхность. Решено было плыть на остров Корсику (он находился вблизи берегов Италии), где за двадцать лет до этого фокейцы основали колонию Алалия. Но едва корабли двинулись в путь, больше половины граждан охватила мучительная тоска по родному городу и насиженным местам. И вот, нарушив данную клятву, они вернулись назад в Фокею и покорились персам.
Остальные греки исполнили свое намерение. Они перебрались на Корсику и прожили там пять лет вместе с прежними поселенцами. Однако и тут у фокейцев вскоре нашлись новые враги. Это были этруски и карфагеняне. Как те, так и другие привыкли считать Корсику своим владением. Появление здесь большого греческого города шло вразрез с их торговыми интересами. И вот, забыв о прежней вражде, оба народа объединились и выступили на 60 кораблях против фокейцев. Греки также снарядили 60 боевых кораблей и поплыли навстречу противнику. Произошло ожесточенное морское сражение. Фокейцы одержали в нем победу, но 40 из 60 кораблей у них погибло, а остальные 20 потеряли боеспособность, так как у них были отбиты носы. Продолжать войну в таких условиях сделалось невозможно. Возвратившись в Алалию, фокейцы вновь посадили жен и детей на корабли, поплыли в Южную Италию и захватили здесь город Элею. Отныне она стала их новой родиной.
21) Завершение персидского завоевания
Примеру большей части фокейцев, переселившихся из Азии, последователи жители другого ионийского города Теоса. После того, как персы захватили городские стены, все теосцы сели на корабли и отплыли во Фракию. Там они поселились в городе Абдере.
Эти два ионийских города были единственными, которые предпочли лучше покинуть свою родину, чем терпеть рабство. Остальные ионийцы, кроме милетян, вступили в борьбу и доблестно сражались каждый за свой город. Однако все они потерпели поражение и были покорены. (Обычно персы поступали так: они окружали город валом, возводили у стен насыпи, а затем брали его приступом).
Так Иония вторично потеряла свободу. После покорения Гарпагом материковых ионийцев островные ионийцы, устрашившись их участи, добровольно покорились Киру.
Самос
1) Колонизация острова
Город Самос находился на одноименном острове, причем большая его часть омывалась морем и располагалась на ровном месте, а меньшая – поднималась по склону возвышавшейся над гаванью горы. Остров процветал за счет плодородной почвы, которая стяжала ему множество похвальных эпитетов и прозваний. Но наибольшую выгоду Самос извлекал из своего расположения: он был конечным пунктом на единственном сравнительно безопасном (в любую погоду!) пути через Эгейское море.
В древности первоначальным населением Самоса были карийцы. В конце героической эпохи его стали заселять греки. Говорят, что первых колонистов сюда привел Прокл, сын Питирея. Он был родом из Эпидавра и стоял во главе эпидаврийцев, которых изгнали из родных мест Деифонт и аргосцы. Позже царь Эфеса Андрокл обвинил самосцев в том, что они вместе с карийцами злоумышляли против ионян. Он пошел походом на Леогора, сына Прокла, царствовавшего после отца в Самосе, и, победив его в битве, изгнал с острова. Часть самосцев поселилась тогда на острове около Фракии, который стал называться Самофракией. Другие вместе с Леогором укрепили стенами Анею на материке. Спустя десять лет, они переправились на Самос, изгнали с него эфесцев и вновь завоевали себе остров.
2) Тиран Поликрат
По упразднении монархии власть на острове прибрали к рукам знатные землевладельцы – гаморы. Позже здесь правило несколько тиранов. О первом из них, Демотеле, известно очень мало. Затем, около 560 г. до Р.Х., власть захватил наварх (предводитель флота) Силосонт. При нем на Самосе был возведен гигантский храм Геры – величайшее из всех греческих сооружений того времени. Он, впрочем, тоже оставался у власти не очень долго и был изгнан аристократами-гаморами. Но уже в 538 г. до Р.Х. аристократическое правительство было низвергнуто Поликратом – внуком или внучатым племянником упомянутого Силосонта. Во время большого праздника в честь Геры, когда вооруженные жители отправились в святилище, располагавшееся в полутора часах ходьбы, и там сложили оружие, Поликрат напал на них и сразу после этого захватил никем не охраняемый город. А чтобы защитить власть, завоеванную так внезапно, он укрепил акрополь и обратился за поддержкой к наксоскому тирану Лигдамиду. Тот послал ему войска. Сначала Поликрат разделил город на три части и в течении пяти или шести лет делил власть с братьями Пантагнотом и Силосонтом. Но потом одного из братьев он убил, а младшего – Силосонта изгнал.
