Преодолеть

Сзарел даже не взглянул на несчастное дитя. Манящий и сладковатый аромат подавляющей завесы повалил из капсулы, наполняя ноздри бледноватого и покрытого плохо зажившими шрамами подростка, затягивая его в успокаивающий мир сновидений. Медик придержал падающее тело, повернув голову мальчика на бок, хотя в этом не было нужды. Сзарел счел результат удовлетворительным. Он не мог успокоить раненую душу словами.

Возмездие было его профессией.

Вдыхая наркотические клубы дыма без вреда для себя и без потери сосредоточенности, магистр нажал на кнопку на поясе, и холод разлился по всему его телу. Шаги, звук разрезаемой ткани концом его посоха, движение сервомоторов, всё замедлилось, растянувшись во времени, когда доспех опустошил содержимое ампулы в шею Сзарел, к недовольству полевого медика.

Густая, темная кровь потекла из носа, лаская серую плоть с нежностью шелкового платочка, а касания воздуха напоминали уколы кинжалов. Он слизнул кровь, увидев сияния вдали коридора. Потрескивающие дуги электричества хлыстнули по направлению к группе, раскаляя статуи на своем пути. Атака разбилась в поток искр, ударившись о затвердевший воздух.

Среди Благословлённых, людей, изменившихся в результате Истребления, Тролли не обладали ни сверхъестественной скоростью, ни чрезмерной силой, отличающей их от Нормалов. Для достижения заветных высот они использовали дары технологии. Или дары медицины.

Сзарел вытянул руку, и для его восприятия, ускоренного снадобьем, конечность едва ползла. Это не играло роли; его разум управлял даром господним. Движения были всего лишь привычкой. Пятеро налетчиков в конце коридора все еще перезаряжали их большие энергетические пушки, когда первый из них закричал. Вес в несколько тонн обрушился на ее ноги, мгновенно сломав их. От худшего ее спасла ее броня, но Сзарел прервал ее крик, сокрушив трахею бандита.

Давление распластало двух других бандитов на стене, их визоры треснули, а из сочленений их собранных из мешанины часто неподходящих доспехов полезли провода и пучки мышечных волокон. С громким хрустом их грудные клетки смялись внутрь. Один из нетронутых стражей бросил свое орудие, и над его руками появилось пламя.

Благословлённый. С отвращением подумал Сзарел. Тратить свой дар ради бессмысленной жестокости. Его незримая хватка схватила пятую налетчицу за ногу, остановив ее попытку сбежать. Женщину бросило в формирующийся сгусток плазмы в руках ее товарища, и всепоглощающий жар перегрузил ее генератор, взорвав его. Сзарел остановил ударную волну перед тем как она достигла его солдат и услышал падение оторванных ног.

Отряд достиг развилки, чьи коридоры вели к мостику, зонам отдыха, и лифтам на нижние палубы. Сзарел понятия не имел, во что дегенераты превратили зоны отдыха, и поднял руку, приказывая Бутылину сформировать оборону.

Не ожидая лишних указаний, сержант оперативно приказал солдатам занять позиции за статуями, засунув медика в небольшую нишу. Завеса уже достигла их, принося дурман в открытые комнаты, нейтрализуя противников, у которых отсутствовала система фильтрации воздуха.

Остальные познакомились с пулями, пролетевшими сквозь завесу. Бутылин не отдал приказ использовать гранатометы, и первый же мутант, высунувшийся наружу, был изрешечён концентрированными очередями нескольких солдат.

– Докладывайте, – сказал Сзарел в свой горжет. Пуля срикошетила от полусферы затвердевшего воздуха вокруг магистра.

– Штурм А, взяли тюремный трюм! – отчитался дребезжащий голос Черногора. Несмотря на возраст, речь крестоносца была чиста, но из-за эффекта снадобья его слова звучали растянуто, каждый слог зависал в воздухе, лаская барабанные перепонки магистра и заставляя его собирать части этой необычной головоломки в единое целое. – Тут около четырехсот… Принято, сержант. Четыреста девятнадцать пленников разного возраста. Но наших мало. Медик разбудил одного из взрослых. Тот сказал Латиф уже продал часть людей.

Вот оно как. – Известно, кто покупатель? Или место, где произошла продажа?

– Никак нет. Похитители ничего не говорили беднягам.

– Ожидаемо. Штурмы С, Б, Г, И?

– Сокровищница взята, – сказал командор Карде фон Бюлов. – Дикари чуть не разбили бесценную плиту времен Старого Мира….

– Захватили лифты! – бодро отрапортовал Джейк эль-Фарах, лидер Штурма Г. – Подкрепления, следующие к магистру, встречены и уничтожены.

– Встретили тяжелое сопротивление у арсенала! – сообщил голос Элоиза де Менгир, сопровождаемый скрежетом булав о доспехи и рявканьем дробовиков. – Восьмеро Благословленных с силами и несколько дюжин без них.

– Штурмы С и Г, окажите поддержку Штурму И, – приказал Сзарел.

