скачать книгу бесплатно
Она покачала головой.
– Это нормально задавать вопросы, это человеческая природа. Я точно не знаю, что случилось. В селе мне сказали, что синьор МакЛэйн должен был жениться прямо на следующий день после автомобильной аварии, но этого очевидно не произошло. Некоторые говорят, что он был пьян, но это, на мой взгляд, лишь догадки. Единственное, что кажется точным, – это то, что он вылетел на обочину, чтобы не наехать на ребенка.
Мое любопытство усилилось от ее слов.
– Ребенка? Я читала в Интернете, что авария произошла ночью.
– Ну да, – пожала она плечами, – кажется, речь идет о сыне бакалейщика. Он убежал из дома, потому что решил присоединиться к друзьям из цирковой компании, которые были в турне в этой местности.
Я обдумывала эту новость. Это объясняло такие резкие перепады в настроении синьора МакЛэйна, его постоянно плохое расположение духа, его несчастное выражение. Как не понять его? Его мир рухнул, разлетелся на куски по воле злосчастной судьбы. Молодой, богатый, красивый успешный писатель в шаге от исполнения своей мечты о любви… За несколько секунд он потерял большую часть того, что имел. У меня никогда не было таких крушений, и я могла только догадываться о них. Нельзя потерять того, чего не имеешь. Моей единственной компанией всегда было Ничего.
Быстро взглянув на часы, я поняла, что мне пора идти. Это был мой первый рабочий день. Мое сердце учащенно забилось, и я спросила себя, обусловлено это началом работы или встречей с загадочным хозяином этого дома?
Я побежала наверх, перескакивая через две ступеньки, безотчетно боясь прийти с опозданием. В коридоре я налетела на Кайла, помощника на все руки.
– Добрый день!
Я немного замедлила шаг, стыдясь своей поспешности. Наверно я показалась ему поверхностной или того хуже – восторженной.
– Добрый день.
– Синьорина Бруно, правильно? Могу я говорить Вам «ты»? По сути, мы с вами в одной и той же лодке на службе у сумасшедшего лунатика.
Неотесанная и брутальная грубость его слов меня поразила.
– Я знаю, это неуважительно по отношению к моему работодателю, и так далее. Но вскоре ты поймешь, что я прав. Как тебя зовут?
– Мелисанда.
Он прикрыл глаза, смущенно поклонившись.
– Рад познакомиться с тобой, Мелисанда с рыжими волосами. У тебя действительно странное имя, не шотландское… Хоть ты и кажешься шотландкой больше, чем я.
Я любезно улыбнулась и сделала попытку обойти его, все еще боясь опоздать. Но он преградил мне дорогу, расставив ноги на всю ширину лестничной площадки. И тут очень своевременно вмешался третий голос.
– Синьора Бруно! Я не переношу опозданий! – послышался, несомненно, голос моего работодателя, заставив встать волосы дыбом на моем затылке.
Кайл тут же позволил мне пройти.
– Удачи, рыжеволосая Мелисанда. Тебе она пригодится.
Я бросила на него жесткий взгляд и бегом бросилась к двери в конце коридора. Она была приоткрыта, и оттуда вылетело кольцо дыма.
Себастьян МакЛэйн сидел за столом, с неподвижным лицом, как и вчера, держа меж пальцев сигару.
– Закрой, пожалуйста, дверь. А потом можешь садиться. Мы уже потеряли достаточно времени, пока ты общалась с другим персоналом, – сказал он резким оскорбительным тоном.
Внутреннее возмущение заставило меня возразить. Дрожащий ягненок перед занесенным тесаком.
– Это было всего лишь обычной любезностью. Или Вы предпочитаете невоспитанную секретаршу? В таком случае я могу сорвать занавес. Сейчас же.
Мой импульсивный ответ был для него неожиданным. На лице его появилось удивление, такое же, как, очевидно, было написано на моем лице. Я никогда еще не была такой дерзкой.
– А я уже назвал тебя собакой без зубов… Это я опрометчиво… В самом деле опрометчиво.
Я села напротив него, ноги уже не держали меня, подогнувшись от моей безрассудной искренности. Я была объята ужасом возможных взрывоопасных последствий.
Но мой работодатель не выглядел обиженным. Напротив, он смеялся.
– Какое Ваше имя при крестинах, синьора Бруно?
– Мелисанда, – ответила я машинально.
– В честь Дебюсси, полагаю. Твои родители увлекались музыкой? Концертами, может?
– Мой отец был шахтером, – возразила я.
– Мелисанда … Громкое имя для дочери горняка, – заметил он, сдерживая смех. Он играл со мной, и в отличие от вчерашнего дня я не была уверена, что хочу позволить ему заниматься этим. Иначе это станет его любимым развлечением.
Я расправила плечи, стараясь вернуть потерянную сдержанность.
– А Вас почему зовут Себастьян? В честь святого Себастьяна, может? Не самый подходящий выбор.
