Инай и Утёс Шести Племён

С каждым шагом голос внутри него становился громче. Он не был его собственным, но и не был чужим. Он казался давно знакомым. Это был голос, который питался его страхами и сомнениями, голос, который знал самые слабые места его души.

«Ты слишком слаб. Ты не справишься. Ты бессмысленное создание. Зачем тебе идти туда, где тебя никто не ждёт? Ты никому не нужен. Сделай хоть что-то полезное – отдай мне свой страх!».

Инай остановился. Его сердце билось так сильно, что гул отдавался в висках. Ноги стали чужими, будто перестали быть частью его тела, а руки дрожали, словно он держал в них невидимую тяжесть. Почему-то стало так обидно, что казалось вот-вот и слёзы пойдут.

«Инай – герой, расплакался и прыгнул на скалы»

Но затем появился другой голос. Он был тихим, неуловимым, но в нём была сила, от которой страхи начали таять, как иней под утренним солнцем.

«Ты сильнее, чем ты думаешь, мой мальчик. Мир ждёт тебя, потому что ты можешь его изменить, не пытайся разорвать цепь, так делали многие до тебя, лучше делай новые звенья и очисти старые. Не разрушай. Объединяй.»

Это был голос Сиды, его бабушки. Он вспомнил, как однажды она произнесла эти слова, сидя у очага. Её тёплые руки обнимали его, а в глазах отражалась мягкость, в которой пряталась непоколебимая сила.

– Я сильнее, – прошептал Инай, – я займу свое место в этом мире!

Он открыл глаза и сделал ещё один шаг. Камень под ногами снова заскрипел, но на этот раз он почувствовал не только его хрупкость, но и скрытую глубину.

Вдруг он вспомнил сказки, что рассказывали ему взрослые. Мифы про то, что мир раньше был другим, что был единый континент, все племена жили в мире и добре, но позже Тёмный Вихрь начал менять сердца людей и в итоге земля раскололась на множество утесов.

Инай вспомнил древние рассказы о том, что утёсы – это не просто громады камня, а дремлющие создания, пришедшие из глубин земли. Когда-то они поднялись на поверхность, но застыли в холоде нашего мира. Старейшины говорили, что их неподвижность обманчива: внутри текла жизнь, скрытая от людских глаз, словно огонь под толщей камня.

Подземную царицу называли Лавиной. Мать Иная часто шептала её имя в молитвах, прося защиты и мудрости. Инай замер. Закрыл глаза, чувствуя под ногами тяжесть камня, его вековую мощь. Он глубоко вдохнул, пытаясь уловить что-то невидимое, и мысленно обратился к утёсу, словно к живому существу.

– Ты слышишь меня? – спросил он, сам не понимая зачем, но слова сами вырвались из его души.

На мгновение ничего не произошло. Мир застыл в пугающем ожидании, и ветер, словно предвкушая перемены, вдруг стих. Инай стоял, чувствуя, как напряжение нарастает внутри него, но вместо страха он ощутил тихую, тёплую уверенность.

Затем под его ногами камень словно ожил. Это не было движением в привычном смысле, но он почувствовал тепло, поднимающееся через подошвы его сапог, пробирающееся вверх, как будто сама земля решила ответить на его зов. Это было не физическое тепло. Оно не обжигало кожу, не согревало тело, но проникало глубже, касаясь чего-то древнего в его собственной сущности. Камень отзывался на его мысли.

– Я слышу тебя, – раздался голос.

Он был глубоким, словно рокот вулкана, исходящий из самых недр земли. Голос лишь отдалённо напоминал человеческий, пробуждая смутные ассоциации с женским, но в нём звучала глубина, неподвластная времени.

Это был звук, способный заполнять собой всё пространство, не нуждаясь в словах. Инай вздрогнул, его сердце забилось быстрее, но не от страха. В этом голосе была жизнь. Он поднял взгляд и увидел, как трещины в камне начинают светиться. Вначале слабый, едва заметный свет, словно рассвет пробивался изнутри утёса, а затем яркие потоки, похожие на раскалённую лаву, медленно начали растекаться по каменной поверхности.

Инай вдруг понял, что утёс – это не просто камень. Это тело. Огромное, неподвижное, внешняя оболочка чего-то живого, древнего. Он осознал: все древние предания не были вымыслом.

