Чугунные облака

Мама сказала, что непременно узнает если я куда-то выйду. «У меня везде есть глаза» – кинула она ступая за порог. Я настороженно хихикнул, громко закрыв входную дверь.

Пожалуй, громче чем предполагал этикет.

В принципе, я и не хотел никуда выходить, смирно ожидая гостей и ответа от Евы. Выйдя из ванны я просушил голову. Получился неаккуратный взъерошенный ёжик. Мастерству мужских укладок мне ещё обучаться и обучаться.

«ДИН-ДОН» – гости прибыли.

И как у моего двоюродного брата получается выглядеть каждый день так, будто бы он миллионер-депутат, сошедший на политические дебаты с собственного вертолёта?

Сбежав вниз по лестнице я поскользнулся на последней ступени. Пожалуй, за последние три часа одиночества мне захотелось увидеть друзей. Не медля распахнув дверь, я впустил в прихожую вечерний ветерок, носивший от дома к дому сырой запах влажной земли.

Тусклый фонарь, висевший прямо над крыльцом осветил массивный силуэт Андрея. Самодовольная ухмылка, густая тёмная чёлка и блестящие глаза. Он не менялся. На его плечах была накинута кожаная куртка, блестящая в свете лампы. В руках находился шоколадного цвета тканевый мешок с золотистой надписью «Гучи». Да уж, любви к этому брэнду ему не занимать.

Андрей распахнул рот, будто ожидая что нужные слова вот-вот сами должны вылететь из него:

– Ну что, жертва маньяка, принимай презенты – звучно хмыкнул он, протянув сумку привлекавшую моё внимание.

– Не желаю оставаться «жертвой маньяка» – ответил я, оцепенев от «презента» как от свитка золота.

– Как бы не так – обернувшись, я заметил Макса, расплывшегося в улыбке и облокотившегося локтем об стену фасада дома – Весь город уже повесил на тебя ярлык «жертвы»

Его дыхание пахло алкоголем. Я находился достаточно близко от него, чтобы чётко понять это. Переведя взгляд на Андрея я обратил внимание, что его глаза ходят из стороны в сторону как у пьяного.

Хотя почему «как»?

– Мама и папа передали это тебе, желая скорейшего выздоровления.

Я заглянул во внутрь. В сумке лежала обувная коробка такого же шоколадного цвета, рядом с которой небрежно смялась белая кофта. В глаза бросилась золотая буква «G”.

– Шмотки?!– выпалил я, сам не раздирая своей интонации. Она не передавала ни счастья, ни озадаченности – От Гуччи?! – Андрей продолжительно кивнул, расплываясь в широкой ухмылке:

– Теперь тебе есть в чём приходить на дни «Гуччи» – скинув с плечей куртку, он нервно добавил – Может быть ты нас впустишь?

Я молча отошёл от входа, дав своему брату протиснуться в коридор. Белоснежные кеды, на подошву которых налипла коричневая грязь мигом очутились на чистом паркете. Вслед за ним зашёл Макс, не выпуская крепко сомкнутые кулаки из тёплых карманов серого бомбёра. На левой груди кофты алым цветом в глаза бросалась шёлковая буква «A”. Думаю, он даже и не понимал отсылку к культовому американскому произведению.

Это показалось мне забавным.

Достав из сумки картонную коробку я нетерпеливо заглянул внутрь и даже не заметил блёклую тень находившуюся за порогом.

Вот его я видеть не желал.

Ни за что.

Никогда.

И кто его позвал? От одного лишь вида Никиты по моему телу галопом начинала бегать крупная дрожь. Я помнил каждый кадр видео с ним в главной роли как слова любимой поэзии. И в каждом кадре его силуэт обрисовывался новыми мистическими чертами.

Бледнолицая фантастическая тварь прошла во внутрь, соизволив кивнуть вместо приветствия.

