Древние Боги

– Отпустите их. – Отдал приказ воевода, и шестеро солдат были столкнуты с платформы на рельсы. Глядя на них, Рутгер примиряюще произнёс: – Нельзя судить человека по его внешнему виду. Может быть, здесь вы грозная сила, для таких же, как и сами, но для нас вы слишком медлительны и слабы.

– Отдайте оружие! – Робко попросил кто-то из солдат.

– Мы не хотим вам зла, и оружие отдадим несколько позже, когда убедимся, что вы относитесь к нам с уважением. – Не терпящим возражений тоном проговорил Стальной Барс.

Сардейл вертел в руках слишком маленький для него автомат, приноравливаясь к нему, но так и не сумев понять, что с ним нужно делать, в конце концов отбросил его Увгарду:

– Бесполезная безделушка. Чтобы научиться им пользоваться, нужно иметь слишком маленькие руки. – Он провёл пальцем по лезвию своей секиры, и, улыбаясь ей как живому существу, с теплотой в голосе произнёс: – Свою старушку я ни на что не променяю.

Увгард так же взвесил автомат на руках, осмотрел со всех сторон, и, отбросив кому-то ещё, сплюнул на бетон:

– Оружие для слабых женщин. Убить из него ни чести, ни славы.

Рутгер с улыбкой смотрел на то, как северяне откровенно издеваются над солдатами. Не приведёт ли это к каким-то совершенно ненужным осложнениям? Может, сейчас Древние по-настоящему осознают, насколько опасны виги, и всё же решат устранить эту угрозу? Ведь они знают достаточно секретов Богов, чтобы нанести им чувствительный удар. Вряд ли. Им нужны сильные союзники на поверхности, и они не нарушат условия договора. Почему воины так поступили? Почему показали, что не так просты, как, кажется? Что же тут поделаешь? Они же варвары!

* * *

Конечно, они отдали оружие Древним, угрюмо бредущим сзади в полном молчании. Стальной Барс сам взял автомат из рук Тормая, и, вручая тому самому солдату, что постоянно прикрикивал на Михаила, чуть кривя губы в усмешке, заметил:

– Мы, не раздумывая убиваем тех, кто обижает наших друзей. Вам повезло, что вы соплеменники Михаила.

Солдат кивнул, осмотрел оружие, будто боялся, что северяне могли его привести в негодность, и повесил на ремень, за спину. Так же поступили и остальные.

Древний остановился перед очередными гермоворотами, под какие ныряли проложенные рельсы, идущие через четвёртый уровень, и, повернувшись к северянам, с каким-то волнением, словно и сам был здесь в первый раз, заговорил:

– Здесь всё вам покажется удивительным и необычным, но разглядеть что-то вы не сможете. Мы поедем на дрезине. Путь до седьмого уровня очень далёк, будет пролегать через жилые зоны, и чтобы минимизировать совершенно ненужные контакты с обитателями Улья, правительство решило задействовать железную дорогу. Мы пользуемся ею крайне редко, и заранее прошу прощения, если в пути случатся поломки.

– Неужели мы такие страшные? – Задумчиво, поглаживая свой гладко выбритый подбородок, спросил Аласейа. – Кажется, мы давно уже доказали, что не желаем вам зла.

– Нет-нет! Дело не в этом! Никто не сомневается в вашей лояльности, и добрых намерениях. Это только для того, чтобы оградить вас от провокаций. – Почувствовав на себе десятки изумлённых взглядов, Михаил счёл нужным объяснить всё подробно: – Видите ли, безусловно, все обитатели Улья знают, что в убежище есть люди с поверхности, но не все они верят в то, что вы ничего против них не замышляете. Многие просто уверены в этом, и хотели бы вас уничтожить, мы же, наоборот, хотим этого не допустить.

– Я думал, что для этого достаточно приказа. – Рутгер понял, что хотел этим сказать Древний.

– У нас демократия. – Покачал головой учёный, и в его устах это слово прозвучало как ругательство. – Сколько людей, столько и мнений. Все предупреждены, что сегодня, в течение дня вы пройдёте по пятому уровню, и вряд ли все желающие на вас посмотреть будут настроены доброжелательно. Жизнь в затворничестве делает людей пугливыми, опасающимися каждой малости, а где они видят малейшую угрозу, то всегда стремятся её ликвидировать.

– У них есть оружие?

