4 степень

–Я и не собиралась, – подмигнула я. – Кстати, я должна поставить тебя в известность. Я собираюсь завоевать этот мир!

–Я тебе немного посодействую, если ты не против.

–Каким образом?

–Тебе нужно побольше пиара и рекламы. Мы сделаем тебя мировым брендом, мы сможем.

–Кто это – мы? И, кстати, ты сам-то не перепил?

–Мы – это ты и я. И мои связи. Я выпил, но соображаю вполне свежо. Ты нужна мне, я нужен тебе. Все сочетается!

–Тогда вперед! Беги, Форест, беги!

–Да, у меня другой слоган: «Действуй, сестра!».

Я дико засмеялась.

–Что с вами двумя происходит? – прошипел за спиной Дэвид.

–Хочешь косячок? – продолжая смеяться, сказала я.

–Что?!

–Она шутит, Дэвид, все с нами нормально, – тоже смеясь, ответил Гюстав.

–Мальчики, вы меня простите, но мне нужно припудрить носик, – промурлыкала я и направилась в сторону дамской комнаты.

В уборной была еще одна девушка. Она была довольно красива, у нее были красивые огненно-рыжие волосы, я сразу обратила на них внимание. Она увидела меня в отражении зеркала и улыбнулась. Я автоматически улыбнулась в ответ, подошла к зеркалу, включила воду, намочила руки до локтя, приложила ладонь ко лбу и закрыла глаза. Приятная прохлада растеклась по лицу. Мне вдруг захотелось лечь в ванну с теплой водой и душистой пеной, включить Шопена и лежать. Лежать с закрытыми глазами, блаженствовать и ни о чем не думать. Ни о завоевании этого мира, ни о рекламе и пиаре, вообще ни о чем!

–Вы Джейн Франс, верно? – внезапно спросила девушка.

Я резко открыла глаза и повернулась к ней.

–Простите, я вас отвлекла… – продолжала она.

–Нет-нет, ничего страшно. Да, я Джейн.

–А меня зовут Магдалена.

–Очень приятно, Магдалена, – улыбнулась я.

–Звучит, наверное, глупо, но вы мне очень нравитесь. И я не поверила ни одной сплетне о вас.

Она смотрела на меня наивными глазами, улыбалась.

–Оу, ну, я рада.

Она снова опустила глаза, включила воду, вымыла руки.

–А это правда, что вы из Бруклина?

–А в это так трудно поверить? – усмехнулась я.

Она промолчала и снова улыбнулась. Я вытерла руки салфеткой и собралась уходить.

–Знаете Джейн, мне кажется, Дэвид действительно любит вас! И это не он ушел тогда, а вы.

–Почему вы так решили? – спокойно спросила я.

–Я вижу, как он смотрит на вас и вижу, что он все время пытается быть ближе, а вы нет.

–У всех свои причины для того, чтобы быть ближе и для того, чтобы уходить.

–Вам… вам было тяжело, да?

–О чем ты?

–О причине для того, чтобы уходить.

–Всем время от времени бывает тяжело, Магдалена. Удачи тебе и продолжай не верить в сплетни. На то они и сплетни, чтобы в них не верить.

Я закрыла дверь и постояла молча какое-то время. Это так бесконечно странно, что за моей жизнью кто-то следит, что кто-то, совершенно посторонний, знает о ней так много. Что кому-то, совершенно постороннему, не наплевать на мои расставания и встречи.

–Ты чего? – подойдя ко мне, спросил Гюстав.

–Э-э, все нормально. Мы скоро поедем?

–Да. Машина уже ждет, мы можем ехать.

–Здорово.

Подходя к машине, я обернулась и посмотрела в сторону того окна, около которого стояла. Дэвид стоял там. Я улыбнулась. Он-то у меня будет всегда. Разве этого мало?

Мы промолчали всю дорогу, устало смотрели на проплывающую за окнами жизнь. Вернувшись домой, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам. Фредерика дома еще не было.

Я вошла в свою комнату, скинула плащ, туфли, платье и устало пошла в ванну. Умыла лицо, приняла душ, укуталась в махровый халат. Упала на постель и уснула.

