По следам Софии

– Что ж, ты вовремя.

Ларс не ответил. Она вправе злиться. Вправе думать о нем что угодно. И после той ночи возле Ивы – тем более. Даже несмотря на свою внешнюю отстраненность. Но тогда была другая жизнь – жизнь, в которой не было Анны. И Ларс проживал ее, принимая за свою, любил, ненавидел, сражался. И теперь он должен с ней проститься.

Жизнь в Мирсуле кипела. Узкие улочки наполнились людьми, их говором, их проблемами и, в особенности сегодня, радостью. Вопрос заключался лишь в том, чему именно они радовались – счастью молодых или лишнему поводу развлечься?

Ларс старался не думать. Он принимал нынешний Мирсул таким, каким видел. Что бы ни пришлось пережить городу за время его отсутствия, Ларс не мог отделиться: как и всегда, сейчас он тоже был в ответе за беспечную жизнь горожан.

– Людьми пахнет, – вдруг Анна подала голос. Она тоже крутила головой, словно выискивала что-то. Какое-то прошлое связывало ее с городом, но кем она была здесь? Ларс заметил, что с каждым шагом девушка морщится сильнее, и ответил:

– И грязью…

Почему-то вдруг это стало важно: то, какие здесь люди, их отношение к празднику, к новоприбывшим гостям, к брошенным на площади животным – все, что угодно, что отдаляло момент встречи с Уркулусом. Он примет его, конечно, примет. Несмотря на торжество, на счастье дочери и несдержанное обещание, они встретятся. И это произойдет сегодня. И в выстроенном мысленном диалоге при встрече двух мужчин лишней была Анна.

Роскошные купола дворца стали виднеться еще издали. Желтеющие кроны деревьев Дворцового сада обрамляли ворота, вырастающие прямо из живой изгороди. Струи фонтанов звенели среди многоголосья знати Мирсула, наигранного смеха герцогинь и причмокивания герцогов, смакующих дорогие вина. Ларс лишь приближался к центру праздника, но глазам уже представлялась вся картина происходящего.

Перед самым входом воины остановились. Двое стражников, дружно обнявшись, потягивали вино из одной бутылки, ведя задушевный разговор:

– Какая выпивка! Ты видел? Ик! Ты видел, сколько еще привезли?

– Чур, я первый за новой бутылкой!

– Не беспокойся, старина! Там на всех с лихвой хватит!

– Так, значит, – стражник загоготал, – выпьем за отменную выпивку!

Второй подхватил, и они залились смехом, не забывая при этом хорошенько хлебнуть из бутылки.

– Какая приятная картина…

Ларс не ответил. Перед глазами уже проплывали образы лорда: в гневе, в недоумении, радости, удивлении… Уркулос мог находиться в любом расположении духа при виде заблудшего воина, но как бы он не реагировал, он был обязан его принять.

– Не помешает сменить наряды, – Ларс обратился к Анне и попытался заглянуть сквозь ограду.

– Фасончик не тот? – Анна прошла мимо. – Я готова.

– Анна, стой! – Ларс рыкнул, но девушка уже пропорхнула мимо двух безобидных стражников и оказалась в саду. Ему ничего не оставалось, как идти следом, но он не успел разозлиться, как открывшийся вид перечеркнул его мгновенный гнев.

Наверное, никогда еще Дворцовый сад не принимал столько гостей. На каждом шагу ему встречались знатные люди. Смех и звон кубков разносился по округе, на пьедестале играл ансамбль арфистов, и фонтан подпевал им звонкими струями. Знать отдыхала.

Анна прошла вперед на пару шагов и замерла, разглядывая роскошь открывшегося перед ней Дворца. Убранство самого сада манило окунуться в праздник, забыть о цели визита, о прошлом, поздравить невесту и начать новую жизнь. Оставалось только найти Уркулоса…

– Анна, умойся. – Ларс остановился рядом с девушкой, но озираться не прекращал. Их появления будто никто и не заметил.

