Золушка для принца. Опасная сказка

Анна Россиус

Золушка для принца. Опасная сказка

Глава 1

Настя

– Наська, выходи за меня замуж! – слышу в трубку голос своего сокурсника, и по совместительству лучшего друга.

Сбрасываю вызов. Но телефон тут же снова начинает тренькать.

– Городецкий, ты пьяный?

– Немножко. А что такого-то? Мы полгода живём вместе. Никто и не сомневается, что у нас с тобой роман…

И снова здравствуйте.

– Я жду своего принца, забыл? Можешь больше не пить до моего приезда?

– Ну ладно, – еле выговаривает он. – Но ты же недолго, Насть?

– Пол часа…

Эх, Тёма… Красивый парень, но совершенно бестолковый.

Ведь всё есть для счастья! Родился с золотой ложкой во рту. Единственному сыну любящих родителей ни в чем не было отказа.

Кое в чем, правда, они на него надавили – это учеба. И чтобы не лишиться содержания, оболтусу пришлось подчиниться.

Уж не знаю, как этот неуч дотянул до четвертого курса, но последний год учусь за него исключительно я.

Понятно, что единственному сыну судьи Городецкого никто никогда не поставит неуд. Но чтобы не гневить папу, нужно было всё же шевелиться. Вот я и шевелилась, удерживая Тёмину успеваемость на должном уровне.

А еще была для него домработницей, поварихой и нянькой.

Нам очень удобно вместе. Я забочусь о его высочестве, а оно в благодарность обеспечивает меня жильём, транспортом и задаривает подарками. Благо, денег у его папки – куры не клюют.

Интимных отношений у нас с Тёмой никогда не было. Не считая единственно поцелуя.

Мне не понравилось, он огорчился. Но потом объявил, что секс станет помехой нашей дружбе. Потому что Артём Львович привык к разнообразию, и верность одной, даже самой лучшей на свете женщине, хранить неспособен.

Я же считала наоборот – отдамся только тому, кого полюблю. И пусть это будет хоть в двадцать два года, хоть в двадцать пять, хоть в тридцать. Верю, что обязательно дождусь СВОЕГО мужчину.

Так и живём. Душа в душу, можно сказать.

Артём снимает просторную двухкомнатную квартиру рядом с нашим универом.

С опаской открываю дверь и заглядываю внутрь. Один или нет?

– Артёёёёём… – зову.

– Привет Настён, – зевая, приветствует мой мажор.

– Ну рассказывай. Что тебя так припекло?

Идём на кухню. Не раздеваясь, начинаю мыть посуду. Потом разогреваю то, что приготовила вчера вечером, и мы садимся обедать.

– Отец опять прессует. Хоть в гости не ходи, честное слово…

– Прессует на предмет чего?

– Ему надо, чтобы я взялся за ум. Чтобы завел семью и начал строить карьеру.

– Блестящая карьера тебе обеспечена, с таким-то отцом.

– Он хочет, чтобы я стал примерным семьянином. Представляешь?

– Ну а почему нет?

– А оно мне надо? Жениться и мучить потом хорошую девушку, мать моих детей… Она мне не нужна, понимаешь? Я буду ей изменять. Очень часто.

С умилением наблюдаю, как Тёма уплетает суп из цветной капусты. А каких-то полгода назад наотрез отказывался есть вместе полезные овощи. Пришлось выёж… искать неординарный путь решения этой задачи. Теперь ест, как миленький, если измельчить в пюре, сыпануть специй и придумать экзотическое название.

– Ну, тогда откажись от отцовских денег, и сможешь сам решать, жениться тебе, или нет.

– К такому я пока не готов. Поэтому, придумал идеальный вариант. Выходи за меня.

– И не подумаю даже. Вдруг я встречу мужчину своей мечты? Зачем я ему буду нужна, замужняя?!

– Не встретишь.

– Почему это???

– Ну, я имею в виду, у тебя завышенные требования. Вряд ли твой идеальный мужик вообще когда-нибудь отыщется.

Артём возвращается к себе в комнату. А я прибираюсь, переодеваюсь, и бегу к парку на встречу с однокурсницей Соней. Учимся вместе на юридическом.

Болтаем с ней в Шоколаднице допоздна. С удовольствием выслушиваю её дифирамбы в адрес компании, куда она устроилась не так давно. И нового босса, по которому тайком теперь сохнет. Ну вот, кто-то же нашёл своего идеального мужчину?

Расстаемся уже затемно.

