Бравый казак Олесь

“Ах, вон оно что, – догадалась Алеся. – Нас в санитары определили! Наверное, в этом времени ещё не было чёткого разделения на солдат и медработников. Может в особо элитных подразделениях царских войск и были первые зачатки медицинской службы, но до таких малых и удалённых гарнизонов, как казачьи, они ещё не дошли. Это сотне Ильи можно сказать повезло, что в их рядах оказался, можно сказать настоящий дипломированный… фармацевт!”

– Олесь, я ты чего застыл как вкопанный? – голос Кравца вернул её на землю. – Давай сюда. Будешь сухие травы в порошок перетирать.

После завтрака всухомятку состоящего из краюхи черного хлеба и копчёного сала с мясными прожилками, только Павлу Карасю было позволено немного вздремнуть. Как Олеся и предположила, “рыбье” прозвище досталось шустрому и ловкому парню. Вдовьим сыном оказался рослый крепкий парень Митька. Судя по поведению, он звёзд с неба не хватал, в начальники не выбивался и инициативу не проявлял. Зато был очень хорошим исполнителем на работах требующих недюжинную силу и выносливость. Происхождение и значение погоняла Дудник выяснить не удалось. Сам новобранец с непривычным для современного слуха именем Кирша предположил, что он просто незаменимый как специя. Так и сказал:

– А може я що той дудник сам по соби ниякои корысти не маю, але якшо мэнэ у тисто трохи добавыты, то запашный дух пырыжкив на усю хату стояты буде! А можэ пан сотник просто так выдав перше що на думку спало! Я ж сырота приблудна. Пишкы пид стол ходыв, колы до козакив потрапыв. Так усе дитинство у стани та походах пройшло.

“Понятно, – кивая думала гостья из будущего. – Значит сын полка”.

После обеда к их команде присоединился отец Лукий. Мельком глянув на идущую к ним плотную фигуру в рясе, у Алеси в голове всплыл эпизод из исторической книги. По сюжету молодой король на следующий день после коронации пришёл на совет в скромной тёмной одежде со словами: “Мессиры, мы пришли сюда работать”. Создавалось впечатление, что и полевой священник пришёл именно работать. Он снял свою вышитую парадную ризу, оставшись в одной длинной чёрной рясе. Высокую шапку сменил на скромную остроконечную скуфью. Даже массивный металлический крест на груди заменил на обычный деревянный, висящий не на блестящей цепи, а на обычной пеньковой верёвке. Его внушительное брюшко тоже было подпоясано шпагатом. Неизменным остался только его громогласный голос.

– Бог у помичь! – крикнул он, поднимая руку для крестного знамения.

Перекрестив присутствующих, они с Василием Никитичем обнялись по-братски похлопывая друг друга по спинам. После этого отец Лукий закатил рукава и молча принялся помогать.

– Ще одын навис треба розгорнуты, – кивнул он куда-то в сторону. – Для почивших у бози хлопцев.

От услышанного Алеся непроизвольно дёрнулась: “То есть, нас отрядили не только в санитары, но и в похоронную бригаду”?

От этой мысли стало не по себе. Она вспомнила, как с трудом сдерживала рвотные позывы только от одного вида операции пленному турку. Причём, как заметил Кравец, не самой сложной. А что будет, когда она воочию увидит что-то похлеще? Оторванные конечности, например? Бездыханные тела она тоже только на картинках раньше видела. И в кино. Но, в фильме было понятно, что всё это постановка и работа гримёров с бутафорами. А тут всё по-настоящему?!

– На всэ воля Божья, – словно в продолжение её мыслей пробасил священник. – Двом смэртям нэ буты, одний нэ мынуты! Та й трэба комусь брудну* роботу выконуваты. Хлопци зараз з честю бьються животив нэ жалия, вони заслуговують, щоб их й поховалы з гиднистю* та почестямы.

Умом Алеся всё это понимала, но как-то жизнь её к этому не готовила. На репетициях реконструкции они отрабатывали и ритуал отпевания. Но! Она знала, что там всё было понарошку: “убитые” полежат немного в импровизированных гробах, а потом встанут и разойдутся по своим домам со всеми благами цивилизации.

– Гробы нам тоже самим тесать? – не сдержалась она от еле слышного вопроса.

– Яки домовыны, хлопче? Навколо нас лише самисенький степ! Навить якщо мы уси дэрэва посрубаемо, на труну для кожного нэ выстачить! Чистый одяг, саван, шабля на грудях, прощавальня молытва та хрэст у ногах.

От осознания того, что героически сражающимся казакам уготована братская могила, по её спине пробежал холодок. И ведь все казаки шли на это добровольно! Сколько их могло быть за сотни лет? Сколько по Дикой степи могло быть разбросано вот таких безымянных общих захоронений?

– Ну що, хлопци, закинчылы? Тоди йдемо дали, – проговорил отец Лукий проверяя опоры на прочность и оглядывая парней. – Так, Лымарь та Удовенко, заступы* у рукы та зи мной копаты. Мисце я за станом вже прымитыв. Й вы начебто мицнище выглядаэте.