– Какой ты скучный! Ты портишь все веселье, – Анна оскалилась.

– Мы внутри, нужно менять тактику…

Анна как будто не слушала, продвигаясь вперед, и на них стали оборачиваться люди.

– Неужели ты заставишь даму сменить наряд? – Она снова остановилась, и на этот раз на ее лице выступила злая улыбка. Девушка глядела в одну точку.

– Анна, прекращай, – Ларс прошипел. – Мы идем с миром.

– Ты умеешь злиться, Ларс? О, я понимаю! Вместо тебя красотке нашли другого мужа. Надеюсь, она носила под сердцем твоего ребенка?

Теперь Анна перевела взгляд на него. Даже в первую их встречу она не была равнодушной, а сейчас ее лицо покрылось пеленой. В растерянности Ларс осмотрелся, но среди толпы знати он не различал ни одного знакомого силуэта. Народ общался и поздравлял друг друга со знаменательным днем в истории города – на первый взгляд, праздник не отличался от множества подобных. Вот только они здесь были лишними гостями…

– Сейчас не время, Анна! У нас другая цель.

Но Анна лишь ухмыльнулась:

– Ты уверен? – Без лишних объяснений она развернула Ларса в другую сторону. И он не смог сдержать тихого восклика.

– Боже…

Опомнившись, Ларс закрыл ладонью губы, но видение не исчезло. Перед ним была она.

Лефлет была прекрасна. Легка, румяна и изящна, она неторопливо шагала по саду; ее голос, певучий и сладкий, завораживал любого, с кем она говорила. Лефлет была учтива, стараясь никого из гостей не обделить вниманием. Она – истинная наследница престола.

Невольно Ларс сделал шаг навстречу, но теперь рядом с ней шел мужчина. За его спиной, без лишней скромности, развевался плащ с той же символикой, что и у него самого. Безупречный, без единой заплатки, не выцветший на солнце, не порванный в бою, не покрытый пылью дорог, он полностью соответствовал внешности владельца. Ларс мог лишь пожелать счастья молодым, но, несмотря на злорадство, Анна была права – сквозь пышные юбки расшитого драгоценностями платья у Лефлет проглядывался округлившийся животик. Более не медля, Ларс прямиком направился к ней.

Внезапно обрушившаяся тишина звоном заложила уши. Вероятно, все головы знатных особ в саду сейчас повернулись к нему, но Ларса это волновало меньше всего.

– Поздравляю, миледи. – Он припал на колено перед ней. – Должно быть, теперь вы счастливы.

Ларс глядел только в глаза невесте, и чем дольше он не отводил взгляд, тем стремительней угасала ее улыбка. В мгновение ока она побледнела, отпустила руку мужа и отошла на шаг назад. Мужчина же и вовсе растерялся. Он перевел взгляд с Ларса на супругу, его брови сдвинулись, но вряд ли он мог что-то понять. Все люди в саду замерли, музыканты на сцене застыли возле арф, не доиграв мелодию, даже струи фонтана словно замедлили свой бег. Но эта натянутая тишина взорвалась в один миг, когда Лефлет схватилась за голову и начала визжать.

В панике она сорвала с себя фату, украшения, ее лицо перекосилось, и невеста сломя голову ринулась прочь. Никто из слуг или гостей праздника не бросился следом. Все до единого сейчас наблюдали за молчаливым противостоянием двух мужчин. Не меняя положения, Ларс перевел взгляд на жениха. Еще мгновение тот позволил себе остаться обездвиженным, но резко достал меч из ножен и резким движением направил к шее Ларса. Но тот не шелохнулся.

– Кто ты такой? Я не помню тебя в Ордене, – Ларс заговорил очень тихо, и оттого его противник прогремел:

– Ты смеешь говорить со мной? Ты – самозванец!