– Конечно, нет. Оружие есть только у армейских и полицейских подразделений, но на пятом и шестом уровне живут люди отнюдь не обделённые интеллектом, и никто не знает, что они могли соорудить из подручных материалов на своей кухне. – Михаил виновато улыбнулся, словно заранее хотел извиниться за то, что может случиться, и закончил: – Так что прошу вас, будьте терпеливы, и постарайтесь не обращать внимания на небольшие недоразумения.

– Всё зависит от того, насколько эти недоразумения будут безобидны. – Заверил его Стальной Барс, и, посмотрев на ближайших к нему воинов, заметил, как напряглись их лица.

Рутгер сразу понял, что именно это и есть дрезина. Нечто похожее, он видел в книгах Древних Богов, в Храме Бессмертного Тэнгри. Та картинка была блёклой, готовой вот-вот рассыпаться, слегка надорванной, и всё же на ней можно было разглядеть всё до мельчайших деталей. Глядя на неё можно было даже попытаться представить, с какой скоростью могла двигаться эта странная, железная повозка на стальных колёсах.

На краях платформ, по обе стороны узкоколейки уже стояли солдаты в камуфляже, через каждые несколько шагов, а в сторону дверей, ведущих в жилища Древних, лицом к ним, такой же длинной шеренгой стояли люди в чёрной форме, с синей надписью на спине. Стальной Барс ещё не совсем научился складывать слова, и не смог прочитать надпись, да ему это было и не интересно. Во все глаза он смотрел на дрезину, стараясь запомнить всё что видит, и чувствовал, как замирает сердце. Казалось бы, можно уже и привыкнуть ко всем чудесам, увиденным здесь, в Улье, но каждый день преподносил что-то новое и он не переставал удивляться.

Заметив, что из дверей начали выходить люди, чтобы поглазеть на северян, Михаил не дал им долго рассматривать дрезину, а сразу залез на переднюю тележку. Устроился в кресле, давая понять, что нужно поторопиться, пока здесь не началось настоящее столпотворение.

– Ты умеешь ею управлять? – Спросил воевода, сделав шаг с платформы, ступая на рифлёное железо пола, и с трудом втискиваясь в кресло рядом.

– Это нетрудно. Здесь всего два рычага. Вперёд, назад, да педаль тормоза. Для этого совершенно не нужно долго учиться. Рельсы сами вывезут нас туда, куда нужно.

Весело посмеиваясь, гремя оружием, воины забирались на тележки и занимали свои места. Кто-то чертыхнулся, уронив щит, и эта неловкость вызвала новый приступ смеха. Заражаясь общим весельем, Михаил торжественно объявил, и Рутгер заметил на бледных, настороженных лицах солдат улыбки:

– Занимайте места согласно купленным билетам! На линии контроль! – Тут же повернувшись к Барсу, пояснил: – Это старая шутка, которой уже тысяча лет!

– Будь я проклят! – Не сдержался Сардейл. – Где же лошади? Как мы без них поедем? Или это ещё одно чудо Древних?

– Здесь нет никакого чуда. Дрезина приводится в движение за счёт контактного рельса, по какому проходит электричество. Я же обещал вам кучу удивительных вещей! А пока наслаждайтесь поездкой! Поезд отправляется!

Древний быстро оглянулся, посмотрев назад, и уверенно перевёл один из рычагов в переднее положение. Платформа плавно поплыла назад, и Рутгер не сразу заметил, что дрезина медленно тронулась вперёд, постепенно набирая ход. Виг судорожно схватился за руку Эррилайи устроившейся рядом, и, посмотрев на неё, увидел глаза полные восторга. Распущенные волосы чуть перебирал налетающий ветерок, на лице застыла счастливая улыбка, и он, залюбовавшись ею, едва удержался, чтобы не наклониться и поцеловать.

Трудно, наверное, даже невозможно передать то чувство, что охватило воеводу, и если бы его потом спросили, что он ощущал, то вряд ли смог бы ответить. Стремительно надвигались фонари на потолке, и тут же пропадали за спиной, мелькали солдаты на платформах, и он не успевал рассмотреть людей выходящих из дверей, спешащих подойти ближе, чтобы посмотреть на него самого. Всё это смешивалось, терялось, оставалось где-то сзади, и тут же мгновенно забытому, на смену приходило что-то новое, чтобы опять потеряться вдали. Он чувствовал какую-то странную смесь восторга, радости от того, что с ним происходит что-то хорошее, совершенно невозможное, что он никогда прежде не испытывал, и вообще вряд ли когда-нибудь испытает. Наверное, это можно сравнить только с осознанием победы, одержанной в трудной, жестокой битве. Да, так и есть. То же самое овладело его сердцем, когда он, смертельно усталый, выпустил из ослабевших рук щит, и понял, что первый штурм на стену, перегородившую Волчьи Ворота, отбит.