– А мы? – переглянувшись спросили Алеся и Кирша.

– А вы, – вмешался в разговор Василий Никитич, – на речку. Я уже корзинки с бельём собрал. Нам много чистых тряпиц понадобится для разных целей.

“Теперь мы ещё и в прачки заделались”! – обречённо вздохнула Алеся, вздрагивая от доносящихся с поля боя слишком громких звуков разрывающихся снарядов. – Мужики там на поле. Вон как громыхает, даже сюда хлопки долетают, а мы тут… И правда, на нас самую грязную работу навесили…”

Увидев, как Дудник резво подхватил корзинку с бельём и взвалил на плечо тряпичный тюк, она тоже подхватила свою ношу и… чуть ли не согнулась пополам от тяжести.

– На, держи, – протянул ей лекарь глиняную бутылку.

– А это что? – стараясь не показывать виду, что ей тяжело спросила она, забирая странную ёмкость с густой мутной жидкостью.

– Корень мыльнянки, собачье мыло. – объяснил Василий Никитич, и удивлённо вскинул бровь. – Что не видел никогда?

Она покачала головой.

– Вот чем тебя больше узнаю, Олесь, – таинственно проговорил лекарь, – тем больше склоняюсь к мысли, что ты благородных кровей. Похоже твои родители больше внимания знаниям уделяли. Постарались на славу – много наук тебе в голову вложили. Опять же стрельбе из лука обучили, как потомка голубых кровей. А к обычной жизни совсем не подготовили. И от вида крови мутит тебя аки салонную барышню, а не защитника родового гнезда. Вот смотри, – он сделал вид, что наклоняет бутылку. – Понемногу на бельё лей, потом три. И не вздумай руки в глаза или нос совать, ядовитая штука, отравишься. А после в воде хорошенько полощешь, вот и вся наука! Кирша тебе покажет как надо.

– А Павло Карась? Он что? – вспомнила Алеся про пятого джуру, переключая внимания со своей персоны на другого. Ей было немного обидно, что двое из них сейчас с отцом Лукием пойдут погост сооружать, они с Дудником стирать, а его видите ли спать отправили.

– Прыкро*? Так? – хмыкнул в бороду священник. – Нэ переймайся. Його мы теж скоро розбудэмо. Вин й пострыбаэ зайцем до хлопцев на полэ. Може одразу витягне когось, кого зачэпыло. Тэпэр чесно?

Парни кивнули. Кирша пошёл первым, кивая подбородком куда-то в сторону:

– Йдэмо, Олесь, я знаю добрэ мисце для прання. Там ричка стрымка.

Алеся поплелась за ним.

– Роздягайся! – крикнул ей Дудник, когда они пришли к заводи. И тут же без смущения скинул с себя всю одежду. – Так зручнише! И сами помыемося, и одэжу выпремо!

Смущённо прикрывая одной рукой оголённый пах, она осторожно скользнула в прогретую солнцем воду, толкая перед собой корзинку с бельём, поверх которого лежала драгоценная бутылка с раствором мыльного корня. Попутно пытаясь разглядеть своё отображение как в зеркале. Хотя, кому она врёт? Никакое это не "зеркало вод", а просто рябь, в котором видно как в кривом зеркале из “Комнаты смеха”. Всё, что удалось разглядеть – простоватое лицо парня лет с двадцати с хвостиком. Таких типичных лиц пруд пруди! Не красавец, и не урод. Судя по всему и ростом парнишка, в чьё тело она попала среднего. Рядом с Ильёй это было заметно. На него приходилось смотреть снизу вверх.

В этом время Кирша капнул себе несколько капель средства на руки и начал намыливаться, показывая пример:

– Добре видмываэ, тильки очи заплющь мицнище, а потим пырнай с головою! Ось так!

Он быстро намылился и нырнул. Проплыв приличное расстояние под водой, вынырнул отфыркиваясь.

– Тэпэр твоя черга! Пырнай, нэ бийся, я потрымаю кошикы.

Неуверенно Алеся тоже намылилась и нырнула. Самодельное мыло слегка пощипывало кожу, но это были мелочи по сравнению с ощущением свежести. Хорошо, что сейчас на дворе лето и можно запросто обмыться в тёплой реке. А что делать зимой? Тут же себя мысленно одёрнула:

“Какой зимой? Надо быстрее выпутываться из этой передряги и возвращаться домой. К уютной квартире и тёплому душу”!

Потом они занялись стиркой. С шутками и дружескими подколками Дудник показал как правильно стирать. Когда она делала что-то не так, просто ещё раз показывал как надо. За всё время ни разу не обозвал её плохим словом и не укорил в незнании. Пока из всех, с кем она успела познакомиться в стане казаков, улыбчивый Кирша ей нравился больше других парней. Она понимала, что ничего не смыслит в средневековом быте. И всё же выслушивать постоянные упрёки и получать тычки было неприятно.

