Проект Марена

Та подняла от удивления брови, но совладала с желанием поставить невестку на место.

– Ну, что ты, Поля! Я просто переживаю за ребят.

Девушка, расправив плечи, готовилась к перепалке, но, решив, закончить нелицеприятную беседу, сказала:

– Спасибо. Я пожалуй пойду посижу в комнате.

После того как она вышла, Вера Степановна погладила внука по голове и подмигнула ему.

– Мама, зачем ты? – начал Кирилл.

Вздохнув, та покачала головой.

– Не обижайся, сын! Все хорошо.

– Чего ж хорошего? – запротестовал он, – Вы обе как с цепи сорвались.

Вера Степановна вдруг наклонилась и сказала ему тихо:

– Что-то не так с твоей Полиной. Не узнаю я ее. Ты сам-то не видишь? Грубит, дерзит!

Немного опешив, он уставился на мать, пытаясь понять, в своем ли она уме. Иногда она становилась невыносимой. Собираясь резко ей возразить, Кирилл вовремя вспомнил, что сегодня ее день рождения, и выдохнул.

– Мам! Ты делаешь все, чтобы мы поссорились.

– Прости! – она накрыла ладонью его руку, – Прости старуху! Совсем из ума выжила.

– Мам! Мне кажется, ты не справедлива к Полине. Я тебя прошу, будь к ней добрее!

Тополев приобнял Веру Степановну и грустно улыбнулся.

Вернулись они домой к девяти вечера. Полина, как ни в чем не бывало, сразу же пошла спать, а он еще некоторое время пытался читать какой-то третьесортный детектив, но одолевавшие мысли постоянно уводили от сюжета. Кирилл не мог не признать, что в их отношениях с женой произошли изменения.

Он не мог точно сформулировать, в чем эти перемены выражались, но однозначно стало иначе. Полина стала реже произносить его имя, прикасаться к нему, и вообще, начала сжиматься при его появлении.

Вот и сейчас Тополев не спешил ложиться в общую постель, хотя раньше ему и в голову не приходило валяться на диване, пока она не уснет. Пройдя в спальню, Кирилл проверил сына. Димка посапывал в своей детской кроватке. Подумав, что ребенку уже нужна полноценная кровать, он решил заняться этим на следующей неделе. Вернувшись в гостиную, он прилег на диван.

Проснулся он тут же. Круглые настенные часы с перламутровым циферблатом показывали шесть. Растерев затекшую шею, Тополев накрыл спинавшего одеяло Димку и направился в ванную, хотя на работу он вставал обычно часом позже. В зеркале на него смотрел тридцатидвухлетний мужчина с опухшим небритым лицом и красными глазами.

Утром встал и уже устал, – вспомнил он поговорку. Смочив веки холодной водой, он полез в душ, откуда вышел гораздо бодрее. Решив сегодня не бриться, Кирилл аккуратно уложил послушные волосы, зачесав набок вьющуюся челку, и одобрительно кивнул отражению. Спортом Тополев уже давно не занимался, но и лишним весом не страдал, хотя дополнительная мышечная масса бы не помешала.

На работу он ушел, когда Полина и Димка еще спали. Зайдя в свой офис, Кирилл включил кофемашину и приготовил себе «американо». Пожалуй, нет ничего более бодрящего, чем утренний кофе. Он сразу почувствовал желание что-то делать. Проверив почту, он практически за час закончил отчет, начатый еще вчера до полудня, и отправил его начальнику по локальной сети.

Решив пройтись по кабинетам отдела, Тополев вышел из офиса. Сотрудники относились к нему скорее, как к старшему товарищу, а не как к начальнику. С одной стороны, это способствовало взаимопониманию, но с другой – нередко расшатывало дисциплину, а о ее непреложной роли в коллективе Кирилл убеждался уже не раз. Заглянув в кабинет с пятью рабочими модулями, он обратил внимание на отсутствие двух подчиненных.

– А где Гуляев с Копыловым? – спросил он у остальных.

Те лишь пожимали плечами, даже не оторвавшись от мониторов.

– Доброе утро! – мимо него протиснулся радостный Гуляев.

– Почему опоздал? – поинтересовался Тополев.

Взглянув на часы, тот улыбнулся.

– Да всего-то на полчасика.

Развернувшись, Кирилл направился к выходу.

– Ко мне зайди через пять минут!

Тополева колотило. Он готов был взять этого наглеца и приложить улыбающейся рожей об стол. Однако через пять минут он уже взял себя в руки и поглядывал на дверь.