Люблю гулять поздним вечером по парку. В это время родителей с шумными детьми почти нет. Только груднички спят в колясках. И бегуны еще встречаются.

Заканчиваю думать эту мысль про детей, и слышу среди деревьев жалобный писк.

Девочка. На вид лет трёх… Не знаю. Маленькая, в общем.

– Ты что здесь делаешь одна? – осторожно спрашиваю, озираясь. – Иди сюда, на дорожку.

Малышка очень хорошо, по погоде одета.

Выходит из укрытия и направляется ко мне.

Беру её за ледяную ручку. Достаю быстро платок и утираю слёзы, ручьями бегущие по щекам.

– Где твоя мама?

– На небе…

Господи… Надеюсь, это аллегория…

– А папа?

– Усол..

– И бросил тебя в лесу одну? Ни за что не поверю…

– Усол на лаботу. А мы гуяем с няней.

Отлично.

– И где же няня?

– Усла.

Ладно. Родственников можно до утра перебирать. Ясно, что все куда-то "усли".

– Я – Настя, живу рядом и люблю гулять в этом парке. А тебя как зовут?

– Лялеська.

Ага, ясно.

– Может, как-нибудь еще?

– Котёносек.

– Ещё?

– Папин пупсик.

Нет, это тупик. Избалованный непутёвым папашей ребенок, которого умудрились потерять, не знает своего имени. Про фамилию и адрес можно её и не спрашивать.

Придирчиво осматриваю одежду девочки – вдруг записка с телефоном в кармане, медальон или брелок? Ничего такого.

И куда этого пупсика девать теперь?

К тому времени, как на горизонте появляются взмыленные родители Лялечки, я уже нахожу в приложении ближайшее отделение полиции и кратчайший путь к нему.

Высокий, широкоплечий мужчина в строгом пальто выходит из темноты.

За ним на шпильках шкандыбает девушка.

– Пааааааа! – визжит малышка и кидается к нему.

Тот в секунду опускается на колени прямо на каменную дорожку и ловит дочь в объятия.

Бедняга, на нём лица нет. Интуитивно делаю вывод, что пупсика потеряла шлюховатого вида нянька. Отец выглядит весьма солидно. Однако, странный выбор домашнего персонала говорит, всё же, не в его пользу.

Облегчённо вздыхаю. Всё закончилось хорошо, можно идти домой.

– Насяяяяяяя!

Оборачиваюсь на зов.

Малышка радостно машет, балансируя у папы на руках. А няни и след простыл.

Мужчина быстро догоняет и останавливается рядом в круге желтоватого света, отбрасываемом фонарём.

– Спасибо вам, Настя, – с чувством выдыхает он.

Какой волшебный, низкий голос…

Дружелюбно киваю и начинаю без стеснения его рассматривать.

Он очень высокий и крепкий. Довольно молодой, наверное и тридцати нет.

Слишком бледный и как будто уставший. Не ошибусь, если предположу, что он только что пережил самые ужасные минуты.

Лицо красивое, породистое, я бы сказала. Мужественный подбородок, чувственные губы, прямой нос. Глубокий, пронзительный взгляд блуждает по мне, оценивая.

Наши взгляды встречаются, и его лицо озаряет обаятельная улыбка. От глаз к вискам расходятся лучики едва заметных морщин, и на щеках появляются ямочки.

Сердце будто замирает, пропуская пару ударов. А потом срывается в бешеный галоп.

– Меня зовут Тимофей…

Глава 2

Тимофей

Пока бегал по лесу в поисках дочки, перебрал в уме множество вариантов, один страшнее другого. От похищения с целью выкупа до маньяка.

Тупую няньку, за высокую квалификацию которой поручилось агентство по подбору домашнего персонала, хотелось прикончить на месте.

Как можно было выпустить из виду трёхлетнего ребенка?! В телефон небось пялилась без перерыва…

Ярость застилает разум. И последние пятнадцать минут я нахожусь на грани очень тяжкого преступления. А безмозглая баба, мечущаяся за мной и выкрикивающая мерзким визгливым голосом имя моей девочки, – на волосок от мучительной смерти.

Вдруг вижу Алиску вдалеке, почти у парковых ворот.

Заметила меня. Бежит, раскинув ручки. Ловлю дочь и крепко сжимаю в руках. Она – единственное, что важно для меня теперь. Моя драгоценная малышка.

Пульс бешено стучит в висках. Никак не могу прийти в себя.