«Если бы ты знал, если бы ты только представил что я видел…»

От него исходил устойчивый запах строгих резких духов, явно не подходивших ему по возрасту. Переведя тяжёлый как каменный истукан взгляд, он неторопливо рассмотрел мои «хоромы». На его сутулой спине, облачённой в синюю ветровку потихоньку начал образовываться горб.

Я терпеть не мог исходившую от него энергетику. Тяжело объяснить, но вокруг него будто бы медленно надувался мыльный пузырь цвета угля, дарящий плохое настроение каждому, проникавшему в него. Видя его лицо, острый длинный нос и синие губы мне хотелось вырвать ему же на вытоптанные кеды.

Пробежав глазами по белоснежным кроссам с зелёно-красными полосками по бокам, я прикрыл дверь, взглянув на идеальный БМВ припаркованный у моего двора. Его тяжёлые шины вперлись за бордюр, расколошматив зелёный газон под ними как сырой фарш.

Я вновь опустил глаза на неожиданный подарок. Подобную обувь я видел сотню раз в социальных сетях. Такте кеды носили ВСЕ, независимо от расположения на земном шаре и пола. В таких выкладывала фотки Белла Хадид, прогуливаясь по улицам ЛА с кофе из «Старбакс» в руке. В таких лавировал по сцене Бруно Марс на выступлении во время своего последнего тура.

И такие сейчас лежали в моих руках, будто поданы на серебряном подносе.

– Кеды… – не закончив предложения, я поднял глаза на брата – Не стоило.

– Ты единственный и любимый племянник у своего дяди – с «любимым» можно было запросто поспорить. «Быть племянником олигарха» – лишь звучит круто, на самом деле туфта. Я видел подарки лишь на дни рождения, и то не всегда – Такие у Джареда Лето.

– Такие у Роналду – дополнил Макс.

– Там ещё что-то было – продолжил Андрей, всматриваясь в собственный подарок и ожидая как мои руки повторно нырнут в сумку.

Из неё я достал тёплую толстовку и тонкие футболки с культовым логотипом: белую и чёрную.

– А у тебя не так по-нищебродски, как мы ожидали – открыв рот выпалил Макс, нагнувшись к тумбочке в прихожей и рассматривая современные часы с совой. Ночная птица стреляла глазами то в одну, то в другую сторону, торопливо отсчитывая секунды. Парень по-детски был зачарован дешевыми часами, купленными на распродаже китайской барахолки. Стоявший рядом Андрей пнул его локтем, попав в правое ребро. Макс осознал, что его попытки завязать разговор не увенчаются успехом:

– И… – протянул он, готовясь задать вопрос – Какого это, быть жертвой?

– Я не жертва.

– Но ты же видел его собственными глазами – погодя он добавил, оторвавшись от часов-совы – Маньяка.

– Старый жуткий сморщенный тип, насилующий молоденьких мальчиков – хихикнув поддержал Андрей, копируя интонацию безумцев из хоррор-фильмов.

– Это не смешно – наконец мы услышали тихий хриплый голос. Он напоминал скрежет старой ржавеющей застёжки. Будто бы Никита подал голос впервые за несколько недель. Бледный силуэт стоял у лестницы, облокотившись об перила и скрестив руки на груди.

– Наш сэд-бой подал голос, рассыпайте конфети! – Андрей засмеялся, шагнув на встречу к Никите – Ты считаешь что старый педофил убил её?

Конец предложения напряжённо застыл в воздухе. «Её» – слово прозвучало будто бы эхом, несясь по всем комнатам дома. Мой брат подходил всё ближе и ближе к поникшему парню.

– О бедненький, маленький жалкий Никита, чью девушку жестоко убил серийный маньяк. Прада, то что она врезалась в дуб, тебя не смущает?

Порой он бывает невыносим.

Я подошёл к брату, положив руку ему на плечо. Он не заметил.

– Она сама, по своей же глупости, попала в ДТП посреди чащи леса.

– Прекрати – бросил я – Ты ведёшь себя как истеричка.