– Пробиваемся к машинному отделению, преследуем противника, – сообщил Эль Сатанини.

– Следите за сариантами, братья и сестра, – Сзарел сказал. – Их неопытность и рвение являют опасную комбинацию.

– Я заметил, магистр, – сказал Эль Сатанини.

– Руда?

– Руда. Грешник поцарапал ее, когда она спасала дитя. Не переживайте, я не позволю ее душе угаснуть раньше времени.

Звеня своим посохом о пол, Сзарел покинул ряды солдат, направляясь к высоким стальным дверям в конце коридора. Новые хозяева намарали знак своей банды на непотускневшей поверхности, но под ухмылявшимся трехглазым черепом, сплевывающим пламя на маленькие черные фигурки, все еще виднелась звезда неизвестной дивизии прошлого.

Пара стражников прицелились в приближающегося Сзарела, нервно поглядывая на вход в мостик. Не останавливаясь, магистр свернул им шеи и обрушил свою силу на запертые двери, содрав с них отвратительный символ и раскрыв их. Рев чистой ненависти донесся изнутри.

– Почему ты не предупредил меня! Отвечай! Почему ты не…

Внутри был длинный узкий мост, ведущий к безвкусному трону, сделанному из драгоценных металлов и камней и возвышавшемуся над всем залом. Чуть пониже трона висела металлическая сфера, удерживаемая кабелями. По обе стороны от мостика находились углубления для операторов. Разнообразная свора сидела на креслах, предназначенных для истинных защитников, и пыталась скоординировать защиту их логова, в то время как их дисплеи потухали по мере того, как атакующие взрывали камеры одну за другой. По углам помещения стояли несколько стражей, и из их потайных отсеков на потолке появились турели, развертываясь с щелчками.

Длинная туша поднялась с трона. Латиф напоминал человекоподобную сороконожку; его сегментированное тело с чередой острых ног короновала верхняя часть человеческого торса. Плоть плавно перетекала в покрытый волосками хитин, и неряшливые, зеленоватые, толстенные доспехи покрывали каждую часть тела. С серией сухих хлопков колонна извернулась, направив трехглазое лицо на магистра. В одной руке Латиф держал щит, закрывая свою человеческую часть тела, а другая рука сомкнулась на огнемете.

– Заблудился? – Латиф спросил спокойным голосом. Из его скул росли жала, сжимающиеся в такт произносимым словам.

Хорошо, что Джейк не здесь. Позор, какой позор. Столь достопочтенный народ, а эта тварь смеет позорить их своими деяниями. Сзарел молча сжал древко посоха, разделяя струю пламени, обрушиваемую на него из огнемета. Он перенаправил жар в ямы операторов и силой мысли вырвал чеки из гранат на поясе охранников.

*****

Бой кипел в коридоре, ведущем к машинному отделению. Налетчики свалили в кучу пустые бочки и ящики в попытке создать импровизированную баррикаду. Эль Сатанини пробил ее пинком, обрушив булаву на голову мутированного автоматчика. Он выстрелил из ручной пушки, попав в грудь гренадёру. Женщина упала назад, из ее обмякшей руки выкатилась граната без чеки. Командор вступил во взрыв, разметавший сброд на его пути. Он поймал пролетавшего мимо бандита на запястье и раздавил его голову о стену.

Руда протиснулась мимо рыцаря, достигнув Нея, и вместе они пронзили шеи Благословленных, нацелившихся на спину командора. Эль Сатанини походил на живой фейерверк; пули отлетали от пластин его брони, его табард загорелся, и копье проскрежетало по его груди, чертя рваную линию.

Но каждый раз его булава поднималась, ломая конечности и сминая головы, принося возмездие злодеям за совершенные ими преступления. Закованные в лучшие модели силовых броней, доступные орденам, крестоносцы клином прорезали себе путь к открытому отсеку, находящемуся дальше по коридору. Датчики уловили всплески энергии, исходящие из этого места, подтвердив верность разведданных, добытых благодаря ‘счастливчику’, которому повезло быть проданным из этого места.

Внезапно клешня пронзила переборку, вырвавшись наружу в клубах пара и вонзившись в бок командору. Ее лезвия пробили ослабленную аламазоидную секцию, глубоко вонзившись в серую плоть и раскрылись, треснув ребро и выдавив кряхтение из Эль Сатанини.

– Гад! – Наплечник Руды выбил искры, когда она прыгнула вперед, смыкая руку на клешне и оттолкнув наставника в сторону.

Ее булава ударилась по переборке, пробив в ней здоровенную щель и приземлившись на плечо покрытого язвами толстого засранца, который сбежал от нее ранее. Два выстрела прилетели в ее живот с близкого расстояния, но обуянная гневом Руда почти не заметила этого и врезалась в него. Сцепившись в клубок, они провалились в машинный отсек, и там налетчик сбил ее с себя пинком в шлем.

