Проект Марена

– Сава! Почему он еще в одежде?

Амин навис над тем, как коршун и указал рукой в конец коридора.

– Вези его к печке! Там одежду сними! Только аккуратнее!

Сава покатил каталку в обозначенном направлении. Проводив его взглядом, Амин набрал номер Халидова.

– Рашид Алимович! Посылка у нас. Человек с той стороны прибудет с минуты на минуту. Я прослежу.

После выслушанных в трубку указаний начальства он подтвердил, что все понял и спрятал телефон в карман. Спустившись в подвал, он прошел по слабо освещенному коридору до тяжелой железной двери и нажал кнопку вызова. За ней располагался настоящий научный центр с кучей мониторов, серверов, кабелей и всевозможного оборудования, о назначение которого он даже не догадывался. Между стеллажами и столами сновали люди в защитных костюмах и масках. Один из них подошел к Амину.

– Идет обратный отсчет, – сообщил он, – пять минут.

– Хорошо. Подождем.

Амин прислушался к монотонному гулу охлаждающих серверы вентиляторов. Электронный таймер на стене красными цифрами отсчитывал убывающие секунды.

****

Домой Тополев шел в приподнятом настроении. Шутка ли – нахамить без последствий начальству, хоть и по делу. Конечно, неизвестно во что может вылиться злоба, без сомнения, затаенная Куницыным, и как она отразится на его работе, да и вообще на карьере, но сегодня он чувствовал себя победителем.

Кирилл давно уже так не радовался за самого себя. В последний раз это случилось полгода назад, когда его программа превзошла ожидания заказчика, и ему выписали солидную премию, тут же отложенную на будущую квартиру. Полина его с того раза стала называть добытчиком, а отец с матерью подарили дорогие швейцарские часы.

Не замечая накрапывающего дождика, подгоняемый желанием поделиться своими подвигами с женой, Тополев ловко перепрыгивал через лужи. Подойдя к дому, он скинул капюшон и приложил домофонный ключ. В квартире царило безмолвие. Неужели Полина еще не пришла? Кто тогда заберет Димку? Почему не звонили с детского сада? Посыпались в голове вопросы.

– Есть кто дома?

Из кухни показалась Полина и приложила палец к губам.

– Тише! Дима спит.

– А ты чего без света сидишь?

Он снял туфли и ставшую тяжелее от влаги куртку. Повесив ее в шкаф, он заглянул на кухню. Полина сидела за столом, и он только сейчас заметил, что она не переодевалась.

– Ты куда-то идешь? – спросил он, заметив, что она прячет глаза.

В последние дни слишком часто он видел то, как она, словно, сжимается в размерах. Это порождало вопросы, догадки, подозрения. Странное и непривычное для Тополева чувство, пока еще не определяемое им с четкостью, но уже активно заявляющее о себе.

– У меня встреча, – ответила она.

Он подавил желание немедленно допытаться до правды. Хотя какие уж тут сомнения? И так все ясно. Между тем, ничего ему не было ясно.

– С кем?

– Это по работе.

Полина сидела с непроницаемым лицом, отчего Кириллу сделалось еще больнее. Решив, что она вообще его ни во что не ставит, он почувствовал слабость и опустился на стул.

– Я бы все-таки хотел знать, – настаивал Тополев.

Неожиданно для него Полина подошла к нему и обняла его голову, проведя рукой по мокрым от дождя волосам. Она никогда так раньше не делала. Затаив дыхание, словно, боясь спугнуть ее, он тоже обхватил руками ее талию.

– Все хорошо, Кирюш! Не волнуйся! Я ненадолго.

Она, будто, знала все, что он думал, от чего Тополеву стало не по себе. Ее нежные прикосновения не вязались с тем, что происходило в последние дни. Может быть, он себе все навыдумывал? Кирилл поймал себя на мысли, что готов сидеть вот так бесконечно. Идиллию нарушил телефонный звонок.

Оторвавшись от него, Полина взяла телефон и вышла из кухни. Он как мог, пытался услышать хотя бы обрывки разговора.

– Я скоро, – сказала она, набрасывая пальто.

В ее вскользь брошенном взгляде он увидел растерянность и что-то еще. Возможно, страх.

– Хочешь, я с тобой пойду?

– Нет.

