Реинкарнатор

Данзар замолчал. Послышалось кликанье мыши – архивариус явно прокручивал куски текста. Вскоре он продолжил читать:

– «Огромен искус в Сидпа Бардо. В остроте чувств, со способностью перемещаться мгновенно по желанию, даже если при жизни был согбен и немощен, ты можешь захлебнуться от радости. Удержись. Ты – в Сидпа Бардо. Осознай это! Отдай в том отчет и осади волнения. Ты больше не стеснен плотью, в этом кармическом теле ты можешь проникнуть сквозь толщи стен, скал и даже гор. Это еще одна проверка и свидетельство, что ты – в Сидпа Бардо. От одной недели до семи, до сорок девятого дня пробудешь ты в этом состоянии. Большинство остаются в этом состоянии двадцать два дня, хотя в точности неизвестен срок, он определяется Личной Кармой».

– Ладно, я примерно понял, – перебил Костя. – И в чьем облике мне перед ним предстать? Бога? Демона? Такого же несчастного?

– Сейчас поищу кого-нибудь подходящего! Например, вот. «Если не в силах ты отвлечься от своих страданий, тогда Добрый Дух твоего возраста придет и станет складывать белые камушки твоих добрых дел. С ним вместе с другого боку придет Недобрый Дух и станет черными голышами отсчитывать твои дурные дела. Увидав эти кучки, ты можешь испугаться и станешь лгать, кричать, что это несправедливо и не было таких дурных дел, а добрых было больше… Сразу появится Князь Смерти перед тобой с Зеркалом кармы, в котором отражаются доброе и худое в точности.

Заглянешь ты в это зеркало и увидишь правду. После Князь Смерти наденет тебе петлю на шею и потащит за собой. Тебе отрубят голову, вырвут сердце, выгребут наружу кишки и внутренности и станут пожирать мозги твои, пить кровь твою, жевать плоть и грызть твои кости. Безумная и невероятная боль охватит тебя. Увы! Ты не умрешь. Твое мистическое тело вновь соберется, и снова тебя потащат с петлей на шее, снова разорвут и разгрызут на части. Это будет повторяться снова и снова, и не будет тому конца, пока ты не осознаешь происходящего. Пока не отдашь отчет, что это ты сам себя судишь, что все картинки всплывают из мутных вод твоих мыслей!

Не лги, когда считать начнут белые и черные голыши. Не бойся Князя Смерти! Проси у него помощи и защиты. Распознай всю страшную картинку и не выделяй себя из нее, тогда спасешься! Вспомни хотя бы свое настоящее имя! Выкрикни это имя Князю Смерти! Побори страх, будь искренним хотя бы на мгновенье! Упустишь эту возможность – тебя ждет очередное воплощение».

Данзар замолчал, а Костя фыркнул:

– Пожирать мозги… пить кровь… вот зачем я сейчас все это узнал?

– Ничего, – бодро откликнулась Аня. – Вся Дхарма полезна, что в мозг полезла.

– Я не понял, вы предлагаете мне быть… кем?! Князем Смерти? Серьезно?!

Аня развела руками, Данзар издал какой-то звук, похожий на сдавленный смешок.

– Вы шутите, да? Это же полный идиотизм.

– А есть другие варианты? Нет, в принципе, к тому, кто находится в Бардо, кто только не приходит. Но, боюсь, их роли сыграть будет потруднее. – Снова раздалось клацание по клавиатуре. – Вот, например, Важра-Херука, Будда Ордена Важра. Он белого цвета и окутан пламенем. У него три головы с тремя глазами в каждой, шесть рук и четыре ноги. Или вот еще: Ратна-Херука, Будда Ордена Драгоценного Камня. Он желт и в пламени, обладает трехглазыми головами, шестью руками и стоит на четырех ногах. В первой правой руке у него изумруд, во второй – трезубец, в третьей – булава. В первой левой руке он держит колокольчик, во второй – череп с кровью, в третьей – трезубец.