Поэтому не сразу обращаю внимание на девушку. Она секунду смотрит на нас. Разворачивается и идёт прочь.

Ну уж нет! Стоять!

Дочка начинает взволнованно махать руками.

– Нася насла меня в лесу…– докладывает ребенок. – Посли папа…

Настя, значит. Нашла? А может, увести собиралась, но не успела?

Идём к Насте. Нам всё равно в ту же сторону, к воротам.

Красивая девчонка, совсем молоденькая. Длинные стройные ноги обтянуты серыми джинсами. Объёмный пуховик, из-под капюшона которого спадают тяжёлые блестящие пряди светлых волос. Нежный пухлый рот, робкая улыбка, озаряющая юное личико.

Каблук на ботинках – сантиметра три, не больше. Анастасия выглядит куда приличнее нашей уже бывшей няни.

Делаю вид, что благодарен. Улыбаюсь даже. А сам соображаю лихорадочно, как бы проверить её прямо здесь.

Можно, конечно, вызвать полицию. И пусть разбираются. Но решаю не торопиться с этим.

– Гуляете одна так поздно…

– С подружкой в шоколаднице засиделись.

Правдоподобно. Вполне.

Алиса кладёт головку мне на плечо и начинает посапывать, прислушиваясь к нашему разговору.

– Живёте недалеко?

– В одной из новых башен, – кивает.

– Значит, мы соседи.

Идём не спеша к новому жилому комплексу. И я никак не могу придумать повод её задержать. Вдруг она и правда, преступница? Отпущу её, и попытки украсть ребенка продолжатся.

Но всё получается само собой. Оказывается, и дом у нас один, но разные этажи.

К тому моменту, как подходим к подъезду, дочь засыпает у меня на руках.

Незаметно делаю знак замершей у машины охране, чтобы не подходили. Они даже не в курсе того, что произошло.

Рассчитывал, что заберу у няни свою Кнопку, и парни отвезут ее потом домой. Но вышло так, как вышло…

Решаю попросить девушку о помощи.

– Не поможете открыть дверь? Точнее, две двери…

Вижу, как сомневается.

– Ключи в этом кармане, Настя.

Бинго. Она выходит вслед за мной из лифта. И запускает руку в карман моего пальто.

Отпирает ключом первый замок. Распахивает дверь для меня. И я осторожно заношу дочь в общий холл.

Чуть дольше возится с замком от нашей двери. С каким-то маниакальным интересом наблюдаю за ней.

Я, похоже, не отошёл еще от пережитого ужаса. Избыток адреналина по прежнему гуляет в крови.

Но если десять минут назад мне требовалось найти виновных и до хруста сжать чью-нибудь шею…

То теперь мне просто нужен секс.

Что бы там не было под пуховиком… Хочу её.

– Спасибо, Настя. Спасли нас еще раз.

– Рада, что не случилось ничего страшного, – улыбается она.

– Зайдёте на пару минут?

Она мешкает несколько секунд. И всё же переступает через порог.

В эту квартиру мы перебрались совсем недавно. Ещё и недели не прошло.

Большой загородный дом я давно хотел продать, да всё не решался. Много хороших воспоминаний связано с ним.

Но их перечеркнул единственный ужасный день, который я хотел бы навсегда забыть.

Это, конечно, не особняк, по которому Алиска гоняла на велике. Но здесь тоже довольно просторно. Две больших спальни, гостиная-столовая и кухня. Огромная ванная с джакузи и широкой душевой кабиной. Для одинокого мужчины с трёхлетним ребенком места даже слишком много.

Не получается уложить Алису в кроватку, не разбудив.

Осторожно снимаю с Кнопки тёплый комбез и ботинки.

Но она проснулась. Захныкала.

Радость от того, что папа нашёл её, видимо, отошла на задний план. И в детскую головку вернулся страх остаться одной. Как же она испугалась, наверное, моя маленькая.

Обхватила меня за шею так крепко, что не продохнуть.

– Нася в лесу?

Заношу дочь в детскую. Присаживаюсь на кушетку. Глажу ее по спине, мерно покачиваясь.

– Нет, она здесь.

– Насяяяя!

Девушка приоткрывает дверь и деликатно заглядывает к нам.

Киваю, приглашая сесть рядом. И Настя садится. Берет малышку за руку, перебирает пальчики. Успокаивает.

У неё красивая улыбка, располагающая. Неудивительно, что Алиса сразу к ней прониклась. Матери рядом нет, а няньки меняются чуть ли не каждый месяц – не успевает привыкать.