Полина вышла, оставив Тополева наедине с его мыслями. Подойдя к окну, Кирилл, толком не понимая зачем, долго всматривался в тускло освещенный двор, стараясь различить ее силуэт, однако улица оставалась пустынной. Значит, пошла в другую сторону, заключил он. Пометавшись по кухне, он прошел в комнату, потом, вспомнив про Димку, заглянул в спальню. Ребенок спал, разметавшись на кровати. Поправив одеяло, Тополев вернулся в кухню и отрезал кусок хлеба, положив на него пару пластиков ветчины.

Перекусив, он сел на диван и включил телевизор, тут же разорвавший тишину рекламой майонеза. Убрав звук, Кирилл прислушался и, убедившись, что ребенок по-прежнему спит, начал в бесшумном режиме переключать каналы, даже не пытаясь вникнуть в содержание передач.

Поймав себя на том, что прокрутил каналы уже по нескольку раз, Тополев выключил телевизор и, надев еще влажную куртку, вышел из квартиры, аккуратно прикрыв дверь. Дождь уже прекратился, он вспомнил, что Полина не взяла зонт. По двору проехала машина, и, завернув за угол, скрылась из вида. Разглядев у соседнего дома силуэт, Кирилл долго с надеждой следил за его перемещением, но человек, остановившись у подъезда дома напротив, чиркнул спичкой и закурил. Не она.

Вспомнив про сына, он поднялся в квартиру. Часы показывали уже двенадцать ночи. Тополев стоял у окна, когда в замочной скважине захрустел ключ. Жена сняла пальто и сапоги, стараясь не шуметь.

– Не спишь? – спросила она тихо, увидев его в дверном проеме.

Уперевшись спиной в косяк, Кирилл не знал, как себя вести. Готовившись все это время к разговору, он вдруг понял, что любые слова сейчас не смогут выразить и толику того, что он чувствовал. Поймав, наконец, ее взгляд, он догадался, что она недавно плакала.

– Я могу чем-то помочь? – спросил Тополев.

Наверное, впервые за последние дни она посмотрела ему прямо в глаза. Он бы сказал, пристально и твердо. Полина явно старалась взять себя в руки и спрятать эмоции подальше.

– Все в порядке.

Тополев подумал, что совсем не знает свою жену. Он и представить себе не мог до сего дня, чтобы она ночью одна уходила на какую-то странную встречу, при этом скрывая от него, что, собственно, происходит.

– Может, поговорим? – предложил он.

– Давай лучше спать пойдем, – вздохнула Полина, – на работу завтра.

Вот и все! Зыбкая надежда на откровенный разговор растаяла. Не сходя с места, Кирилл проводил ее взглядом до спальни, а потом на кухне налил себе стопку водки и с полминуты смотрел на нее, а потом опрокинул в рот.

****

– Поехали!

Ринат хлопнул дверцей и махнул вперед.

– Куда едем? – спросил Григорий, сидевший сегодня на месте водителя.

Обычно Ринат предпочитал сам управлять машиной, но сегодня попросил его, сославшись на бессонную ночь. Он и впрямь выглядел неважно.

– Кооперативная, дом семь.

Ринат сверился с блокнотом и сунул его обратно в карман куртки. Григорий набрал в навигаторе нужный адрес и выехал со двора. Белая «Toйота» влилась в поток машин и набрала скорость.

Года три назад Гриша приехал в Москву из области в поисках работы. Помыкавшись по разным агентствам, предлагавшим в основном разовые заработки на погрузках, он решил пойти таксистом.

Вставать приходилось ни свет, ни заря, ложиться за полночь, однако и такой график в условиях высокой конкуренции особо денег не приносил. Разговорившись как-то с одним из клиентов, Григорий рассказал о своих трудностях и получил предложение работать в одной из городских клиник. Клиентом оказался Ринат.

Поначалу он возил сотрудников по городу, однако, обладая от природы покладистым характером, да общительностью, он заинтересовал руководство в другом качестве. Вот уже пару месяцев Григорий участвовал в рекламе услуг клиники, а проще говоря, ездил к пациентам, уговаривая выбрать для лечения именно их заведение.

– Тяжелая ночка? – спросил Гриша, заметив, как его пассажир клюет носом.

Вскинув голову, тот проморгался и начал шарить по карманам, в поиске трезвонившего телефона.

– Ало. Да, привет! – Ринат знаком попросил его остановиться, – Ага, могу. Подъеду минут через сорок.

Он положил трубку в обратно в карман.

– Давай крутнемся! На Рахмановский, к Департаменту.

– Понял.

Григорий забил в навигатор новый адрес и вырулил на дорогу.