Костя вздохнул. Бредовейшая идея. Но других нет. В конце концов, он задержит Туманова, пока будет выставлять себя на посмешище, а потом приедет группа захвата, и дальше уже их забота. Такой расклад Орден устраивал, значит, придется просто немного потерпеть в роли клоуна.

– Так. Зеркало кармы тут где можно достать? И веревку…

Лишь когда Аня отдала свое зеркальце и через администратора отеля достали моток бельевой веревки, Костя понял, что его друзья в восторге от этой сумасшедшей идеи. Конечно, ведь играть роль не им!

Аня настаивала, и Данзар с ней соглашался, что стоило попытаться убедить Андрея Туманова, будто он находится в Бардо. Да, вряд ли он за час в это поверит, но Костя мог посеять зернышко сомнения. То, что не могло сработать с реалистом, имело шанс на успех с идеалистом, воспринимающим мир как управляемую иллюзию. Костя обещал приложить весь свой дар убеждения, умолчав о том, что дар этот у него весьма скромен.

Туманов, похоже, создавал очередной шедевр: он открыл дверь в тапочках на босу ногу, тренировочных штанах и футболке, в пальцах зажата маленькая шестеренка от часов. Костя не ждал приглашения: нагло переступил порог и двинул на кухню, не снимая ни ботинок, ни все еще влажного пальто. Туманов от удивления лишь молча последовал за ним.

– Вы понимаете, что происходит? – С серьезным выражением лица Костя снял пальто, перебросил его через спинку стула и сел на этот стул, демонстрируя, что пришел сюда надолго.

Туманов хмыкнул, отложил шестеренку и ответил:

– Что ж непонятного? Вы беспардонно ввалились в мой дом, наследили… видимо, пришли, чтобы забрать меня в подвалы московского горкома.

– Нет, я вижу, вы не понимаете. Причем уже давно.

Несколько секунд они буравили друг друга взглядом, ожидая, кто первый опустит глаза. Проиграл Туманов.

– Что вы имеете в виду?

– Вы неглупый человек… были когда-то таким. Подумайте. Вы же сами мне все рассказали несколько часов назад, сидя вот тут. Вам было девяносто лет, вы понимали, что вот-вот умрете, но идея выхода из сансары путем духовной практики завладела вами полностью. Уже вторую жизнь она не отпускает вас и не отпустит и после смерти. Все еще не понимаете?

Костя давил уверенностью, не разрешая себе ни мгновения сомнений, ни тени улыбки. Тот, кто долго живет, научился отличать ложь и издевку от истины, даже если эта истина только для одного говорящего. В эти минуты Костя сам верил на сто процентов в то, что он Князь Смерти в Бардо, что он устал ждать, пока несчастный, застрявший тут на столетия, поймет, где находится на самом деле. Потому что нет у Князя Смерти злобы или намерения заставить страдать. Как нет такового у любящего родителя, бережно мажущего зеленкой разбитую коленку своему дитяти. Да, больно, да, щиплет, но, если этого не сделать, будет больнее.

– Не морочьте мне голову. Хотите забрать меня? Идите в пекло. Я никуда не поеду, – устало отмахнулся Туманов, но в глазах мелькнула настороженность: он уже понял, что дело не в Ордене, но отказывался признавать это.

А Костя, сам от себя не ожидая, начал вдохновенно излагать впечатления находящегося в Бардо:

– Соответственно карме либо наступает Освобождение или Просветление, либо, в случае плохой кармы, вы сразу же встречаетесь с тем, что вызывает страх. На самом деле это с огромной силой проявляются впечатления вашего собственного ума. Если вы этого не осознаете, то впечатления вас полностью захватят. Если вы раньше практиковали, теперь это очень поможет. Вы сразу поймете, что происходит, и разберетесь во всем, избежав замешательства.