– Истеричка? А может быть, истеричка тот кто ищет виновных в чужой смерти, даже когда их нет? Кто утомляет всех своим жалким видом и глазками как у бездумного щенка?

Андрей находился максимально близко к тощему парню, зажав его в углу лестничной площадки. Во взгляде Никиты чётко прояснилась ненависть. Казалось, с секунды на секунды завяжется драка.

– Ты пьян – сухо ответил парень, застывшим взглядом просверливая Андрея.

– Мы выпили по рюмке водки, это не делает меня пьяным. А вот что ты раздражающий всех фантом, создающий себе образ справедливого искателя правды – факт.

Пошатнув картину, висевшую над спорящими ребятами в дубовой рамке, Никита вырвался из заточения настырного Андрея. Сбежав по лестнице он направился к выходу.

– Я зря сюда пришёл – на ходу тихо бормотал он – Я знал, что с вами мне не место. Я лишний.

– Ты правильно судишь, парень. Ты лишний среди нас, и всегда им был – спокойный тон Андрея сменился на агрессивный крик – Ты ЖУПа, и будешь ЖУПой да конца своих дней.

Через распахнутую дверь, в дом в очередной раз залетел свежий воздух пахнувший осенью. Тот самый запах сырости, который воссоздал внезапно пошедший дождь. Капля за каплей, он напоминал о себе редкими влажными следами на бетонной тропе, ведущей к дороге через ровный газон.

– Вали! – напоследок бросил Андрей – ЖУПА! БЛЕДНЫЙ НИКОМУ НЕНУЖНЫЙ ЗАСРАНЕЦ!

Накинув капюшон ветровки, Никита почти бегом покидал дом. Последний раз его силуэт осветил фонарь, за которым виднелись ухоженные броские клумбы Жанны.

– Ты не можешь жить без скандалов на ровном месте – качая головой из стороны в сторону констатировал Макс, с хитрой улыбкой провожая Никиту.

Именно в этот вечер устоявшийся годами контракт самой популярной компании города с постоянной «ЖУПОЙ» был расторгнут. Она убежала в неизвестном направлении, выбрав путь одинокого волка.

Никто даже и не пытался его остановить – удивительно, но факт – после его ухода атмосфера в доме стала светлее. Я расслабился, не ощущая рядом с собой человека, связанного с самым необъяснимым воспоминанием моей жизни.

– Я создан для скандалов – хихикнул Андрей – Ну, гавнюки, будете продолжать смотреть в след навеки печальной тени?

Обведя взглядом улицу, я захлопнул дверь. Никита скрылся в череде серых домов. Тяжёлый мрак ночных улиц не выдавал его силуэта. Мне стало холодно от мысли, что мы дали ему уйти одному, в то время когда где-то там бродит убийца.

Холодно на секунды.

Жуткая мысль отпустила меня как только парни смеясь побежали наверх, плечами сбив картину в рамке и даже не заметив.

– Может роллы? У меня в кошельке миллион с лишним купонов на халявные сеты – на выдохе проскулил Макс, после чего в очередной раз повторил насколько он голоден. «Водка вызывает у меня аппетит» – бросил он с разбегу прыгнув на мою кровать. Как оказалось, парни, перед тем как ехать ко мне открыли стеклянную бутылку крепкого «Absolut”. И хотя их поведение не выдавало алкоголь, услышать его можно было по одному лишь дыханию.

Макс закинул ноги вверх, уперевшись об стенку. На его ступнях были надеты белые носки «Kappa”, слегка грязноватые на пятке.

– Мы похожи на тощих сучек заказывающих роллы? – спросил Андрей, не отрывая взгляда от окна – Может быть ты скрываешь от нас вагину?

Макс хихикнул, рассматривая носки как что-то диковинное.

– Пицца и только пицца – отойдя от окна, Андрей присел на край кровати и достал телефон из кармана штанов. Три секунды, и из динамика зазвучал невнятный голос оператора.

Слова шли неразборчивой чередой.