Просыпаться в такой комнате для меня было чем-то невероятным, даже лучше, чем кофе в постель. Хотя, кофе в постель я терпеть не могла. У меня пунктик на утренней чистке зубов. Я не могу съесть что-нибудь или выпить, не почистив зубы. Но только утром, потом все проходит, потом я могу обойтись жевательной резинкой или просто полосканием. Так, о чем я говорила? Комната, она была абсолютно такой, о каких мечтают все девушки, просто сказка, просто космос. Разве в такой комнате реально не почувствовать себя королевой?

–Ты как раз к завтраку! – воскликнул Гюстав, увидев меня на лестнице.

–А кофе будет?

–Конечно! как себя чувствуешь?

–Неплохо. Да, замечательно. Где Фредерик?

–Он плавает в бассейне. Его утренний ритуал.

–Он уже знает?

–Насчет чего?

–Мы обманули его вчера, разве нет?

–Мы его не обманывали, мы просто не договорили, мы просто решили выйти в свет. Не испытывай чувства вины, и никто не сумеет сделать тебя виноватым.

Я нахмурилась, обдумывая его слова. Иногда у меня было ощущение, что Гюстав разговаривает афоризмами, которых я никогда раньше не слышала. Или он слишком умный?

–Какие у нас планы на сегодня? – засунув в рот клубнику, спросила я.

–Ты вообще читала контракты, которые тебе присылали?

–Нет, – совершенно спокойно ответила я.

–Почему?

–Потому что мне это все не было нужно!

–Зря ты их не читала. Тебя хотели видеть в роли манекенщицы.

–Манекенщицы? Я же для них мелковата!

–Это особый показ. Слышала о таких, в которых вместо обычных моделей выходили звезды мирового уровня?

–Да, но я-то тут причем.

–Ты известна, привыкай, на тебя большой спрос, но ты даже контракты не читала! Дэвид сделал тебе отличную рекламу, хоть и не собирался этого делать. Он – твой толчок в этот мир.

–Господи, так что мы будем делать сегодня?

–Сегодня ты подпишешь контракт с модельным агентством Миранды, с тобой поработают профессионалы, ты будешь готова к настоящему дефиле. Нужно поработать над осанкой, над походкой, нужно вселить в тебя уверенность. А сейчас отправляйся в тренажерный зал, нужно немного подтянуть фигуру. Придется исключить из рациона жирное, сладкое, соленое, мучное. Больше фруктов, овощей, нежирного мяса, молочных продуктов. Пей как можно больше, вода, сок, травяные чаи.

Я смотрела на него, раскрыв рот. Это становилось чем-то серьезным, я не собиралась втягиваться, но по-другому не выходит. Теперь я стану настоящей моделью, той, которой никогда не хотела быть.

–Стоп-стоп-стоп. Я не хочу быть моделью!

–Ты не будешь моделью, дорогая! Это просто необходимость, это для тебя, для твоего спокойствия, для твоей уверенности, для твоей внешности. Это не навсегда. Всего месяц, другой, ты сможешь потерпеть.

–То есть я должна буду оставаться здесь еще так долго?

–Необязательно. Тебе нужно появляться и в Нью-Йорке. Я чувствую, что скоро на тебя посыплются новые контракты, намного серьезнее и выгоднее предыдущих.

–Например?

–DKNY. Они любят красивые лица, к тому же, лица, за которыми будет носиться весь мир.

–За моим лицом не будет носиться весь мир, – усмехнулась я.

–Ты пока не понимаешь, но скоро поймешь. Все серьезно, это не игра, ты должна поверить в себя.

–Я верю в себя, но…

–Нет, пока ты в себя не веришь. Ты себя недооцениваешь. Спорим, ты считаешь, что Мэри Кларксон круче тебя.

–Сто пудов.

–Почему?

–Потому что ты говоришь о ней! Следовательно, ты о ней знаешь. Раз ты думаешь, что я думаю, что она круче меня – значит, так думают и остальные. Значит, она однозначно круче меня.