– Любите детей?

– Очень.

– Есть свои?

– Пока нет. Но будут когда-нибудь, – она улыбается еще шире.

– Не заметили в лесу ничего подозрительного?

– Например?

– Людей, ведущих себя странно?

– Нет. Думаете, Алису кто-то выманивал нарочно?

– Вполне возможно.

– А няня что сказала?

– Что глаз с ребенка не сводила. Но он исчез как по волшебству.

– И всё? Странно.

– Завтра поеду в агентство, в котором её нанял. Пусть расскажут, как можно было допустить такое. Знаете, Настя, это я потерял осторожность. Когда мы жили загородом, рядом с Алисой всегда находился кто-то из охраны. А сегодня…

– Не корите себя. Может, ничего плохого бы и не случилось? Любопытные дети часто убегают. И это не всегда чей-то злой умысел.

Под звуки наших голосов Алиса снова начала посапывать. Но стоило мне попробовать переложить ее в кровать, она заворчала:

– Пап, молоко…

Гостья встревает:

– Пойдёшь ко мне на ручки? Я тебя покачаю. И сказку могу рассказать… про снежную королеву Эльзу. Хочешь?

Дочь шустро перебирается с моих колен на руки Насти. И устраивается поудобнее, готовясь слушать сказку.

Девушка бережно отводит от ее личика растрепавшиеся кудряшки, гладит по щёчке. И я чувствую искренность в ее словах и действиях. Она мне нравится.

Решаюсь оставить их вдвоём, пока мою руки, наливаю и грею молоко, достаю пижамку.

Не верится, что у этой Насти могут быть преступные намерения. Она не убежала ведь. А спокойно пошла с нами и засветилась на десятке видеокамер. И если придумала про то, что живёт в этом доме, я же мог и проверить.

Возвращаюсь в комнату. И любуюсь этой парочкой.

Дочь и не думает спать. Оказывается, сказка "Холодное сердце" у обеих – любимая. И кнопка постоянно перебивает Настю, вставляя в повествование еще какие-нибудь детали. Мило.

У Насти блестящие длинные волосы с завитками на концах. Цвет в темноте не разобрать. Но она точно не блондинка. Ну или не типичная блондинка. Темнее. Шевелюра отливает медью.

Сажусь снова к ним и ставлю детскую прорезиненную снизу кружечку на стол.

– Пап, а купася?

– Купаться?

– Мозно Нася меня искупает?

Теряюсь. Неудобно просить о таком постороннего человека.

– Если нужно, я искупаю, конечно, – тут же соглашается Настя.

Я ей очень за это благодарен, если честно. Чем взрослее становится Алиса, тем сложнее мне заботиться о ней в одиночку. Нужны женские руки. Девочка же.

Пока они плескаются в огромной ванне, переодеваюсь в домашние лёгкие брюки и футболку.

И ловлю себя на мысли, что хочу Насте понравиться.

Это лет пять назад мне достаточно было лишь взглянуть на желанную женщину, и всё – она моя. Теперь я – уставший, основательно побитый жизнью мужик под тридцать, еще и с "прицепом" в виде трёхлетнего ребенка, которого воспитываю один.

Нет, со стороны у меня всё прекрасно – процветающий бизнес, прекрасная дочь… Только вот, в личной жизни – полный штиль. И мрачная тайна в прошлом.

Достаю из бара бутылку крепкого алкоголя. Вот что мне сейчас нужно…

Стакан этой отравы, чтобы хоть немного успокоить нервы. Мирно спящий в своей кроватке ребенок. И эта женщина. Которая сегодня станет моей.

Глава 3

Настя

После купания я переодела Алису в пижаму и уложила. Она заснула сразу же, без всяких песенок и сказок.

Я, кстати, не соврала её папе – действительно люблю детей. Долго подрабатывала няней у знакомых, поэтому, знаю подход к малышам.

Хозяин гремел чем-то на кухне. И присоединился к нам, когда дочь уже стала мерно посапывать, свернувшись клубком под одеялом.

Мы крадучись вышли из детской и притворили дверь. Если Алиса проснётся, отец услышит благодаря радио няне. Удобно.

Захожу на кухню вслед за Тимофеем. На столе – тарелка с сырами и ветчиной. Бутылка, бокалы.

– Хотел предложить чай. Но, на самом деле, мне нужно что-нибудь покрепче. До сих пор руки трясутся. Это мой самый страшный кошмар – потерять её.

– Понимаю.