– Разреши?

Кирилл не стал разводить воспитательные разговоры.

– Пиши заявление!

– Какое заявление? – опешил тот.

Тополев невозмутимо положил на стол листок бумаги и ручку.

– Ты тут больше не работаешь.

– Это как?

Парень замер в ступоре.

– Или за прогул. Выбирай! – усмехнулся Кирилл, – Ты, кстати, вчера вообще на работе не был.

– У меня уважи…

– Пиши! – перебил его Тополев, и Гуляев, видно, окончательно понял, что дело серьезное, – Все пароли и файлы передашь мне!

Спустя двадцать минут его вызвал Куницын.

– Кирилл, зайди ко мне!

Тополев постучал в дверь и тут же открыл ее. Молоденькая секретарша, направляясь к выходу ему навстречу с папкой, испуганно вскинув на него взгляд, смутилась и поспешила покинуть кабинет начальника.

– Вы получили отчет? – спросил он.

Тот пробормотал что-то вроде «не смотрел еще».

– Что там с Гуляевым у тебя случилось?

Уже наябедничал, подумал Тополев. Теперь понятно, почему паренёк так нагло себя ведет. Интересно, что их связывает?

– Ничего особенного. Он решил покинуть наш коллектив.

– Вроде бы по твоей инициативе? – скривился Куницын, – Неплохой он парень, Кирилл.

Тополев усмехнулся.

– Тогда забирайте его к себе куда-нибудь! Пусть Вам мозги выносит!

Начальник открыл рот, явно не ожидая такого выпада.

– Может, тогда тебе подумать о другой работе? – предложил Куницын, наливаясь краской.

– Не Вы меня на работу брали, не Вам и решать, где мне работать!

Тополев почувствовал, как дрожит подбородок. Чтобы не выплеснуть накопившуюся ярость на начальника, он заставил себя развернуться и выйти. Больше звонков от начальства не было, а к вечеру он узнал, что Гуляева перевели в другой отдел.

****

Иван Андреевич Рощин открыл ящик стола и с удовлетворением обнаружил, что в бутылке осталась еще треть водки. Грузный с обвисшими щеками и подбородком, недавно отметивший свой полувековой юбилей, он казался старше лет на десять. Дополняла образ пару месяцев назад появившаяся одышка и мешки под глазами, скрываемые им под очками с тонированными стеклами.

Главным врачом частной клиники со странным названием «Исида» Рощин стал год назад совершенно случайно. В баре, где он проводил почти каждый свой вечер, к нему подсел мрачного вида лысый человек, угостивший его пивом и предложивший высокооплачиваемую работу. В минуты трезвости, что, прямо скажем, бывало нечасто, Иван Андреевич вполне себе мыслил адекватно, а по сему понимал, что такое предложение поступает не просто так. Однако, взвесив все «за» и «против», он его принял, ухватившись скорее не за деньги, а за возможность оказаться в центре хоть каких-нибудь событий.

Тяжело пережив развод с женщиной, прожившей с ним в браке двадцать лет, а потом и потерю работы в одном из ведущих научных институтов столицы, Рощин всерьез поставил перед собой цель завязать с алкоголем, а для этого, как он считал, нужно настоящее дело, и предложение того мужика в баре показалось ему подходящим.

В течение всего года он честно пытался побороть порочную привычку, однако надолго его не хватало, да и работа не требовала особых усилий, и Иван Андреевич махнул рукой, продолжая сваливаться в непотребное состояние и теряя последние признаки нормальной личности.

Чем занималась клиника, он не слишком интересовался, но догадывался, что в ее стенах происходит что-то странное. Застать его в твердом уме можно было только с утра. Тогда и приносили на подпись документы, среди которых он видел истории болезни пациентов, чудесным образом исцелившихся от тяжелейших недугов. Впрочем, ничего плохого Иван Андреевич в этом не находил, и со спокойной совестью к обеду удалялся в «свой мир».

Протерев далеко не свежим носовым платком мутный стакан, Рощин с вожделением наблюдал, как его наполняет бесцветная жидкость с характерным запахом, который он по странности не любил.

– Иван Андреевич! Вы бы повременили с этим, – сказал вошедший в кабинет высокий худощавый мужчина в белом медицинском халате, – еще только девять часов.