–Я придумал эту чертову Мэри, нет никакой Мэри! И после этого ты мне скажешь, что веришь в себя?! А вдруг эта Мэри – не влезающая в собственный автомобиль, 40-летняя старая дева?

–О, Господи, Гюстав!

–Так что слушай меня. Будешь делать то, что я скажу – у нас все получится.

–Это звучит очень угрожающе, но я постараюсь.

–Доедай манго, допивай сок и за работу. У нас куча дел. После обеда у тебя примерка платья.

–Какого еще платья?

–Через неделю состоится показ коллекции весна-лето от Dior. Мы будем там присутствовать.

–Dior? О боже мой, я буду присутствовать на показе Dior?!

–Ты не просто будешь там присутствовать. Ты будешь присутствовать там в шикарном платье от Dior, к тому же, на первом ряду.

–О, святые небеса! – завизжала я.

–Успокойся. А теперь переоденься во что-нибудь удобное. Мой фитнес-инструктор уже ждет тебя.

–Фитнес-инструктор? Гюстав, а ты уверен, что я еще не умерла?

–Ты более чем жива, Джейн. Мертвецы не бывают столь прекрасны.

Я смущенно опустила глаза. Могла ли я поверить в то, что все это происходит со мной, здесь и сейчас?

–Можно один вопрос? – неуверенно проговорила я.

–Конечно.

–Зачем тебе это? нянчиться со мной?

Мой вопрос застиг его врасплох. Он нахмурил брови, сделал глоток кофе, глубоко вздохнул.

–Я мог бы сказать, что ты – выгодное приобретение, но я совру. Я не знаю, зачем точно это делаю. Я не мать Тереза, чтобы помогать всем подряд. Но я хочу это делать, а зачем – не могу объяснить даже себе самому.

–А я, кажется, знаю зачем. Знаешь, я никогда не говорила Дэвиду, что он безумно похож на Эрика. Но я увидела его в первый раз, тогда, в ресторане. Я должна была переспать с ним за деньги, меня попросили, он был «важным клиентом», захотел меня, я не имела права отказываться. Но я не смогла. Развернулась и ушла. Я никому не говорила. И никогда не скажу, потому что это неправильно. Ведь я была рядом с ним не из-за этого. А если я скажу – он именно так и решит для себя. Мне будет трудно доказать ему, что это не так. Что люблю я именно его, а не его сходство с Эриком. И он говорил мне, что я очень похожа на Паолину. Прости, он рассказал. И я понимаю, что тебя тянет ко мне, но я – не она. Я никогда ей не буду. И я просто хочу, чтобы ты понимал для себя эту разницу. Чтобы ты не обманывал самого себя.

Я увидела боль в его глазах. Я была права.

–А кто такой Эрик?

–Эрик… мы должны были пожениться, но случилась авария и… он погиб, вместе с моей матерью. А я была за рулем и чудом уцелела.

Мне было странно, что я смогла произнести это вслух и не упасть на колени со слезами на глазах.

Он молча встал из-за стола, подошел ко мне и крепко обнял. Это было нужно и ему и мне. Людей всегда объединяет боль. Боли в мире больше, чем счастья. Счастье объединяет лишь немногих.

–Я хотел сделать для тебя как можно больше, потому что не смог уберечь ее, не смог помочь ей.

На его глазах выступили слезы.

–Эй, ты мне помог, ты спас Майкла! Ты искупил свою вину перед ней, ты никому ничего не должен, слышишь? Все в этом мире происходит по какой-то причине. И смерть, и рождение. Мы ничего не могли поделать, не ты, ни я. Мы не виноваты. Бог решил забрать их у нас, значит, у него на то были причины. Чувство вины убивает, поэтому его в себе нужно убить быстрее, чем оно тебя. Ты не должен себя винить.

–Как ты пережила это?