«Бла-бла-бла-бла-бла-доставка-бла-бла-пицца»

– Да-да, нам Маргариту, и…? – Андрей обернулся к нам, ожидая предложений. Голос в телефоне молчал.

– Я хочу мясную.

– Пепперони. Две – погодя, он добавил – И Маргариты тоже две.

«Бла-бла-бла-ожидайте-бла-бла-пол-часа».

Откинув АйФон в сторону, брат плюхнулся на спину, ладонью схватив мягкое покрывало. Его блестящие глаза-сканеры внезапно стали стеклянными. Будто прозрачными. Будто выдающими всё, что у него на уме.

Андрей всегда носил толстую маску. Сейчас, на секунды, он её снял.

– Чёрт… До чего же хреново – мизинцами он протёр глаза, после чего закрыл лицо ладонями – Грёбанная суббота в грёбанном полицейском участке… С десяти до девяти… Тупые полисмены с тупыми вопросами: «Что вы делали в промежуток с десяти вечера до часу ночи». Косяк выкуривали! Так-то!

Сняв ладони с лица, парень хитро ухмыльнулся, стрельнув карими глазами в мою сторону:

– Что мы, собственно, сейчас и сделаем.

Моё сердце забилось чаще, как только на белой простыне появилась тонкая салфетка, на которую неаккуратной горой была вывалена зелёная сильно пахнущая трава. Рядом с ней толстым рулоном лежала готовая папироса.

Андрей с мастерством уличного напёрсточника за минуту выгрузил наркоту из сумки, как ценный экспонат исторического музея.

– Нет. НЕТНЕТНЕТ – я затряс головой, растерянными глазами окидывая траву. На лице Макса, продолжающего расслабленно лежать на кровати, растянулась широкая улыбка. Его ноздри расширились, будто желая вдохнуть стойкий крепкий аромат.

– Вы не смеете курить косяк в моей комнате – кашлянув, я подправил сам себя – В моём доме вообще.

– И как случилось, что этот зануда стал моим братом? – закатив глаза, Андрей причмокнул – Это всё что нам нужно. Поверь, я знаю как никто другой.

Он зажал сигарету между указательным и средним пальцами, лавируя ей по воздуху, словно она парусник затерявшийся в беспокойном море.

– Косяк помогает отвлечься как ничто другое: вспомни, Влад. Ты пережил за эти выходные полнейшую хрень, которой позавидовал бы любой мрачный триллер.

Перед глазами встали капли крови, стекающие по бледной коже трупа.

– Ты рухнул с сосны, увидел расчленённого парня.

Вспоротые кишки, кровавая лужа. Картина вырисовывалась перед глазами невероятно точно.

Андрей отвёл глаза от сигареты, взглянув на меня. Привстав с кровати, он шагал ко мне всё ближе и ближе.

– Другой пацан твоих лет давно бы сошёл с ума.

Его ладонь, с зажатым между пальцев косяком потянулась к моему носу.

– Может быть ты уже сходишь, и эта травка – всё, что тебе нужно для излечения.

Самокрутка из папиросной бумаги встала перед глазами. Знакомый запах переносил меня в мрачный, изрисованный уродливыми граффити сквот. Там так же пахло всё: от протёртых грязных диванов и до одежды танцующих ребят.

Искушение довольно велико.

Мне хотелось расслабиться. Хотелось освободиться от мрачных мыслей и жестоких картин, сковывающих воображение как ценную пленницу. Ночь пятницы напоминала о себе каждое мгновение этих двух дней, проведённых дома. Сейчас, я хотел быть похожим на тех бледных сутулых парней, из рта которых несёт как от помойки. По одним лишь их прозрачным глазам становилось ясно, что там, внутри, ничего нет. Пустота. Они не о чём не парятся и не страдают из-за постоянных навязчивых идей и догадок.

Они пустые.

Им нравится чувство пустоты внутри. Ради этого они и покупают манящую дурь. И может быть это не стоит такого осуждения, что я на них выливал раньше?

