Преодолеть

– Меня зовут…

– Рустам, да, я знаю. Юная Сильви о тебе все уши прожужжала, как ты ее спас, какой ты хороший работник и солдат, а затем она смылась. – Ценфус отпустил его. – Насколько я знаю, у тебя была не слишком приятная встреча с Сариантом Рудой.

Руда? А та сука, что хотела убить меня. Его рука дрогнула от вспомненного страха. – Можно и так сказать, хозяин.

– Да бросьте вы эту чепуху. Хозяева. – Жвала Ценфуса открылись на всю ширину, обнажив округлый рот без зубов. Он фыркнул, совсем неотличимо от человека. – Убили ваших господ. Всех до единого. Все, вы свободны. Теперь мы вас подлечим, откормим—нет, не для этого, не пучь глаза, глупец—и отправим обратно к вашим родным.

– Вряд ли это получится, – Рустам мрачно сказал, сжав кулаки. Несколько недель. Всего несколько чертовых недель раньше, и он не был бы один.

Ценфус остановил свою тираду, посмотрел на него и потрепал его по плечу. – Соболезную. Не сдавайся, выцарапай себе свое собственное счастье. В приюте тебе помогут. Теперь о тебе, Гриша. Пора обкорнать твои космы, иначе ты будешь спотыкаться на каждом шагу.

Гриша облокотился на подушки, стараясь отодвинуться от приближающегося доктора, и уставился на ножницы в его руке. – Не надо резать, – залепетал он побелевшими губами. – Не надо порезов, пожалуйста, не надо больше.

– Это не больно! – быстро сказал Рустам. Он выдернул волосок из своей лысеющей головы и показал его мальчику. – Ни крови, ничего. Обещаю, ты даже ничего не почувствуешь. Ценфус, ничего если я обстригу его? Гриша похоже боится посторонних.

– Ага, а тебя он знает, – сухо сказало свисающее насекомое. Он дал ножницы Рустаму и помог ему встать. – Ну, с ногами у тебя все в порядке. Осанка отвратительна, одно плечо намного ниже другого, и присутствует легкая хромота. – Он достал небольшой черный прямоугольный предмет из углубления между сочленениями ног и начал печатать, кивнув, когда Рустам отрезал две пряди с головы сидячего мальчика. – Дрожи в пальцах нет, координация не нарушена. Ощущаешь какие-то осязаемые побочные эффекты наркотика? Головокружение, дезориентация, зуд…

В течение нескольких следующих минут Рустам отвечал на непрекращающиеся вопросы, обрабатывая Гришину голову со всей возможной аккуратностью. Он не стремился к красоте; паренек сам может потом подравнять свою прическу как ему нужно.

– Вы упомянули слово. Инсектон. Так вот, я видел подобное вам существо, – сказал Рустам. – Латиф тоже был насекомым.

– Человеком. Как бы мне ни хотелось считать его гнидой, его и мои предки произошли от людей, – заявил Ценфус. – Эх, жалко мне не разрешили присоединиться к штурмовикам дабы тряхнуть стариной. Так хотелось освежевать одну тварь.

– Он бы убил вас, – сказал Гриша. На его висках вздулись вены. – Если бы вы и он схлестнулись, то Латиф бы разодрал вас.

– Думаешь, я бы пошел на него с голыми руками? – Доктор наклонил голову. – Без моего набора ядов, без оружия или брони?

– Ой. – Гриша скривился, придав ладонь к лицу. – Да, в таком случае вы бы победили с вероятностью 86 процентов. – Он содрогнулся, всхлипнув.

– Грише больно отвечать на точные вопросы, – встрял Рустам. – Я не знаю, что с ним такое, но у него пульсирует голова, когда он пытается сделать подсчеты.

– Я заметил, – сказал доктор. – Я специально оцениваю ориентировочные возможности и границы его дара. Он похоже прорицатель, ограниченный собственным восприятием. Сперва Гриша задал своей силе неверный запрос и получил неточный ответ. Редкий дар и потенциально полезный, но ни в коем случае не настолько ценный, чтобы оправдать годы изоляции в той чертовой тюрьме.

