скачать книгу бесплатно
– Пнятна.
Минута молчания.
– Маааам, маааааааааам!
– Что?!
– Юмпла еще не пришла?!
Лахджа вышла в прихожую и демонстративно распахнула дверь.
– Нет, еще не… ой, здравствуйте!
Стоящий на пороге крупный, полный мужчина в испуге отшатнулся, но тут же взял себя в руки и спокойно сказал:
– Вы, должно быть, моя невестка… с Добрым Днем.
– Ааа, дядя Жробис! – обрадовалась Лахджа. – Майно, к тебе дядя приехал!
Жробис и Майно Дегатти радостно обнялись. Лахджа впервые видела этого мужнина родственника и теперь с любопытством их сравнивала. Да, семейное сходство налицо, только Жробис раза в два шире, с редкими волосами и носом-картошкой.
Но если Майно однажды разожрется и начнет лысеть, будет точная копия… о Древнейший, только не это.
Лахджа уже знала, что дядя Жробис – адепт Арбораза и большой домосед. Свою усадьбу он покидает редко, поскольку адепты Арбораза за пределами своих владений практически не способны колдовать. Вот у себя дома он почти всесилен. А здесь… просто добродушный толстяк.
Неудивительно, что в Валестру он выбирается в лучшем случае раз в пару лет.
– Майно, дорогой мой племянник! – наконец разомкнул объятия дядя Жробис. – Поздравляю тебя с твоим великолепным достижением… приобретением… женитьбой!..
Лахджа, которая за сегодня уже наслушалась этой кирни, закатила глаза за его спиной.
– Сделать своим фамиллиаром высшего демона!.. – воскликнул Жробис, похлопывая племянника по плечу. – Ох!.. да я даже и не слышал ранее о таком! Не знаю, правда, как на это отреагировал бы Гурим, учитывая прочее… ну ты сам понимаешь. Но все равно!.. Я думаю, это заслуживает второй степени, ты так не считаешь? Сейчас у нас двадцать третий год… утром начнется двадцать четвертый… у тебя еще четыре года, чтобы дописать монографию… ты ведь ее пишешь?.. сразу пришли мне на рецензию, как только закончишь!..
– Я еще не начал, – отвел взгляд Майно.
– Ты разочаровываешь меня, племянник. Мог бы и начать. Что ты делал эти два года?
– Жил!
– Ох… ну… да, ты ж женился, – наконец повернулся к Лахдже дядя Жробис. – Да… пожалуй. Я тебя понимаю. Дело молодое, шуры-муры, сюси-пуси…
Лахджа принюхалась. Похоже, по дороге дядя уже где-то поддал. Но смотрел он на нее добродушно и с искренней симпатией.
– Ну что же, пройдемте к столу! – потер он руки, снимая тяжелую беличью шубу.
Лахджа только теперь обратила на нее внимание и вытаращила глаза. Нет, на Земле в Рождество это было бы уместно, особенно в северных странах. Но Добрый День отмечается летом… на границе лета и осени, но все равно обычно очень тепло.
– Дядя… – удивился и Майно. – А… тебе это подарили, что ли?
– Нет, мой дорогой племянник, – немного снисходительно сказал дядя, идя на запах жаркого. – Не ты один способен на незаурядные достижения. Моя грамадевата, мое жертвенное древо, служит домом для сотен белок. Целые поколения живут и умирают в кроне грамадеваты Дегатти.
– О боже, – начала понимать Лахджа.
– Нет, я не убивал ни одной из них, – строго посмотрел на нее дядя Жробис. – Я бы никогда не тронул их и пальцем. Но после естественной смерти они отдавали мне свои шкурки. Они кормились с моего дерева и жили на нем. И теперь эта шуба – часть грамадеваты. Пока я в ней, я хоть и умеренно, но могу колдовать, а еще защищен от чужих злых чар. А еще зимой она греет, а летом освежает, так что мне не бывает ни холодно, ни жарко.
– Это же превосходно, дядюшка! – восхитился Майно.
– Ну не так превосходно, как твое достижение, – махнул рукой Жробис, садясь за стол. – Так что же, что тебе дало заведение такого необычного фамиллиара?