– А все-таки крутая у нас клиника, – сказал он, – столько народу на ноги поставили. Ведь у всех по ходу онкология была. Я, конечно, раньше слышал, что медицина развивается, но чтобы так…

Ринат, молча, смотрел в окно, не проявляя желания участвовать в разговоре.

– Видел парочку пациентов до и после лечения. Небо и земля. Когда их к нам привозят, так они аж светятся насквозь. Сразу видно – не жильцы. А через недельку выписывают уже розовощеких. Я бы тоже хотел в такую клинику попасть, если что.

– Сплюнь! – сказал Ринат, – Ты бы болтал поменьше!

Григорий посигналил лихачу, выскочившему с второстепенной дороги.

– А что, интересно, сколько может стоить такое лечение. Почти что с того света достают.

– Много, – буркнул Ринат, – не потянешь.

Упершись в пробку, Гриша выглядывал впереди возможность объезда, но смирившись, вздохнул и откинулся в кресле.

– За сорок минут не успеем, – сообщил он, – пробки.

– Подождет. У тебя конверт есть?

Гриша соображал.

– Какой?

– Обычный, почтовый.

– Откуда?

Ринат пошарил в бардачке, и, убедившись в отсутствии оного, достал оттуда зеленый полиэтиленовый пакет. Оглядев его, он одобрительно буркнул, что-то вроде «пойдет» и положил в карман.

– Там недалеко банкомат будет. Останови!

Григорий кивнул, хотя особо не представлял, где это.

– Ты бы лучше показал, где, а то проеду.

Банкомат он все-таки успел разглядеть и притормозил, включив аварийный сигнал. Через пять минут Ринат вернулся, и, достав из кармана пачку тысячных купюр, положил их в пакет и замотал.

– Сроду пятерок нету! – проворчал он.

– Теперь куда?

– К Департаменту. Не подъезжай вплотную! Высади меня на углу!

Григорий высадил его там, где он попросил и поехал искать парковку. Покружив вокруг квартала, он так и не нашел место. К его облегчению позвонил Ринат и попросил забрать его на том же месте.

– Все нормально? – спросил он, когда тот плюхнулся в кресло.

– Да, в порядке. Едем на Кооперативную!

Григорий догадывался, что Ринат встречался с человеком из Департамента здравоохранения, снабжавшим их данными о пациентах, которым они потом и предлагали услуги клиники. Ему казалось странным, что клиника до сих пор не звучит в центральных СМИ с ее-то статистикой. Наверное, их методы должны были уже изучать все институты и применять повсеместно.

Попетляв по переулкам, постояв в пробках, они к обеду добрались до цели. Ринат снова достал свой блокнот.

– Так, Кузнецов Вадим Леонидович, сорок три года. Десятая квартира. Пойдем!

Он вылез из машины, прихватив с заднего сиденья папку, и направился к подъезду. Поднявшись на четвертый этаж, Ринат окинул спутника взглядом. Худощавый, с добродушным даже простоватым лицом сельского парня он располагал к себе и вызывал доверие.

– Я начну разговаривать. Если клиент начнет сомневаться, ты поделишься своими восторгами по клинике! Понял?

– Понял, шеф!

Ринат постучал в дверь. Потом еще. Через минуту дверь отворили. На пороге стоял мужчина, с виду лет пятидесяти, с ввалившимися потухшими глазами и потемневшим лицом. Мужчина опирался на алюминиевую трость с резиновой заглушкой. Голова его казалась непропорционально большой на тонкой шее.

– Вадим Леонидович? – спросил Ринат, и, получив подтверждение, добавил, – Я Вам звонил. Клиника «Исида».

– Да, конечно. Проходите!

Мужчина посторонился, пропуская их в квартиру. Внутри пахло застоялым воздухом, лекарствами и еще чем-то. Григорий вспомнил, что, когда бывал в храме, именно так там и пахло.

Хозяин квартиры пригласил гостей в единственную комнату с разложенным старым диваном, креслом и деревянным поцарапанным столом. На табурете у дивана возвышалась стеклянная банка с водой, прикрытая капроновой крышкой, а рядом – тарелка с раскрошенным хлебом.

– Садитесь! – он завернул одеяло, освободив место на диване.

– Спасибо, мы постоим, – сказал Ринат, – Вадим Леонидович, я контракт привез. Надо подписать.

Он расстегнул папку и вынул из нее пачку документов.