Ценфус опустил свое лицо на уровень глаз Гриши и поднял руку, показав парням простую пилюлю темного цвета.

– Установим некоторые условия. Как мой пациент ты не будешь использовать свою силу. Ни чтобы отблагодарить кого-нибудь, ни чтобы задобрить других. Просто забудь о ней и восстанавливайся.

– Значит, мне никогда нельзя использовать ее?

– Разве я это сказал? Ты более не подключен к системе жизнеобеспечения которая снимала большую часть стресса, связанного с применением твоей силы. Теперь тебе нужно будет научиться как безопасно освоить ее. Но это потом, после выздоровления. Иначе я скормлю тебе таблетку подавления силы. Это не приятная вещь и я не имею в виду вкус. Способность у тебя останется, ты будешь по-прежнему знать как ей пользоваться. – Его фасеточные глаза не отражали ничего. – А вот воспользоваться не сможешь. Это гнетущее, мерзкое чувство сродни параличу, но ради твоего здоровья я это сделаю. Ты веришь мне, Гриша? – Мальчик судорожно кивнул, взяв себя за плечи. – Отлично. Значит мы поняли друг друга. Ешь, отдыхай, спи и разговаривай. Познавай мир.

– Неужели тебе необходимо запугивать ребенка, Ценфус? – донесся голос от входа.

Только сейчас Рустам заметил высокого длиннорука, входящего в медицинский отсек. За исключением зеркальных наручей, его доспех был выкрашен в темный тон, на котором угадывались очертания странных надписей, выполненных настолько черным цветом, что казалось, будто они поглощают сам свет. Его руки были столь длинны, что он не просто сложил их за спину, но взял себя за плечи со спины, придерживая вышитую серебряной нитью черную накидку. Серая, чужеродная, туго натянутая кожа покрывала голову незнакомца, на котором отсутствовали уши.

Позади него остановился солдат, на вид обыкновенный человек. Он держал горизонтально богато украшенный посох, оканчивающийся хищно поблескивающим навершием в виде меча с одной стороны.

Бронированный гигант потопал к компании без волнения о слишком узких проходах. Кровати со спящими детьми сами отодвигались с его пути, бесшумно возвращаясь на прежние места, когда он проходил мимо. От удивления, а может, страха перед нечеловеком, Рустам выронил ножницы, и они зависли в воздухе. Стараясь выглядеть не вызывающе, он взял их и встал перед Гришей. На всякий случай.

– Да. Гриша жил десять или больше лет в кромешной тьме. У него выработалась привычка использовать свою силу для избежания наказаний ударами током и в обмен на разговоры, какими короткими или грубыми они бы ни были. Прибавьте к этому то, что он и видел внешний мир через свою силу, и мы имеем дело с подсознательной зависимостью. И ее мы будем ломать, для его же блага… Так, стоять! Пошел прочь из лазарета с этой палкой! – Ценфус рванулся ко входу, чуть не задев сероликого.

– Традиции настаивают на неразлучности магистра и его оружия… – начал солдат.

– В жопу засунь свои традиции, мягкокожий, – яростно зашептал врач, свешиваясь с потолка над бесстрашным солдатом. – У меня тут пациенты! Что если кто-то из них дернется и напорется на этот прославленный шампур? Вышел наружу, живо. И подними эту хрень острием вверх, Планеты ради.

– Не смей называть меч-посох шампуром, таракан переросток.

– Где твой персонал, Ценфус? – безэмоционально спросил Серое Лицо.

– Практикуются. Ты же заставил меня взять кучу непроверенных рекрутов с собой. Все серьезные случаи уже обработаны, и теперь молодежь тренируется под надзором старших. – Ценфус отвлекся от перепалки с солдатом. – Мы еще сделаем из них настоящих медсестер и врачей.

– Не удивительно, что ты на взводе, – сказал солдат с притворным сочувствием. – Тебе пришлось работать руками в первый раз за последнее десятилетие.

– Не забывай кто прописывает тебе витамины, Бутылин.

– Спасибо за напоминание, я скажу ей привет потом.