– Много эпох прошло с тех пор, как я говорила с человеком, возможно, вы уже забыли нас. Мы плыли в потоках жара, рождаясь в движении, пока зов не увлёк нас наверх, туда, где встретились величественный свет и смертельный холод. Мы поднимались, поколение за поколением, и каждый из нас оставлял своё тело, застывая в каменной оболочке, чтобы создавать тропы, становиться утёсами и познавать мир поверхностей.

Слова звучали в сознании Иная, и вместе с ними всплывали образы. Он видел пылающие сущности, похожие на жидкие реки огня или сверкающих змей, поднимающихся из глубин земли.

Их свет, ослепительный и яркий, пробивался через толщу камня, словно молнии, вспыхивающие в тучах. Но стоило им достичь поверхности и коснуться ледяного воздуха или воды, как они начинали застывать.

Их раскалённые тела медленно превращались в камень, становясь частью этого мира, чтобы связать пламя глубин с холодом поверхности.

– Внешне я застигнута неподвижностью, но внутри нас по-прежнему горит огонь. Мы слышим всё. Мы чувствуем всё. Мы – наблюдаем, но не бездействуем, если зов сильнее. Уже многие времена прошли с тех пор, когда вы могли говорить с нами, и вот это время снова настало!

Инай ощутил, как его дыхание стало частым и рваным, а мысли спутались, словно рой, кружившийся в хаотичном танце.

Он не был готов к тому, что земля, которую он считал неизменной и безмолвной, вдруг окажется живой, полной скрытой силы. Камень, веками казавшийся холодным и мёртвым, внезапно предстал перед ним как хранитель древних тайн, как пульсирующий организм, что знает о мире больше, чем мог бы понять человек.

Головокружение охватило его, и вместе с ним пришло ощущение, что сама реальность начала дрожать, подсказывая: здесь скрыто нечто куда более значительное, чем он мог предположить.

– Помоги мне, – прошептал Инай, не зная, услышит ли его Лавина через слова или через мысли. – Если ты можешь, помоги мне пройти, останови трещины и…

Тут Инай замолчал и задумался. Он только что установил связь с неведомым существом из недр земли и с чего началось их общение? С просьб. Хотя что он, шестнадцатилетний парень без магических способностей может дать подземной царице? Но всё же он добавил:

«Помоги мне, а я как-нибудь помогу тебе!»

Утёс не ответил сразу. Вместо этого свет внутри камня стал ярче. Инай ощутил, как земля под его ногами перестала быть холодной и твёрдой – теперь она казалась мягкой и отзывчивой, казалось лава, затаившаяся глубоко под поверхностью, едва ощутимо дрогнула, словно пробуждаясь от векового сна.

Она двигалась медленно и тяжело, с глубинным напряжением, как живое существо, долгое время заточённое в неподвижности. Казалось, оно вот-вот вырвется на волю, чтобы снова начать своё неудержимое движение, о котором забыло за тысячелетия покоя.

– Верни нам наш огонь, – наконец произнесла Лавина. – Теперь ты знаешь, что внутри нас течёт жизнь, но наш свет угасает. Темнота сковала нас цепями, но благодаря тебе мы освободимся. Не забывай нас! Не молчи! – прогремел голос утёса.

Камень под ногами Иная стал тверже, трещины исчезли, будто заполнившись изнутри. Свет погас, оставив утёс снова неподвижным. Он сделал следующий шаг, ощущая, что больше не одинок. Земля встала на его сторону, поддерживая его не только физически, но и внушая уверенность. Утёс, неподвижный и величественный, стал его союзником.

Но этот утёс был лишь песчинкой по сравнению с огненными сущностями, с Лавиной – магмой, живым сердцем планеты, кипящим глубоко в её недрах. Её масштаб был непостижим для человеческого разума, она простиралась в бесконечные глубины и широты.

Лавина двигалась медленно, как само время, скрытое от глаз, но её сила ощущалась здесь и сейчас – теплом, вибрацией, живым пульсом земли. Иная отвлёк едва различимый звук. Это был шёпот ветра, словно подслушивающего его разговор с Лавиной.

Ветер пронёсся мимо, обдав его ледяным прикосновением, а затем растворился, словно вселившись в кого-то. Инай обернулся и замер. На краю расщелины стоял маг Чистовзор. Его руки были подняты, а вокруг закручивались тёмные потоки, словно послушные змеи, готовые броситься вперёд.

– Молчание! Люди обязаны хранить молчание! – крикнул маг, его голос был преисполнен злостью. – Утёсы – это лишь камень, который рано или поздно треснет! А ты – всего лишь песчинка, которую ветер сдует, плоть, которая сгниёт и исчезнет! Я убью тебя!