– Условия я Вам уже рассказывал. Ну, так, что? Все в силе?

Мужчина, надев очки, потянулся за документами.

– Я посмотрю?

– Конечно.

Ринат передал ему бумаги, и тот погрузился в чтение. Внимательно изучив текст договора, Вадим Леонидович вернул документы.

– Как-то странно, ребята. Получается, не я вам плачу за лечение, а наоборот, вы мне.

– Вас это не должно смущать, – успокоил Ринат, раскладывая на столе экземпляры договора, – все логично. Вы не совсем пациент. Наши методики еще проходят тестирование. Они еще не прошли все стадии для утверждения. Вы соглашаетесь войти в экспериментальную группу, то есть оказываете нам услугу. Так что оплата услуги – наша обязанность.

Вадим Леонидович обреченно кивнул. Григорий представил себе, что сейчас творится в его голове. Что может чувствовать и думать человек, осознающий, что жить осталось несколько недель, а может, дней?

– У меня есть дочь, – сказал он, – вот ее данные, – он протянул, видимо, заранее приготовленный исписанный клочок бумаги, – если можно, откройте счет на ее имя! Там адрес. Сообщите ей!

Взяв бумажку, Ринат сунул ее в карман.

– Все сделаем, не волнуйтесь! Я думаю, что Вы сами это сделаете. Но мы понимаем, что в нашем деле есть риски…

Он умолк, решив, что продолжать не стоит. Достав ручку, Ринат подложил папку и подошел к мужчине. Снова надев очки, тот поставил свою подпись. После этого они договорились, что за ним завтра приедет машина и доставит в клинику.

– Не возражаете, если мы Вас с фотографируем? – спросил Ринат, доставая телефон, – это для медкарты.

– Делайте, что нужно, – разрешил хозяин квартиры.

Тот сделал несколько снимков не только пациента, но и обстановки в квартире, только зачем, Григорий так и не понял, однако Вадим Леонидович не возражал.

– Жалко человека, – сказал Григорий, когда они сели в машину, – не старый еще. И почему так бывает?

Ринат посмотрел на него, словно тот опять наговорил какой-то ерунды, но промолчал. Они выехали со двора и повернули к центру.

Следующим клиентом был некий Ампилов Борис Семенович, депутат гордумы. Из того, что сказал Ринат, Григорий понял, что Ампилов проходил курс лечения в одной из городских больниц и очень надеется на благополучное исцеления рака печени. Однако его состояние особо не улучшалось, а образ жизни превратился в почти круглосуточное пребывание в больничной палате с непрерывным приемом таблеток и капельниц.

– Сам он почти уже согласен. Жена у него неадекватная. Все кричит, что мы мошенники и шарлатаны, – пояснил Ринат, – попробуем сегодня еще раз с ним поговорить.

Григорий свернул и остановился перед ограждением дорожной службы, дожидаясь, пока проедет встречный поток машин, после чего, объехав препятствие, начал петлять по узким улочкам и вскоре подъехал к зданию с табличкой.

– Кажется, здесь.

Ринат выглянул в окно и кивнул.

– Ага.

Проехав пару десятков метров, Григорий нашел свободное место и припарковался. Ринат шел впереди, а он – следом.

– А нас пустят к нему? – спросил Григорий.

Не останавливаясь, тот лишь махнул рукой, мол, следуй за мной, и, подойдя к двери, потянул ее на себя.

– Мы к Ампилову, – сказал Ринат, наклонившись в окошко регистратуры.

Сидевшая по ту сторону стекла дородная женщина сказала, что ему нужно связаться с дежурным по отделению и указала на висящий на противоположной стене телефон.

– Вы не поняли. Он лежачий, – настаивал Ринат, – нам к нему нужно в палату.

– Ничего не знаю, мужчина! У нас правила!

Он не стал с ней спорить и пошел к телефону. На том конце долго не брали трубку, наконец, ответили. Ринат объяснил ситуацию, и вскоре, они, предварительно накинув одноразовые халаты, поднимались на третий этаж. Борис Семенович лежал на кровати и смотрел телевизор. Увидев их в дверях, он никак не отреагировал, вероятно, полагая, что они ошиблись палатой.

– Борис Семенович! – обратился к нему Ринат, – Мы из клиники «Исида». Мы с Вами на прошлой неделе разговаривали.

Он повернул голову и наморщил лоб, видимо, напрягая память. Потом выключил телевизор и с помощью пульта приподнял изголовье кровати.