Таким образом, около 532 г. до Р.Х. началось единоличное правление Поликрата, за которым в истории закрепилась слава одного из самых удачливых и могущественных тиранов своего времени. В короткое время он сумел превратить Самос в сильнейшую морскую державу Восточного Средиземноморья. Флот, доставшийся Поликрату после государственного переворота, насчитывал до ста 50-весельных судов и около сорока триер. По его приказу, в дополнение к ним, началось строительство новых судов, так называемых, самен, которые могли использоваться в открытом море как парусники. Их отличительными признаками являлись тупой, похожий на свиное рыло нос и объемистый корпус. Чтобы укрыть дополнительные корабли гавань Самоса была защищена и расширена гигантским (в триста шагов!) молом. С этой военной силой Поликрат принялся разорять без разбора земли друзей и врагов. Самосцы всегда занимались морским разбоем, но Поликрат делал это с таким размахом, что стал подлинным владыкой морей. Вскоре он подчинил себе множество островов и городов на материке. Между прочим, он одержал победу в морской битве победу над лесбосцами, когда те со всем своим флотом пришли на помощь Милету, а потом заставил пленников в оковах выкопать ров вокруг стен на Самосе. Слава о могуществе Поликрата разнеслась по всей Элладе. Многие правители искали его дружбы.
Греков восхищали не только военные успехи Поликрата, но также его щедрость, блеск его построек и пышность его двора. «Ни один эллинский тиран, кроме сицилийского, не мог сравниться по размаху роскоши с Поликратом», – писал историк Геродот. Помимо гавани, обширного городского рынка и роскошного дворца тиран велел отстроить новый великолепный храм Геры, превосходивший размерами предыдущий (тот погиб во время пожара). Еще одним грандиозным деянием Поликрата стало строительство нового водопровода. По его приказу в горе была устроена сквозная штольня, длиною в тысячу шагов. Под полом в ней шел тоннель с трубами, куда попадала вода из сильного источника (штольню пробивали одновременно с двух сторон, причем рабочие точно сошлись в середине горы).
Стремясь еще более увеличить блеск своего двора, Поликрат, первым из тиранов, стал собирать вокруг себя знаменитых поэтов, астрологов, врачей, и художников. Все они получали высокое жалование и царские подарки. (Для его пиров и праздников сочиняли песни лучшие поэты того времени – теосец Анакреонт и региец Ивик; среди других знаменитостей следует отметить кротонского врача Демокеда; Поликрат очень желал удержать при себе величайшего из самосцев Пифагора, но тот уехал от него в Италию).
3) Поликратов перстень
Однажды Поликрат получил письмо от своего друга фараона Амасиса. Египетский царь, на себе испытавший в жизни и удачи, и невзгоды, писал ему: «Друг, я рад твоему счастью. Но я помню, что судьба изменчива, а боги завистливы. Ведь чем безоблачнее твое счастье теперь, тем страшнее будет расплата за него в будущем. Во всем нужна мера, и радости должны уравновешиваться печалями. Поэтому послушайся моего совета: возьми то, что ты больше всего любишь, и откажись от него. Может быть, малой горестью ты отвратишь от себя большую беду».
Поликрат сразу осознал правоту Амасиса и решил последовать его совету. У него был любимый изумрудный перстень в золотой оправе с печатью изумительной резьбы. Тиран надел этот перстень на палец, взошел на корабль и выплыл в открытое море. Здесь он снял перстень и на глазах у спутников бросил его в волны, а потом опечаленный потерей вернулся на берег.
Казалось бы, на этом все должно было кончиться, однако история с перстнем получила неожиданное продолжение. Через пять или шесть дней к воротам дворца пришел рыбак. Он попросил допустить его к Поликрату и сказал: «Я поймал рыбу небывалой величины и решил принести ее тебе в подарок!» Поликрат щедро одарил рыбака, а его добычу отправил на кухню. И что же здесь открылось? Когда слуги принялись потрошить рыбу, в ее животе оказался изумрудный перстень Поликрата!
Узнав об этом, пораженный тиран сообщил о чудесной находке Амасису, а тот написал ему в ответ: «Друг, я вижу, что боги против тебя, ведь они отказываются принимать твои жертвы! Малое несчастье тебя не постигло – поэтому жди большого. А я отныне прерываю с тобой дружбу, чтобы не терзаться, когда узнаю о постигшей тебя беде!»
4) Самсосские изгнанники
Городская беднота и самосские ремесленники всемерно поддерживали Поликрата. Но зато аристократы и богачи ненавидели его. Зная об этом, тиран постоянно ожидал заговоров и покушений. Наконец это ему надоело. Поликрат решил под благовидным предлогом избавиться от всех своих недругов. Он тайно послал вестника к персидскому царю Камбису, который в то время как раз снаряжал войско в египетский поход. «Мой государь был бы рад услужить тебе, великий царь, – сказал вестник, – но не знает, как это сделать». – «Нет ничего проще!» – воскликнул Камбис и отправил на Самос своих людей с просьбой прислал ему для похода в Египет военные корабли. Поликрат только этого и ждал! Он тотчас отобрал тех граждан, которых особенно подозревал в мятежных замыслах, посадил их на 40 кораблей и отослал в Египет. «Мои люди всецело в твоем распоряжении, великий царь! – написал он Камбису. – Можешь держать их при себе столько, сколько пожелаешь!» В глубине души он надеялся, что ненавистные ему гаморы вообще никогда больше не вернуться на Самос.