Я никогда не курил. Желания абсолютно не возникало.

Но сейчас руки сами тянулись к папиросе. Хотелось познать чувство пустоты. Отпустить мрачные тени в мантиях и окровавленный труп. Хотелось сделать одну затяжку, и ещё, и ещё, пока пустота не заполнит мою голову.

Я сам себе создал прочный узел мыслей, в который, не мешкая, просунул собственную голову. Мысли душили меня. Как вирус гриппа заполняли черепную коробку.

Я видел жуткое морщинистое лицо практически каждый час. Он будто бы следил за мной, стоя за стеклом зеркала в ванной и наблюдая за поцелуем в пустынном поле.

Андрей понял, что смог уломать «занудного» брата покурить с ним.

Как оказалось, преждевременно.

Что-то меня остановило. Совершенно резко взгляд на лавирующий рядом косяк изменился. Мне стала омерзительна одна мысль о затяжке. Резким движением руки я оттолкнул ладонь Андрея от своего лица.

– Майкл подкинул? – с улыбкой спросил я, одновременно отходя назад. Ещё шаг, и моя спина упёрлась в шкаф забитый одеждой.

– Парни с баскетбольного матча.

Поняв, что попытка искусить брата потерпела фиаско, Андрей повернулся ко мне спиной и протиснул джойнт между губами.

«Я заставлю сожрать вас эту травку, если вы сделаете хоть одну затяжку в моём доме!»

Секунды, и из уст Макса вырвался белый дым, возвышаясь к потолку. Я не успел даже рта открыть.

– Не знаешь что теряешь, парень… – хмыкнул он, сделав ещё одну затяжку.

Андрей присел на подоконник, ловко поджав ноги к груди. Подмигнув мне, он также как и друг выпустил прозрачную струйку дыма. Проведя языком по верхней губе, он продолжал курить будто бы назло мне. Он видел как моё лицо медленно заливает багровый румянец, как кисти рук озлобленно сжались в крепкие кулаки…

Он ощущал мою злобу и ловил кайф.

Вдохнув тонкую струйку дыма, летавшую перед его лицом, он открыл окно.

Прошло ровно семь минут с того момента, как я обмолвился последним словам. Всё это время меня распирало от злости. Мне хотелось подлететь к Андрею и сомкнуть руки вокруг его шеи. Или мощным пинком выкинуть его из окна на улицу.

Но я ничего подобного не сделал, молча стоял облокотившись об шкаф и скрестив руки на груди.

– Ну и… – начал Андрей, стараясь завязать какой-никакой скудный разговор – Поговорим о тёлках.

Макс откашлялся, наконец прикончив самокрутку.

– Бро, тебе кто-то понравился в нашем городишке. По глазам вижу. И по тому, что ты не сошёл сума от увиденного в пятницу.

– Может быть хватит об этом? – резко отозвался я. В одном предложении вышла вся накопленная за семь минут злоба.

– Без вопросов. Я лишь хочу узнать кто она.

– А я обязан отчитаться?

– Беленькая из «Чародеек» – наугад бросил Макс, привстав с кровати и облокотившись об локоть.

– Не-а.

– Чёрненькая? – с настороженностью добавил Андрей.

– Потная жируха? – хихикнул Макс.

– Их там тысячи.

– Я за ту, которая всегда носит жёлтый свитер.

– Таких там десятки

– Нет, это не одна из «свитеров» – оборвал дискуссию я.

Плавно, напряжение, застывшее в комнате с запахом марихуаны, сошло на нет. Ещё с десяток имён парни не могли попасть прямо в цель. Простые три буквы упорно не приходили им на ум. «ЕВА» – и как же они не вспомнили девчонку, выделяющуюся красотой среди остальных. Такие как она приходят на ум сразу же. Она подобна сумасшедшей одержимости – влезает в мозг надолго, а уходит неторопливо.

Гул из имён прекратился.

– Вы меня задрали, я сам скажу. Ева. У меня завязались отношения с Евой. И как вы её не назвали в той сотне имён?