– Да. Я помню. Извините, что лежа!

– Не беспокойтесь! Мы по поводу нашего предложения.

Ринат подошел к столу и сел на стоявший возле него стул. Григорий проследовал за ним и занял место у окна. Борис Семенович равнодушно наблюдал за тем, как Ринат достает из папки бумаги и кладет на стол.

– Вы, кажется, предлагали госпитализироваться к вам в клинику? – заговорил он.

Посмотрев на измученного болезнью мужчину, Ринат взял бумаги в руки.

– Давайте сделаем так! Я Вам это оставлю, – он протянул листки Ампилову, – посмотрите, как удобно будет!

Однако тот не двигался, с безразличием глядя на документы.

– Ребята! Я здесь в хорошей палате, получаю прекрасное лечение. Меня наблюдает прекрасный доктор. Неужели вы думаете, что меня заинтересует это предложение? Лечь в какую-то частную никому неизвестную клинику?

– Борис Семенович! – Григорий не смог удержаться, – Вы правильно сказали, что не знаете нашу клинику. Только, как я понимаю, Ваш замечательный доктор и крутая палата пока не помогли Вам встать на ноги. В нашей клинике применяются самые передовые технологии и методики.

Ампилов спокойно выслушал его короткую речь

– А Вы, молодой человек, кем там работаете? – спросил он.

Григорий переглянулся с Ринатом и смутился.

– Какая разница? Я видел, какими пациенты приезжали, и какими уезжали.

Борис Семенович вздохнул и потянулся за пультом от кровати.

– Ладно, оставьте бумаги на столе! Я потом посмотрю, – он дал понять, что больше их не задерживает, – мне нужно отдыхать.

Молодые люди извинились и вышли из палаты в коридор. По дороге Григорий спросил:

– А кто он такой? Палата у него, врачи, телевизор! Какая-нибудь шишка?

– Депутат, – коротко ответил Ринат и устремился вслед за человеком в халате, вышедшим из ординаторской, – мужчина! Можно Вас на минутку?

Немолодой уже седовласый худощавый мужчина в очках остановился и оглянулся в поиске того, кто его окликнул. Увидев их, он приподнял подбородок, как бы спрашивая, что им угодно.

– Скажите, пожалуйста, как состояние Ампилова?

Доктор на секунду задумался.

– А вы кто ему?

– Друзья, коллеги, – соврал Ринат, – сколько ему здесь еще находиться?

Григорий тоже подошел к ним, пропустив молоденькую медсестру с подставкой для пробирок, успев ей улыбнуться и получив в ответ недоуменный взгляд.

– Видите ли, молодые люди! Я могу вам что-либо сказать только, если сам Борис Семенович разрешит, – доктор развел руками, – могу лишь заверить, что он волен в любое время уйти из нашей больницы, когда захочет. Насильно у нас никого не удерживают.

– Вас как зовут? – поинтересовался Ринат.

– Николай Петрович.

– Очень приятно, Николай Петрович! У меня к Вам одна деликатная просьба.

Ринат достал из кармана пачку денег и как бы невзначай положил ее в карман халата врача. Увидев это, тот было дернулся и полез рукой в карман, но Ринат придержал ее.

– Это чтобы Борис Семенович получал самое качественное лечение. Мы за него переживаем. Не обижайтесь! Я не хотел Вас обидеть.

– Он и так получает все самое необходимое, – раздраженно ответил Николай Петрович, однако, уже не пытаясь вернуть деньги.

Убедившись, что доктор успокоился, Ринат отвел его в сторону.

– Николай Петрович! Я не сомневаюсь, что у вас прекрасная больница и персонал. Однако, мы, друзья Бориса хотели бы перевезти его в другую клинику, где ему будет, по крайней мере, не хуже, чем здесь.

Доктор посмотрел на него с изумлением.

– Я же сказал, что его никто не держит!

– Понимаете, – продолжал Ринат, – он не хочет ехать. Но мы знаем, что там ему точно помогут. У меня просьба. Посоветуйте Вы ему! Пожалуйста!

Он пристально посмотрел тому в глаза и положил в карман его халата еще одну пачку денег вместе с визиткой клиники.

– Спасибо Вам заранее!

Они попрощались и двинулись к выходу, уже не видя, как доктор проводил их взглядом до дверей, потрогал потяжелевшие карманы халата и, покачав головой, направился по своим делам.