* * *

Глава 31.

Самым трудным, оказалось, удержать в секрете план, придуманный вместе с лордом Фельмором. Кому можно было бы доверить его, и быть уверенным, что о нём никто не проговорится? Не то, чтобы он не доверял воинам. Он был уверен в каждом, кто был в его лагере, встал под его знамя, и всё же, решил быть острожным и действовать только наверняка. Решалась судьба страны Лазоревых Гор, и у него не было права ни на малейшую ошибку.

Он прекрасно осознавал, что эту уловку придумал целиком и полностью Повелитель Тайной Стражи, и это ставит его даже в некую зависимость от лорда, и в то же время он согласился на неё, уверенный, что это может сработать. Это коробило его, не давало покоя, и всё же он согласился. Да он даже готов продать душу дьяволу, лишь бы победить в этой войне! Пусть это ставит предателя на один уровень с ним, героем Балты, потомки разберутся кто прав, кто виноват, и каждому воздадут по заслугам. Пусть лорду удастся избежать суда, пусть он останется в живых, но у него уже не будет прежней власти, и он уже никогда не сможет приблизиться достаточно близко к трону Владыки, занятому Стальным Барсом.

Что же с ним? Где он? Не хотелось думать, что он погиб в битве с каким-нибудь варварским племенем, или от когтей диких зверей, изменённых Невидимой Смертью. У него достаточно ума, сообразительности, чтобы не попасть в ловушку, и выйти из любой сечи победителем. К тому же он окружён опытными воинами, и они не пожалеют своей жизни, чтобы прикрыть его от смертельного удара. Сардейл, Увгард, Соргай, разве они допустят его смерти? В дружине воеводы есть и молодые воины, имеющие право сплести всего одну косицу, но с ними можно смело отправляться хоть в ад! Норхорд, Лавбер, Герфур, Юрдер, Маркхар, да ещё много с кем! Перечислить всех, достойных звания героя, просто невозможно! А разве Аласейа уступит кому-то в свирепости вместе со своим десятком россов? Нет, за воеводу клана можно быть спокойным. Только… Смогут ли они действительно найти то, что нужно? Может быть, зря всё это затеяно, и Хранитель Очага Бессмертного Тэнгри просто ошибся, убедив вождей послать всего сотню воинов в Сармейские Степи? Может быть, они так и вернутся ни с чем? Разве это уже так важно? Лишь бы они вернулись, чтобы было кому вручить золотой меч власти, и он оправдал их надежды.

Где же его Арния? Где сын Гертер? Что с ними? Не знают ли они нужды, оставшись в городе клана Стремительной Рыси, Роунфале? Будет ли им так же хорошо, как в Андвее? Когда же он их видел последний раз? Две недели назад? Кажется, прошла целая вечность. Бессмертный Тэнгри! Как же это трудно переживать разлуку с любимыми людьми!

В отнятой по локоть руке снова вспыхнула боль, и Вальхар сжал зубы, чтобы стерпеть это. Он не хотел больше пить отвар Мир-вера, лучшего знахаря клана, уже как-то почувствовав, что больше не может жить без него. Конечно, он успокаивает боль, от него становится легко, но голова потом тяжелеет, и разум отказывается повиноваться сознанию, заставляя видеть то, чего не существует на самом деле. Нужно всего лишь перетерпеть, и потом, когда рана заживёт окончательно, его будут лишь изредка мучить боли в руке, кото-рой нет. Такое же было и у его отца, когда в битве с лердами он потерял правую ногу. Несмотря на инвалидность, тот оставался всё таким же весёлым, жизнерадостным, и на спор, стоя на одной ноге побивал троих противников на кулаках, пока не напросился на другую войну в качестве арбалетчика, где его жизнь оборвала стрела гаара. Неужели вождь клана слабее отца, и не сможет это перетерпеть? Вот уже отпускает, вот уже стало легче.