Он принял удар, на мгновение сморщив нос.
– Убери когти, Мелисанда Бруно. Я не веду с тобой войну. Если ее ведешь ты, то у тебя нет шансов на победу. Никогда. Даже в твоих самых смелых снах.
– Я никогда не вижу снов, синьор, – ответила я с как можно большим достоинством.
Кажется, он был ошарашен моим ответом, насквозь пропитанным искренностью.
– Счастливица. Сны – это всегда обман. Если это кошмары, то они нарушают сон. Если они прекрасны, то пробуждение будет вдвойне горьким. Следовательно, лучше не видеть снов. – Он не сводил с меня своих чарующих глаз. – Ты интересный персонаж, Мелисанда. Нестабильный, но интересный, – добавил он насмешливым тоном.
– Я рада иметь необходимые качества для этой работы, – иронично прокомментировала я. Но тут же снова прикусила губу в раскаянии. Что со мной происходит? Я никогда еще не реагировала с такой позорной импульсивностью. Я срочно должна избавиться от этого, пока полностью не потеряла контроль.
Его улыбка растянулась теперь от одного уха до другого. Он явно веселился.
– Да, у тебя они есть. Я уверен, что мы достигнем согласия. Секретарша, которая не умеет видеть сны, как и ее начальник. Между нами есть особая родственность, Мелисанда. Родственность душ в некотором смысле. Если бы только у одного из нас она уже не отсутствовала долгое время…
И прежде, чем придать смысл своим туманным словам, он отвел глаза и вернулся к серьезному тону, выражение его лица вновь стало непроницаемым, далеким, безжизненным.
– Тебе надо отправить первые главы книги моему издателю. Знаешь, как это сделать?
Я кивнула и разочарованно подумала о том, что мне уже не хватает нашей словесной дуэли. Я бы хотела, чтобы она была бесконечной. Из этой дуэли я черпала словно из чудотворного источника, наполнявшего меня неудержимой живучестью, энергию, которой раньше у меня не было.
Прошло два часа. Я отправила множество факсов, проверила почту, написала письма с отказами в различных встречах и привела в порядок письменный стол. Он молча работал за компьютером, нахмурив лоб и поджав губы. Его белые и изящные руки летали над клавиатурой. Ближе к часу дня он привлек мое внимание взмахом руки.
– Можешь сделать паузу, Мелисанда. Перекуси что-нибудь или прогуляйся.
– Спасибо, синьор.
– Ты начала читать мою книгу, которую я тебе дал? – его лицо было еще далеким, неподвижным, но в черных глазах заиграли отдаленные искорки хорошего настроения.
– Вы были правы, синьор. Это не мой жанр, – искренне ответила я.
Его губы изогнулись слегка в двусмысленной улыбке, способной пробить броню моей защиты. Хотя я считала, что эта броня надежней стали.
– Я и не сомневался. Могу поспорить, что твой жанр – это что-то вроде «Ромео и Джульетты».
В его голосе не было иронии, лишь констатация факта.
– Нет, синьор. – Возразить мне казалось естественным, словно мы были давно знакомы, и я могла быть с ним сама собой, без притворств и масок. – Я люблю только те истории, которые хорошо кончаются. Жизнь и без того слишком горькая, чтобы увеличивать дозу горечи еще и книгой. Если я не могу видеть сны ночью, я хочу делать это хотя бы днем. Если я не могу себе позволить мечтать в жизни, я хочу позволить себе мечтать хотя бы с книгой.
Он внимательно обдумывал мои слова, долго не отвечая, но едва я встала, чтобы уйти, он меня остановил.
– Синьора МакМиллиан объяснила тебе, что значит название этого дома?
– Возможно, – ответила я, усмехнувшись. – Но боюсь, что слушала ее вполуха.
– Молодец! Я теряю нить разговора уже после десяти слов, – похвалил он меня без тени иронии. – Я никогда не умел приносить жертвы. Я законченный эгоист.
– Иной раз стоит им быть, – ответила я, не задумываясь. – Иначе растратишь себя на удовлетворение ожиданий других. И в итоге проживешь не свою жизнь, а ту, которую другие придумали для тебя.
– Очень мудро, Мелисанда Бруно. Всего лишь к двадцати двум годам ты нашла ключ к спокойствию духа. Не всем это дано.
– Спокойствию? – повторила я с горечью. – Нет. Мудрость понять что-либо не предполагает необходимости принять это. Мудрость рождается в голове, а сердце идет своим путем, независимым и опасным. И совершает фатальные отклонения от курса.
Он переместился на своем кресле на мою сторону письменного стола и пронизывающе взглянул на меня.
– Так что? Любопытно узнать смысл названия Midnight Rose или нет?
– Полуночная роза, – перевела я, борясь с волнением, порожденным его близостью. Я давно избегала мужской компании, со дня моего первого и единственного свидания. Достаточно злополучного, чтобы навсегда оставить след.