Глава 4

Василий Ефимович встал со стула и расправил плечи, разминая суставы и мышцы. Допрос продолжался уже пару часов, и он почувствовал усталость. Подойдя на затекших ногах к выходу, он распахнул двери, чтобы проветрить накуренное помещение.

Наблюдая за действиями следователя, Тополев ждал, пока тот вернется на место и продолжит допрос.

– А почему Вы подумали, что она Вам изменяет? – спросил Городков.

– А что бы Вы подумали?

Василий Ефимович достал платок и высморкался.

– Ну, например, что она по ночам подрабатывает, – предположил он, – вам же нужны были деньги?

Тополев нахмурился и покачал головой.

– Не до такой же степени, чтобы втайне от меня ходить на ночные заработки. Да и кем можно подрабатывать ночью?

Городков вернулся к столу и, достав сигарету, поднес ее к лицу и втянул носом запах табака. Почиркав зажигалкой, он запалил сигарету и выпустил сизое облако.

– Ночной сиделкой, например. Или уборщицей, – невозмутимо сказал Василий Ефимович, – вот у меня был такой случай в практике. Муж ревновал жену, а она на заводе в ночную смену в столовой работала.

Городков не стал рассказывать, что муж потом ее и зарезал, а сам «сел» на восемь лет. Думая над рассказом Тополева, он не находил в нем ничего необычного, по крайней мере, пока.

Быт, семья, неурядицы на работе. Все как у всех. Жена сменила имидж, стала пропадать по вечерам. Тоже знакомо. Впрочем, зачем ему во всем этом разбираться. Есть уголовное дело, есть доказательства, есть подозреваемый. Быстрее составить все бумаги, и дело в суд. Сколько их таких было? Сколько еще будет? Городков потушил сигарету и нажал на рычажок пепельницы, сбросив окурок внутрь.

– Давайте прервемся! Хватит на сегодня.

Он сложил документы в папку и, выглянув в коридор, позвал дежурного. Тополева увели в камеру, а Василий Ефимович, махнув на прощанье сотруднику, сидевшему за стеклом, вышел из отдела.

Он мог бы попросить «дежурку» чтобы доехать до метро, однако решил пройтись. Ветра почти не было, но температура заметно понизилась, ознаменовав начало первых осенних заморозков. Изредка пролетавшие крупинки снега пока еще таяли на не успевшем остыть асфальте, между тем становилось понятно, что скоро в Москву придет настоящая зима.

На станции он обнаружил не более десятка человек, видимо, тоже задержавшихся где-то, может, как и он, на работе. Звук приближающегося поезда нарастал, пока не превратился в невыносимый режущий слух грохот. Почти в пустом вагоне он обратил внимание на сидящих вместе уже немолодых мужчину и женщину, державшихся за руки. Он что-то говорил ей, а она кивала, потом говорила она. Время от времени он поправлял ей волосы, а она заглядывала ему в глаза. Василий Ефимович поймал себя на том, что, не отрываясь, наблюдает за этой парой с блаженной улыбкой на лице. Спохватившись, он перевел взгляд на висевшую напротив карту метрополитена. Вскоре мужчина и женщина вышли, и остаток пути Городков ехал в вагоне один.

Подходя к дому, Василий Ефимович поднял глаза на темные окна своей квартиры и, вздохнув, поплелся к подъезду. Поужинав двумя бутербродами с колбасой, он лег спать, однако долго не мог заснуть, переворачиваясь с бока на бок, пока усталость не взяла свое.

Утром он, действуя на автомате, умылся, принял душ, надел домашние трико с футболкой и включил телевизор, висевший на кухне. Долистав каналы до новостей, он открыл холодильник, углубившись в изучение небогатого набора продуктов, решая, чем себя накормить.

Соорудив яичницу с колбасой и порезав хлеб с сыром, Василий Ефимович приступил к завтраку. Увидев на экране очередной репортаж, он отыскал пульт, оказавшийся, как всегда на самом видном месте, и прибавил громкость. Журналист рассказывал, как жители одного из многоквартирных домов выступают против строительства рядом с их домом высотки на двадцать пять этажей. К мнению протестующих присоединились различные общественные деятели, тоже выступившие с обличительными речами в адрес мэрии и разрешительных органов. Одним из выступающих был депутат городской Думы Ампилов Б. С., именно так гласила информационная строка.

****

Перед ним сидел молодой паренек со смышленым взглядом. Халидов посмотрел на фото, потом на гостя и удовлетворенно кивнул.