Однако все произошло не так, как он ожидал. Самосцы прекрасно понимали, что их отправили в изгнание, и не собирались с ним мириться. Пробыв некоторое время в Египте, они тайком сбежали из этой страны. На всех парусах их корабли помчались к Самосу. Гаморы предполагали внезапно напасть на тирана и таким образом добиться над ним победы. Поликрат не ждал нападения, кораблей у него оказалось мало, и он потерпел в морской битве поражение. Но когда изгнанники высадились на сушу, они встретили ожесточенный отпор. Горожане и так не очень благоволили к аристократам, а чтобы еще сильнее подстегнуть их мужество, тиран прибег к следующей чрезвычайной мере. Он приказал запереть в корабельных доках детей и жен подвластных ему граждан и пригрозил, что немедленно сожжет их живьем, если самосцы вздумают поддержать мятежников. Так он обеспечил их верность и добился победы.
Ничего не достигнув своими силами, изгнанники решили искать помощи у лакедемонян. Они явились в Спарте к геронтам и произнесли перед ними длинную, прочувствованную речь, настоятельно умоляя о помощи. Но их красноречие было потрачено понапрасну! Спартанцы презирали мишурную красивость и более всего ценили краткость. Послам ответили: «Ваша речь была такой длинной, что ее начало мы забыли, а потому не поняли конца!» Самосцы усвоили урок и, явившись во второй раз, не стали пускаться в длинные разглагольствования. Они только тряхнули перед глазами геронтов пустой сумой из-под хлеба и заметили: «Мешок есть, но муки нет!» Это означало: Самос цел, но лучшие люди его в изгнании. Новая речь геронтам тоже не понравилась (она ведь была настолько краткой, что вполне могла сойти за едкую насмешку!) Впрочем, они все же решили помочь изгнанникам.
В 523 г. до Р.Х. лакедемоняне высадились на Самоое с сильным войском и осадили город. Поначалу судьба им благоприятствовала – нападавшие проникли до городской стены и уже взобрались на башню, что стояла в предместье с внешней стороны, но тут подошел на помощь сам Поликрат с сильным отрядом и оттеснил их назад. Потратив на безуспешную осаду сорок дней, лакедемоняне отплыли назад в Пелопоннес.
Самосским изгнанникам пришлось самим думать о своей судьбе. Более всего они нуждались в деньгах и потому поплыли на Сифнос. Жители этого острова имели у себя золотые и серебряные рудники и потому славились своим богатством. Но когда самосцы потребовали ссудить им незначительную сумму, сифнийцы отказались. Началась война, в которой самосцы одержали победу. После этого побежденным пришлось выплатить в десять раз больше первоначальной суммы, и на этот раз совершенно безвозмездно. Обеспечив себя деньгами, изгнанники основали на Крите город Кидонию. Тут в достатке и благоденствии они прожили пять лет. Однако на шестой год они потерпели поражение в морской битве от эгинцев и критян, после чего их всех продали в рабство.
5) Коварство Орета
Впрочем, самого Поликрата также ожидал плохой конец, и вот по какой причине. Сатрапом Сард в то время был перс по имени Орет. Как-то между ним и другим сатрапом по имени Митробат произошел горячий спор по поводу того, кто из них доблестнее. Слово за слово они дошли до ссоры, и тогда Митробат бросил Орету упрек: "И ты дерзаешь считать себя доблестным мужем! Ты ведь даже не сумел завоевать остров Самос, лежащий против твоей сатрапии. Между тем, им так легко овладеть, что один самосец захватил его всего с пятнадцатью гоплитами и теперь царствует над ним". Услыхав эти слова, Орет был глубоко уязвлен и с тех пор думал только о том, как ему погубить Поликрата. Составив хитроумный план, он отправил к тирану посла с таким известием: «Орет так говорит Поликрату. Я узнал, что ты вынашивал планы о покорении всей Ионии, однако у тебя не было средств их осуществить. Но теперь все может перемениться! Ведь Камбис посягает на мою жизнь и готовится меня погубить. Прими меня к себе вместе с моими сокровищами, часть их возьми себе, а остальные оставь мне. С этими деньгами ты станешь властителем всей Эллады. Если не веришь. что у меня так много денег, пошли ко мне самого верного человека. Я ему их покажу».