Рощин покосился на своего заместителя Халидова, по сути, всем здесь и заправлявшего. К роли номинального руководителя он привык, и даже радовался, что его не загружают проблемами клиники. К Халидову Иван Андреевич относился с осторожностью и даже с опаской. Человек с таким мрачным, как из преисподней, взглядом не сулил ничего хорошего, и он даже не помышлял задавать вопросы, и уж тем более перечить этому жуткому существу.

– А, это Вы, Рашид Алимович? – смутился Рощин и убрал пустую бутылку в ящик стола.

Халидов подошел к нему, положив на стол стопку бумаг, и спокойно произнес:

– Это надо подписать. Я зайду через десять минут.

Главврач хотел ответить, что все сделает, но вместо этого промычал что-то вроде «угу», стараясь не встречаться с ним взглядом.

****

– Зайди! – Халидов положил трубку и, достав из кармана платок, протер им очки.

Он приблизился к окну и стал наблюдать за кошкой, крадущейся за воробьем по кромке тротуара. То ли кошка оказалась неопытной, то ли воробей шустрый, но ее последний рывок спугнул птицу еще до того, как хищник до нее добрался.

– Можно, Рашид Алимович?

В двери стоял молодой мужчина с коротко остриженной головой и широкими скулами, держа в руке папку-скоросшиватель.

– Да! Садись!

Халидов подошел к столу и сел в высокое кожаное кресло.

– Как продвигаются переговоры с родственниками? – спросил он.

Мужчина раскрыл папку.

– Вот, Ампиловы думают, а Кузнецов готов подписать контракт. Еще три человека, но я пока не успел встретиться. У них все время отговорки.

Замерев в одной позе, Халидов, казалось, не слушает, однако это было не так. Оттянув шарик настольного сувенира, он отпустил его и наблюдал, как отскакивают крайние шары, пока движение не сошло на нет. После этого он взял с края стола лист и пододвинул его к мужчине.

– Возьми, Ринат! Это дополнительный список. Постарайся отработать до конца недели! Если нужно, возьми Силаева и Лаврова!

Когда тот, забрав список, удалился, Халидов извлек из кармана халата телефон и набрал номер.

– Это я, – сказал он, подходя к окну, – Мы отстаем, но, я думаю, решим все вопросы.

Рашид Алимович слушал собеседника на том конце, и мускулы его ходили ходуном. Стиснув зубы, он смотрел на затянутое свинцовыми тучами небо.

– Я понимаю. Я найду людей. Дайте еще время! – односложно отвечал он.

После разговора Халидов бросил телефон на стол и взял с полки пачку сигарет. Достав одну из них, он втянул носом запах табака и, выдохнув, засунул сигарету обратно, после чего взял трубку внутренней связи.

– Рощин ушел?

Секретарь Людмила Павловна всегда находилась на месте с утра до вечера, понимая, что с уходом главного врача работа не прекращается.

– Да, Рашид Алимович! Еще в обед.

– Занесите мне документы, которые он оставил!

Халидов знал, что тот не напьется, пока не подпишет все, что ему принесли, потому как понимал, что в противном случае замену ему найдут мгновенно. Несмотря на запойность бедолаги, Халидов ценил эту несвойственную алкоголику щепетильность Рощина и снисходительно относился к его слабости.

Пробежав глазами, занесенные документы, он снова позвонил секретарю, попросив приготовить машину. В пристройке напротив его кабинета в окнах горел свет. С недавних пор там размещалось стационарное отделение, и на сегодняшний день в нем проходили лечение пятеро пациентов. Пустовавшие места в палатах ждали очередной группы больных, однако ехать лечиться к ним соглашались не все, в связи с чем приходилось по ходу дела менять приемы и методы убеждения. Да и персонала не хватало, как это часто бывает.

Халидов на несколько секунд задержался в коридоре, прислушиваясь к звукам, доносящимся из подвала. Вроде бы сегодня не предполагалось перемещений, подумал он и направился к лестнице, стараясь не шуметь. Остановившись у лестницы, он замер, заметив пробивающийся свет и движение тени. Вскоре в открывшейся двери появился силуэт человека, в котором он узнал недавно принятого на работу охранника. Натолкнувшись на Халидова, тот вздрогнул.

– Добрый вечер! – растерянно пробормотал охранник.

– Добрый, – ответил он, – что ты тут делаешь?

Вытянувшись, парень, не моргнув глазом, сообщил, что его послали проверить подвал, и Халидов не нашел повода для того, чтобы усомниться в его искренности, но на всякий случай поинтересовался:

– Как твоя фамилия?

