Шарада

–Ради таких редкостей стоит быть твоей супругой! – сказал он, и обратился к Дине: – Ведь так? Я ведь прав?

–Что, – Дина недоуменно помотала головой, – хочешь за него замуж?

–А ты готова уступить?

–Да хоть сейчас, мальчики!

–Я не люблю, когда все решается за меня, – сказал я.

–Придется смириться. – У него было какой-то неприятно довольно вид.

–Я и так уже со многим смирился, – сказал я.

–Не парься! Это ведь все шутка!

–Пф! А я-то уже думал!..

Потом Дина смело завела разговор о том, когда и как станет ясно, что ее будущий ребенок – это божество; и когда она, как мать, сможет определить наверняка, кто перед ней – маленький бог, или обычный младенец.

–Поверь мне, – сказал Айдын, – ты сразу все поймешь. Особенно после того, как мы заберем его, ты сразу почувствуешь, какая сила всегда окружала тебя.

–Что?.. Прости… – Казалось, Дина лишалась дара речи. – Заберете? Моего ребенка?

–Да. Сразу после рождения. На время.

–На время? Интересно слышать! Черт возьми, Айдын, ты правда нездоров?

Она психанула, убрала с колен салфетку и бросила ее на стол. Хотела уйти из комнаты, но вернулась.

–На кой черт вы хотите забрать новорожденного от родной матери? Для чего?

–Ритуал инициации. Прихода в этот мир. Живое божество и новый мир, в который он пришел, должны соединиться. Подружиться, найти общий язык, если угодно. Только так бог сможет управлять этим миром, став с ним единым целым.

–Ты совсем сдурел, придурок!

Теперь она покинула кухню насовсем.

Как ни в чем не бывало, Айдын продолжал доедать свой обед.

–Я бы не отказался от десерта, – сказал он. – Макс так хлопотал с твоим тортом, что мне даже пришлось позавидовать его любви к вам. Он верит в вас, и от этого его пламя становится ярче.

Мне не хотелось ничего говорить. Я мог только молча сожалеть.

Что мне было со всем этим делать?

–Рано или поздно, вы все равно узнали бы об этом, – сказал он. – Возможно, сейчас слишком рано, и я выбрал неправильный момент.

Я поднялся из-за стола, достал из холодильника остатки торта, снял с него прозрачную пластиковую крышку и поставил перед Айдыном.

–Отрежь, сколько хочешь, – сказал я.

–Послушай…

–Боюсь, что все это может плохо кончится. Ты заходишь слишком далеко.

–Вы и ваш ребенок в безопасности!

–Этот аргумент больше не работает. Ты только что разрушил его. Ситуация патовая. Дай нам всем разойтись, и забыть все, как глупый сон.

–Ты не понимаешь…

–Зря ты пришел.

–Мне постоянно кажется, что, мы, наконец, сможем найти общий язык. Я не оставляю надежды. Поэтому я здесь сегодня.

–Хорошо. – Мне не хотелось продолжать этот разговор. – Пусть и дальше все остается, как есть.

Я сделал глубокий вдох и порвался выйти в коридор.

–Постой, – сказал он. – Давай поговорим еще немного. Попробуем все прояснить. Это ведь не так сложно.

–Сложно. – Я был честен. – Ты даже не представляешь, насколько…

Я ушел к Дине, оставив его одного.

-Они заберут его. – Ее первые слова, после того, как он ушел, и мы снова остались вдвоем. – Заберут и больше не вернут.

Эта мысль засела в ней, и переубедить ее было невозможно. Да что там говорить? Я и не старался. У меня самого появились дурные предчувствия, которых раньше не было. Айдын случайно проговорился, затем постарался пойти на попятную, замять это дело, как-то его заговорить. Но было уже поздно. Ни я, ни Дина не хотели его слушать.

Потом Айдын снова пропал. Его не было видно на тестах и экзаменах. Поговаривали, что он сдает их отдельно, со студентами-должниками. Макс отмалчивался, не говорил ничего конкретного по этому поводу.

–Достаточно отсиживаться, – однажды сказала мне Дина по дороге домой. – Как только покончим с учебой, смоемся куда подальше.

Я был с ней согласен. У Ильи были знакомые среди полицейских. Придется подключить их, если что-то пойдет совсем плохо.

Айдын появился в день защиты дипломного проекта. Немного уставший и незаинтересованный, в брюках и рубашке (непривычная для него одежда), он выглядел совсем повзрослевшим и каким-то незнакомым.