Запоздало замечаю, что на нем уже другая одежда – свободные синие штаны и белая футболка. Под тонкой тканью соблазнительно выделяются рельефные грудные мышцы. Короткие рукава обтягивают мощные бицепсы. А под футболкой, наверное, кубики пресса…

Надо притормозить. А то совсем совесть потеряла, пялясь на него во все глаза.

Он – взрослый, невероятно привлекательный мужчина. С чарующим грудным голосом, который слушала бы и слушала. А я… А у меня только недавно подростковые прыщи сошли. Поздняя я. И в отношениях полов мало что смыслю.

– Не знал, захочешь ты меня поддержать, или нет. Достал два бокала на всякий случай.

– Эмм…

– Можно же на "ты"?

Сработал эффект попутчика, может? Иначе, я не знаю, чем можно объяснить то, что моя голова послушно кивнула и рот сказал "да". Вряд ли у нас с Тимофеем в будущем еще появится повод для встречи.

– Есть еще десертное вино. Друг из Испании вчера прилетел…

Тимофей показывает на увесистый треугольник жёлтого сыра с обрывком этикетки с мельницей и овечками.

– Ух ты, Манчего…

Он замирает над разделочной доской и занесённым над ней ножом.

– Пробовала?

Качаю головой, что нет.

– Читала Сервантеса…

– А, точно… – вспоминает Тимофей и улыбается. – Дон Кихот с оруженосцем ели этот сыр…

– Да.

– Вино тоже откуда-то оттуда. Оно заслуживает внимания, мне кажется.

Я всё-таки киваю. И он достает бокал другой формы для меня. Мамочки, что я делаю?

***

Остаток вечера проходит в спокойной, дружеской атмосфере. Мы сидим за столом плечом к плечу и болтаем ни о чём. По телеку на стене фоном идёт какая-то передача про путешествия.

После нескольких глотков Тимофей явно расслабляется. И вдруг рассказывает, как потерял жену около двух лет назад при нападении на их загородный дом.

Мне безумно его жаль. И Алису, которая даже не помнит свою маму.

В обмен на его откровенность коротко рассказываю, что я совсем одна, родных не осталось.

И вот мы с ним уже не совсем чужие.

Вино расслабляет. Мне очень хорошо здесь, и интересно его слушать. Но кажется, это так неприлично – оставаться у едва знакомого мужчины допоздна.

В разговоре возникает пауза.

Вино хоть и лёгкое, с непривычки быстро ударяет в голову. Тимофей так близко, что ощущаю жар, исходящий от его тела. Слышу его прерывистое дыхание. И зачарованно наблюдаю, как он подносит к губам бокал и делает глоток неразбавленного виски.

Взгляды останавливаются друг на друге. И мы рассматриваем друг друга неприлично долго. Секунд десять.

И мне вдруг становится не по себе. От чувств, которые вызывает во мне этот взрослый, едва знакомый человек. От моей реакции на его пристальный, проницательный взгляд. Он будто парализует.

И я изо всех сил гоню прочь глупые наивные мысли о том, что вот он – мой мужчина. Именно такой, о каком я мечтала.

Не будь дурой, Настя! Ты просто пьяная!

Нужно уматывать отсюда, пока на подвиги не потянуло.

Тоже отпиваю и отставляю бокал, собираясь встать… Нервно улыбаюсь, глядя ему в глаза.

– Спасибо, Тимофей.

А он – нет. Наоборот – предельно серьёзен и сосредоточен… на мне.

– Понравилось? – кивает на опустошённую на треть бутылку вина.

– Да, вкусное. Попробуй…

Он наклоняется, будто в замедленной съемке. Обхватывает ладонью мой затылок и целует. Сразу глубоко, властно. Пробует…

Я в панике от новых, невероятных ощущений. В первые секунды сжимаюсь от того, как он меня держит. Кровь стучит в висках. Не верю, что это происходит на самом деле.

Но очень быстро сдаюсь, поддавшись его натиску. Мне приятно. Но очень неловко, потому что не знаю, как нужно отвечать. И нужно ли вообще…

Поцелуи с ровесниками были скорее баловством, чем обещанием чего-то большего. Сейчас, с Тимофеем, всё иначе.

К сладости вина примешивается терпкий вкус виски. И я еще больше пьянею.

Нерешительно обхватываю его шею, запускаю пальцы в мягкие, очень густые волосы. Вцепляюсь в футболку у него на груди, когда он рывком тянет меня к себе еще ближе.