И Дегатти начал обстоятельно рассказывать. Сразу было видно, что с дядей у него отношения хорошие, и от него он ничего не скрывает.
– …Сначала были проблемы со скверной, – говорил Майно. – Я тогда даже болел… не сильно, но часто.
– Это были скверные дни, – проворчал Снежок, усаживаясь к Жробису на колени. – Что там у тебя, сыр?..
– Потом мы как-то справились с этим. Она научилась… фильтровать свою силу. И энергообмен перестал приносить мне вред. Теперь я понемногу могу использовать демоническую силу, однако Лахджа не питается душами, так что это имеет скорее теоретическую ценность.
– Ну все равно. А что еще?
– Значительное замедление старения, конечно. Сейчас я почти не прилагаю к этому усилий. Ускоренное восполнение маны. И… и ребенок.
– Привет, – сказала Астрид, выползая из-под стола.
Рассмотрев маленького демоненка, дядя Жробис расхохотался. О существовании Астрид он знал, конечно, но увидел воочию впервые. Поглядев на ее крылышки и гибкий хвостик, толстяк цокнул языком и сказал:
– Да уж, Гурим бы обомлел от восторга.
– Он бы сказал, что это я тоже ему назло, – пробурчал Майно.
– Ну не знаю, не знаю…
– Ты не Юмпла, – констатировала очевидное Астрид.
– Нет, девочка, я не Юмпла, я твой великий дядя, – пробасил Жробис. – Но подарок я тебе принес.
– Дай!
– В первом полуночном часу.
– Астрид, надо говорить «дай, пожалуйста», – напомнила мама. – «Пожалуйста».
– И он даст?
– Нет, но ты будешь вежливой.
– Вежливость бесполезна! – топнула ножкой Астрид.
– Ты получишь подарок в полуночном часу, – сказал Жробис. – А пока… на вот тебе шоколадку. Демонята едят шоколад? Или вам мила только плоть человеческая? Шучу, шучу!..
Шоколадку Астрид взяла, но вопрос заставил ее задуматься.
– Мам, что такое плоть челоэческая? – спросила она, откусывая кусок.
– Это мясо, из которого сделаны люди, – ответила Лахджа, помогая еноту накрывать на стол.
– Люди сделаны из мяса?.. – очень тихо переспросила Астрид.
– Мы тоже сделаны из мяса. Но оно у нас невкусное.
Астрид плюхнулась на пол и схватилась за голову. Ее мир только что перевернулся.
Если люди сделаны из мяса…
– Это безумие… – пробормотала Астрид. – Почему тогда людей не кушают?!
– Вообще-то, кушают…
– Лахджа! – повысил голос Дегатти.
– Ну их едят только всякие выродки и гоблины, – поспешила объяснить демоница. – Ты же не гоблин?
– Н-нет?.. – усомнилась девочка.
– Ты не гоблин, Астрид.
Так в жизни Астрид появилось немного больше определенности. Теперь она точно знает, что она не гоблин.
Девочка машинально доела шоколадку и шмыгнула носом. Ладно, этот подарок был вкусным, но маленьким. Надо полагать, дядя подарит что-нибудь еще.
Иначе зачем он вообще пришел?
– Кстати, Астрид, прояви вежливость, – вдруг сказал папа. – Дядя угостил тебя шоколадкой. Угости его тоже чем-нибудь.
– Мы ее учим эмпатии, – вполголоса пояснила Лахджа. – Или хотя бы ее имитации.
– Это правильно, – согласился Жробис.
Астрид немного озадаченно ушла в детскую и вернулась с шоколадкой… последней. Все остальные она съела вчера, оставив только самую любимую, которую приберегала на особый случай.
Отдавать ее было жалко. К тому же Астрид не понимала, в чем смысл этого ритуала. Если она получит шоколадку и отдаст шоколадку… у нее же ничего не прибавится! И у дяди Жробиса не прибавится!
В чем смысл?!
– А можно я угощу не шоколадкой? – попросила она. – А то как-то тупо. И у меня осталась только одна шоколадка, моя любимая. А дядя подарил мне не особо любимую. Получается, он мне подарил не особо любимую, а вынудил отдать любимую?!