Люди стоящие рядом с магом скрутили его, проведя какой-то ритуал, вернувший душу мага в тело. Инай продолжал стоять на краю расщелины, где его взгляд встречался с бурлящими тучами вдали. Эти тучи, наполненные ненавистью и зловещей энергией, несли в себе нечто большее, чем просто плохую погоду. Их движение казалось осмысленным, как у хищника, смотрящего на добычу.

Тяжёлый туман окутывал разум Иная, словно заполняя его чем-то чуждым, стирая ясность мыслей. Он смотрел на грозовые тучи, на вихрь, извивающийся в их сердце, и ощущал странное напряжение, которое будто струилось из самого воздуха. Это была не просто буря – это было что-то живое, древнее. Его взгляд невольно притягивало к вихрю, и с каждой секундой в груди росло чувство, будто оно видит его изнутри, читает его мысли. Страх, глухой и липкий, поднимался из глубин души, словно сам Вихрь вытягивал его наружу, заставляя трепетать перед своей неведомой силой.

Из этого странного движения вырвался голос, похожий на тысячи шёпотов, сливающихся в один. Он не был громким, но резал сознание, как холодное лезвие. Инай стоял, едва уловимо напрягаясь. Пространство вокруг будто замерло, но внутри его головы, словно далекий раскат грома, раздался голос, глубокий, вибрирующий.

– Знаю, кто ты, – слова звучали лениво, но в каждом было ощущение угрозы, как у змеи, передвигающейся по сухим листьям. – Ты несёшь с собой разрушение.

Инай сжал кулаки. Что-то в этом голосе заставляло его мышцы рефлекторно напрягаться, будто перед прыжком.

– Думаешь, ты изменишь их? – голос, прежде низкий и равномерный, теперь зашипел, наполнился ядовитой насмешкой. – Сделаешь лучше? Они мои! Ты просто пыль!

Инай едва заметно качнул головой, пытаясь избавиться от ощущения, будто слова проникают глубже, чем он готов был их допустить. Казалось, что голос окружал его, стягивал невидимую петлю.

– Этому порядку много лет, – продолжил голос, вдруг перейдя на едва слышный шёпот, от которого по коже прошёл холодок. – Ты можешь слышать меня. Это ещё опаснее. Мне придётся тебя убить.

– Я не хочу отбирать у тебя ничего, – сказал Инай, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно, хотя его охватывала внутренняя дрожь. – Но я хочу понять… тебя.

Ветер взвыл, срываясь с небес, и тьма наполнилась гулом, от которого дрожала земля. Вихрь взрывался молниями и говорил громом, его раскаты обрушивались на Великея и людей, как удары молота, гулкие и безжалостные.

Но в голове Иная всё звучало иначе. Голос, громкий и отчётливый, пробивался сквозь шум, звучал прямо в его сознании, каждое слово било, как раскалённый клинок.

– Понять? Ты? Понять меня? – голос вихря хлестал, как удар плети. – Ты?! Даже не знаешь, с кем имеешь дело!

Его слова резали воздух, каждое словно впивалось в плоть. Вихрь словно задыхался от гнева.

– Сильнее меня? Ты? Жалкое существо! Я вижу тебя насквозь! – смех вихря пронёсся, колючий, резкий, полный презрения. – Ты ничто! Просто пыль!

Голос зазвенел, как рвущаяся струна, его тон менялся, становясь то выше, то ниже, как будто вихрь терял контроль над собой.

– Вы сделали меня таким! Из века в век я питался вашим страхом, гневом, завистью.

Вихрь прошипел это, и каждое его слово капало с неба ядовитым дождём, как слюна, вылетающая из пасти безумного хищника.

– Ты хочешь оставить меня голодным? Тебе ли, ничтожеству, бросать вызов тому, кто владеет их душами? Смешно! – голос вихря замер, затаившись, а затем разразился яростным хохотом, от которого сотрясся воздух вокруг.

Инай сделал шаг вперёд, чувствуя, как его собственный страх ослабевает перед странным ощущением жалости, которое начинало рождаться внутри.

– Я не хочу, чтобы ты голодал, – сказал он, и его слова эхом прокатились по камню. – Но может ты начнёшь питаться чем-то другим? Ведь есть другая сторона.

На мгновение всё замерло. Но затем смех заполнил воздух, словно тысячи голосов одновременно разразились хохотом.

