скачать книгу бесплатно
Скворцов ухмыльнулся.
– И чем он занимается в курсе?
– Приблизительно.
– Тогда, может, знаешь, кто папаша нашего бизнесмена?
– Не интересовался.
– Зря.
Я нахмурился. Что-то мне совсем не нравился его довольный тон.
– Тогда, может, просветишь? Ну, по старой дружбе.
Скворцов понимающе хохотнул.
– Просвещу, так уж и быть, порадую. Наш господин Реутов – сынуля небезызвестного в узких и не очень кругах товарища Удинцева.
Я против воли сглотнул.
– Фамилии…
– А, не обращай внимание на такую малость. Старик сыночку фамилию зажал, но деньгами и связями наделил. Понимаешь, в какой ты заднице?
Не дождавшись ответа, Скворцов продолжил.
– Из органов тебя попрут, будь уверен. Если не Реутов постарается, так сам Удинцев. Все управление в ежовых рукавицах держит. И я подпишу рапорт, не сомневайся. Не с горы бодаться со старым мегалодоном. Сожрет и не заметит.
– Ну, спасибо за честность, друг, – вызверился я.
– Всегда, пожалуйста. Ты пойми, Александр, для обычных людей выставят, как дело чести. Как же, ввели девочку в семью, а не уследили. Нехорошо. И полетели шапки. А ты, как ответственный, опекун и все такое, допустил, не проконтролировал. С несовершеннолетней девкой не справился, как такому можно доверить роту?
– Полегче, товарищ подполковник.
Скворцов только махнул рукой.
– Ты, кстати, отчет медиков читал? Фото видел? Что скажешь?
– Читал, видел. Все мутно.
– Правильно, мутнее некуда, – кивнул подполковник. – Но ты это дело не копай, Волков. Из кожи вылезешь, а не докажешь. Удинцев нужных людей, если не купит, так на испуг возьмет. Он это умеет. И будут все хором петь то, что ему надо. А тебе, в лучшем случае, место на нарах обеспечат. В лучшем. Кто тогда за твоей присмотрит?
– И зачем ты мне все это говоришь?
Церемониться больше смысла не было, а выкать тем более.
– За надом, Волков. За надом. Есть у меня один знакомец, за самые безнадежные дела берется и вытаскивает. Сто процентов. Нужен телефончик?
Скворцов порылся в портмоне и протянул мне черненый прямоугольник. Я машинально прочел: Максим Юрьев. Рука потянулась за визиткой сама собой.
– Зачем помогаешь? – спросил, обернувшись уже возле двери.
Подполковник поднял голову от бумаг и снова усмехнулся.
– Кто сказал, что это помощь, Волков. Скорее, наоборот. И совсем скоро ты в этом убедишься.
Вот умели же некоторые испоганить и без того испорченное настроение. Одной-единственной фразой. «Кто сказал, что это помощь, Волков». А я-то на секунду подумал, что Скворцов нормальный. Черта с два.
Выйдя за дверь, я снова прочел на визитке имя: Максим Юрьев. Нет, не знакомо. Перевернул прямоугольник и тут же ощутил непреодолимое желание засунуть его в глотку подполковнику. Чтобы поглубже, чтобы подавился. На обратной стороне визитки над номером телефона золотыми буквами было выведено: Волшебник.
Юмористы, твою мать!
Стиснул зубы, развернулся на каблуках, схватился за ручку. Вот сейчас я ему…
– Александр Кириллович, – откуда-то из-за спины раздался тонкий испуганный голосок. – Зверствуют проверяющие, да?
Махнул свободной рукой, не до разговоров. Все потом.
– Александр Кириллович… товарищ замкомроты, что с вами?
На запястье легла чужая рука. Сдержав первый порыв сбросить наглую конечность, повернулся на голос. Цветочек. Смотрит на меня, хлопает ресницами.
– Ты чего это себе позволяешь, стажер? – прорычал я.
– Я это… товарищ замкомроты, у вас такое сейчас лицо страшное, будто вы пошли убивать.
Ну и нахалка!
Не успел я высказать все, что думаю о глупых девчонках, непонятно зачем пришедших в полицию, цветочек освободила мою руку и чуть слышно прошептала:
– Все плохо, да?
На меня будто ведро холодной воды вылили. Огромные испуганные глаза, прикушенная губа, вопрос этот дурацкий – точь в точь Дашка.
Вот дурак, поддался гневу и пошел кулаками махать. А дочь? Кто поможет ей, если меня спеленают в собственном же отделении?
– Спасибо, стажер, – прохрипел я. – Выручила. Не забуду.
– Ну что вы, Александр Кириллович, – покраснела девчонка. – Я же ничего не сделала.
– Сделала, стажер, сделала. А теперь, иди отдыхай, нечего тебе там делать. Если спросят, скажешь, я велел.
– Ой, спасибочки, товарищ замкомроты! Да я, да за вас…
– Иди, стажер, иди.
Цветочек унеслась, шаркая большеватыми ей форменными ботинками, а я пошел в свой пока еще кабинет.
Дарья сидела за столом, высунув от усердия язык, вырисовывала на листе какую-то кракозябру. Что что, а рисование давалось ей тяжело. Увидев меня, с облегчением отложила карандаш.
– Сейчас рапорт напишу, и домой.
– Уже? – удивилась дочь. – А по моим подсчетам мне еще часов двадцать рисовать.
– Не ерничай, – осадил я. – Доерничалась уже.
Дашка вспыхнула, вскочила на ноги, взмахнула руками, как птица, но так ничего не сказала, сдержалась. Не то что я.
– Ну, прости, старика. Не хотел обидеть.