Ларс уловил шорохи совсем рядом, едва различимую поступь, и через мгновение его окружили еще трое. Едва заметно он позволил себе оглянуться, но там, где минуту назад оставалась Анна, теперь не было никого. Ну, конечно, умыкнула. Зачем ей высовываться? Одним своим видом она кого угодно в могилу заведет. И, значит, вести игру предстоит самому.

– Самозванец? Ты уверен? Взгляни… вот, только взгляни на это. – Без лишней суеты он протянул свиток.

Не сразу, но тот принял бумагу. Не опуская меч, принялся читать. И чем дольше он оставался неподвижным, тем бледнее становилось его лицо.

– Это ничего не значит. – Он бросил свиток на землю. – Тебя все уже сочли мертвым, Ларс! Тебя не было слишком долго!

– Ларс? Это вправду ты? – из-за спины донесся знакомый голос, и Ларс не сдержал улыбки:

– Не разберу… Эадда… ты? Привет, старина. – Он осторожно выпрямился, но вставать с колен не решился. Перед ним все так же возвышался виновник торжества, но то, что среди врагов могли также оказаться его давние товарищи, придавало уверенности.

– Мы тебя похоронили, дружище…

– Ничего, не беда… не беда.

– Молчать! – прогремел голос противника, и в тот же миг Ларс получил удар по лицу. Щека запылала, и от боли закружилась голова, но сейчас он не имел права на ответный удар. Сад наполнился криками и визгом знатных женщин. Мужчины стали крутить головой, подходя к месту внезапного противостояния.

– Чую, сейчас будет знатное представление! – Жених расплылся в улыбке. Он занес руку для нового удара, и Ларс впервые опустил глаза.

Противник на уловку попался. Он не ожидал сопротивления от слабого, не ждал противоречия его безусловному решению, но Ларс только и делал всю жизнь, что сопротивлялся власти. Где бы ни был – при дворе Уркулоса или в замке Вилорма, он не терпел слепого подчинения, и оттого остался один. И оттого его бой не окончен.

Не дожидаясь новой пощечины, Ларс ударил его в предплечье, и, уже в порыве атаки вскочив на ноги, вторым ударом в плечо повалил самодовольного жениха на землю. Толпа ахнула, и вновь нависла тишина. Никто не ожидал, что новоиспеченный муж дочери лорда, командующий Орденом Серебряных крестов, сегодня потерпит поражение.

Но Ларс не смотрел на них. Он навис над противником в ожидании сопротивления, ярости, новой атаки, но тот лишь рассмеялся. Он лежал на земле, заливался хохотом, хватаясь за живот, и даже не пытался противостоять или продолжать бой. Что ж, у него полное право поступать как угодно, и, сплюнув, Ларс выпрямился.

В таком виде, в шикарном одеянии, в плаще Серебряных крестов, распластавшийся по земле в день своей свадьбы, он казался жалким. В ту же секунду Ларса снова окружили воины Серебряного креста, на этот раз обнажив мечи для верности. Жених продолжал заливаться хохотом, Ларс косился на своих захватчиков, но даже не успел растеряться, прежде чем замершая толпа знати вдруг подхватила смех главного героя праздника… визгом.

Вмиг забыв о распластанном женихе и своей новой страже, Ларс обернулся. Очевидно, что гости уже потеряли интерес к его персоне и даже (что приятно) к персоне жениха. Его отвели с места стычки, и тот поднялся.

Наверное, лишь они вдвоем пропустили что-то важное – казалось, все вокруг были в курсе. Визг нарастал с каждой секундой. Женщины прижимались к мужчинам, пряча взгляд, а мужчины, опешив, просто наблюдали. Невольно Ларс закрыл уши, но все же различил знакомый голос:

– Знатное представление, говоришь? Посмотри, насколько ты прав, Ботта… тебя ведь так зовут, женишок?

Теперь Ботта, наверное, увидел все. Одним порывом он оказался у фонтана.

