Золушка для принца. Опасная сказка

Развожу бёдра шире, пуская его к самому сокровенному. И он вжимается, давая прочувствовать то, что намерен сделать. Движется, скользя по моей влажной коже. Ещё не внутри, но настолько ошеломляет, что начинаю сама тереться об него, обхватывая ногами его бёдра.

– Настя… – выдыхает со стоном. – Расслабься сейчас…

Хочу послушаться, но не могу. Никак не получается – внизу всё сводит судорогой, пульсирует и жжёт.

Чувствую сперва давление… и резкий толчок.

Да, больно. Но эту боль он причиняет, присваивая. От осознания того, что я принадлежу теперь ему, меня накрывает чувство эйфории. Плавлюсь от непередаваемых ощущений. Настолько сильных, что не могу их больше выносить.

Тим делает еще несколько плавных движений навстречу. Дает привыкнуть. Терпит, сдерживается.

– Пожалуйста… еще… – прошу, впиваясь губами в его плечо.

И сквозь шум отдающегося в ушах пульса слышу его облегчённый выдох.

– Моя теперь…

Обнимает и толкается снова. Я поощряю каждое движения, уже не сдерживая стонов. Он двигается быстрее, увеличивая темп. Я стискиваю зубы и жмурюсь, утопая в удовольствии.

Целуемся, как сумасшедшие – яростно, нетерпеливо. Сжимаем друг друга в объятиях. До боли, до ярких вспышек перед глазами.

Пульсация внизу становится невыносимой. Хочется кричать. И я не сдерживаюсь, кажется.

Тону, захлёбываюсь в удовольствии. Оно накатывает волнами. И каждая новая убийственнее предыдущей. Уже сомневаюсь, что выживу после.

Тим дышит тяжело. Он будто отпускает контроль. Подсовывает руку мне под бёдра и начинает брать меня жёстче. Наконец, отдаётся собственным желаниям.

А я не против. Откуда-то знаю – он не способен причинить боль намеренно. И даже первый, болезненный раз умудрился превратить для меня в чувственное цунами.

Он отстраняется, обхватывает член рукой и с низким стоном кончает мне на живот. И это зрелище столь впечатляющее, что между ног снова сводит судорогой.

Тим валится сверху, дышит глубоко, шумно… Прикусывает влажную кожу шеи и шепчет…

– Настя… убила меня просто… – снова лапает за грудь, сжимает пальцами сосок.

– Тим… – улыбаюсь, млея от счастья.

– Ты как? Я почувствовал внутри…

Ещё бы, он не почувствовал. Вибрации от нашей постели ощущались на несколько этажей вверх и вниз, наверное.

Целует ключицы, мажет губами по груди. Проводит рукой по промежности и подносит пальцы к лицу. Хмурится.

– Кровь…

– Я же говорила, ты – первый…

– Знаю, малыш. Думал, может получится без мучений и её не будет совсем.

– Не было мучений. Всё просто здорово…

Тимофей кидает подушку назад, облокачивается спиной и подтягивает меня к себе на грудь.

– Моя. Хочу не только секс… Хочу с тобой всё… Увидел в первый раз в лесу, и пропал.

Глава 7

Настя

– Эй, котята! – Тимофей заходит в гостиную, опускает портфель и несколько кожаных папок на диван и устало улыбается нам с Алисой.

Сегодня после пар меня встретил охранник Тима, Олег. Мы забрали из садика Алиску и еще с несколькими детишками и их мамами отправились в детский развлекательный центр, отмечать день рожденья.

Мероприятие было с кошачьей тематикой, не обошлось и без аквагрима. Алиса была настоящей рыжей кошечкой. Я отважилась только на кошачьи глаза, нос и усы.

– Пап, тебе нравится?! – дочь бросается ему на руки.

Он обнимает Алису и прижимает к себе. А смотрит на меня. Пристально, по-мужски. И у меня внутри как будто всё переворачивается. От одного его взгляда.

– Очень…

За последние две недели я ночевала у себя всего раз. Больше Тимофей не отпускал.

Артём не очень-то интересовался, где я пропадаю. Я по-прежнему за него училась, делала все работы, прибегала чтобы разгрести бардак, закинуть в стиралку одежду и приготовить еды впрок. Поэтому, отсутствия моего он особо и не замечал. Водил разных девчонок и радовался жизни.