– Дорохов Сергей.

Развернувшись, Халидов зашагал по коридору в сторону выхода. У ворот с запущенным двигателем стояла черная «BMW». Его помощник и по совместительству личный охранник Амин, выйдя из машины, открыл заднюю дверь.

– Есть новости, – сказал Амин, когда Халидов оказался в салоне, – выйди, покури! – обратился он к водителю.

Когда за тем захлопнулась дверь, он продолжил:

– Поступили две заявки вне очереди.

– Когда?

– Через неделю.

Халидов выругался.

– Они что, совсем там офонарели? – прошипел он, – Набрали идиотов!

Помолчав немного, уже спокойнее он спросил:

– Что с прототипами?

Амин достал карманный блокнот.

– Одного мы взяли под контроль, а второго нет в городе. В командировке. Надо ждать.

– Понятно. Значит так, отправьте сообщение! Пусть изменят условия!

Он поморщился, как от зубной боли.

– Не могли нулевых клонов отправить? – адресовал он вопрос куда-то в пространство.

– Когда я был там, видел, что набирали в основном дублей. Так безопасней, – поделился опытом помощник.

– Ладно, поехали!

Глядя на широкую спину помощника в кожаной куртке и его короткостриженный затылок, Халидов думал о том, как ему не хочется домой. Открыв дверь, и заглянув внутрь, Амин передал ему ключи и остался на лестничной площадке.

– Завтра в восемь, – сказал Халидов, и тот, кивнув, побежал по ступеням вниз.

В полумраке он разглядел сидящую с ногами в кресле жену. Не включая свет, он снял пальто и прошел в свой кабинет. Через минуту он вернулся и щелкнул выключателем. Светлана зажмурилась и прикрыла глаза рукой. На столике Халидов заметил почти пустую бутылку вина и бокал со следами губной помады.

– Это что?

Он вытянул перед собой руку с листками бумаги, найденными на столе в кабинете.

– Ты что, читать разучился? – усмехнулась женщина, – Это заявление на развод. Как видишь, я его уже подписала.

Халидов посмотрел на пьяную жену с потеками туши под опухшими глазами и ухмыльнулся. Он ненавидел эти минуты, когда приходилось успокаивать ее, играть в заботливого мужа. Приблизившись к ней, Халидов заметил, как Светлана шарахнулась, вжавшись в кресло, однако он лишь взял бутылку и покрутил в руке.

– Хорошее вино, – сказал он, понюхав горлышко.

– Не подходи ко мне, пожалуйста! – заскулила Светлана.

Рашид Алимович положил бланк заявления на столик, придавив его бутылкой, и заглянул в полные ужаса глаза женщины.

– Возьми еще вина и выпей! Может, завтра забудешь свой бред!

Он покинул гостиную, вернувшись к себе в кабинет.

Глава 3

– Слава, зайди в пятнадцатую палату! Там Васюковой надо цитофлавин поставить.

Лидия Алексеевна Баранова работала старшей медицинской сестрой неврологического отделения двадцать пятой городской больницы уже семь лет и перевидала на своем веку немало интернов: и ленивых, и бесполезных, и блатных, но попадались и толковые трудолюбивые ребята, из которых получатся отличные врачи. Слава Коваленко был из таких.

Невысокий улыбчивый парень с торчащими вихрами, он делал все, что поручали со свойственной ему легкостью и юмором, не чураясь даже самой грязной работы. К пациентам Слава относился с теплотой и заботой, и те отвечали ему тем же.

– Хорошо, Лидия Алексеевна.

Он по дороге заглянул еще в две палаты, и, убедившись, что все на месте и в основном в лежачем положении, нарочито важно прошествовал к пятнадцатой.

– Как самочувствие, Клавдия Петровна? – обратился он к старушке на крайней койке.

Слава взял из угла стойку для капельницы и подкатил к ней.

– Да что-то голова сегодня какая-то чужая. Перед глазами туман.

Спохватившись, он сходил в процедурную, вернувшись с наполненным желтой жидкостью пакетом.

– Сейчас легче станет, Клавдия Петровна, – пообещал он, доставая из стерильной упаковки иглу, – поработайте кулаком!

– Такой молоденький, а уже уколы в вену ставишь так хорошо, не больно совсем, – проговорила старушка, разглядывая его «соломенные» волосы.

Слава театрально нахмурился.

– Да какой же молоденький. Двадцать два годика уже дяденьке.