– Лефлет… о, милая, ты как? Отпусти ее!

– Пусти Ларса, не видишь, милая желает объясниться? Так ведь, дорогуша?

Ботта обернулся, но в его взгляде Ларс успел считать лишь презрение. Однако стража разошлась, и он услышал над ухом:

– Я рад, что ты здесь. – Эадда похлопал его по плечу. – Сейчас повеселимся.

Ларс кивнул, но всеми мыслями он был устремлен в центр парка. Там, где только что находились артисты, на пьедестале, теперь стояла Анна и держала Лефлет за волосы, подставив к горлу нож.

Ботта сделал еще шаг вперед, но та рыдала:

– Ты не должен был возвращаться, Ларс! Зачем ты вернулся? Ты все испортил, ты все испортил!

– Ну… ну, что ты, дорогая? Почему же? – Анна провела обухом клинка по ее лицу. – Вот же он, вот твой новый жених, он теперь твоя защита. Все случилось, как задумано, разве нет?

– Кто ты такая? – Ботта взревел. – Что нужно тебе?

– Ботта, убей ее! Убей! – сад наполнился поросячьим визгом Лефлет.

– Не подходи. – Мгновенно забыв о всякой осторожности, Ларс вынул меч из ножен, и вновь уловил над ухом голос Эадды:

– Если что, я за тебя.

– Я надеюсь, что все обойдется. – Он не глянул на своего внезапного союзника. – Анна, родная, давай без глупостей…

Но Анна развернулась спиной ко всем и лицом к замку:

– И что это значит, Уркулос? Ты не выйдешь поздравить молодых? Не выйдешь заступиться за дочь? У твоих ворот гости…

– Ты так рвешься во дворец, Анна? Прошу, проходи. Ларс, рад тебя видеть вновь. И тебя приглашаю в свой дворец!

Незаметно Уркулос появился у входа во дворец. За его спиной остались распахнутые двери, безразличный взгляд лорда устремился поверх собравшихся, но Ларс, словно прикосновение стали, ощущал холод его взгляда на коже. Конечно, лорд вышел к нему.

Ларс не мог отвести взгляда от Уркулоса – он вновь перед ним, ему остался один шаг, и сейчас пора пройти его. Сердце в груди устроило предательский бой, ладони сами сжались, но вдруг к нему развернулась Анна.

Она не вписывалась в эту жизнь ни внешностью, ни манерами, и сейчас она наводила ужас на знатных особ одним только видом. И своей непокорностью она добивалась цели. Ларс не мог отпустить ее, не мог взять с собой во Дворец, это – не ее место, и одними только губами он прошептал ей: «Уходи».

В ее руках до сих пор находилась жизнь невесты, на нее до сих пор смотрела вся знать Мирсула, и она лишь поджала губы и сошла с пьедестала. Она протащила Лефлет за собой до самого выхода из сада, мимо Ларса, мимо застывших стражников и рыцарей Ордена и остановилась у ворот, выводящих в город.

– Все для тебя, Ларс. Не благодари.

И, вытолкнув Лефлет обратно в сад, Анна скрылась из вида. Ларс убрал меч и вытер влажные ладони. Пока Мирсул празднует, у нее будет шанс. Ботта бросился к невесте, но Ларс прошел мимо. Он получил личное приглашение от лорда, и теперь целенаправленно шагал во Дворец.

Не прошло и минуты, как в саду появились слуги для уборки и повара с вновь приготовленными яствами. Уркулос дождался, пока все будет расставлено по своим местам, и распорядился:

– Всем возобновить пиршество! Изволю праздновать!

Немедленно сад наполнился музыкой и веселыми голосами, а Ларс подошел к лорду:

– Мне будет достаточно лишь взглянуть вам в глаза, Уркулос.

– Не скромничай, Ларс. Потолкуем.

И они зашли во Дворец.