–Не знаю. Я несколько раз чуть не убила себя, но что-то меня удерживало, и это был не страх, что-то иное. И теперь я думаю, а что, если бы мама и Эрик остались живы? Я вышла бы замуж, жила бы в Сиэтле, не познакомилась бы с Дэвидов, а значит и с тобой. Майкл был бы болен, и болезнь бы обострилась, как и было, но я бы не смогла ничего сделать. Он бы погиб, и мы все наблюдали бы за его смертью, потому что были бы бессильны. Гюстав, мы спасли его. Ты и я. Если бы мы не потеряли самых близких нам людей – он бы погиб. Но он жив. Значит, Антуан, Паолина, мама и Эрик погибли не напрасно. Да, мы заплатили за это огромную цену, но они рады там, наверху!

–Знаешь, я никогда не думал, что буду жить потребностью разлюбить.

–А я решила, что не стоит слишком много думать о том, чего не можешь изменить.

–Я очень рад, что встретил тебя, Джейн. Мужчины боятся таких, как ты.

–В смысле? – удивилась я.

–Ты умная. Даже слишком.

–Да, этого боюсь даже я сама. Не нужно страдать, Гюстав. У тебя есть Эва, она – ее часть. Бог оставил тебе ее, чтобы ты жил, чтобы ты был сильным. Я уверена, Эва не раз спасала тебя от самоубийства. Пусть неосознанно, но она спала в соседней комнатке, и ты знал, что не можешь оставить ее.

–Я бы очень хотел, чтобы она выросла такой же мудрой, как и ты, – улыбнулся Гюстав.

–Я еще не выросла, и я еще не мудрая. Я только начинаю мудрить, – рассмеялась я.

–Дэвид выбрал тебя неслучайно. Ты нужна ему. Он многое в жизни потерял, ему, возможно, даже тяжелее, чем мне.

–А что он потерял?

–Ты не в курсе? Две недели назад его мать скончалась в больнице. У нее случился сердечный приступ. Она каким-то образом узнала, что его отец женился.

–О господи… как он? вы говорили об этом?

–Нет, он неразговорчив. Вообще, я удивился, когда увидел его вчера на вечеринке. Поговори с ним.

Я молча кивнула головой, смотря в пустоту. Потом развернулась и вышла из столовой. Молча поднялась к себе в комнату, достала шорты и футболку, надела кроссовки, спустилась вниз. Горничная показала мне, где находится тренажерный зал. Во время тренировки я совершенно не думала о том, что делаю, я думала только о нем. Как он справляется с этим? Они с матерью были так близки, он так любил ее, а сейчас ее не стало. Он совсем один, у него нет даже ненавидящего его отца, но есть отец, которому просто плевать. Что же лучше: ненависть или безразличие? Однозначно ненависть. Это, по крайней мере, хоть как-то относится к чувствам.

Вдруг, в моей голове что-то стрельнуло. Господи, я же сказала, что люблю его! Не задумываясь, просто и легко, я сказала, что люблю его. И мне не было сложно это говорить, я об этом даже не подумала, это получилось само собой, как будто так и было, как будто я встала сегодня с постели и так стало. Как будто так было и вчера, и позавчера, и неделю назад и месяц. И это не просто чувство благодарности за все, что он для меня сделал. Это чувство меня и земли. Это чувство притяжения. Сильнейшее, огромное, неуправляемое чувство притяжения.

–Ну, как успехи? – спросил Гюстав.

–Она просто молодец! В ней столько силы, столько энергии! Со стороны и не скажешь, что эта маленькая девочка способна выдержать двухчасовую тренировку, постоянно увеличивая нагрузку. И она сама меня об этом просила!

–Я потому и спустился, как-то уж слишком долго все у вас здесь затянулось.

–Два часа?! – удивленно вскрикнула я, вытирая пот со лба.

–Да, дорогуша. Я сам удивлен! – ухмыльнулся Тревор.

–Мне нужно в душ, – промычала я.

–Да, скоро примерка, поднимись наверх, отдохни.

–Да, не помешало бы. А мы сегодня вечером идем куда-нибудь?

–Нет, пожалуй. Сегодня стоит остаться дома.

–Хорошо.

–Ты что-то задумала, – сузив глаза, проговорил Гюстав.