Он аккуратно ввел в вену иглу и отрегулировал клапан.

– Все! Лежим и получаем удовольствие! Если что-то не так, кричим, что есть мочи!

Клавдия Петровна махнула рукой.

– Да что может случиться? Все нормально. Иди по своим делам!

– Я буду заглядывать.

В кармане завибрировал телефон, и он поспешил выйти из палаты, убедившись, что лекарство капает с нужным интервалом.

– Да, мам, слушаю, – поднес он к уху трубку.

Вячеслав чувствовал себя неловко, когда мама, а по совместительству начмед больницы, излишне опекала его, и взял за правило не пересекаться с ней на территории учреждения. Отойдя в конец коридора, он старался говорить в полголоса.

– Мам, ты меня, что ж теперь до пенсии кормить будешь?

Получив порцию родительских аргументов, Вячеслав сдался.

– Ладно. Сейчас зайду.

Висевшие на стене часы показывали обеденное время. Подойдя на пост, он бодро доложил, приложив руку к колпаку:

– Товарищ командир, Ваше приказанье выполнено.

– Славик, хватит паясничать!

Заполняя журнал, медсестра даже не подняла на него взгляд.

– Лидия Алексеевна! Меня более главный начальник вызывает. Разрешите убыть!

Обреченно и одновременно с улыбкой посмотрев на него, она сказала:

– Тебе бы в цирке работать. Ладно, иди уже! Вот. Матери передай заявку на лекарства!

Она подала ему листок со списком препаратов.

Ирина Васильевна достала из микроволновки тушеную картошку с мясом, из пакетов вынула вареные яйца, хлеб и огурцы.

– Бери ложку! – приказала она, и Слава понял, что проголодался.

Пока он чистил яйцо, она нарезала огурец на крупные брусочки.

– Какие у тебя планы на вечер? – спросила она.

Он по-собачьи преданно заглянул ей в глаза и повилял воображаемым хвостом.

– Можно я сегодня в клуб пойду?

– Я вот все думаю, в кого ты такой?

– Какой?

– А вот это что было?

Ирина Васильевна повторила его жест, поерзав на стуле.

– Аа! Так это я еще серьезный.

Слава откусил пол-яйца и насыпал щепотку соли прямо в рот.

– С Наташей пойдешь? – спросила мать.

– Угу, – кивнул он.

– В котором часу придешь?

Продолжая жевать, он развел руки и выпучил глаза, мол, услышал самый не уместный вопрос, какой только может быть.

В семнадцать тридцать он уже набирал номер Наташи.

– Привет! У нас все по плану сегодня?

На том конце ответили не сразу.

– Я даже не знаю, – растягивая слова, сказала она.

– Как это не знаешь? Труба зовет! Там сегодня крутая группа будет выступать. Чего-нибудь возьмем для настроения. Все как ты любишь.

Он не давал ей даже вставить слово.

– Ладно. Все равно уговоришь, – согласилась она.

Он тихо выдохнул и официальным тоном произнес:

– Мадам желает пешком или на метро?

– Мадемуазель, вообще-то.

Он шлепнул себя по лбу.

– Точно! Думаю, что же я несу? Короче, Наташ! Через полчаса к тебе зайду, – протараторил Вячеслав, не оставляя ей шанса передумать.

– Давай!

Он выбрал клуб подешевле, но по слухам, совсем не отстойный. Заведение разместилось в подвале какого-то административного здания недалеко от Павелецкого вокзала. Окинув их взглядом, стоявший на входе крепкий парень кивнул и отодвинулся. Внутри гремела ритмичная музыка, по глазам били прожекторы и пучки лазера. Протискиваясь через танцующую толпу, Вячеслав увидел знакомые лица.

– Смотри, Костян и Палыч! – крикнул он девушке и потянул ее за собой.

Заскочив на ступеньку, Слава помог подняться и ей.

– О! Привет! – юноша с фигурно выбритой головой выставил ладонь.

Второй с собранными в хвост волосами просто поднял в приветствии руку.

– Наташ, знакомься! Это Костик, а это Палыч.

– Давайте к нам! – перекрикивая музыку, предложил Костик.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что все столики заняты, она присела на край дивана.

– Я сейчас, – сказал Слава и удалился в сторону барной стойки.

– Как дела? – поинтересовался Костик.

Наташа отмахнулась.

– Пойдет.

– Учишься, работаешь?

– Медуниверситет. Четвертый курс, – прокричала она.