Глава 3

Стемнело очень быстро. Мирсул погрузился во тьму, и Анна не заметила, как затерялась среди его узких улочек. В ночном городе она могла укрыться от пристальных взглядов. Словно одеялом, укутаться холодной тьмой. Но сегодня эта тьма была другая, фальшивая. Несмотря на поздний час, горожане не торопились расходиться по домам. Оно и верно – знать изволила развлекаться, почему бы не повеселиться и простолюдинам?

Сегодня в городе были развешены факелы, Анна оборачивалась на свою тень, попутно убеждаясь, что и она не оставляет следов. За ней не послали стражников, ей дали спокойно уйти с праздника, и сейчас она стремительным шагом удалялась от места главного торжества.

В темноте она не выделялась. Да и хмельной люд не обращал на нее никакого внимания. От прежней строгости ночного Мирсула не осталось и следа.

Анна не любила Мирсул ни при дневном свете, ни в тусклом освещении луны. Здесь все было ей чужим, и она отвечала городу взаимным равнодушием. Тогда ей пришлось жить здесь. Когда умер отец, ей была одна дорога – в Мирсул. Он научил ее бороться, он научил быть сильной девчонку с двумя каштановыми косичками. И навсегда стер искренность и непосредственность с ее лица.

Здесь она стала одинокой, и теперь все, что ее окружало, заставляло прогибаться от тяжести, чтобы просто жить. Но… жила ли она? Холодные стены домов казались ей развалинами, готовыми обрушиться на нее, и больше всего ей хотелось убежать отсюда.

Она удалялась от Дворцового сада, направляясь на Центральную площадь. Ноги сами несли ее туда. Она снова должна вернуться в те места, где все напоминало о прошлом. Да, она давно отпустила его – нашла свое место в лесу, среди таких же одиночек, как она сама. Но сегодня она должна быть здесь.

Она уйдет отсюда на рассвете. Ее привел Ларс, и если он останется, то их дороги все же разойдутся. Это – не ее дом, не ее судьба.

Анна остановилась. Ларс не останется… он не сможет – после всего, что произошло. Даже если хочет, не останется. И в этом виновата лишь она. Почему она подумала, что может решать за него? Она разыграла этот спектакль, добилась ответа Уркулоса и ушла.

Замерев в пустом переулке, Анна закрыла глаза. Просто так ей не уйти. Ларс в опасности – на него ополчился весь Знатный Двор, и его судьба теперь зависит лишь от милости Уркулоса.

– Проклятье! Зачем? Зачем я нужна тебе здесь, Ларс?

Анна зарычала и резко прибавила шаг. Ларс рискует не выбраться живым, его уже считали мертвым до этого. А, значит, и ей еще рано уходить. Надо удостовериться, что Ларс в безопасности.

На Центральной Площади горели огни. До сих пор здесь стоял шум. Горожане, празднуя свадьбу дочери лорда, выплясывали прямо посреди площади, торговцы зазывали покупателей, зеваки глазели на бродячих бардов, тревоживших грубыми пальцами плачущие струны лютни. Повсюду кипела жизнь. Когда-то здесь, среди пестрых жилых домов и лавок располагалась дядюшкина таверна. Но, уходя, Анна сожгла ее дотла.

– Подходи, покупай! Лучший шелк, украшения!

– Лучшие специи из-за Дальнего моря!

– Красавица, примерь платочек!

– Покупай медовуху…

Анна остановилась в центре площади. Здесь уже не было брошенных повозок, люди плясали и поздравляли друг друга, кто-то расположился прямо на брусчатке и мирно посапывал, кто-то потягивал вино в сторонке – лорд устроил праздник для всех и каждого. На Анну никто не обращал внимания, и она могла спокойно осмотреться.

Она искала глазами пепелище, возможно, какую-нибудь лавку на месте бывшей таверны, но ничего особенного не замечала. Городская площадь, словно и не изменилась за это время. Но найти прежнее место своего обитания Анна не смогла.