– А как наш гость? – спросил магистр.

– Мышцы на грани атрофии, несколько плохо заживающих гнойников, заражение крови удалось предотвратить и спасти ему ногу. Мысли у него ясные, привыкания к препаратам пока не проявил, аллергии нет, аппетит есть. Неплохо, учитывая через что ему пришлось пройти, – доложил Ценфус. – Вы были правы, у него есть сверхспособность. Предсказание. Ничего впечатляющего, но не мне оценивать его силу. Пока ему нужны уколы…

– Нет! – закричал Гриша, попытавшись скатиться с кровати. – Не надо игл! Не надо трубок! Пожалуйста, нет, пожалуйста…

– Гриш, все хорошо. – Рустам обнял его.

– Отставить истерику, больной, – раздраженно щелкнул жвалами врач. – Тут нет ничего страшного.

– Нет! Я буду хорошим, я сделаю все что угодно, только не надо колоть меня…

– Возможно ли вести его лечение без шприцов? – спросил Серое Лицо.

– Сзарел, не участвуй в этой тупости. – Магистр обернулся и посмотрел на врача. Тот цокнул. – Да. Это ни оптимально, ни разумно, но да. Возможно.

– Тогда давай пойдем на уступку нашему юному пациенту, – сказал Сзарел, и Гриша замолчал, улыбнувшись.

– Замечательно. Зачем я проходил курсы психологии и учился и до сих пор учусь медицине? Здесь все лучше меня знают, что нужно пациентам. – Вскинул руки Ценфус. В его исполнении руки пошли вниз, хлопнув по панели возле двери и закрыв ее, отсекая смех солдата. – Зачем преодолевать внутренние страхи, давайте потворствовать им. Что я знаю в конце концов? Я всего лишь служил трем магистрам ордена. Невежда, да и только.

– Значит… уколов не будет? – несмело спросил Гриша.

– Не будет, – сухо заверил Сзарел. – И не думайте плохо о Ценфусе. Он склонен к ворчанию, но с тех пор как он покинул ряды крестоносцев ради более благородного устремления, он спас тысячи жизней. Он хороший и заботливый человек…

Со скоростью выпущенной стрелы Ценфус пробежал по потолку, достигнув и схватив Рустама.

– Вся эта суматоха сбила меня с мыслей. – Его покрытые пленкой руки подхватили Рустама, подняв его с легкостью. – Пора заняться твоими зубами и вставить протезы.

Ничего впечатляющего, конечно. Рустам сдержал желание закричать. Он все еще не верил, что это существо могло считаться человеком, но небольшая зубная боль уж точно не могла быть ничем чересчур невыносимым. Куда больше он волновался за своего нового знакомого. С другой стороны, Сзарел, или как там его, не внушал ему ощущения какой-либо опасности наподобие той мрази с копытами.

– А я пока задам несколько вопросов Грише, – Сзарел сказал.

– Если он будет заставлять тебя применить силу, крикни. Я дам ему пинка под зад, – Ценфус сообщил мальчику, таща Рустама к повороту.

– Главный врач Ценфус, следите за своим языком. Может быть, нам на голову и свалился детский сад, но это не причина нам самим впадать в детство, проявляя поведение недостойное почтенного служителя Клятвы.

Глава 5 – Зачем Думать о Былом?

Стоя нагишом в душевой кабинке, Руда сделала несколько глубоких вдохов, проверяя свое тело на наличие неприятных ощущений. Первая рана оказалась более серьезной, чем она думала. Острое лезвие пробило панцирь и разрезало часть кишок, оставив внутри ржавчину и облученный шлак. Врачи очистили и обработали ее ранения, предотвратив даже малейший риск возникновения рака, и Ценфус вручил ей восемь витаминных суппозиторных свечей.

Она подозревала, что он был раздражен ее попыткой ускользнуть от обследования путем исполнения роли сопровождающей.

Плоть под бинтами натянулась и расправилась после каждого вздоха, не причиняя ни малейшей боли. Сойдет. Руда дотянулась до терминала и послала сигнал, подтверждая свою готовность к тренировкам и службе. Затем она закончила обтирание чистящим порошком для тела, не выпустив ни капли из лейки душа.