Он подошел к нам, пожелал удачи, и сел подальше, в другой конец комнаты. Он не любил публичных выступлений, подобных этому, и поэтому часто пасовал, давая возможность остальным защитить свои работы.

Все оказалось намного проще, чем мы представляли. Так что мы с Диной, Айдын, и еще тройка студентов, получили отлично. Дина предложила нам всем отпраздновать это событие.

–Я тоже приглашен? – Айдын был удивлен не меньше меня.

–Конечно! – сказала Дина. – Такой чудесный день! Нужно праздновать всем вместе!

Только потом она объяснила мне, в чем дело…

Я поддержал ее тогда, хотя и не любил спонтанность. С другой стороны, именно спонтанность и шла нам на руку. Ни Айдын, ни Макс, ни кто бы то другой из их компании, не мог ожидать от нас в тот день неприятных сюрпризов. Мы подготовили один, и нам не терпелось его показать. Особенно Дине. Она трепетала от ожидания.

Мы выбрали привычное место: кафе с хорошим обслуживанием и залом для некурящих.

Вечер вышел отличным. Вкусные блюда, спиртное, приятные беседы и шутки… Тот вечер вспоминается с умилением. Даже Айдын тогда вновь стал тем, кто всегда был моим другом – обаятельный и общительный молодой человек, с немного высокомерным бандитским взглядом, – один из тех ненавистных им образов, который он мечтал стереть с лица земли, и заменить чем-то иным. Но он был им. Он всегда был этим человеком. Теперь я видел это отчетливо. Никаких притворств и актерской игры. Он был настоящим…

Я отпустил эти мысли, чтобы не сомневаться, и зашел в уборную. Закрыл дверь на щеколду. Проверил в кармане тюбик с жидкостью, – не пролилось ли? Все было в порядке. Убрал тюбик обратно, и вышел. Купил на баре бутылку воды без газа, небольшого объема. Затем, изображая повышенную степень опьянения, подошел к Айдыну, и сказала ему, что, скорее всего, я и Дина будем отчаливать. Возьмем такси и отправимся до дома.

Как и ожидалось, он не смог отпустить нас одних, и поэтому, сделавшись добряком, он сказал, что мы поедем на его машине. Ему тоже хотелось покинуть это заведение и отправиться еще куда-нибудь.

Я переглянулся с Диной, беседующей с нашими знакомыми, подошел к ней, и сказал на ухо:

–Он уже собирается.

Она кивнула, и сказала уже громче:

–Я скоро выйду. Мы еще немного поговорим. Попрощаемся.

Сжимая бутылку с водой, я вышел из зала наружу, на улицу.

Айдын уверял кого-то по телефону, что «все нормально, он справится, сам довезет до дома, здесь никакого подвоха».

Я тогда подумал, надо же, мы тоже можем его одурачить. Обвести вокруг пальца. И в этом не было ничего сложного.

Я был этому поражен, и предвкушал столкновение, о котором знали только я и Дина.

Он не сразу заметил меня. Продолжая говорить по телефону (похоже, это был кто-то, на кого он работал; мне послышался женский голос), он показал мне садиться в машину.

Я устроился в кресле. Он договорил, и тоже сел рядом.

Какое-то время мы сидели молча. Подъезжали новые посетители, был слышен смех, и музыка громыхала в соседнем заведении.

–Вы приятно удивили меня сегодня, – сказал Айдын. – Честно говоря, я тронут. Подозреваю, что все это ничего не значит. Но, все же, я надеюсь, что дальше все будет двигаться в аналогичном русле.

Между нами завязалась короткая беседа, в которой я изображал дружественный настрой (он не видел, что я всего лишь играю; нет, он этого не видел).

Дина все никак не появлялась, и он сказал, что сходит за ней, поинтересовавшись перед этим, не трудно лм мне будет побыть одному. Я ответил, что никаких проблем.

Он вышел и захлопнул за собой дверцу.

Мое дыхание сбивалось. Я старался успокоить себя, но у меня не выходило. Начинался мандраж.

Трясущимися руками я достал тюбик с «оглушающими каплями», – сильнодействующее снотворное, которое обычно используют мошенники, – и добавил несколько капель в бутылку с водой. Стал интенсивно трясти, смотря при этом по сторонам.

Через несколько минут они вышли из кафе. За это время порошок полностью растворился в воде.

Айдын открыл перед Диной дверцу. Поблагодарив его, она устроилась сзади. Затем он сел за руль, счастливый, как человек, достигнувший определенной планки, к которой он стремился долгое время.

