скачать книгу бесплатно
Цепкие оковы силы
Розалинда Шторм
В решающий момент я была слаба и потеряла семью и свободу. Стала бесправной рабыней колдуна. Я не могу разорвать цепкие оковы его силы, лишь надеюсь на древнюю легенду о жрице, дающей особое оружие – любовь. Вторая книга из цикла "Гадальный салон". Каждая история – законченное произведение. Первая книга цикла "Наложница по собственному желанию". Содержит нецензурную брань.
Глава 1. Паулина
С тех пор как я впервые посетила это заведение, ничего не изменилось. В воздухе витали запахи дорогих сигар, похоти и власти. Пьяно с вызовом блестели глаза женщин, стыло на лицах мужчин высокомерное снисхождение. Менялись только прически, макияж, одежда, интерьер, название, но суть, дух места – нет. Ничего не менялось вот уже пять десятилетий, застыло во времени. Точно так же как я.
– Добро пожаловать, – бармен склонил голову в поклоне, тепло улыбнулся. Совсем не так, как делали здешние завсегдатаи, те лишь скалили зубы. – Рад вновь вас видеть, Паулина.
Да-да, последние пять лет меня звали именно так. Паулина. Дурацкое имя, но Хозяин любил дурацкие имена. А вернее, ему нравилось мое негодование.
– Здравствуй, Серж. – Улыбнулась в ответ. Поощрила. Легкая улыбка-награда всегда удавалась мне на отлично.
Интересно, за какие прегрешения он оказался за барной стойкой клуба колдунов? Хотя, нет, неинтересно. Все как всегда, все как у всех. Плата за удачу, здоровье, деньги, жизнь. Список можно продолжать бесконечно.
Сережа мальчик симпатичный, правильный и добрый. Одно плохо, любит меня. Сильно любит и ничего с собой поделать не может. Мне бы забыть дорогу сюда, да не могу, только здесь я настоящая. Вот и издеваюсь над мальчишкой. Не хочу, но мучаю. А Хозяин чует таких за версту, как еще не наказал. Хотя, что это я, играть чужими судьбами, экспериментировать он любит даже больше, чем убивать.
– Что вы желаете? Как обычно или…
Милый-милый Сережа. Наверное, мне даже будет не хватать тебя, твоей улыбки, ясных глаз, тепла… Неделю или две, потом привыкну, забуду.
Как и всегда.
– Или, Серж, или. Я доверяю твоему вкусу.
Он вспыхнул, уши и щеки покраснели. Стоит, жонглирует бутылками, смешивая мне коктейль. Мальчишка. Ну и ладно. Пусть. Пусть порадуется.
Напоследок…
Жизнь в клубе на мгновение замерла, хотя какая жизнь может быть в капле янтаря. Воздух сгустился, потяжелел, пропитался болью и смертью. Я резко выпрямилась, сжала зубы, чтобы не слетело с губ и звука, с трудом заставила себя сидеть ровно и не дергаться.
Зря я вспомнила про Хозяина, зря. Чуяла, но не смогла себя одернуть, накликала беду, накаркала. Бедный мальчик Сережа. Мне жаль. Правда.
– Дорогая.
Этот голос я не забуду никогда. Узнаю из миллиона похожих. Во сне, в бреду, в смертной агонии, по ту сторону жизни. Вкрадчивый, проникновенный, тихий. Он обещает многое, но ничего не дает, только забирает, что дорого.
Чужие пальцы коснулись открытой шеи. Прохладные, я знала, что прохладные, но все равно ощущала жар раскаленного железа. Каждый раз, как в тот первый. Пальцы рисовали невидимые линии, проникли под тонкую тесьму бретельки, обласкали кожу и, наконец, дотронулись до уродливого тавра на лопатке. Его тавра.
Многие сгорали от страсти только от одного прикосновения этих рук, знаю, видела. Я же умирала от фантомной боли. Секунды превращались в года. Года в бесконечность. Хуже прикосновений Хозяина только его поцелуи. Но поцелуи он решил оставить на потом. Пока было достаточно и пальцев.
Наказать за то, что посмела без разрешения греться чужим теплом.
– Дорогая, как ты вовремя. Я как раз думал о тебе.
Лучше молчать. Ни звука, заговоришь, когда Хозяин разрешит. Иначе станет только хуже.
– Знаешь, сегодня ты выглядишь по-особому прелестно. Это платье тебе к лицу.
Еще бы, ведь это платье купил он, как и многие другие. Да что я лгу! Купил всю мою одежду начиная от чулок, заканчивая шляпками.
Чужие пальцы дотронулись до щеки, коснулись уха.
– Повернись, дорогая, я устал говорить с твоей спиной.
Я повернулась прямо на стуле, глаза опустила в пол.