– Да ты бредишь! – заорал Туманов с такой силой, что кровь прилила к его лицу. Из интеллигентного часовщика он превратился в вороватого продавца на рынке, чей обман засек покупатель. – Хочешь сказать, что я в Бардо?! Хочешь сказать, что все это мои видения?! Вон из моего дома! Убирайся!

– Ай-ай-ай, сколько эмоций. Если это бред, чего ж так заводиться-то? Ха-ха, посмеялись – разошлись. Но нет. Ты же понимаешь, что деваться тебе от меня некуда.

И тут Костя улыбнулся и скосил глаза на карман пальто.

Уже не первый раз в жизни он видел, как человек мгновенно белеет. Секунду назад лицо напоминало помидор, но стоило часовщику посмотреть туда, куда бросил взгляд Костя, как кровь мигом схлынула. Показалось, что Туманов сейчас рухнет в обморок.

Из кармана торчал хвост веревки.

– Кто ты?

– Неправильный вопрос. Лучше спроси себя, кто ты? Я не просто так несколько часов назад задавал тебе вопрос о настоящем имени. Ты сам-то его помнишь? – Он процитировал врезавшиеся в память строки из «Книги мертвых»: – «Вспомни хотя бы свое настоящее имя! Выкрикни это имя Князю Смерти! Побори страх, будь искренним хотя бы на мгновенье! Упустишь эту возможность – тебя ждет очередное воплощение».

Выражение лица Туманова снова кардинально изменилось. За последние минуты это случалось так резко, будто Туманов и не человек, а кукла, и кто-то дергает ее за веревочки. Губы сложились в кривую усмешку, взгляд стал надменным, ни тени страха, ни капли сомнений. Он снова ощущал себя победившим смерть и законы мироздания. Идея Ани и Данзара провалилась? Костя запретил себе думать об этом, даже призрак этой мысли не коснулась его. Роль нужно доиграть до конца с полной верой в нее.

– Ты? Щенок из Ордена – Князь Смерти? Меня снимает скрытая камера, да? Куда помахать?

– Все паясничаешь… Громоздишь одну иллюзию на другую и паясничаешь. Чего ты боишься? Узнать, что на самом деле умер? Тебе легче поверить в молодильные яблочки и живую воду из-под крана, но не в собственную смерть? И сколько еще ты намерен заниматься самообманом?

– Да ты псих! Или накурился? Кого только не берут нынче в Орден… Впрочем, тебя ж еще не взяли. Надеюсь, и не возьмут. Ну если ты такой знаток «Книги мертвых», то должен знать, что у Князя Смерти было Зеркало кармы. Давай, покажи мне его, хочу полюбоваться на совершенное мною добро и зло.

Теперь пришла очередь Кости бледнеть: этого момента он и боялся с самого начала. Надежда убедить словами умерла, а других способов друзья не придумали. Что делать? Достать зеркало и опозориться окончательно или развернуться и уйти? До приезда группы захвата оставалось часа два, может, меньше, и Туманов вроде не пытался сбежать. Эмоции голосовали за то, чтобы уйти, но разум оказался против. Перед ним очень опасный человек, и лучше не выпускать его из поля зрения. Кто знает, что случится в эти два часа?

– Ты хочешь это видеть? – Костя сделал последнюю попытку убедить голосом, интонацией, однако Туманов уже вернул себе уверенность и ответил с обычным сарказмом:

– Конечно! Я полон нетерпения!

Костя медленно вытащил из кармана Анину крышку пудреницы. Вложил ее себе в ладонь и поднял вытянутую руку на уровень глаз Андрея. Сердце стучало так, что заглушало тиканье часов на кухне, в ушах гремел лишь этот набат, поэтому Костя абсолютно точно знал, сколько прошло времени: девять ударов. После чего неведомый кукловод, управляющий выражением лица Туманова, сошел с ума. Вначале, правда, Костя решил, что у него самого, исполняющего роль Князя Смерти, начались галлюцинации.