Но как только он увидел в моей руке направленный на него пистолет, который я достал из бардачка, он очнулся от своего прекрасного забытья, и мгновенно стал тем, кто не подпускал к себе стандарты и стабильность. Он стал тем, чей огонь горел ярче всех.

–Не шевелись, – сказал я ему.

Простая человеческая радость внутри него нарушилась.

–Это оружие принадлежит мне, – сказал он.

–Знаю, – сказал я. – Я воспользуюсь им по назначению, если ты будешь вести себя неадекватно. Мне плевать, что со мной будет после этого. Я готов понести любое наказание за твое убийство.

–Неправильный выбор. – Он удрученно покачал головой.

–Заводи мотор, и поехали.

–Как скажешь, шеф.

Он обреченно вздохнул, и повернул ключ в зажигании. Затем положил руки на руль, и машина двинулась с места.

–И куда мы едем теперь? – спросил он.

–Туда же, куда мы и должны были, – ответил я, – домой.

–Запомни, Айдын, – подала голос Дина с заднего сиденья, – одно неверное движение, и тебе придется попрощаться со своими прекрасными планами на светлое будущее. В моей руке шприц с кубиками того, что обычно колят пациенту на операционном столе, чтобы тот уснул. Это вырубит тебя очень надолго. Так что будь осмотрителен, прежде чем начать какие-нибудь геройские штучки.

–Теперь скажи, понял ли ты то, что тебе сейчас сказали, – сказал я ему.

–Все предельно ясно, – ответил он.

Мне казалось, что он сейчас взорвется. Но он продолжил спокойным тоном:

–Такой прекрасный вечер! Зачем было его портить? М? Что случилось на этот раз, что вы пошли на такой радикальный шаг?

–Мелочи, – сказала Дина. – Ты всего лишь сказал, что заберешь моего ребенка.

–О боже! – Айдын закрыл лицо ладонью. – Женщина, его ведь тебе потом вернут! Что это за ребенок, который растет без родной матери? Дина, что ты там надумала своей маленькой глупой головой? Мы все нуждаемся в тебе, и в Кирилле; в вас обоих. Вы нужны нам, чтобы все мы могли взращивать будущее. И вашу новую семью. Любая помощь и поддержка для вас!

–Звучит, как рекламный слоган, – фыркнула Дина.

Я протянул ему бутылку и приказал:

–Пей!

–Что это?

–Пей! – повторил я. – Иначе получишь внушительную дозу успокоительного!

–Я всегда наготове, – сказала Дина, и слегка кольнуло медицинской иглой его шею.

–Эй! – Он дернулся. – Хорошо! Давай!

Я отдал ему открытую бутылку, и он сделал несколько глотков.

–Хватит, – сказал я. – Пока этого достаточно.

–Благодарю! – Он вытер мокрые губы. – Страшно во рту пересохло!

Айдын завел вслух монолог, который, по-видимому, должен был перевести нас, его похитителей, в иное русло, – мы как бы должны были одуматься, и снова вернуть все в прежнее положение.

Не слушать его было непросто. Он порядком раздражал. Заставлял сомневаться. Но не так сильно, чтобы нам понадобилось затыкать ему рот. Да и это нам бы не помогло. Он все равно продолжал свою убежденную речь, которую, как было видно, он сочинял прямо на ходу.

–Все к их ногам! – говорил он. – Все! Еда, спокойствие, безопасность, гарантия светлого будущего. Никакой работы, никакой привычной системы. Когда вы просили меня о деньгах, я приносил деньги. Когда вам нужна была еда, мы приносили вам продукты. Все самое полезное. Все самое лучшее. Да, потом мы проверяли транзакции. Но вся эта конспирология – всего лишь винтик системы, в которой мы все оказались.

Да, ваша семья теперь под надзором. Но в этом нет ничего страшного! Абсолютно ничего! Даже, напротив! Постоянная безопасность и власть… Чего же вам не хватило?

–Ответный вопрос, – сказал я. – Чего не хватило тебе?

Я видел тебя сегодня вечером. Наблюдал за тобой. Я совсем не пьян, знаешь ли. Пришлось притворяться. Разыграть спектакль обычной пьяни, выливая незаметно спиртное.

А вот ты, тем временем, был собой. Тем, кого я всегда знал.

Скажи, тебе все-таки нравится все это? Вся эта простота. Обыденность. Хорошая компания. Приятное времяпрепровождение. Да-да, это все тебе по душе! И не смей отрицать! Все то, от чего ты хочешь избавиться! Подвергнуть изменению!