Его ладони – на моей талии. Гладят, сжимают, как будто присваивают.

Страшно.

Но останавливать не тороплюсь. Хочу узнать, что будет дальше…

Тимофей сбавляет темп. Ведет губами по щеке… к уху.

Слышу его неровное дыхание. Очень горячее, как и он сам. И шёпот:

– Останься со мной…

Воображение тут же подсказывает, что может означать эта его фраза. Перед внутренним взором вихрем проносятся картинки, одна порочнее другой. Я – в его руках.

Тимофей – взрослый, наверняка искушённый мужчина. И это ведь как раз хорошо, да?

А вот то, что мы знакомы несколько часов, а я всерьёз раздумываю над его предложением – очень плохо.

Я – хорошая девочка, и всегда знала, что всерьёз на что-то решусь только с тем, кого полюблю. И кому интуитивно откроется моё сердце.

Напротив первого пункта ставим знак вопроса. Потому что я запросто влюбилась бы в такого, как Топалов. Будь у меня на это больше времени.

А по поводу второго – тут очень жирный, однозначный плюс. Я чувствую, что мне не страшно раскрыться перед ним. Боюсь неизвестного и непонятного, но не его самого. Подсознательно доверяю, хоть это и совсем не логично.

А еще, его маленькая дочка. Такая милая. Лишённая самого важного, что должно быть в жизни каждого ребенка – матери.

В общем, чтобы принять такое решение, нужна холодная голова. А я свою, кажется, где-то потеряла.

Тимофей медленно, уже по-хозяйски ведёт руками по моему телу вниз. Зарывается лицом в растрепавшиеся волосы и делает глубокий вдох, втягивая мой запах.

И это очень сексуально.

Кажется, он уже решил всё за нас обоих. Подхватывает меня на руки и несёт к дивану в гостиной.

Хорошо, что там совершенно темно. Мне так спокойнее.

Хочется притвориться, что от меня сейчас ничего не зависит. Не нужно ничего решать сию минуту, и ни о чем беспокоиться после.

Мы опускаемся на мягкий диван. И Тимофей тут же тянет к себе на колени. Снова целует. Просовывает руки под мою кофту и гладит спину. Безумно приятно, до дрожи.

Чувствую большой пульсирующий бугор, в который вжимается мой зад. И начинаю слегка паниковать.

Но пока Тим делает всё так, как мне хочется. Наверное, дальше будет еще приятнее?

Решаю сообщить самое важное сразу, пока совсем не уплыла.

– Тимофей…

– Ммм?

Мычит, потому что его губы на моей шее. Он целует, лижет и легко покусывает кожу. И я не могу сдержать стон, настолько хорошо с ним.

– Я еще ни с кем… не оставалась.

Топалов останавливается и замирает, хмуро уставившись на меня.

– Тебе есть восемнадцать?

– Есть.

Он с недоверием, очень внимательно вглядывается в мое лицо. Будто по-новому. Так смотрит, что у меня снова сбивается дыхание…

– Ты же понимаешь, зачем я прошу тебя остаться?

Вспыхиваю. Щёки горят и теперь красные, наверное.

– Мне почти двадцать лет. И я их не в келье за молитвами провела, если хочешь знать…

Топалов улыбается. Потом вдруг поднимает руку и касается моей щеки.

– Хочу тебя. Но для первого раза я – не лучший партнёр.

Глава 4

Тимофей

Лишать девственности едва знакомую малолетку, когда за стенкой спит ребенок?

Я ещё из ума не выжил!

Как вспомню тот единственный раз, когда был у девушки первым… как она истошно орала и мы потом долго не могли остановить кровотечение… Лет сто уже прошло, а у меня до сих пор волосы дыбом от этой жути.

Но Анастасия хороша, конечно. Юная, нежная, настоящая красавица. И я не уверен, что сказала мне правду про возраст. Молоденькая совсем.

Вывожу её за руку в холл. Тороплюсь, пока инстинкты не победили здравый смысл и я не оттащил её, всё-таки, в спальню.

– Извини, что набросился на тебя…

Напряжение между нами такое сильное, что, кажется, в воздухе вспыхивают искры.

Беги от меня, Настя…

Она в смятении. Взгляд рассредоточен.

Быстро набираю парням внизу, которых так и не отпустил по домам. И прошу подняться сюда.

– Я хотел бы сам тебя проводить. Но Алиса испугается, если проснётся одна.

– Да, конечно, не объясняй. Мне тут недалеко.