Туманов посерел лицом и упал перед гостем на колени. Неловко взмахнув руками, задел чашку на столе – ту самую, тончайшего китайского фарфора, из которой несколько часов назад пил ча гао. Фарфор разлетелся мелкими брызгами, встретившись с полом, но Туманов даже не вздрогнул. Он выглядел словно провинившийся раб перед хозяином.

– Князь Смерти… умоляю тебя о милости… Я, Эфраим бен-Хаим, прошу у тебя помощи и защиты!

Костя чуть не запорол роль, открыв рот от удивления. Мелькнула мысль, что его разыгрывают, но специально изобразить такой ужас невозможно. Туманова трясло мелкой дрожью, словно перед ним действительно Князь Смерти. Что он увидел в зеркале?! Костя в шоке продолжал держать зеркало на вытянутой руке и не мог сам в него заглянуть.

– Умоляю, убери его… я не могу больше… – прошептал Туманов, не отрывая взгляда. Из глаз текли слезы.

Костя быстро сунул крышку от пудреницы в карман, за что удостоился благодарственного вздоха облегчения.

Теперь стало заметно, что Андрей Туманов стремительно стареет. Буквально на глазах из подтянутого зрелого денди он превратился в чуть обрюзгшего пенсионера и продолжал дряхлеть.

Костя ощутил запах и схватился за телефон, мысленно выругался, сунул телефон в карман и вытащил коммуникатор «скорой». Туманов умирал. Похоже, от старости. Со скоростью взбесившегося локомотива его догоняли все те годы, от которых он сбегал с помощью молодильных яблок, живой воды и прочих чудес.

Мир привычно сжался до туннеля, оканчивающегося человеком, жизнь из которого стремительно утекала. Когда почуял запах, тяжело отвлекаться на что-то другое, но еще сложнее продолжать играть роль Князя Смерти.

– Я умираю? – Туманов разглядывал тыльные стороны своих кистей: кожа стала пергаментной, обтянув сухожилия, затем покрылась темными пятнами. Страха в вопросе не было, лишь робкий интерес.

– Ты уже давно мертв. Сейчас ты выходишь из Бардо, – холодно ответил Костя. Запах смерти лучше корвалола глушил все эмоции.

– У меня опять не получилось, да? Я снова буду рожден и снова начну поиски выхода из сансары?

– Скорее всего, да. Но у тебя еще есть шанс прервать это. Хотя от меня это уже никак не зависит. Дальше ты пойдешь один.

Туманов кивнул. Он уже успокоился, ужас на лице сменился умиротворенностью и покорностью.

В дверь позвонили, но хозяин квартиры даже не дернулся, так и остался на коленях, хотя физически это давалось ему все тяжелее.

Костя открыл. На пороге стоял молодой кудрявый парень в белой форменной рубашке, но без кителя. Он явно ощущал не холод, а запах. Костя лишь прошипел: «Ни единого вопроса», но так и не понял, услышал ли его приехавший реинкарнатор.

Впрочем, оперативники вопросов обычно не задают, особенно когда у них осталось всего две минуты. Минута – собрать кармограф, минута – сделать запись. Если чуть замешкаться, хоть на одну секунду, человек умрет без слепка.

Касимовский реинкарнатор очень торопился. Костя неотрывно глядел на его тонкие пальцы, собирающие аппарат, и понимал, что тот все делает правильно, но недостаточно быстро! Встроенный за годы работы хронограф в голове с точностью до эталонной отсчитывал секунды, и Костя знал, что реинкарнатор не успевает. Отпихнул парня с криком «я сам!», и теперь уже его пальцы летали над кармографом.

На кнопку он нажал ровно за одну минуту до смерти и только затем перевел взгляд на Андрея-Эфраима. Тот распластался на полу, не в силах подняться, воздух с хрипом выходил из легких, тело будто разваливалось на части, кожа кусками отслаивалась, обнажая мясо и даже кости. Туманов разлагался живьем. Материальная оболочка не выдерживала двухсот семидесяти лет, нагрянувших в течение двадцати минут.