– Именно. В этой местности существует старая легенда, рассказываемая веками, а может и тысячелетиями, согласно которой, если увидеть в полночь, как распускается роза, то наше самое большое желание сбудется, как по мановению волшебной палочки. Даже если это желание темное и ужасное.
Он сжал руки в кулак, бросая мне вызов взглядом.
– Если целью этого желания является стать счастливым, то оно не может быть темным и ужасным, – спокойно ответила я.
Он внимательно посмотрел на меня, как будто не мог поверить своим ушам. Потом улыбнулся демонической улыбкой, от которой по моей спине пробежали мурашки.
– Слишком мудро, Мелисанда Бруно. Громкие слова для девушки, которая не может убить комара, не заплакав.
– Муху – возможно. С комарами у меня нет проблем, – коротко ответила я.
Он снова внимательно посмотрел на меня, и далекий огонек, плавящий лед, загорелся в его темных глазах.
– Сколько ценных сведений о тебе, синьорина Бруно. За несколько часов я узнал, что ты дочь бывшего шахтера, увлеченного Дебюсси, не умеешь видеть сны и ненавидишь комаров. Почему, спрашиваю я себя? Что тебе сделали эти бедные создания? – издевательство в его голосе было очевидным.
– Бедные? Как бы не так! – с готовностью ответила я. – Это паразиты, которые питаются кровью других. Это совершенно бесполезные насекомые в отличие от пчел и чуть менее симпатичных мух.
Он ударил рукой по своему бедру и рассмеялся.
– Мухи симпатичные? Ты очень странная, Мелисанда, и еще более забавная.
Его настроение менялось еще быстрее, чем у капризного марта. Улыбка погасла с кашлем, и он снова посмотрел на меня.
– Комары пьют кровь, потому что у них нет другого выбора, моя дорогая. Это их единственный источник питания. Разве ты можешь порицать их за это? У них совершенный вкус по сравнению с превознесенными мухами, которые привыкли барахтаться в отходах человеческой жизнедеятельности.
Я посмотрела на полки письменного стола, заполненные бумагами, не выдержав его ледяного взгляда.
– Что бы ты сделала на месте комаров, Мелисанда? Отказалась бы питаться? Умерла бы от голода, лишь бы тебя не назвали паразитом? – его речь была поспешной, словно ответ требовался немедленно.
– Вероятно, нет, – согласилась я. – Но я не уверена. Я должна оказаться на месте комара, чтобы ясно понять это. Мне хотелось бы верить, что я нашла бы альтернативы, – сказала я и аккуратно отвела взгляд.
– Далеко не всегда есть альтернативы, Мелисанда, – на мгновение его голос дрогнул под влиянием страдания, о котором я ничего не знала, но с которым он жил каждый день, долгие пятнадцать лет. – Увидимся в два, синьорина Бруно. Будьте пунктуальной.
Когда я обернулась к нему, он уже крутанул колеса кресла, спрятав от меня лицо. Осознание совершенной ошибки сжало в тиски мое сердце, но я не могла ее исправить.
В молчании я покинула комнату.
Глава третья
Ровно в два я появилась в кабинете. Кайл собирался уходить, неся перед собой нетронутый поднос с выражением лица человека, который хотел бы бросить все и всех и сбежать куда-нибудь на другой конец света.
– Он в отвратительном настроении и ничего не хочет есть, – пробурчал он.
Мысль о том, что я стала невольной причиной такого его состояния, глубоко ранила меня, каждую клеточку моего души. Я никому никогда не делала больно, всегда ходила на цыпочках, чтобы никого не побеспокоить, внимательная к каждому своему слову, чтобы никого не обидеть.
Я перешагнула порог, толкнув рукой дверь, оставленную Кайлом открытой. Его взгляд взметнулся вверх, когда я вошла.
– Ах, это Вы. Входите, синьорина Бруно. Пошевеливайтесь, пожалуйста.
Я, не теряя времени, подчинилась.
Он оторвал взгляд от письменного стола, устланного бумагами, исписанными мелким мужским почерком.
– Отправьте эти письма. Одно – директору моего банка, второе – по адресу, указанному на конверте.
– Немедленно, синьор МакЛэйн, – ответила я покорно.
Когда я подняла на него глаза, то увидела, как на его лицо вернулась улыбка.
– Какая формальность, синьорина Бруно! Нет никакой спешки. Эти письма не такие уж и важные. Это не вопрос жизни и смерти. Я живой мертвец уже много лет.
С этим жестким заявлением, кажется, вернулось его хорошее настроение. Улыбка стала заразительной и согрела мою смятенную душу. К счастью, он никогда не оставался угрюмым слишком долго, хотя его ярость была всегда неожиданной и жестокой.
– Вы умеете водить, Мелисанда? Мне необходимо отправить Вас в местную библиотеку за книгами. Мне нужно изучить один вопрос, – его улыбка сменилась гримасой. – Естественно, я не могу поехать сам, – добавил он в качестве объяснения.