– Встань. Погляди на меня, – приказал Хозяин.
Подчинилась, пряча дрожащие руки за спину. Подняла голову, одновременно желая увидеть его лицо и больше никогда не встречаться с ним взглядом. Вынимающим душу взглядом Хозяина.
– Любуешься, – он не спрашивал, утверждал. – Любуйся, разрешаю.
Его сложно назвать красивым: острый подбородок, узкие губы, с горбинкой нос. Блеклые голубые глаза смотрят прямо, черные с проседью волосы гладко зачесаны назад. На вид ему не дашь и сорока, но я знаю, он гораздо старше. Опытнее, сильнее.
Иногда он казался мне особенно уродливым, особенно когда растягивал губы в подобие улыбки, приподнимал правую бровь, вот как сейчас. Хотелось отвести взгляд, чтобы только не видеть эту пародию на человеческие эмоции, но я не могла. Ледышки, по недоразумению названные глазами, не позволяли. Держали крепко.
– Знаешь, дорогая, давно мы развлекались.
Его улыбка стала еще шире, расстояние между нами еще меньше, власть льда еще больше. Когда я на каблуках, мы одного с ним роста, но Хозяин все равно нависал надо мной как гора. Гора-вулкан, покрытая снегом.
– Что скажешь? Говори.
Прямой приказ, не промолчать, а так хотелось откусить себе язык. Очистить болью разум, прогнать холод, обволакивающий с ног до головы. Ведь его развлечение – это всегда чьи-то страдания.
– Да, Хозяин, – проговорила едва слышно.
– Что ты сказала? Не слышу. Повтори.
Я сжала зубы, стиснула со всей силы кулаки.
– Повтори, Паулина.
Тавро на лопатке чуть заметно запульсировало, еще немного и я завою в голос от боли. Хозяин не любил ждать.
– Паулина.
Вдохнула сквозь сжатые зубы.
Немой вопрос в ледяных глазах и толика удовольствия. Ему нравилось раз за разом преодолевать мое сопротивление. Ломать меня. Особенно на публике, особенно сейчас, когда ему как никогда нужно было выглядеть сильным.
– Да, Хозяин. – Я ненавидела себя за эти слова. – Вы правы.
– Вот и отлично.
Сила, клубившаяся вокруг, ослабла. Нет, не ушла, затаилась на время, чтобы вновь сжать в тисках, когда потребуется. Хозяин отпустил мой взгляд, позволяя обессиленно рухнуть на стул. Но я не успела отдышаться, потому что началось представление, где он ведущий актер, и существовал лишь один зритель, ради которого все и затевалось.
Зазвонил телефон, прозвучал сигналом к началу. Колдуны-статисты подтянулись ближе, я слышала их приглушенный шепот, чуяла запах нетерпения. Ведьмы мерзко хихикали, как же раздражали их ужимки. Хозяин сделал вид, что внимательно слушает собеседника.
Он слушал и одновременно кидал на меня тяжелые взгляды, а потом резко оборвал разговор. Уселся на соседний стул и без стеснения положил руку на мое колено, прикрытое тончайшей паутиной чулка. Сжал до боли, срывая с губ короткий стон.
– Знаешь, Паулина, мне сказали, ты вела себя неподобающе. Ты плохая девочка, дорогая. А я так не люблю плохих девочек?
Я невольно дернулась. Не специально, так получилось, но Хозяину понравилось.
– Плохая девочка, – повторил он, в его голосе появилось злорадное веселье. – И, надеюсь, понимаешь, что плохих девочек нужно наказывать?
– Да, Хозяин.
Мои ответы были коротки, ни капли эмоций. Я глядела ровно перед собой, внешне безучастная будто кукла, а не живое существо. Внутри же все горело от ненависти. Я представляла, как рву когтями это холеное лицо, впиваюсь в шею, раздираю зубами внутренности, лакаю холодную кровь. Вижу, как жизнь покидает ненавистного колдуна. И молю всех богов, чтобы моя мечта исполнилась. Когда-нибудь.
– Я в замешательстве, дорогая, – он притворно вздохнул. Я знала, его лицо сейчас озадачено, словно я подкинула ему неразрешимую проблему. – Столько способов, столько возможностей. Что же выбрать?
Молчала, больше в сценарии не было моих реплик. Только он, только его слова.
– Возможно, порка?
Да, размышления вслух – это его конек. Сделать так, чтобы провинившийся умирал от страха задолго до самого наказания.
– А, может, медитации в подвале? Говорят, темнота хорошо прочищает мозги и дисциплинирует.
Безусловно, дисциплинирует, а еще сводит с ума. Холодная, безжалостная темнота, наполненная иной, потусторонней жизнью.
– Хм, помню, я находил занимательную книжицу. Опыты из нее могли бы дать интересные результаты, а ты, моя дорогая, весьма ценная зверюшка.