– Глупец! – выкрикнул Вихрь, его голос гремел, словно гром в разгар бури. – Ты не понимаешь своего места. Я был создан не ради игры или мести, но ради служения. Ксефакс сотворил меня, чтобы я собирал силу, рождающуюся из ваших эмоций, и возвращал её ему. Я – поток, я – связь между вами и высшим.

Его голос стал холодным, будто ледяной ветер проник в самую глубину.

– Мы изначально питались жаром земли, огнём её недр. Затем – жизненной силой зверей, их страхом, их борьбой. Но люди… Люди стали нашим величайшим источником. Ваши тревоги, гнев, ненависть и страх – всё это становится живицей, питающей нас.

Он на мгновение замолчал, словно давая словам проникнуть глубже.

– Ксефакс создал меня как зеркало, чтобы вы могли увидеть себя, но вы отвернулись. Теперь я забираю вашу силу, ваше дыхание, ваше существование и возвращаю её творцу. Вы наполняете меня тьмой, и я не откажусь от неё. Зачем? Вы сами дали мне эту власть, сами положили свою жизнь в мои потоки. Вы думаете, что я враг? Нет. Я лишь инструмент. Истина в том, что вы сами кормите тьму, отвернувшись от света. И пока вы будете бояться, завидовать, ненавидеть, моя задача будет исполнена.

Слова обрушились на Иная, как волны ледяного ветра, от которых невозможно уклониться. Каждый удар открывал что-то новое, что-то, о чём он и не смел думать. Он всегда видел в Вихре врага, яростного, ненасытного, но теперь, в этой буре ярости и боли, проглянуло нечто другое.

Это была не только ненависть, но и страдание. Не только гнев, но и горькая, выжженная пустота.

Вихрь не был просто врагом, коварным и жестоким. В его завывании слышалась древняя боль. Боль существа, сотворённого не по своей воле, не знавшего ничего, кроме страха и злобы, на которых он рос.

Он не был хозяином своей силы, он был её пленником, вечно голодным, вечно жаждущим. Инай ощутил это физически, как холод, проникший в его сердце. Вихрь был жертвой. Не чужой, не далёкой. Жертвой людей, их слабостей, их ненависти, их зависти.

Инай вдруг понял, что перед ним не просто враг, которого нужно победить, а нечто куда более сложное – то, что нужно было понять, чтобы попытаться спасти и его, и себя.

– Я понимаю, – тихо ответил Инай. Его голос звучал спокойно, но внутри него разгорался огонь. – Ты боишься. Ты боишься, что если люди изменятся, то ты исчезнешь…

– Я не боюсь! – закричал Вихрь, и с этим криком ветер ударил по скалам, подняв столбы пыли.

Удар был настолько мощным, что камни у края скалы задрожали, а затем с глухим треском начали осыпаться. Их падение сопровождалось грохотом, который эхом отразился от стен ущелья, словно сама земля отзывалась на гнев Вихря.

Осколки скал разлетелись в стороны, как испуганные птицы, а пыль поднималась густыми облаками.

Инай прикрыл глаза рукой, чувствуя, как мелкие камешки ударяют по его щеке. Он отступил на шаг, но земля под ним всё ещё была крепкой, словно утёс поддерживал его своим незримым присутствием.

Казалось, что сам Вихрь в своей злобе пытается разрушить не только его, но и всё вокруг. Сквозь вой ветра и гром обрушивающихся камней голос Вихря снова прорезал пространство:

– Ты думаешь, что сможешь устоять? Ты всего лишь человек! Да, ты способен меня слышать, – голос Вихря звучал с насмешкой, – но ты ничто по сравнению со мной! А тем более с Ксефаксом. Твой жалкий умишко просто не способен вместить его величие!

Инай поднял голову, его лицо было покрыто пылью, на лбу была царапина от отлетевшего куска скалы, но взгляд юноши оставался твёрдым. Он почувствовал, как внутри него рождается ответ – не от разума, а от самого сердца:

– Может быть, я всего лишь человек, – сказал он, его голос звучал удивительно ровно, перекрывая хаос вокруг. – Но я не хочу твоего уничтожения, ты не заставишь себя ненавидеть и бояться. Я не дам тебе сейчас пищи. Но я хочу помочь тебе.

– Нет! Ты врёшь! Врёшь и боишься, вы люди только на это и способны! Я уничтожу тебя, чтобы ты не смог забрать мою пищу!

Но Инай не отступил. Он поднял голову, его голос стал твёрдым, как утёс под ногами.

– Услышь меня! – крикнул он. – Я не хочу уничтожать тебя. Я хочу помочь!