–Все мы подвергнемся изменению, – сказал он.

–Ты готов отпустить все это? Готов отпустить этот вечер, и то, что могло быть после него? Готов отпустить друзей, которых у тебя никогда не было, и девушку, которая могла бы влюбиться в тебя, и ты мог бы ответить ей взаимностью, и у вас обоих произошло то, что люди обычно называют любовью. Готов ли ты отпустить все это? То, чего еще нет, но могло бы быть.

Мне кажется, что нет, не готов.

Я увидел это по твоему лицу. Когда ты понял, что вечер, в котором ты плавал, как рыба в воде, был испорчен.

–Да, воду в моем пруду отравили, – сказал он. – Здесь нет сомнений.

Но вот, что я скажу. То, что ты видел, – это всего лишь слой. Он появился, а на следующий день его уже не будет.

Это расслабление мышц. Отдых ума. Никаких конкретных планов.

Я все верно описал? Ведь так вы все себя чувствуете, когда собираетесь напиться до невменяемых состоянии? Да, именно так! Я видел вас двоих пьяными. Не самый лучший образец для подражания, откровенно говоря.

Всего этого стало слишком много. Спиртного, сигарет, наркотиков, беспорядочного секса, воображаемых любовных отношений. Слишком много планов, много потребностей, желаний и мечтаний. Все это мешает мне. Все эти обязательства перед обществом, и весь тот мусор, которое оно мне предлагает.

–Тебе мешает лишь то, что ты нормальный человек. Только ты это всегда отрицаешь.

–Я знаю, что я норм. Каждый из нас – норм. Я о’кей – вы о’кей!

Но только не этот мир. Ни система, в которой мы живем. Ни ценности. Ни идеалы. Ничего из этого!

Все уже давно прогнило! Все! Давным-давно!

–Жаль.

–Что?

–Жаль, что ты такой упертый баран!

–Действительно, жаль, – сказал он. – Особенно то, как ты можешь терять бдительность.

–Кирилл! – только и успела крикнуть Дина.

В следующую секунду Айдын схватил меня за руку, в которой был пистолет, и отвел ее в сторону. Во мне моментально сработала реакция, и я нажал на курок.

Пистолет выстрелил, и пуля продырявила панель.

Айдын выругался, отпустил руль, и свободной рукой несколько раз заехал мне кулаком по лицу. Я чувствовал его крепкие удары, но не мог ничем ответить; он сработал быстро и ловко, и я захлебнулся от такой скорости.

На помощь мне пришла Дина. Она накинула на голову Айдына крепкий целлофановый пакет, – один из тех, что рвется с трудом, – и затянула потуже свободные края на его шее.

Начав задыхаться, Айдын отпустил меня.

Я схватил руль.

Мы опасно виляли по пустынному шоссе, готовые в любой момент перевернуться. Пару раз мы резко тормозили, но потом автомобиль снова газовал, и дергался с места.

Это была паника; Айдын оказался в западне, и, плохо себя контролируя, жал на педали под своей ногой.

Дина приложила к его шее острую иглу и приказала успокоиться, иначе она за себя не ручается.

Айдын продолжал дергаться, но уже менее интенсивно. Было видно, как он продолжал бороться.

–Лучше прекрати, Айдын, – сказал я. – Всем от этого будет только легче.

Автомобиль остановился.

Он успокоился, и показал свободные ладони, – он беззащитен.

От его дыхания раздувался пакет. Он старался схватить ртом воздух, которого уже не было.

Я дал Дине добро: можно было снять пакет. Хладнокровия ей было не занимать. Кажется, ей все это доставляло огромное удовольствие, – все, что было связано с удушьем. Определенно, она была довольна собой.

Мы остановились посреди дороги. Одни, в темноте, и в полной тишине.

Было слышно только громкое дыхание Айдына. Градины пота текли по его лицу, и я впервые видел его таким замученным.

–Пей, – сказал я, и протянул ему воду.

Немного успело пролиться, но оставалось достаточно. Он выпил почти все и сказал:

–Так и быть. Едем домой.

Завел мотор, и мы двинулись дальше.

Весь его вид говорил о том, что он не смог справиться с нами, хотя и попробовал. Он сдался, и это злило его.

–Что было в воде? – спросил он. – У меня плывет перед глазами…

–Потерпи немного, – сказал я. – До дома осталась пара кварталов. Там ты уже сможешь уснуть сладким сном.