Получив это заманчивое предложение, Поликрат с радостью согласился. Он страстно пожелал получить обещанные сокровища и прежде всего направил к сатрапу своего секретаря Меандрия. Орет, узнав, что к нему едет соглядатай, наполнил восемь сундуков камнями, а сверху на камни положил золото. Потом он завязал сундуки и держал их наготове. Меандрий прибыл и, осмотрев сундуки, донес Поликрату о том, что видел.
Тогда Поликрат, невзирая на настоятельные предупреждения прорицателей и друзей, решил сам отправиться в Магнесию. Более других уговаривала его не доверять персам собственная дочь. «У меня был дурной сон, – говорила она, – я видела, будто ты паришь между небом и землей, умащаемый Гелиосом и омываемый Зевсом». Но Поликрат не верил женским снам! «Берегись, – сказал он в сердцах, – вот вернусь, и продержу тебя в девках до самой смерти!» – «Ах, если бы случилось так, как ты говоришь, – отвечала дочь, – я была бы только счастлива!»
Увы, все случилось, как она предрекала, и даже хуже. Захватив Поликрата, Орет подверг его настолько жестокой и позорной казни, что Геродот не решился ее описать, а после труп несчастного тирана был распят на кресте. Под солнечными лучами из него выступала влага, а зевсовы дожди смывали с него пыль. Такой ужасный конец имел счастливчик Поликрат, которому до этого всегда удавались все его дерзкие замыслы.
6) Силосонт и Дарий
Когда Камбис, сын Кира, отправился в египетский поход, вместе с ним в Египет прибыло много греков. Одни поехали для торговли, другие – как участники похода, а третьи просто хотели посмотреть страну. Среди последних был Силосонт, изгнанный брат Поликрата Самосского. Этому-то Силосонту выпало великое счастье. Однажды, одетый в красный плащ, он прогуливался по рынку в Мемфиое. Тут его увидел Дарий, который, будучи телохранителем Камбиса, не имел тогда среди персов никакого веса. Он прельстился плащом, подошел к Силосонту и попросил продать его. А Силосонт, видя сильное желание Дария получить этот плащ, сказал: "Я не продам его ни за что, но хочу тебе подарить, если уж ты непременно хочешь его иметь". Дарий был очень доволен и взял плащ.
Силосонт думал тогда, что лишился плаща по простоте душевной. Но некоторое время спустя, после кончины Камбиса, когда Дарий был избран царем, Силосонт узнал, что персидский престол достался тому самому человеку, которому он некогда подарил плащ. Тогда Силосонт отправился в Сузы, сел перед вратами царского дворца и объявил, что он «благодетель» царя Дария. Страж дверей передал его слова царю. Дарий с удивлением сказал ему: "Кто этот эллин, которому я обязан благодарностью? Впрочем, приведи его, и я посмотрю, чего он добивается своими словами". Страж двери ввел Силосонта в покои, и, когда тот предстал перед царем, толмачи спросили его, кто он и почему именует себя царским благодетелем. Тогда Силосонт рассказал всю историю с плащом. На это Дарий ответил: «Благородный человек! Так это ты сделал мне подарок, когда я не имел власти? Правда, этот подарок незначительный, но моя благодарность будет такой же, как если бы я теперь получил откуда-нибудь великий дар. В награду я дам тебе без счета золота и серебра, чтобы тебе никогда не пришлось раскаиваться в том, что ты сделал добро Дарию, сыну Гистаспа». Силосонт же ответил на это: "Не дари мне, царь, ни золота, ни серебра, но освободи мне родной город Самос, где ныне, после убиения моего брата Поликрата, властвует наш раб. Отдай мне этот город, но только без кровопролития и не обращая жителей в рабство".
Дарий согласился исполнить его просьбу и послал на Самос войско во главе с полководцем Отаном.
7) Меандрий
А на Самосе тогда властвовал Меандрий, которому, уезжая, Поликрат вверил бразды правления. Когда пришла весть о кончине Поликрата, Меандрий велел воздвигнуть алтарь Зевсу Освободителю и окружил его священным участком. Затем он собрал собрание полноправных граждан и сказал: "Мне, как вам известно, вверены Поликратом скипетр и вся власть, и я мог бы стать ныне вашим царем. Однако я сам ни за что не буду делать того, что порицаю в своем ближнем. Я ведь не одобрял владычества Поликрата над людьми, равными ему, и порицаю всякого, кто творит подобные деяния. Так вот, Поликрата постигла участь, определенная роком, а я передаю всю власть народу и провозглашаю свободу". Так он объявил самосцам. Но тут один из граждан встал и возразил ему: "Да, ты вовсе и недостоин быть нашим владыкой, так как ты подлой крови и сволочь. Подумай лучше, как дашь отчет в деньгах, которые присвоил".