Почувствовав запах жарящегося на костре мяса, Вальхар от-дёрнул шкуру медведя, закрывающую треугольный просвет шалаша из еловых ветвей, и подошёл к огню, к сидящим на поваленном бревне воинам. Те тут же встали, уступая ему место на плаще, чуть кивнули головами, приветствуя.

– Не нужно этих церемоний. – Улыбнулся вождь.

Он посмотрел на верхушки высоченных, почти чёрных елей, и подставил лицо под тихо кружащиеся, падающие снежинки. Возле ног весело потрескивал огонь, пожирая сухой хворост, падая на угли, сердито шипел жир, источаемый тушей дикого кабана, где-то в вышине, легко касаясь острых макушек деревьев, ласково перебирая их ветви, шелестел ветер. Хотелось так стоять вечно, и не думать о том, что где-то идёт война, где-то сотни людей готовятся через несколько быстрых, как мгновения дней, идти убивать, и быть убитыми.

– Мой вождь, по-моему, вы слишком доверяете лорду Фельмору. – Осторожно заговорил один из телохранителей. – Он уже давно показал чего стоит, и цена его совсем невелика – топор и плаха.

– Может быть, может быть. – Пробормотал Вальхар, присаживаясь на плащ, и приглашая присесть и воинов. Он хотел сказать, что и сам не хочет доверять предателю, что ему всюду видятся в его словах ловушки, скрытый, невидимый, совершенно другой смысл, но не мог же он сознаться в этом перед своими телохранителями! Это поставило бы его в довольно-таки глупое положение! Не доверяет, и всё же принял план предателя, показавшийся ему наиболее приемлемым!

Кто-то зачерпнул из котла кружку горячего, грушевого взвара, подал, и вождь, едва не обжигаясь, сделал несколько маленьких глотков. Никмар, телохранитель, сам того не зная, опять разбередил то, о чём Вальхар вот уже двое суток думал, и никак не мог найти достойного ответа для себя. Это то затихало, как внезапная боль в руке, то разгоралась с новой силой, и казалось, что от сомнений нет никакого спасения.

– Конечно, мы рискуем, доверившись лорду Фельмору, но ведь воевода Айвар приглядывает за ним, и не даст сделать что-то лишнее. К тому же лорду, во что бы то ни стало, нужно заслужить прощение, чтобы сохранить свою жизнь. Именно поэтому он и не будет делать глупостей.

– Лорды Фельмор и Сатвел были очень дружны. – Настойчиво напомнил Никмар, проворачивая вертел с жарящимся кабаном.

– Их дружбу скрепляло только золото и власть над покойным Владыкой Альгаром, пусть Бессмертный Тэнгри даст ему место у Очага. Хоть он и был слаб, зато умер как герой, достойный того, чтобы его имя выбили на Красной Стене Храма.

– Пусть его имя славится в веках… – Вымолвили воины.

– Зачем же тогда все эти предосторожности? Разве в нашем лагере могут быть предатели кроме лорда Фельмора? – Снова спросил телохранитель. – Зачем приготовления к похоронам? Зачем мы уехали на целое поприще от своего войска?

Вальхар улыбнулся, сделал глоток горячего взвара, и снизу вверх посмотрел на Никмара. Телохранитель был хорошим воином, и в искусстве владения мечом не уступал никому. Он не отпускал большую бороду, как другие ветераны, а тщательно подрезал, так, чтобы она не торчала из-под гаржета рогатого шлема. Он не заплетал тоненькие косички в длинных волосах по количеству битв, а брил затылок и виски, оставляя нетронутыми только самую макушку. Косая сажень в плечах, ладно сидящая, дорогая кольчуга, двойного плетения, украшенная на груди мелкими, квадратными, чернёными пластинами. Он был бы завидным женихом для любой вижки, и своим мечом мог прокормить любую, даже самую большую семью.

– Никто не должен знать, что я жив. Ярвиры должны быть уверены, что меня убил воевода Ларт. Вот тогда, уверенные в собственной победе, они двинут войско к лесу Умтей, где к нам и присоединятся дхоры. Будет тяжёлая битва, но у нас нет выбора, и мы обязаны победить ради будущего страны Лазоревых Гор.

– Для чего же такая секретность? Наши дозорные не пропустят и белку в лесу! Любой лазутчик будет схвачен!