– Какие сложные рассуждения для такой маленькой девочки! – восхитился Жробис.
– Она демон и наполовину гхьетшедарий, – пояснил его племянник. – Для них раннее развитие нормально.
– Я не дам себя обмануть, – сурово посмотрела на дядю Астрид. – Угощаю тебя этим огурцом.
– Такая маленькая, а уже демон, – покачал головой Жробис, но подлил себе виски и закусил огурцом.
Сразу после этого в дверь снова постучали. На этот раз явилась сухопарая пожилая женщина – очень эффектная для своего возраста, в черном платье, сережках-черепах и с колокольчиком на шляпе. В отличие от дяди Жробиса, с тетей Маврозией Лахджа уже была знакома – та жила в Валестре и иногда заглядывала навестить племяша.
К Лахдже и Астрид она поначалу относилась настороженно, но потом успокоилась. Тетя Маврозия – из института Нигилиум, факультет классической некромантии, а они хотя и мало соприкасаются с демонами, но в целом к общению с нечистью им не привыкать. Она прямо сейчас приехала в карете, которую тащили лошади-призраки… или ревенанты… Лахджа не знала, как называются эти мерцающие твари. Она прекрасно видела их ауры и примерно понимала, как их создали, но официального названия не знала.
Она надеялась, что с появлением тети застольный разговор переключится на что-то другое, но он продолжал вертеться вокруг нее и их отношений с мужем. Лахдже это уже обрыдло.
Остается надеяться, что смертные со временем все-таки привыкнут, что светлейшее светило из Паргорона осветило их темное существование. А то она даже из дома выходит редко, потому что как ни выйдет, так на нее глазеют и судачат.
Ой, это фамиллиар Дегатти!.. Ой, это его жена!.. Жена-фамиллиар?.. фу, какой ужас. Это законно вообще?
– Фархеррим, вначыт, – сказал дядя Жробис, набив рот селедкой с картошкой. – Я таких вообще не знаю.
– Да мы новенькие, – в очередной раз объяснила Лахджа. – Нас из смертных наделали.
– Ты из Легационита, что ли?
– Нет, я… неважно, издалека.
– Из-за Кромки?
– Ну да.
В пятом закатном часу прибыл наконец и приглашенный Вератор. У Майно на пальце задрожал перстень, Вератор спросил, уместно ли его присутствие, и получив согласие, самопризвался. Лахджу немного напрягало, что дружбомаг в любой момент может просто возникнуть из воздуха, но пока что тот не злоупотреблял своим правом.
По бокалам разлили вино. В стенном дальнозеркале появился Локателли с его обычным добродневным обращением. Слушали вполуха – речи председателя давно стали традиционным сопровождением праздничного застолья.
Вератор его слегка передразнивал и веселил Астрид. Жестикулируя вилкой с кусочком картошки, он вещал:
– Этот год был очень тяжелым! И все благодаря мне! Великолепному, неподражаемому мне! Бессменному руководителю Мистерии! Смотрите, какая у меня борода! Сколько волшебных тайн и чудес в ней сокрыто!
Жробис аж хрюкал, колотя кулаком по столу. Маврозия сухо посмеивалась. Астрид заливалась от хохота. Дегатти тоже усмехнулся и спросил:
– Вератор, а почему ты не ректор Субрегуля?
– Потому же, почему и Жюдаф, – весело ответил дружбомаг. – Мы заняты более важными делами.
– А-а-а…
– Потому же и Сарразен до сих пор не ректор Униониса, – ухмыльнулся Вератор. – Не думаю, что он вообще этого хотел бы.
– У-у-у…
Сразу после новогодней речи официально началась добродневная ночь, и стали распаковывать подарки. Лахдже подумалось, что без рождественского дерева все-таки чего-то не хватает, чувствуется какая-то незавершенность. Но остальные ее не замечали, а значит, только у нее такие переживания.
– …Распаковывайте эти подарки с мыслями обо мне! – продолжал пародировать председателя Вератор. – Думайте обо мне, пока ими наслаждаетесь! Все они – как бы от меня!