По большому счету, это был сильнодействующий препарат, помогающий поддерживать больных при смертельных болезнях. Но не все, что открыто наукой, используется исключительно по назначению.

Дина достала медикаменты у отца на работе, – тот работал в фармацевтической компании лаборантом. Она совершила кражу, не сомневаясь ни на йоту. Она действовала решительно, и собиралась довести дело до конца. К сожалению, у Айдына еще сохранялась способность бороться.

Когда мы вышли из машины и подошли к подъезду, он вдруг остановился и уперся ладонями в колени.

–Вот это да! – сказал он. – Надеюсь, я проснусь завтра утром? Вы же не решили меня прикончить?

–Не будь, как девочка! – Дина не давала ему спуску. – Шагай дальше, навстречу судьбе!

Мне пришлось помочь ему подняться по лестнице, немного подталкивая его и придерживая за плечо.

–Какой ты заботливый! – сказал он мне.

Как только мы зашли в квартиру, Айдын свалился на пол, отполз к стене, и привалился к ней спиной. Тяжело дыша, он смотрел по сторонам, стараясь сфокусировать зрение и не отключаться.

–Можешь перестать бороться с собой, – сказала ему Дина. – Пришло время засыпать. Мы оставим тебя здесь. Когда ты очнешься, нас уже не будет в городе.

В ответ он только прыснул.

Дина повернулась ко мне и сказала:

–Я соберу вещи, и вернусь. К тому моменту он уже должен будет уснуть.

Она ушла в спальню, и я увидел, как демон следовал за ней. Ее стража. Оберег. Хранитель.

–Ты ведь тоже его видишь? – сказал Айдын. – Это огромное крылатое чудовище, которое постоянно рядом с ней.

Его слова оглушили меня, и я не знал, что ответить.

–Все так, – говорил он, – мы оба его видим. Его присутствие сообщает нам о том, что новое время уже настало. Оно здесь. Незримое. Его нельзя ощутить. Но оно уже часть нашей истории. Какие еще тебе нужны доказательства, Кирилл? Скажи мне. Ты шокирован? Не можешь подобрать слов?

Я услышал какой-то неразборчивый шум из спальни, где была Дина.

–Не волнуйся. – Айдын улыбнулся. – Она в безопасности.

Происходило что-то непонятное. Я снял пистолет с предохранителя, и почувствовал, какими мокрыми были мои ладони.

–Отрицание – это нормальная фаза для психики любого человека. Особенно когда он не может примириться с реальностью. Но упертое отрицание, отрицание, ставшее вечным продолжением образа мысли, – оно губительно. Оно способно уничтожить враз. Отрицание заволокло вам глаза. Тебе и Дине. Вы не видите дальше собственных носов.

Из спальни донесся сдавленный крик.

–Сложи оружие, Кирилл, – сказал Айдын. – И никто не пострадает. Все будут целы.

–Дина! – крикнул я, но мне никто не ответил. Я направил пистолет на Айдына. – Я пристрелю тебя, если с ней что-то случится.

–Ты не успеешь.

Как только я собирался бежать в спальню, по моему затылку пришелся неслабый удар. Я выронил пистолет, и упал на четвереньки. Полностью меня уложил уже следующий удар; но сознание еще не покидало меня.

Размытым зрением я видел Дину с заведенными за спиной руками. Ее вел какой-то незнакомый мне парень.

–Она вколола мне транквилизатор! – сказал он.

–Тогда нам всем пора вздремнуть. – Айдын посмотрел на меня. – Спокойной ночи и до скорой встречи!

Сознание покидало меня. Меня перевернули на спину, и я увидел над собой потолок. Откуда-то издалека слышалась ругань: Дина сыпала грязными словами и угрозами. Но не здесь, не возле меня. Здесь все медленно погружалось в темноту…

Я очнулся накрепко привязанный к стулу, в комнате с обветшалыми стенами и низким потолком. По моему затекшему телу пробежали колкие мурашки. Гудела голова, и хотелось пить.

Вокруг были незнакомцы. Небольшая группа молодых людей, с суровыми, но спокойными, лицами взрослеющих мужчин.

Один парень отделился от остальных, и я узнал в нем Айдына.

–Как ты узнал? – спросил я у него. – Как вы успели подготовиться?

–У всех есть свои секреты. – Айдын как будто ненароком показал в своей руке пистолет. – Назовем это коммерческой тайной. Секретным ингредиентом успешного алхимика.