Но из-под бинта, в том месте, где медсестра использовала воду вместо спирта, чтобы стереть кровь с ее пуза, появились чешуйки. Синего, скорее даже лазурного цвета, и между ее указательным и средним пальцем протянулась мембрана, тонкая как пленка и при этом очень крепкая. Сами пальцы распухли, наливаясь мышцами. Руда стояла неподвижно, задержав дыхание, наблюдая, как припухлость исчезла, мембрана слилась с кожей, а чешуйки потеряли свой яркий цвет и растворились, став едиными с окружающей чернотой.

Целая. Запятнанная, но снова чистая. Она постояла неподвижно некоторое время и убрала чистящие принадлежности, разозленная нахлынувшими мыслями. Руда натянула зеленый топ и красные шорты и вышла обратно в свою каюту.

Одна из двух постелей внутри была чисто застелена, и собранные ею вещи Юлии лежали упакованные для отправки ее родне по возвращении. В продолговатой выемке свисал доспех почтенной священницы, зияя рваной дырой на груди. Руда не знала своего соседа по каюте достаточно хорошо; они служили в разных частях до принятия в Орден и служили под разными командорами, но в честь ее памяти она зажгла благовония и очистила почтенный доспех, подготовив его для отправки в ремонт. По завершении он будет выдан новому сарианту или рыцарю.

С честью наши брат и сестра отдали свой долг, не посрамив данные ими клятвы. Она вспомнила бесстрастные слова магистра, сказанные крестоносцам.

Они собрались вокруг двух прозрачных капсул, в которых погрузили погибших. Их крышки были откинуты, и Руда пересилила себя, подойдя ближе и извинившись перед покойной за оставленную грязь и их постоянные споры по поводу веры. Она опустилась на колени и поцеловала лоб, на котором загар начал уступать мертвенной бледности, и пожелала священнице легкой дороги на суд Планеты. Затем Сзарел завершил церемонию прощания, перечислив заслуги потерянных камрадов и произнеся хвалы их послужному списку.

Юлия присутствовала при обороне Стонехелма, пережила всю осаду, и вывела пятьдесят гражданских из-под бомбежки артиллерии, сразив одного из чемпионов захватчиков в последней фазе войны.

А теперь ее не стало. Умерла вдали от родных мест, на миссии против ничего не значащих дикарей, пронзенная из плазменной пушки.

Почему она, а не я? Руда спросила себя снова. Юлия была незапятнанной, её вера была искренней, так зачем Планете нужно было забирать её? Она нахмурилась, злясь на дурацкие гадания. Её бывший сосед первая бы врезала бы ей и приказала бы заправить кровать и расставить разбросанные вещи в строгом порядке вместо бессмысленного самокопания.

И была бы десять раз права. Руда уложила свое бесценное сокровище, учебники всеобщей истории, доставленные из самой Итерны, в сейф и передвинула его под кровать. Вряд ли у нее будет достаточно времени на их повторное прочтение. Затем она смахнула пыль, собрала разобранный пистолет, зарядив и поставив его на предохранитель.

Руда плюхнулась на диван, просматривая почту. Она специально отложила эту обязанность до окончания задания, не желая отвлекаться ни на что. Уведомление об автоматическом списании оплаты за просмотр фильмов. Хм. Она забыла отключить его. Не жалко, это всего лишь крестики. Легко пришли, легко ушли. Братья и сестры прислали ей поздравления с прошедшим днем рождения, причем Дахел написала на два дня позже. Типично. Да и ладно, у малышки наверняка сейчас голова забита школой.

Люблю вас, спасибо вам огромное! П.С. Дах, поставь себе уже напоминалку. Написала Руда и поняла, что сообщение не ушло. Наверняка они были еще в скрытном режиме. Следующее письмо было от арендодателя, уведомляющее ее о решении Ордена платить за ее квартиру. Вежливый человек предложил любезно разъяснить ей все привилегии ее текущей позиции.