На этот раз Вихрь замолчал, словно осмысливая эти слова. Но молчание не длилось долго. Тучи снова закружились, их движение становилось всё быстрее, приобретая угрожающий хаос.

– Ты лжёшь, – прошипел он. – Никто не хочет помочь тому, кого боится.

– Ты прав, – сказал Инай, его голос был ровным, но в глазах горел огонь решимости. – Я боюсь тебя. Но не потому, что ты силён. Я боюсь того, что ты стал таким сильным из-за нас.

Сквозь усиливающийся ветер Инай услышал шаги. Это был Великей. Его фигура появилась на тропе, его глаза блестели решимостью. Великей поднял руку, и сила его засияла серебряным светом. Он повернулся к Инаю.

– Мы можем дать ему то, чего он давно не чувствовал. Но для этого нужны потоки не одного человека.

– Что мы должны сделать? – спросил Инай, глядя на старейшину.

– Мы должны дать ему любовь, – крикнул Великей. – Она начнёт его изменять. Мы делаем это уже давно, посылаем любовь и свет в мир. Но до сих пор нам не удавалось достучаться до него. Ты – ключ. Сейчас, с тобой, всё изменится!

Великей повернулся к собравшемуся племени.

– Нам нужна ваша помощь, – крикнул он.

Люди начали собираться вокруг. Инай ощутил, как в воздухе растёт напряжение, но на этот раз это было не угрожающее напряжение, а что-то другое – тёплое, живое.

– Ощутите чувства любви и благодарности, – сказал Великей.

Люди закрыли глаза, и светлая сила начала разливаться вокруг. Тёплое сияние заполнило пространство, словно утренний свет. Инай чувствовал, как этот свет проходит сквозь него, связывая его с каждым человеком вокруг.

– Давай, – прошептал Великей, и Инай направил этот объединённый свет вперёд, в самую сердцевину Вихря.

Вихрь завыл грозовыми раскатами, его форма начала меняться. Тёмные тучи стали менее плотными, в них появилась странная прозрачность, порыв дождя окатил людей, словно небесные слёзы.

– Нет… – голос Вихря звучал глухо, почти умоляюще. – Не надо… Я…

Но свет пробивался всё глубже, проникая в самую его сердцевину. Тучи начали разваливаться, как густой туман под солнечными лучами.

– Ты можешь быть другим, – крикнул Инай, глядя в сердце тьмы. – Ты можешь стать светом!

На мгновение всё стихло. Тучи начали расходиться, ветер утих, а в воздухе повисла странная тишина.

– Ты… – напоследок прошептал Вихрь, его голос звучал слабее. – Я вернусь…

И он исчез, оставив за собой только лёгкий ветерок в предрассветном небе, который неожиданно коснулся лица Иная.

Инай стоял неподвижно, словно застывший камень среди скал, и смотрел на рассветное небо. Там, где алый свет медленно поднимался из-за горизонта, золотые полосы прорезали тёмную синеву ночи, и этот медленный, неизбежный переход от одного мира к другому был странно успокаивающим.

Воздух был холодным, свежим, наполненным неуловимыми ароматами пробуждающейся земли, ветра, что несёт с собой дыхание далёких мест. В этой тишине, среди плавных линий света и тени, где рассветное золото ложилось на туман, он чувствовал, как время движется по кругу, подобно дыханию мира. Оно наполняло его ощущением присутствия чего-то большего – чего-то, что всегда здесь, но редко позволяет себя увидеть.

Люди медленно расходились, но шёпот всё ещё вился вокруг. Лица видяничей, обычно безмятежные и закрытые, словно застывшая гладь пруда, теперь выглядели иначе.

В каждом взгляде было напряжение, будто тихая вода начала колебаться от невидимой силы. Их глаза, привыкшие смотреть внутрь, погружаться в глубины собственных размышлений, теперь медленно поднимались, осторожно и недоверчиво встречаясь с другими взглядами.

Казалось, они искали в чужих лицах то, чего не находили в себе – подтверждение своих мыслей, ответы на вопросы, которые вдруг стали громче, чем их привычное молчание.

То, что произошло, превратилось во что-то большее, чем просто испытание для очередного подростка. Это было событие, способное потревожить их привычный уклад, разрушить тихую, монотонную гармонию жизни, в которой каждый шаг был предсказуем.

Люди переговаривались короткими фразами, сдержанно, но их голоса были наполнены силой, которую они не могли скрыть. Некоторые, уходя, останавливались на мгновение, будто их что-то держало, словно они боялись упустить важную часть произошедшего.