– Благодарю тебя, Князь, – раздалось на грани слышимости. Костя кивнул, и через мгновение кармограф пискнул, поменяв цвет лампочки. Тут же навалились звуки, запахи, эмоции и ощущения. Трупная вонь заполонила кухню. Обычно реинкарнаторы закрывали умершему глаза, но сейчас Костя остановил свою руку на полдороге. Хоронить придется в закрытом гробу.

Оперативник тоже очнулся и с удивлением огляделся по сторонам, но взгляд то и дело возвращался к кучке костей, мяса и одежды на полу.

– Ну что застыл? Звони, сообщай, что у нас тут покойник. Пусть забирают, – с наигранной бодростью распорядился Колесов.

Тот сглотнул и кивнул. Казалось, его сейчас стошнит. Костя и сам держался исключительно благодаря адреналину, пульсирующему по венам вместо крови, так что сжалился над парнем и решил отпустить его. Да и вопросов меньше будет.

– Давай вали отсюда. Нечего тебе тут уже делать. Я сам и медиков встречу, и полицию. Ты сделал главное: успел.

– Я такого никогда не видел…

– Я тоже. Поэтому Орден этим и занимается. – Костя сразу отсек возможные вопросы и домыслы. Расспрашивать члена Ордена о деле у реинкарнаторов считалось дурным тоном, но на всякий случай Колесов все же предостерег: – Не стоит никому болтать о том, что видел.

Кудрявая голова мотнулась: мол, все понимаю. Оперативник быстро, не глядя на труп, собрал кармограф и махнул рукой на прощание. Из коридора донесся его разговор по коммуникатору с медиками, потом дверь хлопнула, и Костя остался один. Была еще одна причина, почему он выпроводил коллегу: хотелось обыскать квартиру. Без свидетелей.

Для начала он обошел все комнаты. Буковый паркет смягчал, приглушал шаги, словно дом еще не понял, что его хозяина больше нет и это идет не званый гость, а Князь Смерти. Двери открывались без единого писка, солнечные лучи пробивались сквозь щели между занавесок, чтобы остаться пятнами на полу. Ни в спальне, ни в кабинете Кучика не оказалось. Ожидаемо, конечно, но проверить стоило. Кабинет заинтересовал особо: если и прятать где-то секреты, то там. Большую его часть занимал массивный дубовый стол по цене годовой зарплаты реинкарнатора – именно за ним Туманов создавал свои шедевры. Сейчас стол был завален шестеренками от часов, а на расчищенном пятачке притулились два крыла будущей механической птицы. Здесь тайник искать бессмысленно, зато в терракотовом секретере у стены, под резной откидывающейся створкой обнаружился ноутбук. Тот оказался запаролен, так что Костя не стал терять на него время. В Ордене разберутся. Многочисленные ящики на ключ не закрывались: возможно, потому, что ничего ценного в них не оказалось. Счета за квартиру, немного денег, сувенирные безделицы… ничего личного, никаких писем или открыток, ничего, что дало бы какую-то зацепку.

Тем временем за окном раздался рык двигателя. Костя чуть отодвинул занавеску и выглянул. Труповозка. Оставалась от силы пара минут, пока медики поднимутся в квартиру, поэтому он бросил рыться в секретере и метнулся в гостиную. Может быть, тут есть что-то ценное? Сейф, который он не заметил? Договор на аренду банка памяти? Что-то, что можно спрятать на виду? Но лишняя минута не помогла. В последнее мгновение, когда послышался звук открываемой двери, взгляд упал на клетку с птицей. Той самой, умеющей считывать идентификационные чипы членов Ордена. Не раздумывая, Костя схватил ее и сунул в карман. Не то чтобы она зачем-то могла пригодиться, но он вдруг понял, что будет жалеть о том, что оставил ее здесь.