–Ничего криминального! – улыбнулась я и скрылась за дверью.

Я забежала в свою комнату, скинула с себя футболку, включила ноутбук, залезла в интернет. Мне хотелось сказать ему это прямо сейчас, как угодно, лишь бы просто сказать.

Я открыла свою электронную почту и начала писать.

Дэвид! Прости меня, пожалуйста, за то, что я так бесконечно глупа! Знаешь, я очень хочу завоевать этот мир, я, честно, этого хочу, но я не хочу завоевывать его, если тебя рядом не будет. Мне безумно жаль, что я причиняла боль. Мне безумно жаль, что в самые страшные минуты твоей жизни меня не было рядом, что я столь эгоистична и тупа. Я бы очень хотела сейчас все изменить, побежать по календарю назад и все исправить, но жаль, я не в силах этого сделать. Я очень хочу обнять тебя изо всех сил, чтобы ты не чувствовал себя одиноким. Я очень хочу увидеть твои сонные глаза, я так этого хочу, что у меня все тело сжимается в комочек. Наверное, это моя душа. Прости меня за то, что я наговорила тогда. Я все смогу стерпеть, если ты будешь рядом! Вытерпеть все слухи и сплетни, всех твоих бывших подружек, всех твоих лицемерных коллег, я все смогу, если буду знать, что ты со мной. Господи! я даже поверить не могу, что пишу сейчас все это. Мне безумно тебя не хватает. Гюстав сказал мне сегодня одну фразу: «Знаешь, я никогда не думал, что буду жить потребностью разлюбить». Я тоже так жила, пока не встретила тебя. И теперь я понимаю, что важнее всего жить потребностью делать самых близких тебе людей счастливыми настолько, насколько это возможно. И я постараюсь сделать тебя счастливым.

P.S. Ты обещал заехать в гости. Приезжай. Я буду тебя ждать.

Отправить.

От волнения у меня тряслись руки, колотилось сердце, лицо растягивалось в нереальной улыбке, на глазах блестели слезы, ноги стали ватными. Я медленно заползла в ванную, включила воду, налила немного пены для ванн с ароматом жасмина, села на пол, схватилась руками за голову, будто стараясь удержать ее на месте. Все вдруг стало таким незначительным. Все эти люди, пытающиеся сломать что-то самое важное внутри тебя, все эти мелкие страсти, которые режут твои мозги на ровные кусочки, вся эта суета, которая не дает телу покоя, все эти пустые слова, которые не задерживаются в голове дольше, чем на секунду. Мне хотелось кричать, громко смеяться, пить мартини, прыгать на кровати и заснуть под мягким одеялом с улыбкой на лице. Мне стало так жаль то время, что я упустила намеренно, сама, без чьей-либо помощи. Мне безумно хотелось вцепиться в него и никогда больше не отпускать. И вдруг я поняла, что никогда раньше я не испытывала такой необходимости в чьем-либо присутствии в моей жизни.

Я поняла, что то время, когда мы с Эриком были вместе, было самым беззаботным, самым легким. Я никогда не проверяла его на проблемы. Он никогда не спасал меня, никогда не вытаскивал меня из притонов, никогда не летел ко мне из Парижа, никогда не делал для меня чего-то особенного! Было просто любить меня такой, какой я была. Покладистой, веселой, жизнерадостной, не знающей ни горя, ни настоящей боли, ни потерь. Ему было просто со мной. Да, он любил меня, но смог бы он справиться с моими проблемами сейчас? Не сломаться? Не убежать? Спасать меня снова и снова? Этого я никогда не узнаю, но именно за это теперь я буду ценить людей.

–Джейн?

–Я в ванной! – нехотя крикнула я.

–Поторопись, платье уже ждет тебя.

Состроив страдальческую гримасу, я вышла из своего рая в реальность, укутавшись в белое полотенце. Наскоро вытерлась, надела легкое платье и спустилась вниз.

–Bonjour, mademoiselle, – улыбаясь, сказала молоденькая девушка.

–Bonjour, – ответив на ее улыбку, пролепетала я.