Я чуяла ярость Сержа. Пока еще сдерживаемая, она сочилась смолой, проникала в поры, кружила голову. Еще немного, и она обрушится на того, кто только этого и ждет.
Держись, мальчик. Держись, Сережа, не глупи. Это только игра. Игра, рассчитанная на тебя одного.
– Или обойдемся физическим трудом? – издевался Хозяин. – Знаешь, дорогуша, что-то разнежилась ты на бесплатных харчах, а должность служанки у Гробового все еще вакантна.
Естественно, вакантна, такого маньяка стоит поискать.
– Нет! Все не то.
Он замолчал, держа мхатовскую паузу. Тишина оглушала бы, если б не рваное дыхание Сержа.
Держись.
– Придумал! – Хозяин театрально взмахнул руками. – Господа, сегодня я проведу особый аукцион. Самый щедрый получит мою Паулину в свое распоряжение на целых три часа и будет делать с ней все, что пожелает. Все, что только пожелает!
Чудовище, подлое чудовище! Ты знал, как ударить ровно в цель.
– Отличная задумка? Вы согласны, господа? – Он оглядел колдунов. – И не говорите больше, что я вас обделяю.
– Да, Хозяин! Да, господин Юрьев! – Колдуны одобрительно гудели, хлопали друг друга по плечам, потирали руки, предвкушая представление.
И представление не заставило себя долго ждать.
– Но прежде, я покажу свой товар лицом.
Я невольно дернулась, почувствовав чужие пальцы, коснувшиеся волос. Хозяин медленно по одной вынул шпильки, волосы водопадом упали на плечи.
– Дорогая, надеюсь, ты не против? – спросил он.
Я была против, но разве ж это его интересовало. Конечно, нет.
Он чуть сжал мои плечи, не причиняя боль, только обозначая свое присутствие, но и этого было достаточно. На этот раз я не чувствовала жара, только холод. Казалось, его ладони забирали из моего тела последнее тепло. Кожа покрылась мурашками, кончики пальцев на руках и ногах закололо.
– Ты дрожишь, – он понизил голос до интимного шепота. – Не нужно. Поверь, дорогая.
Если закрыть глаза, прижать руки к ушам, чтобы не слышать возбужденного дыхания колдунов, не видеть их жадных взглядов, можно представить себя героиней чувственной сцены. Но я знала, Хозяин не позволит. Ведь игра должна идти по его правилам.
– Давай, покажем, какая ты у меня красивая.
Его пальцы нашли молнию на платье, и столь же медленно, издеваясь, он начал ее расстегивать. Затем стянул с плеч тонкие бретельки. Больше ничем не сдерживаемое, платье с легким шуршанием упало на пол.
На мне остались только кружевные трусики, чулки и туфли.
– Не нужно стесняться себя, дорогая, ты прекрасна.
Хозяин отошел подальше, вклинился в ряды колдунов, но смотреть не перестал. Я ощущала его взгляд каждой клеточкой своего обнаженного тела.
– Знаешь, а если сделать вот так, будет еще лучше.
Сила тонкой плетью метнулась ко мне, но не ударила, лишь самым кончиком огладила груди, заставляя соски сжаться. Я стиснула кулаки, только бы не сорвался с губ невольный стон удовольствия.
Хозяин знал, как унизить меня еще больше.
– Итак, господа, – он вновь подошел ко мне, обволакивая своим холодом. – Моя Паулина выполнит ваши сокровенные мечты. Любые. Единственное, вернутся она должна своими ногами. Мне, знаете ли, дорога ее шкурка.
Демонстрация не прошла зря, колдуны были возбуждены и азартны.
– Сто тысяч! – выкрикнул один. – Дам сто тысяч!
– Сто тысяч, – картинно поморщился Хозяин. – Не знал, господин Иванцев, что вы такой крохобор. Да за сто тысяч рублей я не продам и полумертвого человеческого ребенка.
– Евро, Хозяин, евро! – ревел старый боров Иванцев. Его лицо раскраснелось, с губ срывались капельки слюны, пальцы сжимались и разжимались, будто он уже мой временный владелец, будто вот-вот приступит к реализации своей самой сокровенной мечты.
Дрожь отвращения сотрясла мое тело, и это не осталось без внимания. Хозяин видел все и пользовался, как и всегда. Торги продолжались.
– Уже лучше, но кто даст больше? Или вы согласны, господа, чтобы моя милая Паулина ушла нынче с нашим дорогим Федором.
– Сто пятьдесят тысяч! – вопили из задних рядов.
– Двести!
– Триста тридцать плюс человеческая рабыня! – в игру вступила ведьма. Прекрасная, как сама жизнь, древняя, как само время.