Макс с Андреем переглянулись. Казалось, моё заявление вызвало у них неловкость сопровождающуюся озадаченным молчанием. Не потребовалось много времени, чтоб раскусить недомолвку. Они знали о ней что-то нехорошее. Я это чувствовал.

– Хм-м-м… Ева… – Макс не отводил глаз от Андрея.

– Ева… Милая девочка. Да, точно милая – откашлявшись, Андрей продолжил – Внешность ангелочка. Бледность древнегреческой скульптуры. Она в твоём вкусе. Я не удивлён.

Нужна была дополнительная загвоздка:

– Знаете что, я уже с ней целовался. Вчера.

Парни продолжали нервно переглядываться. Своеобразный блиц-опрос провален. Андрей, по моим расчётам, должен был воскликнуть: «Д-а-а, это мой брат! Весь в меня – шустряк!». Моё заявление должно было вызвать хоть какие-то эмоции.

Но тут лишь холод. Пугающее молчание, которое заставляло меня чувствовать себя обманутым.

– Чёрт, вы никогда не умели что-то скрывать – выпаливаю я, усаживаясь на кровать.

Молчание.

– Выкладываете – что вы знаете о ней?

Молчание.

– Я серьёзно, вы обяза… должны мне сказать! – я стараюсь быть куда настойчивее, чем десять минут назад, как только травка показалась в поле моего зрения.

– Мы ничего о ней не знаем. Честно – холодно ответил Андрей. Макс закивал.

– На этот раз стоит поверить – добавил качек, нервно проводя пальцем по тёмной надписи «Kappa”.

Не сегодня, но я знал, что выпытаю из них правду.

– А Ева типа сольный игрок?

– В смысле?

– Ну, знаешь как обычно бывают – девчонки не могут быть одними в школе. Они постоянно находят подруг с которыми тусят до смерти.

«До смерти» – в подобных условиях подобная фраза показалась ужасно бестактной.

– У неё есть ЛП с первого класса… Как её?

– Алиса – ответил Макс – Я помню из-за её бездарного канала на ютуб.

– Фетешистка. Думает что влоги полностью обнажающие никому не интересные подробности её жизни кому-то интересны.

– Чудачка.

– У них в компашке третей была Лилит, смуглая армянка. Она тут жила лишь за пенсию бабки и подачки армянской диаспоры. Но в прошлом году бабка откинула копыта и ей пришлось срулить.

– Отчего она умерла? – с легкой жалостью в голосе спросил я. Она выбивалась из уверенных громких слов как росток весеннего цветка среди грязного снега.

– Алло, повторюсь: БАБКА, имеющая проблемы с сердцем УМЕРЛА – объяснил Андрей, делая акценты на определённые слова.

«Лилит… Ещё одна тёмная лошадка школы имени Дилана Грина»

Снизу послышался приглушённый хлопок, схожий на звук громко закрывшейся сквозняком двери. Он привлёк внимание каждого, находившегося в комнате. Все повернули головы к выходу из комнаты, за которым виднелась узкая лестница освещаемая тусклой лампой.

– Мам? – спросил я у пустоты. Ответа не последовало.

– Сквозняк – Андрей махнул рукой, быстро сиганув к двери – Если честно, это boys-party меня напрягает. Предлагаю начать всё с начала. В смысле откинуть воспоминания об уходящей в ночную тьму ЖУПе. Идёт?

После этой фразы организацию вечера Андрей полностью взял в свои руки. Эта была его стихия – всегда находиться на первом месте. Сколько себя помню, с самого детства, когда он уходил в тень – его поведение сразу менялось. Но он не становился надутым обиженным малышом, свыкающимся со своей позицией, нет. Он находил способы выделиться в глазах других.

Это заставляло его уважать.

Сейчас он рассказывает нам перечень желаемого от шоппинга в Париже, на который он поедет на осенних каникулах. «Стены Галлереи Ля Фоет будут дрожать» – смеясь завершил список он.