–Je m’appelle Sophie, – продолжала она.

–Джейн, – как-то слишком по-английски ответила я.

–Так, милые дамы, приступим к примерке, – скомандовал Гюстав.

Платье было великолепным, разве могло быть иначе? На что-то другое я и не рассчитывала. Кремового цвета летящий, струящийся шифон в дуэте с кружевами – это всегда будет великолепно.

–Как я и думал, потрясающе, – разглядывая меня, говорил Гюстав.

Я думала совсем о другом, я летала в своих мыслях и не видела саму себя в зеркале.

–Доброе утро, Джейн! народ, вы читали утренние газеты? – залетев в залу, завопил Фредерик.

Я тут же вернулась на землю. Обо мне хорошего написать не могли, это не в их стиле.

–Что там? – спросила я.

–Чертовы журналисты, они придумали какого-то доктора, у которого якобы наблюдался Дэвид, и они написали, что у него СПИД! Что даже справочка имеется, и что это выяснилось задолго до того, как они с Джейн стали встречаться. Короче, добавили еще вчерашние фотографии, мол они снова вместе, с заголовком: «Милашка Джейн, неужели ради карьеры ты пойдешь на все?».

–Что за чушь, – тут же выпалил Гюстав.

Я молча смотрела на них обоих. Я привыкла не верить журналистам, но что, если это правда? вдруг я больна?

–Джейн, это вранье! – подхватил Фредерик.

–Откуда вы знаете?

–Да это же просто газета!

–Может, мне стоит провериться? – забеспокоилась я.

–Этого просто не может быть, – нахмурившись, продолжал Фредерик.

–Джейн, ну подумай головой, разве, зная это, Дэвид промолчал бы? он же любит тебя больше жизни, он бы просто не смог! – успокаивал Гюстав.

–Возможно…

–Ну, хочешь, мы тебя проверим? У меня есть знакомый врач, мы съездим к нему, и результаты будут известны практически через полчаса!

–Да, я бы хотела, да, точно, нужно провериться – кивая головой, тараторила я.

–А теперь успокойся, я уверен, это недоразумение! Поедем прямо сейчас, ты готова?

–Да-да, конечно!

Гюстав быстро объяснил все Софи, позвонил своему другу, и мы поехали в больницу. Всю дорогу я грызла ногти, теребила волосы, шею и уши. Меня нервировало все вокруг, особенно то, что я могу быть больна.

Больницы я с детства не переносила. Меня всегда начинало трясти за полчаса до приема, или за день, или за два. Меня трясло всегда. Особенно сейчас. Почему-то, увидев друга Гюстава, я сразу же перестала бояться. Он внушал доверие, казалось, он супермен и всех спасет.

–Ну что ж, Джейн, пройдемте со мной, – улыбнулся он.

–Джейн, не волнуйся, все будет хорошо! – крикнул вслед Гюстав.

Процедура была недолгой, всего-то сдать кровь, это было не самым страшным. Самое страшное впереди. Диагноз. Посадить за решетку или отпустить под подписку о невыезде.

–Нужно немного подождать, я попросил, чтобы ваш анализ проверили как можно быстрее. Не волнуйтесь, Джейн, я уверен, все будет в порядке.

–Хотела бы я быть уверена…

Вдруг в кабинет залетел Гюстав.

–Джейн, возьми трубку, это Дэвид!

–Алло? – дрожащим голосом проговорила я.

–Джейн, милая, не верь этой чепухе! Я не болен, я тебе клянусь всем, чем захочешь, я бы никогда не поступил так с тобой, слышишь?

–Слышу, – облегченно выдохнув, ответила я.

–Прости за это, они заплатят за эту чертову статью. Не волнуйся, я тебя умоляю. Все хорошо.

–Да, теперь все хорошо.

–Ну, что ж, тогда до встречи, – как-то неуверенно произнес он.

–Дэвид!

–Что?

–Ты проверял почту? – чуть тише спросила я.

–Э-э, нет, а должен?

Я чувствовала, что он улыбается.

–Должен, прямо сейчас.

–Я просмотрю.