Представившись и проводив медиков на кухню, к тому, что когда-то было Андреем Тумановым, Костя ушел. К счастью, отчет о случившемся писать не ему, а тому, кто прибыл по вызову, то есть кудрявому пареньку. Костю могут попросить дать показания, но, насколько он помнил, член Ордена имеет право отказаться. Впрочем, об этом стоило уточнить у Амгалана.

Мысли и идеи одни невероятнее других появлялись в голове, сталкивались, соперничали друг с другом и уходили в небытие, пока Костя шел к отелю. В нем клокотал коктейль из адреналина, злости и страха. Катастрофически не хватало фактов. Самый важный вопрос: что и как увидел Туманов в зеркале? Костя сунул руку в карман, достал крышку от пудреницы и внимательно ее осмотрел. Зеркало как зеркало. Как ни вглядывайся – отражается лишь его небритое хмурое лицо да взлохмаченные волосы. Пора стричься – вот и все, что говорило ему зеркало.

На всякий случай он осмотрел и веревку. Тоже ничего особенного. Он не понимал, что произошло, что теперь будет и как ко всему этому причастна Аня. Или не причастна. Факт был лишь один: Туманов умер от резкой, невозможной старости. Либо он действительно прожил двести семьдесят лет, и сейчас то, что сохраняло его тело молодым и здоровым, каким-то образом разрушилось, либо Туманову на самом деле сорок, но сработала какая-то… магия.

Оставался еще один вариант, совершенно безумный, еще более невозможный, чем два предыдущих: Туманов действительно все эти годы находился в Бардо, став видимым в нашем мире. Обычно живые не видят обитателей Бардо, хотя все эти истории про привидения, вполне возможно, как раз и описывают сбои, когда некоторые сущности проникают сюда. Если действительно так случилось, то психика Туманова могла объяснить это уникальной духовной практикой, скрывая от него правду, что он, по сути, привидение. Впрочем, был еще и четвертый вариант. Но о нем Костя решил не думать, иначе пора прямиком в дурку. Вариант, что в Бардо находится не Туманов…

Аня ждала в фойе на первом этаже, уютно расположившись на диване среди мягких цветастых подушек, и гладила какого-то помойного кота с порванным ухом, блаженно разлегшегося на ее коленях. Это ведь было ее предложение: сыграть Князя Смерти! И зеркало ее. Она явно что-то знала, а то и сама все подстроила! Костя почувствовал, как злость заполняет его, вытесняя остальные эмоции: ему не нравится, что его используют. Удалось сдержаться и не заорать прямо в фойе, но поговорить наедине требовалось срочно.

– Как все прошло? – улыбнулась Аня, но кот спрыгнул с коленей и зашипел, выгнув спину.

– В номере расскажу. – Костя вцепился в ее руку и потянул за собой; девушка послушно пошла по лестнице. Лишь закрыв дверь номера изнутри, он скинул маску хладнокровия.

– Ёккарганай! Что происходит?! Что ты сделала с зеркалом?! Кто ты такая, асур побери?! – Чтобы не привлекать внимания горничных и охраны отеля, он орал шепотом.

– Эй, эй, ты что? – отшатнулась Аня, однако Костя схватил ее обеими руками за плечи, больно стиснув, и притянул к себе.

– Что увидел Туманов в твоем зеркале? Почему он поверил, что я Князь Смерти? Почему он после этого умер? Отвечай!

Анин взгляд изменился: с таким реаниматологи сражаются за жизнь тяжелобольного. Ее губы сжались в линию. Она ни капли не боялась, лишь ледяная злость, смешанная с упрямством, поднялась из глубин на поверхность сознания. Медленно, делая паузы после каждого слова, но четко и твердо произнесла:

– Отпусти. Меня. Сейчас же. Успокойся. И объясни, что происходит.