Я подошел ближе и обнял со спины. Дочь нервно вздохнула, развернулась в моих объятьях и обняла в ответ, спрятала лицо на груди.
– Пап, мне страшно.
– Все будет хорошо, малышка, – вот я и произнес те самые слова, что говорят взрослые, когда ничего хорошего впереди не видят. – Обещаю. Прорвемся.
– Прорвемся, – эхом повторила Дарья.
Когда рапорт был написан, сдан и подписан майором, мы отправились домой. По дороге заехали в супермаркет, закупили продукты. Странное это ощущение – ходить по магазинам днем, непривычное. Дома Дашка приготовила поесть, я больше мешался, чем помогал. В конце концов, она не выдержала и выгнала меня с кухни. О произошедшем больше не говорили, незачем. Все, что можно было узнать у дочери, я узнал.
Вечером, когда Дашка ушла к себе, я позвонил Кохоренко, нужно было узнать кое-какие детали.
– Здорово, Саныч. Ну как дочь? Как сам? – вместо приветствия спросил инспектор.
– Дочь спит, сам нормально, – слукавил я. – Ты сейчас, как, занят? Говорить можешь? Я по делу кое-что спросить хочу.
– Нуу, – поскучнел Кохаренко. – Пара минут есть, пока жена в душе.
– Успею. Меня, собственно, только одно интересует. В какую больницу положили Марию Реутову?
– Дык, в первую областную. Как я понял, Реутов хотел ее в частную отправить, но его отговорили.
– Кто отговорил? Почему?
– Вот что не знаю, то не знаю. Слушай, Саня, а тебе зачем? – насторожился Кохаренко.
– Да так, для общего развития.
– Слышь, товарищ, ты там горячку не пори, – заволновался инспектор. – Не лезь к девочке. Ей, итак, досталось.
– Не ссы, не буду. Ну, в общем, спасибо, друг. До скорого, – соврал я и отключился, чтобы Кохаренко ни о чем не догадался. Долго врать я не умел.
Но делать нечего, придется засунуть профессионализм и правила куда подальше и наведаться к Маше. Вот прям завтра с утра. Обязательно.
Ночь шла медленно. Дочь давно уже забылась сном, а я все не мог сомкнуть глаз. Думал. Поэтому когда за окном забрезжил рассвет, встал с кровати и пошел готовить завтрак. Надеюсь, от яичницы никому из нас не поплохеет.
Через час разбудил Дарью, отвез в школу, велел не уходить без меня после уроков и, вообще, звонить, особенно если что-то пойдет не так. Проконтролировав, как она зашла в здание, поехал в первую областную.
Узнать, в какой палате лежала девочка, оказалось легко. Войти – труднее. Медсестра встала в позу, мол не приемный час и все такое, пришлось вынимать удостоверение, чего делать мне категорически не хотелось. Ну да ладно.
Мария лежала в одиночной вип-палате. Хоть в этом повезло. На мой приход никак не среагировала. Как лежала лицом к стене так и продолжала лежать.
Я кашлянул.
– Не хочу уколов. Уходите, – буркнула девочка. – Ничего не хочу.
– Здравствуй, Мария, меня зовут Александр, я пришел не за этим. Хочу только спросить.
Услышав чужой мужской голос, Реутова замерла на мгновение, затем стала медленно поворачиваться.
Я улыбнулся как можно более приветливо, но лучше б, честное слово, сделал грозное лицо. Девчонка выпучила заплывшие глаза и закричала.
– Уходи! Не приближайся! Уходи! Уходи! Уходи! Прочь! Мама!!!
Опешив от столь бурной реакции, я попятился, вывалился за дверь прямо под ноги спешившей к пациентке медсестре.
– Вот, ну просила же! – накинулась она на меня – Приведите женщину! Неужели сложно?! Разве у вас в ментовке женщины повывелись?!
– Наличествуют, – осторожно ответил я.
– Вот и пригласите. Сколько можно говорить, плохо Мария на мужчин реагирует. Вчера отчим с братом приходили, орала, как резаная. Сегодня вы – та же реакция. Опять придется успокоительное вкалывать, а она, итак, на серьезных препаратах.
Медсестра забежала в палату, подарила мне еще один гневный взгляд и закрыла перед носом дверь. Поговорили, ядрена вошь! Хотя кое-что я все-таки выяснил: отделала Реутову точно не Дашка, а некто мужского пола. И у меня даже есть кандидаты на эту роль.
Надо бы пообщаться с господами Реутовыми, и старшим, и младшим.
Пока шел к стоянке, все думал, как бы добраться до родственников Марии, на кого нажать, кому подмаслить, чтобы устроили встречу. Мысли были, но ушли, стоило зазвонить телефону. Вместо них, появилось предчувствие. Плохое.
– Волков.
– Утро, Александр, – поздоровался Тарасов. – Тут дело такое, езжай-ка ты в отдел.
– Не понял. Я вроде на отгулах?
– Да, помню я, Саш. Езжай. Там и поговорим. Долго не задержу.
Придется ехать, делать нечего. Чую, ничего хорошего там меня не ждет.
Так и получилось. Стоило открыть дверь и войти в вестибюль, как все присутствующие разом замолчали, принялись на меня коситься.
Поздоровался с дежурными, пошел дальше.
Чем дальше шел, тем больше косились, некоторые просто поедали взглядами, другие кололи любопытством и резко отводили глаза. Заговорить не решился никто, только кивали в знак приветствия и то, не все. Сделал грозное лицо.
Майор нашелся в своем кабинете, в одиночестве. Сунувшуюся было девочку-сержанта, выполнявшую работу секретаря, Тарасов быстро выпроводил. Велел никого без спроса не пускать.
Похоже, плохо дело.