–Хорошо. До встречи!

Не дождавшись ответа, я положила трубку. Гюстав удивленно смотрел на меня, как-то хитро улыбаясь. Я улыбнулась в ответ.

–Простите пожалуйста за беспокойство, мсье Додэн, – подняв брови, проговорила я.

–О, что вы, это пустяки, главное, все хорошо закончилось! А анализы я все-таки посмотрю, на всякий случай.

–Да, спасибо.

–Я позвоню тебе, Гюстав.

–Да, спасибо большое, Жан. До встречи!

–Всего доброго.

Мы очень быстро вылетели из клиники, в основном благодаря мне. Хотелось бежать оттуда и как можно дальше.

–Я не буду спрашивать, зачем ты просила Дэвида проверить почту, – прохихикал Гюстав, когда мы сели в машину.

–Ты ухмыляешься, значит, ты все понял, – закатив глаза, сказала я.

–Да, возможно.

–Я правильно поступаю?

–Думаю, да. Если ты написала ему что-то хорошее, естественно!

–Естественно!

–Тогда все в порядке!

–Хорошо бы… вот чертовы журналисты!

–Привыкай, еще не такое напишут. Кстати, если у тебя останутся силы, хотя, выбора у тебя нет, у нас назначена конференция с этими самыми журналистами. Вопросы-ответы, сама понимаешь.

–Когда?

–Сегодня вечером.

–О боги, только не журналисты! Я сегодня слишком зла на них!

–Это самое то! они должны увидеть, что тебе наплевать на эти статьи!

–В принципе, ты прав.

–Конечно, я прав. Я в этом бизнесе давно, тут все нужно продумывать, здесь не место гневу и мщению.

–А жаль, я бы отомстила!

–Они сами мстят себе за все. Только представь. Всю жизнь следить за жизнями совершенно посторонних тебе людей, постоянно чувствовать себя чем-то, что обычно мешает танцевать плохому танцору. Нет уж, пусть меня обсуждают и пишут обо мне чушь, чем быть тем, кто это все сочиняет.

–Да, в этом ты прав, абсолютно. Нечем крыть.

–Не могу в это поверить! – усмехнулся он.

–Стой, так получается, мой сегодняшний вечер несвободен?

–Получается, что нет. А у тебя были планы?

–Да так, ничего особенного.

–Ну да, наверное, поэтому ты так расстроилась, из-за «ничего особенного».

–Я пригласила Дэвида сегодня к нам.

–Что ж, он может и успеть!

–Да, конечно.

–Не волнуйся. Не сегодня, так завтра!

Я согласно кивнула.

Мне жутко хотелось быстрее оказаться около компьютера, чтобы проверить почту. Дэвид должен был уже прочитать мое письмо.

Когда мы приехали, я быстро отделалась от расспросов Фредерика и побежала к себе. Гюстав понимал, зачем и улыбался.

Мне казалось, что компьютер слишком долго включается, слишком долго подключается к интернету, браузер не открывается, страница не загружается. Будто весь этот глубоко-интеллектуальный мир настроился против меня!

Наконец, я открыла письмо от него. Меня испугала его краткость.

Я в Малаге. Уже купил билет в Париж. Черт, у меня четвертая степень тебя, из четырех возможных! Люблю тебя. До встречи.

В Малаге?! В Испании? Когда он успел?

Я блаженно растянулась в кресле, закрыла глаза и молча улыбалась. Чтобы хоть как-то отвлечься и успокоиться, я решила позвонить бабушке. Мы поговорили, она рассказывала про Майкла, спрашивала про Дэвида и про эту жуткую статью. Странно было говорить с ней об этом. Я поспешила сменить тему. В итоге, она начала читать мне лекции на тему правильного поведения в обществе и так далее. Она думала, что без причин людей грязью обливать не станут, так что, получалось, что я что-то натворила. Мне этот разговор начинал надоедать, трудно обсуждать что-то такое с тем, кто понятия не имеет, как вся эта система выглядит изнутри. Я успокоила ее и попрощалась. В этот момент в дверь постучали.