Костя сделал глубокий вдох и выдох. Пальцы, вцепившиеся в напряженные плечи, разжались, но он не отошел ни на шаг. Стараясь унять бурю негодования, медленно ответил:

– Туманов умер. Все пошло не так. Он потребовал доказательств, и мне пришлось показать твое зеркало, после чего он плюхнулся на колени и стал бормотать, что я Князь Смерти, а потом за десять минут умер от невозможной старости. Его тело разлагалось прямо у меня на глазах. А теперь я требую объяснить, что он там увидел и как ты это сделала?

– Я не могу. Ты думаешь, я какая-то колдунья, что ли? Увы или к счастью, это не так. Это было обычное зеркальце из моей пудреницы. Я при тебе разломала ее. И не представляю, что именно он там увидел. Судя по его реакции – свою карму, но я не знаю…

– Хочешь сказать, ты ничего не делала и ничего не знаешь?!

Аня пожала плечами.

– Я ничего не хочу сказать, я просто не знаю, как доказать, что я не верблюд. Подумай, рассуждая логически: если бы я была такой крутой колдуньей, почему бы мне не сделать все с помощью магии? И потом… ты правда веришь в магию?

О боги Тушита! Конечно, Костя в магию не верил. Но он уже не знал, чему верить. Молодильные яблоки, аппаратура для выхода в Нирвану, зеркало кармы, Князь Смерти… от всего этого голова шла кругом. Увиденное не складывалось в логичную картину, даже фактами это назвать было сложно. Факт один – Туманов умер. Все остальное, даже увиденное своими глазами, было столь зыбко, что больше походило на иллюзии. На это невозможно опираться.

Может, Аня действительно ни при чем. Просто по какой-то причине иллюзии разрушились именно от ее зеркала. Играло ли роль то, что это зеркало именно ее? Или подошло бы любое? Костя стал вспоминать квартиру Туманова и сообразил, что ни разу не видел там зеркал. Даже в ванной, куда заходил помыть руки. Тогда, занятый другими вещами, он не обратил на это внимания. Может быть, это ключ? У любого героя, как у Ахилла, должно быть слабое, незащищенное место. Не может не быть. И Туманов упоминал о какой-то «побочке». Могла ли она быть связана с зеркалами? Надо сообщить безопасникам, пусть проверят. Или все же Аня врет? Может, на самом деле она умеет многое, но скрывает эти свои способности…

Лихорадочные размышления прервал телефонный звонок. Вместо приветствия в трубке раздалось:

– Управление безопасности. Мы подъехали.

– Поднимайтесь, – хмуро ответил Костя и отошел от Ани. В ближайшие часы ему придется объяснять Ордену то, чего он сам не понимал.

Через два часа, когда у Кости уже язык заплетался рассказывать о событиях прошедшего дня, безопасники наконец оставили его в покое. И хотя он подробнейшим образом описал, что видел, передал найденный ноутбук и даже рассказал о нелегальном подростке в райкоме Ордена, на него смотрели с подозрением. Особенно Мазур: Костя не сомневался, что тот внес посильную лепту в создание его негативного образа. Владек Витович словно примеривался, съездить Колесову по физиономии или плюнуть в него, причем ядовитой слюной. Причина такой яростной ненависти выяснилась позже: Данзар проговорился, что Мазуру очень сильно влетело. Мол, его как опытного члена Ордена назначили куратором в этой поездке, приставили к новичку, чтобы тот не облажался, а Мазур не смог предотвратить смерть такого важного свидетеля.

Допрос Ани также не дал никаких результатов, и наконец безопасники оставили их в покое. Один уехал в морг, другой – в квартиру Туманова, прихватив с собой Мазура. Костя попросил их поискать там зеркала, выдав свою теорию, но энтузиазма она не вызвала, Мазур и вовсе окатил его презрительным взглядом. Впрочем, безопасник хотя бы пообещал обратить внимание на зеркала.