–Ты пристрелишь меня?

–Нет. – Он покачал головой. – Сегодня пробьет не твой час смерти.

–Не знаю, радоваться мне, или нет. – Я брезгливо сплюнул на пол. – Что с Диной? Где она?

–Она дома. С ней все в порядке. В отличие от тебя.

–Мне стоит посочувствовать?

–Я хочу, чтобы ты вспомнил, какую я назначил цену за проступок, подобный тому, который недавно был совершен тобой и Диной.

Он говорил, что пострадает кто-то еще. Друзья или родные. Я всегда помнил об этой угрозе. Кроме последних нескольких дней перед защитой дипломной работы и той минуты, когда Дина начала выкладывать мне свой план побега. Все в ее словах было стройно, правильно и последовательно. Я согласился, не раздумывая.

–Вы оба не понимаете серьезность правил, которые следует соблюдать, – сказал Айдын.

–Другого варианта мы не увидели. – Оправдываться я не собирался. – То, что сделано – уже сделано.

–Это точно. Поэтому наказание будет болезненным.

Включились дополнительные лампы, и я увидел затемненное стекло, и еще одну комнату за ним, в которой никого не было.

–Это зеркало Гезелла, Кирилл. Как ты знаешь, оно часто используется не только в служебных целях, но и среди психологов, которые наблюдают за своими испытуемыми, пока те их не видят. С той стороны это всего лишь зеркало. Тогда как здесь – рай для наблюдающего. Но, боюсь, сегодняшний сеанс будет не самым приятным.

В соседней комнате появилась пара молодых людей, один из которых вез привязанного к креслу-каталке знакомого мне человека. Очень знакомого… Я не сразу узнал в нем своего старшего брата. Это был Илья. Его рот был заклеен скотчем. Он был весь мокрый от пота, и глаза его говорили о том, что он не понимает, что вокруг него происходит, и что будет дальше.

–Ты не можешь… – Я почувствовал ком в горле. – Не можешь так поступить.

–Я могу поступить как угодно, – сказал он. – Жаль, что для того, чтобы понять это, приходится обращаться с тобой, как с лабораторной крысой, у которой рефлекс вырабатывается только со временем.

Мне вдруг нестерпимо захотелось освободиться. Я несколько раз дернулся, но попытки были тщетными.

–Я сделаю все сам, – сказал Айдын, смотря мне в глаза. – Для того, чтобы ты понял мои намерения.

–Освободи меня, – сказал я. – и мы все обсудим. Мы договоримся. Придумаем более гуманное наказание. Мы уже взрослые и цивилизованные люди…

–Теперь ты говоришь так… Сколько раз я приглашал тебя за стол переговоров. Вспомни, каким ты был упертым…

Никакой цивилизации нет! Это все иллюзия!

Мы все – добрые, гуманные, технически оснащенные, – в любой момент можем стать дикарями! Все знают об этом! Цивилизация – лишь термин. Слово. Еще один пустой звук.

Все произойдет очень быстро, могу обещать тебе это.

–Стой, – сказал я, но он уже покидал комнату. – Остановись!

Дверь за ним закрылась.

Через динамики можно было слышать, что происходило в комнате за зеркалом.

Дверь открылась. Зашел Айдын и направил оружие на Илью.

Мой братик сначала пришел в ужас, а потом зажмурился. Он дергался из стороны в сторону, хотел что-то сказать, но выходило только мычание.

Смотреть на это было невыносимо.

Айдын посмотрел в зеркало, и сказал:

–Стоило ли это того?

Затем он выстрелил. Он сделал это трижды.

Пули продырявили молодое здоровое тело, и Илья замер. Он поник, и словно обрел покой.

«Не верю, – подумал. – Не может этого быть!»

–Стоило ли это того, Кирилл, скажи мне?! – кричал Айдын. – Нужно ли было тебе все это?!

Он в ярости отвернулся от зеркала, и покинул комнату.

–Этого не может быть, – повторял я. – Этого не может быть. Это неправда. Это безумие…

Безумие…

Безумие…

-…Позже Дина выяснила, что вся квартира была напичкана микрофонами и видеокамерами. Больше микрофонами. Камеры были спрятаны за зеркалами. В том числе, и над нашей кроватью, в которой мы постоянно занимались любовью. У нее случился нервный срыв, когда она узнала об этом.

Мы сидели в придорожном кафе, в комнате с ярким светом и клеенками на старых столах. Вокруг нас ужинали дальнобойщики.