Как только они вернулись, им вручили ещё по одной корзине окровавленного белья. Карася нигде не было видно, а из-под тента раздавались чьи-то сдавленные стоны.

– Бегите, хлопцы, – махнул рукой Василий Никитич. – Ничего серьёзного, мы с отцом Лукием пока сами справляемся, – но не задерживайтесь, хорошо? Быстро постирайте, рогоза заодно нарвите и возвращайтесь. К вечеру будет жарче. А там ещё отряд Ильи должен вернуть из подземелья. Неизвестно ещё, что там с ними.

“Точно! Как я забыла? – пронеслось в голове. – Пока они тут стиркой занимаются, сотник с казаками по катакомбам лазят. Интересно, они что-то нашли”?

Вторая стирка прошла намного быстрее. Но на этом дело не закончилось, Кравец снова их погнал на речку со следующей партией. Слыша за хлипкой стеной палатки с трудом сдерживаемые крики от боли, Алеся даже обрадовалась, что им сейчас не приходится помогать лекарю. Уж лучше пальцы стереть в кровь от мыльного корня, чем наблюдать за операциями и ухаживать за ранеными.

На закате вернулся отряд Ильи. С самым серьёзным видом он прошёл сквозь строй, гаркнул куда-то в толпу, чтобы ему быстро принесли чистую одежду и воды.

– Илья, ужинать будешь? – по-отечески спросил Василий Никитич.

– Немае часу! – буркнул тот под нос и прикрикнул на семенящего за ним Мирона: – А ну швыдко вмывайся, пэрэодягайся, та по конях! Ще к Старощуку заихаты трэба.

Наскоро сменив одежду, они небольшим отрядом запрыгнули на коней и ускакали куда-то прочь.

– Що вы там знайшлы? – вполголоса спрашивали казаки тех, кто ходил с сотником в катакомбы.

– Илля наказав мовчаты, – только и отвечали те, запихивая за щеки свежий кулеш. – Якщо захоче сам розповисы колы повернэться!

– А куды вин ускакав?

– Ничого нэ скажемо! У нас наказ!

Несмотря на распирающее всех любопытство от отряда отстали с расспросами. Постепенно пятачок опустел, все разошлись по своим палаткам отдыхать. Парни из их небольшого отряда помощников расстелив свою тюфяки тут же уснули. Алесе не спалось. В первую очередь из-за раскатистого храпа отца Лукия. Он решил не возвращаться к себе, сказал, что он тут нужнее. Расстелил себе какую-то рогожку и подложив под голову локоть мгновенно уснул, наполняя палатку самыми разнообразными звуками, от шумного сопения до рокота, от которого даже склянки Василия Никитича начинали тихонько звякать.

Не успела она погрузиться от усталости в сон, как в приоткрытый полог заглянула чья-то голова:

– Пан сотник повэрнувся! Уси шикуймось*! – прошипел некто и быстро скрылся.

Парни мгновенно подскочили, протирая глаза кулаками, чтобы быстрее разогнать сон.

На майданчике, освещённый светом горящего факела уже стоял Илья. Рядом с ним горделиво стоял незнакомый казак средних лет франтоватого вида. Вспомнив все репродукции портретов, она поняла, что перед ними или местный модник, или какая-то большая шишка. Его свисающие до груди усы были напомажены и аккуратно подстрижены, поверх белой сорочки красовался расшитый золотом алый жупан*. Из-под него выглядывали ярко-красные атласные шаровары, заправленные в сапожки из мягкой кожи.

– Отже так! – стуча по плошке сказал Илья. – Мы тильки-но вид пана атамана! Хто не знаэ, – он махнул головой в сторону длинноусого моднявого казака, – цэ сотнык Старощук! Ця вылазка будэ проходыты спильными зусиллямы! Вин вже видибрав двадцятку своих хлопцев. Зараз мы видбэрэмо два десятка добровильцив з нашои сотни!

“Что? Он всего лишь сотник? – не верила своим глазам Алеся. – Тогда почему “наши” хлопцы одеваются по-простому, а этот хвост распушил? Не казак, а какая-то “красная шапочка”. Или лучше сказать красный кафтанчик”?

– Зараз я коротко розповим, що мы разом з атаманом прыдумалы! – хитро сверкая глазами говорил Илья.

Над лобным местом повисло молчания. Все затаив дыхание приготовились слушать командира…

Примечание от автора:

*Брудный– грязный

*Гиднисть– достоинство

*Заступ– лопата

*Прыкро– досадно

*Шикуймось– приказ о построении, сборе

*Жупан– верхняя одежда типа кафтана, характерная для ряда народов Восточной Европы.

Глава 6

– Бэз подробыць розкажу, що мы знашлы декилька лазив до самисенькои фортеци. – пока Илья говорил его глаза искрились от азарта. – А ще потаемни ходы до ричкы. Злозумилы, що силамы лише нашои сотни, мы б нэ впоралыся. Ходы видзначылы, та повернулыся… А потим, як вы помитыли, поихалы до пана атамана. А потим раз