Обходя стороной веселящихся горожан, она подошла к домам, обрамляющим площадь. Куда ей идти? Где найти приют на эту ночь? Надо выручать Ларса, но соваться обратно во Дворец слишком рискованно.

Мимо нее прошла пьяная парочка. Девушка отвечала визгом на любую попытку парня притянуть ее к себе, и хихикала в ответ; парень довольно улыбался. Они шли неровным шагом и завернули в ближайший переулок. Конечно, куда им еще деваться: темные уголки города – идеальное место уединения для влюбленных. Но Анна, проводив взглядом молодых людей, нащупала рукояти мечей под плащом и поспешила в противоположном направлении.

Она шла все быстрее, плотно теснившиеся дома пролетали мимо, а она искала среди них такой же проулок. Возможно, парочка вовсе и не собиралась уединиться, они лишь свернули с пути следования стражников, грузно вышагивающих им навстречу. Они сняли с себя доспехи и плащи с символикой, но на фоне веселой толпы их выделяли сосредоточенные лица. Что ж, молодежь, вам не о чем беспокоиться, это не за вами.

Анна, наконец, высмотрела просвет между домами и, недолго думая, шмыгнула туда. Лишь бы не тупик, лишь бы не подали голос злые псы… Но ей повезло. Переулки переплетались между собой, как нити паутины, уводя ее в настоящее сердце города – туда, где за богатым фасадом Мирсула таилась истинная жизнь горожан.

Анна пролетала мимо семей, расстеливших для ночлега старенькое одеяло прямо на улице, мимо ребенка, просящего милостыню, чтобы купить лекарство угасающей матери, мимо стаи голодных собак, терзающих кошку, мимо людей, стонущих, лежа на земле, не от страсти, а от боли. Она видела старух, собирающих грязную одежду по соседям, чтобы выстирать в ближайшей луже и получить несчастный медяк. Она видела жизнь на последнем издыхании, она видела людей, которые хватаются даже за ничтожную подачку этого города, чтобы завтра иметь возможность просто дышать.

Она бежала, как будто уходила от погони, но чем дольше уносила ноги, тем яснее представляла свой лес. Там ее место, там ее жизнь. Пусть Ларс остается, пусть служит видимой справедливости.

Анна выдохнула. Плутая по мелким улочкам, она обогнула площадь и теперь выпорхнула с другой стороны. Праздник продолжался. Она огляделась по сторонам, но не увидела никого, кто бы мог преследовать ее. Может быть, стража и не за ней шла вовсе? Анна осеклась. Нет, таких совпадений не бывает. Уркулос просто не мог не послать за ней соглядатаев. Мирсул еще хранит память о пожаре, а теперь у лорда с ней личные счеты – за угрозу жизни его дочери. Те двое явно следили за ней.

Она вышла с противоположного конца площади, избавившись на время от слежки, и перед ней во всей своей красоте предстала… новая таверна. «Веселый странник» ничем не выделялся на фоне таких же домов по соседству, только наспех сколоченная вывеска говорила путнику, что это таверна.

Анна улыбнулась. Какие бы противоречивые чувства ни боролись в ней, с каким бы нескрываемым отвращением она ни жила здесь когда-то, она победила прошлое. И сейчас, при виде заново отстроенной тюрьмы ее юности, горькая усмешка пробежала по губам. Вновь таверна! Точно такая же, на том же месте, с тем же названием. Что ж, вероятно, тогда она лишила горожан любимого заведения, может быть, главного в жизни многих! Она до сих пор не раскаялась, до сих пор не была предана суду! Ну, ничего, двое стражников уже близки к ее поимке, еще чуть-чуть, и они, конечно, встретятся.

В другое время Анна не пришла бы сюда снова. Но сейчас ей нужно было спокойно переночевать. Впрочем, возможно, это и не получится, ведь она должна помочь выбраться Ларсу. Время истекало, сколько у него его еще осталось, сказать сложно, но сначала нужно разобраться со слежкой.