На сцене появились несколько косматых парней с гитарами. Объявили название какой-то неизвестной группы, что-то вроде «Калита» или «Школота». По ушам ударили барабаны и басы.

– Держи!

Вернулся Слава и принес мартини. Алкоголь добавил смысла в происходящее вокруг сверкающее шумное многоголосье. Они танцевали, выпивали, снова танцевали. В общем, повеселились на славу, засобиравшись еще до полуночи. Парни предлагали поехать в другой клуб, но Вячеславу нужно было завтра на работу, а Наталье – на учебу. Попрощавшись, они вышли на улицу. Вдохнув прохладный ночной воздух, Слава по сетевому приложению вызвал такси.

Отправив девушку домой, он решил прогуляться, хотя настоящей причиной его пешего демарша являлось желание сэкономить. На стипендию интерна сильно не пошикуешь, к тому же он сегодня изрядно потратился. Не из-за того, что хотел выпендриться перед девчонкой, а, скорее, потому что не мог без веселья. Когда-то он вычитал, что жить надо успевать, пока еще не состарился, и при возможности позволял себе маленькие приключения.

Со временем Вячеслав вошел во вкус и удивлялся людям, предпочитавшим проводить вечера дома на диване. Это же непродуктивно, говорил он, убеждая друзей сорваться в очередную авантюру. Только вот не всегда хватало средств на реализацию его планов, да единомышленников становилось все меньше.

А еще Слава никак не мог понять, почему он, работая не покладая рук, не может многого себе позволить. А другие, например, его знакомые и приятели, прожигая жизнь по клубам и заграничным поездкам, имеют почти все. Их заслугой является лишь то, что родились в богатых семьях. Между тем, такие вопросы приходили ему на ум не настолько часто, чтобы отравлять жизнь. Большую часть времени юноша думал, как провести очередной вечер с максимальными впечатлениями.

Во втором часу ночи Вячеслав дотопал до своего квартала, уже успев два раза успокоить мать, что он уже на подходе. Из стоявшего на обочине седана вышли двое мужчин и пошли ему на перерез. В какой-то момент из-за ограждения он потерял их из виду, но потом увидел снова, однако только одного. Предположив, что люди идут по своим делам, не имея к нему никакого отношения, юноша продолжал движение, хотя все чаще оглядываясь назад.

Как ни старался он не терять из поля зрения парня, вырос он перед ним все-таки неожиданно.

– Эй, приятель! Закурить есть?

Без выдумки как-то, банально, подумал Слава, уже не сомневаясь, что до него решили «докопаться». Машинально он стал оценивать расстояние до подъезда, рассчитывая отпихнуть хулигана и юркнуть в дверь. Ощупав карман, юноша убедился, что ключ от домофона находится там. Однако реализовать задуманное не успел, получив чем-то тяжелым удар по голове.

Из-за соседнего дома выехала машина скорой помощи, озаряя улицу синим спецсигналом. Приблизившись к лежавшему на земле Вячеславу, она остановилась. Из салона выскочили двое в медицинских масках и форменных куртках. Действуя четко и слаженно, они приподняли парня, положили на носилки с каталкой. Загрузив его в машину, оба ловко запрыгнули внутрь, и, взревев мотором, автомобиль умчался прочь.

– Приедем, номера поменяй! – сказал один из мужчин, обращаясь к водителю, – Могли видеть.

Тот угрюмо кивнул, выруливая на пустынный проспект.

– Он в себя приходит! – сообщил третий.

– Вколи ему что-нибудь!

Достав ампулу, мужчина набрал шприц и ввел Вячеславу двойную дозу «элзепама». Остаток пути ехали, молча глядя в окна. Перед железными воротами машина остановилась, выключив маячки и поморгав фарами. Створки медленно отворились внутрь, и автомобиль, заехав во двор, встал у приемного покоя. Не сговариваясь, мужчины в масках выкатили носилки и положили тело на корпусную каталку.

– Звони Амину! – приказал тот, что повыше ростом.

Через полчаса к больнице подкатил черный джип и, аналогично «поморгав» охране, въехал в открывшиеся ворота. На асфальтированную площадку спустились ноги в лакированных туфлях, а затем и само тело со стриженным затылком. Взглянув на стоявшие у красно-белого микроавтобуса с крестом пустые носилки, Амин, обходя лужи, пошел к приемному покою. Каталка с бесчувственным Коваленко стояла в коридоре. Тут же на кушетке сидел один из тех, кто привез его на «скорой».