– А мои похороны для того и нужны, чтобы их увидел лазутчик! – Засмеялся вождь, довольный своей выдумкой. Это он придумал под покровом ночи со своими верными телохранителями скрыться в глуши леса в поприще от основного лагеря, чтобы никому не попасться на глаза до времени. – Лорд Сатвел пошлёт лазутчика, чтобы удостовериться в словах воеводы Ларта, и наши дозорные сделают вид, что не заметили его. Наши дозорные иногда должны быть слепы, и глухи.

Никмар хмыкнул, и улыбнулся:

– Дьявольски хитрый план!

– Лорд Фельмор давно признанный мастер интриг и заговоров. Нам можно у него кое-чему поучиться, и прислушаться к его советам до поры, до времени. Мне и самому это не нравится. – Продолжил вождь, чуть помолчав и сделав ещё глоток из кружки. – Всю свою жизнь я встречал врага лицом к лицу, в чистом поле, и всегда верил в то, что мои братья никогда не подведут меня, а меч не сломается. Но, похоже, сейчас наступают другие времена, и, не обманув противника, мы не сможем одержать победу.

Посмотрел на просветлевшие лица воинов, и сам порадовался, что, наконец, состоялся этот разговор, какого он так пытался избежать. Нет, всё же Арния права. Она всегда говорила, что если в чём-то сомневаешься, или не уверен, то попробуй говорить об этом вслух. Слыша себя со стороны, всегда можно будет найти какое-то облегчение для метущейся, не находящей для себя выхода, душе.

Где-то дробно застучал по сухаре дятел, радуясь хорошей погоде, и среди тихого, заснеженного, дремучего леса этот звук показался как гром среди ясного неба. Сразу стало тревожно на душе, будто безобидная птица предвещала беду, и надвигалось что-то ужасное, неизбежное, сулящее гибель всему живому.

Воины засмеялись, и один из них произнёс:

– Вильте давно пора научиться подражать птицам. Стук дятла у него совсем не получается.

– Что это значит? – Спросил Вальхар, догадываясь, что это условный сигнал.

– К нам прибыл гонец из лагеря. – Ответил Никмар, и телохранители, только что стоящие возле жаркого костра, исчезли среди за-снеженных, невысоких кустов.

Скоро, в небольшой ложбинке, в полумраке вековых елей показался закутанный в меха гонец. Издалека его можно было принять за какое-то чудовище, вставшее на две ноги, и что-то ищущее в дремучем лесу, среди наваленных сугробов.

Заметив костёр, он подошёл, и только удостоверившись, что это действительно гонец, телохранители вождя вылезли из своих укрытий, и вернули оружие в ножны. Это был помощник воеводы Айвара, и Вальхар не раз его видел на советах в своей палатке. Мужественное лицо, чуть задумчивые, зелёные глаза, густая, русая борода. На этот раз он был весел, и, скрывая за бородой широкую улыбку, приветствовал вождя:

– Пусть твой меч напьётся кровью врагов!

– И тебе пасть в битве. – Ответил Вальхар, показывая на место возле себя.

Гонец посмотрел на тушу кабана, и заметил:

– Кажется, я вовремя.

– Оставим законы гостеприимства на потом. – Нетерпеливо начал вождь. Ему как можно быстрее хотелось узнать, что творится в лагере, и не провалился ли план Фельмора. Конечно, гонец устал, проголодался, и нуждается в отдыхе, но всё это может подождать. Слишком многое поставлено на кон.

– Ты прав, мой вождь. – Гонец ожидающе посмотрел на воинов, и, видя, что они не догадываются, чего он ждёт, спросил: – Никто не подаст усталому путнику кубок вина, чтобы утолить жажду?

Никмар зачерпнул глиняной кружкой взвар из котла, на что гонец сразу откликнулся:

– Неужели у Снежных Барсов не найдётся вина для Серого Вол-ка? Шучу-шучу. – Оборвал он сам себя, видя, что вождь клана уже еле сдерживается, чтобы не вспылить. Гонец повернулся к Вальхару, и чуть кивнув, всё ещё улыбаясь, продолжил: – Ты похоронен на краю леса, возле трёх огромных елей, и на твоей могиле навален высокий курган из тысячи камней. Воины удручены, и молят Бессмертного Тэнгри, чтобы он дал тебе место возле Очага.