Внутри все восстановили по памяти, как было. Те же стены, та же обстановка. И даже запах тот же – смесь пота, спиртного и табака. И тот же вдруг нахлынувший страх.

Анна заняла дальний столик – благо, сегодня толпа веселилась на улице, и в таверне было свободно. Только одна компания напротив изредка нарушала тишину бурными взрывами хохота, но это не те люди, которых она ищет.

– Чего желаешь, красотка? – К ней подошел тучный хозяин таверны. – Бурно праздновала? – он хохотнул, указывая на ее лицо. Она уже и забыла, что сажа на лице выделяет ее среди толпы горожан Мирсула.

– Да. А разве ты не радуешься? – Анна не посмотрела на мужчину, бросив быстрый взгляд в сторону входа. Но в таверну больше никто не заходил.

– Мне-то чему радоваться? Все мои завсегдатаи веселятся на площади, танцуют, слушают баллады странствующих бардов, пьют бесплатную медовуху… А мне – сплошное разорение с этой свадьбой! – Он навис над ней, словно это она принесла таверне убытки. – Кому вообще есть дело, за кого выдает свою дочь безумный Уркулос?

– Безумный?

– Ха! Неместная? – Он присел на лавку напротив. Пахнуло сладкой выпечкой и потом. Анна откинулась на спинку стула. – Ты откуда такая?

– Я… давно не была в Мирсуле.

– По тебе заметно! – он усмехнулся. – Народ рад празднику, благословляет лорда и его семью, но Уркулос не всегда такой щедрый.

– Я смотрю, – Анна огляделась вновь, – твоя таверна процветает. Богатое убранство, наверняка хорошая выпивка. – Она кивнула на фигуристую девушку, разносящую пиво шумным посетителям, – румяная красавица в помощницах. Почему ты вообще решил снова построить на месте пепелища таверну?

– Ох-хо! – Он сощурил один глаз. – Кажется, я знаю, к чему ты клонишь. Катрина! Принеси два пива для меня и этой странной незнакомки!

– Уже бегу, Фугул! – Его помощница хихикнула и достала две большие кружки.

– Видишь ли, – он понизил голос, – я не суеверный. Здесь большинство всего боится, вся знать поклоняется неведомому Создателю, а обычный люд хочет им подражать. Но какая разница, полмедяка у тебя в кармане или золота горсть? Никто из них его не видел.

– Давно ты здесь устроился?

– Да пару лет, наверно. Здесь раньше другая таверна была да сгорела дотла, ну, ты знаешь! Говорят, знатный пожар тогда случился, никто не выжил – ни владелец, ни посетители. – Он помолчал. – Но таверна – это моя жизнь, и я знаю, что должен заниматься только этим.

– Ваше пиво. – Катрина аккуратно поставила кружки, на мгновение задержала взгляд на Анне, но понизила голос и обратилась к хозяину: – Вон за тем столом все уже слишком пьяные, чтобы платить, Фугул. Да и от стражи, если позвать, сегодня никакого проку. – Она вздохнула. – Опять я останусь без денег?

– Ох, я и говорю, одни убытки с этой свадьбой. – Фугул почесал затылок. – Дорогая, а если я возмещу свой долг в спальне?

– Нахал! – Она притопнула ногой и удалилась на кухню.

– Никогда не соглашается. – Фугул развел руками. – К несчастью, даже стража не всегда справляется с такими вот гостями…

Он сделал глоток из кружки, Анна посмотрела на шумную компанию. Трое мужчин громко говорили и постоянно роняли посуду. На столе остались лишь пустые кружки. Гости были одеты в кожаные доспехи, и у всех на поясе висел меч. Вряд ли местные, скорее всего путники, но сегодня лорд приказал закрыть ворота в город…