Великей остался рядом с Инаем, его взгляд был устремлён к рассвету. В утренней дымке он видел не просто новый день – он чувствовал, как мир начинает меняться. Это предчувствие, тихое, но непреклонное, заполнило его, словно лёгкий ветер, что приносит с собой запах грядущей грозы.

– Ты знаешь, что это значит, верно? – спросил Великей, и в его голосе было нечто большее, чем просто вопрос.

Инай молча кивнул, чувствуя, как его собственные мысли мешаются с откликами утёса, ещё живыми в его сознании.

– Ты не только прошёл испытание, – продолжил Великей. – Ты открыл дверь. И не только для себя, но и всех для нас. Дарен предупреждал меня, что ты родился без даров. Но твой дар в итоге стал самым важным для всех нас.

Толпа вокруг шепталась всё громче. Голоса мужчин и женщин, молодёжи и старейшин сливались в мелодию, которой видяничи давно не слышали. Это была мелодия интереса, чувств и эмоций.

– Он говорил с подземной царицей? – шептал кто-то, глядя на Иная с лёгким страхом.

– И с Вихрем! – ответил другой голос, полный удивления.

– Что это значит? Утёсы молчали веками, а теперь они заговорили?

– Разве кто-то способен говорить с Вихрем? Даже его пророки не слышат слов, лишь обрывки эмоций, словно шёпот через мглу.

Великей повернулся к людям, подняв руку, и тишина снова воцарилась.

– Сегодня пробудился не только наш гость, но и сама земля. Мы забыли, что она живая. Забыли, что её голос – это не тишина, а дрожь, зов, который никогда не умолкал. Сегодня Инай показал нам: мы можем снова услышать её. Снова слиться с её живым ритмом.

– Если утёсы пробудились, – произнёс кто-то из толпы, – может быть, и нам пора соединить свои голоса? Мы уже долгое время существуем порознь от остальных. Вихрь питался этим, разделяя нас. Но что, если объединение – это то, что остановит его?

Эти слова вызвали новую волну обсуждений. Люди стали обмениваться взглядами, и напряжение между ними растворилось, сменяясь осторожной надеждой.

Слухи о том, что утёсы и Вихрь говорили с человеком, разлетелись быстрее ветра. Агнеша услышала об этом утром, когда сидела в лесу, заваривая травы. Старый знахарь, проходящий мимо, бросил ей обрывок фразы:

– Представляешь? Этот парень… Инай, кажется, он говорил с Вихрем! И с Лавиной!

Её руки замерли, и горячий пар обжёг пальцы.

– Чего? Где он? – резко спросила она.

Знахарь пожал плечами.

– У каменных. Там все только о нём и говорят…

Не дожидаясь конца фразы, Агнеша вскочила, быстро собрала свои вещи и направилась к деревне. Когда она пришла к видяничам, её сердце стучало так громко, что казалось, даже каменные стены могли уловить его ритм.

Воздух был густым от шёпотов жителей, которые обсуждали события прошедшей ночи, но для Агнеши всё это было лишь фоном. Её взгляд сразу упал на Иная, который застыл у одного из каменных домов.

Он казался частью утёса, словно был высечен из того же камня, но его взгляд, устремлённый вдаль, выдавал напряжение и сосредоточенность, будто за этой неподвижностью скрывалась буря мыслей.

Свет утреннего солнца, отражаясь от стекол, отбрасывал мягкие отблески на его лицо, подчёркивая его утомление и внутренний покой, который редко можно встретить у тех, кто пережил подобное.

Агнеша сделала шаг вперёд, чувствуя, как её дыхание становится прерывистым. Слова вырвались прежде, чем она успела осознать их.

– Ты говорил с Вихрем? – её голос прозвучал неожиданно громко, перекрывая тихий шум деревни.

Инай обернулся, и на его лице появилась тёплая, но немного грустная улыбка.

– И с Лавиной, – сказал он.

Его голос был тихим и уставшим. Эти слова, казалось, повисли в воздухе, медленно проникая в её сознание. Её глаза расширились, отражая одновременно сомнение и надежду.

– Это правда? – спросила она, чувствуя, как её собственный голос дрожит.

Инай молча кивнул.

– Расскажи мне всё, – произнесла она, делая ещё один шаг вперёд.

В её глазах блеснуло нечто, что заставило Иная задержать дыхание. Это был взгляд человека, который искал ответы, но уже смирился с тем, что никогда их не найдёт.