– Почему же ты так весел? – Усмехнулся вождь. – Я думал, что моя смерть от руки лазутчика опечалит всё войско!

– Так и есть. – Понимающе кивнул виг. – Воевода Ларт два дня назад отправлен к Вольфбуру с лучшими нашими лазутчиками. С ним ничего не случится в дороге, и в шатёр лорда Сатвела он войдёт целым и невредимым.

– Как там Айвар? – Спросил Вальхар, помня вспыльчивый характер воеводы. Если он не возьмёт себя в руки, и, не набравшись терпения, не будет слушать лорда Фельмора, то всё может пойти прахом. Нужно всего несколько дней, и небывалая по своим размерам ловушка будет готова.

– Скрипит зубами и выполняет приказы лорда! Думаю, когда кончится война, он вызовет Фельмора на поединок у перекрёстка четырёх дорог, и пустит ему кровь.

– Этого не понадобиться. Мы будем судить его. – Твёрдо сказал вождь. Он был уверен в этом, только не знал, какой приговор будет вынесен. То он желал его смерти, то думал, что было бы лучше, если наказание будет не таким суровым. После войны нужно будет как-то утверждать власть нового Владыки, а вожди кланов, что ещё остались живы, не имеют в этом никакого опыта, и советы Повелителя Тайной Стражи вполне могут пригодиться. Может быть, это будут не вполне приемлемые советы, и лорд наверняка попытается что-то выторговать для себя, но ведь к нему приставят верных людей, и они не позволят ему сделать что-то недозволенное.

– Что нам даст этот суд? Лорд снова набирает вес, и я сомневаюсь, что все как один проголосуют за его казнь.

– Может и не стоит его казнить? – Спросил Вальхар, пытаясь прощупать настроение вига из клана Серых Волков. Он чувствовал, что его что-то связывает с предателем, и сейчас боялся разорвать эту тоненькую, невидимую нить.

– Что об этом говорить! – Махнул рукой гонец, и оживился, увидев, что один из телохранителей подаёт ему серебряный кубок, полный вина красного цвета: – С меня хватит и того, если лорд отправится в изгнание. Он привёл в наши земли челманов, но мы смогли раз-бить их. В его заслуги перед вигами можно поставить и то, что он со-хранил золотой меч власти, не дал захватить лорду Сатвелу Владыку Альгара. К тому же теперь он на нашей стороне, а это многого стоит.

Виг в несколько глотков осушил кубок, и облегчённо вздохнув, кивком поблагодарив за вино, продолжил:

– Вчера, я с несколькими воинами отправился на охоту, и нам удалось напасть на след годовалого лося. Мы долго шли за ним, и догнали только к вечеру. Мы загнали его, и едва принялись свежевать, как к нам из чащи вышли несколько лесовиков.

Вальхар уже слышал эту сказку. Кто-то из воинов рассказывал ему, что где-то в этих лесах скрываются виги из кланов Чёрных Медведей и Серебряной Луны, числом в несколько сотен, и предводитель у них отшельник, живший в давно заброшенном скиту. Они нападают на небольшие отряды врага, безжалостно их уничтожают, и их стрелы не знают промаха. В это трудно было поверить. Земли Серебряной Луны далеко на западе, и первыми встретили полчища ярвиров, приняв на себя их самый первый, самый мощный удар. Говорили, что в кровавой сече не уцелел никто, и там же погиб их вождь, старый Ярсар. Как же они могли оказаться здесь? Если кто и смог уцелеть, то наверняка они где-то в горах, зализывают свои раны. Все воины Чёрных Медведей сейчас в Вольфбуре, обороняют город, так что же им здесь делать? Воевода Урхард никогда бы не решился разделить свою дружину на две части, когда для защиты горы Эрпон нужны большие силы.

– Это оказались лазутчики, посланные из замка Корте для поиска сил вигов. Они знали, что где-то в этих лесах бродят войска вождя Снежных Барсов. – Ларброд посмотрел на Вальхара и улыбнулся. – Хотя лорд Мортрей давно погиб, перманы так и не смогли взять его крепость. А совсем недавно, неделю назад, лесовики сняли и осаду с Корте. – Гонец притворно вздохнул, будто сожалеет о чём-то, и продолжил: – Лесовики всего лишь лучники, и толку в рукопашной от них мало, так они нашли себе союзников, и вместе с ними легко разметали несколько сотен варваров.