Теперь он рассуждает о рыбалке, на которую его пригласил отец. Пройти она должна в начале октября, и также стать самым значимым событием сезона – ведь только вдумайтесь: вечно занятый олигарх нашёл время для отпрыска. Эта дата для его сына сродни Новому Году, Пасхи, Чёрной Пятнице и Хэллоуину вместе взятым.

Его рассказы не прекращались ни на секунды где-то десять минут. То ли за счёт громкого басса, то ли за счёт дикторской манеры общения в компаниях всегда было видно лишь его – и всем это нравилось. Все открыв рты хотели его слушать.

Иногда мой брат вызывал искреннее уважение.

Но иногда ему хотелось врезать кулаком по челюсти.

Иногда пожать руку.

А иногда повырывать все волоски, до единого, из аккуратно выстриженной причёски.

Макс, уютно укутавшись в пуховое одеяло, раскинувшееся на кровати, бёдрами обнаружил книгу. Евына «Возлюбленная», прочитанная от краешка до краешка. Он молча передал её Андрею, будто тот обязательно должен был дать оценку любой найденной вещи.

Андрей хмыкнул, костяшкой большого пальца потерев нос.

– «Возлюбленная»? Ты перешёл на женскую старомодную литературу про африканок? «И что с того, что я чёрная? В первую очередь я женщина!» – шутка брата казалась провальной как второсортная семейная комедия Адама Сэндлера, но Макс засмеялся.

– Ты совсем не знаешь о чём эта книга – раздражённо кинул я, выхватив роман из рук – И к тому же ты выглядишь как расист.

– Это ещё не самый плохой вариант моего вида.

– Хуже этого только разве что распять еврея на кресте.

После очередной волны разговоров, мы наконец принялись за просмотр ужастика. Выбор предстоял не из лёгких. Все хотели фильм ужасов, но воротили носом при каждой новой афише вылетающей на «Netflix”.

Андрей отобрал пульт от висевшего в моей комнате телевизора. Он поручил роль Траволты себе (а как по другому?). Долго не мешкая, он выбрал первый попавшийся фильм.

«Дом 1000 трупов»

– Фу! – отозвался я – Я его видел. Я не хочу сказать, что он не прикольный, там куча расчленёнки и прикольные маньяки, и ещё его Роб Зомби снимал. Но… – выдохнув, я продолжил – Может посмотрим что-то другое? Разве кишков и кровищи не достаточно в нашей жизни?

Андрею, ясное дело, глубоко наплевать.

– Извини меня мистер «Расшатанная-Психика-Позавчера-Я-Видел-Кишки» -причмокнув, он продолжил листать страницу вниз – Дальше идут… «Другие» с Николь Кидман. Там нет крови. Подходит Вам, господин «я-пугаюсь-вида-крови-включите-мне-секс-в-большом-городе»?

– И с чего ты взял что я люблю «Секс в большом городе»?

– Не мудрено, ты без ума от всего бабского.

Мы начали смотреть фильм, который я почти выучил наизусть. Люблю игру Николь Кидман, пускай это будет «Большая Маленькая Ложь», пускай старый триллер от испанского режиссера. Но как она играет сумасшедшую мать… Обалденно. И твист в конце непредсказуемый.

Короче, фильм крут.

Но компания, в которой я его пересматривал, крутой не была. Макс постоянно ржал, свесившись с кровати вниз головой. Носки «Kappa” находились прямо у моего носа. Я мог в деталях рассмотреть жирные тёмные пятна и налипшую на них пыль. Меня чуть не вывернуло.

На пятой минуте кино Андрей полностью погрузился в переписку. Уведомления «Viber” блымали с постоянством в пять секунд.

А я тем временем вспоминал как мы с Лешей, когда он приезжал ко мне в морской город, также ночью смотрели «Пятницу 13-е», все части залпом. Это была «Легендарная ночь «Пятницы 13-е». Легендарная в узких кругах.