Лишь раз сказал, что вроде как соскучился, и предложение пожениться для отвода отцовских глаз всё еще в силе.

А я летаю как на крыльях, и до Тёминых семейных проблем мне дела нет. Весь мой мир теперь – это большой красивый мужчина и его маленькая милая дочурка.

Смотрю на них и не могу отвести глаз.

Вдруг взгляд Тима мрачнеет. Он отпускает дочку и начинает нервно осматривать стол.

– Где пульт, Насть?

Пожимаю плечами и поднимаю взгляд к плазме на стене. Там новости.

Не вникаю особо. Улавливаю только: "… новый виток расследования… всплыли новые подробности… показания…"

Тимофей переключает на детский канал и бросает пульт на диван. Начинает раздражённо расстёгивать запонки и пуговицы на рубашке.

– Время позднее. Ужинали? Алиса, давай купаться и спать, – звучит резче, чем обычно.

Поднимаюсь с пола, где на ковре разбросаны цветные карандаши и рисунки.

– Я искупаю её сейчас, иди отдыхай.

Обхожу Тимофея и направляюсь в детскую, за пижамой.

Тим перехватывает за живот, прижимает к себе и шепчет:

– Грим не смывай, Киска.

Слушаюсь. Хочу сделать ему приятное.

Он явно очень устал и чем-то обеспокоен, но дочку хочет уложить сам. Наскоро ужинает, пока мы возимся в ванной.

Вытираю Алису пушистым махровым полотенцем, одеваю в тёплую пижамку, и папа забирает её в детскую.

Чувствую, что лучше не мешать им. Они привыкли быть вдвоём, и мне не стоит перетягивать ничьё внимание на себя.

Пока отец и дочь тихонько болтают перед сном, я привожу гостиную в порядок. Завариваю мятный чай, наливаю в две кружки и иду в ванную с джакузи.

В последние несколько вечеров – это наш райский уголок только для двоих. Вместо ярких потолочных ламп зажигаю несколько свечей. Включаю негромко музыку и наполняю ванну.

От предвкушения замирает сердце. Наверное, я влюблена.

Раздеваюсь и собираю волосы в пучок на макушке. Креплю последние шпильки, когда заходит Тимофей.

Вижу в зеркале его взгляд, блуждающий по моему обнажённому телу, и шумно вздыхаю. А он так и замирает с радионяней в руках. Стоит и любуется мной.

– Хочешь чаю? – спрашиваю интимным шёпотом. – Мята, бергамот, мелисса…

– Угу, – берет кружку и отпивает. – Может, что-нибудь покрепче?

– С чего вдруг? – улыбаюсь и беру его за руку.

– Хочу попробовать кое-что. Будет легче, если ты не будешь смущаться и нервничать…

По моему телу прокатывается волна возбуждения. Мурашки бегут по коже от этих его слов. От его низкого голоса, от дикого желания в его глазах.

Уже знаю, чего он хочет. Встаю на носочки и целую его в губы. Обвиваю руками шею и шепчу:

– Моё смущение нам не помешает.

Тимофей ласкает мои губы. Он не торопится, ведь я уже принадлежу ему. И времени у нас столько, сколько мы захотим. Так мне кажется сейчас, по крайней мере.

Хочет коснуться, но не даю. Отталкиваю его руки и начинаю раздевать, медленно, нежно. Задираю пуловер и тяну вверх, обнажая рельефный пресс. Поддеваю резинку домашних брюк.

Но теперь уже Тим останавливает меня. Бросает еще один короткий взгляд, быстро раздевается и идёт в душ.

Делаю еще несколько обжигающих глотков чая. И опускаюсь в бурлящую чашу. И думаю о том, как в одночасье изменилась моя жизнь. И как страшно вновь вернуться к прежнему одиночеству.

Мы с Тимофеем только в начале. Но с каждым днём я восхищаюсь им всё больше. Он открывается мне как любящий мужчина, как чуткий отец. Как справедливый начальник даже – подслушала несколько разговоров с подчинёнными.

А что могу дать я взамен? Свою красоту? Отзывчивость и покорность? Но этого же недостаточно, чтобы полюбить. А мне так хочется, чтобы он влюбился до беспамятства и не захотел отпускать.

Что-то я замахнулась… Рановато строить матримониальные планы.