Она откатилась, впервые заметив свое окружение. Продолговатый двигатель, некогда гордое произведение искусства Старого Мира, претерпел множество издевательских модификаций, увеличившись почти в трое и напоминал разбухший фурункул, опутанный кучей нисходящих с потолка кабелей, напоминающих паразитических червей. Он занимал всю середину вытянутого отсека, производя настолько сильный шум, что рабочим приходилось использовать ремешки для удержания инструментов на столах. Клубы едкого пара опутывали помещения, кусая обнаженную плоть раны Руды. Ее доспех выдал предупреждение о радиоактивном излучении исходящим от двигателя. Узкий мостик проходил у самого потолка. Под ним висели чаны с кипящей субстанцией, обслуживаемые сгорбленными рабами, замотанными в плотный слой тряпок и носившими ошейники.

Выстрелы прорезали туман, стуча по ее броне, а ее тучный противник вскочил и рванулся к лестничному пролету, ведущему наверх.

– Даулет! Ты куда?! – крикнул бандит.

– Я их сварю нахуй! – рявкнул опухолевый жирдяй. Он смахнул испуганного раба со своего пути, и мужчина врезался в раскаленную оболочку двигателя, закричав от агонии, когда жар лизнул кожу его спины через ткани. – Никогда! Никогда ни одна погань не одолеет нас!

– Стой! Планета тебя прокляни, мы не закончили, трус! – взревела Руда.

Она вскочила на ноги, не обращая внимания на жжение в пробитой части своего доспеха или на выстрелы, рвущие ее одеяния. Руда помчалась за карабкающимся наверх Даулетом, доверяя бойцовым братьям и сестрам зачистку помещения. Она задержалась не более чем на одно дыхание, дабы оттянуть раненого пленника от двигателя, и продолжила свой бег. Ее сапоги оставляли отпечатки в лестничных пролетах, а дыхание вырывалось короткими рычаниями.

Достигнув навесного мостика, Даулет отпихнул испуганного пленника со своего пути, послав его прямиком в кипящий чан. Руда отпустила свою пушку и рванулась наверх со всей доступной силой, успев ухватить беднягу за плечо и не дав ему встретить ужасную участь.

Его тоже ждут! Она бросила мужчину на лестничный пролёт.

Пинок прилетел по ее голове. Даулет остановил свой побег и обрушился на пошатнувшуюся Руду, вломив своим автоматом по ее шлему достаточно сильно, чтобы она врезалась в перила, погнув их. Механическая клешня больно уколола ее в грудь, прижав ее к мостику, и тяжелая нога приземлилась на ее руку, державшую булаву. На расстоянии меньше ладони от ее головы бурлила жидкость в чане, а дуло оружия налетчика было направлено на ее шею.

Так скоро? Пронеслась мысль в ее голове. Ее шлем выдал уведомление, дав доступ к ее линзам остальным крестоносцам.

– Я залью все палубы и превращу твоих приятелей в суп, мерзавка, – прохрипел Даулет. – Мы восстанавливались и после худшего, босс поймет. Но ты… – Его залитый желтым глаз нервно дергался, пытаясь сфокусироваться на крестоносце. – Тебя я сварю сейчас, слабачка. Я в тебе как раз наделал достаточно прорех…

Он занес ногу, намереваясь топнуть.

– Давай! – Ней крикнул снизу.

Не сегодня!

Руда начала движение до того, как булава достигла их. Она выгнулась, чувствуя лезвия клешни, разрезающие ее плоть. Выстрел ударил в более плотную часть брони на верхней части груди, вместо шеи, сохранив ей жизнь. Оружие ее друга врезалось в клешню Даулета, прямо в то место, где механизм соединялся с плотью, и оторвало конечность.

Копыто крестоносца ударило в пах надзирателя, ее пушка скользнула обратно в руку, и она выстрелила в ублюдка. Пуля скользнула по его голове, оголив часть черепа и отбросив надзирателя на скрипнувшие ограждения.

– Еще… жив, чертовка, – булькнул Даулет.

– Хорошо. – Руда пнула его в грудь обеими копытами. – Значит, сможешь насладиться нырком.

Ограждение треснуло и сломалось под натиском. Взмахнув рукой в надежде ухватиться хоть за что-то, Даулет свалился напрямую в чан. Он смог вынырнуть лишь раз, издавая едва слышное, отчаянное шипение из своих расплавленных губ. Затем его тело исчезло под кипящей поверхностью.

– Для тебя и твоих. – Руда плюнула в чан.

– Сариант! – рявкнул Эль Сатанини, сражающийся с оставшимися охранниками. – Если ты закончила с безрассудным героизмом, освободи пленников и спроси, если они знают, как остановить эту нечестивую мешанину.

Его регенерация уже заживила часть повреждения, и голос командора звучал чисто и громко, без малейшей тени хрипа. Более не скованный узким коридором, почтенный рыцарь превратился в смертоносный вихрь, хватающий противников своей длинной, эластичной рукой и сдергивающий их с ног для хладнокровного добивания, останавливая любые попытки бандитов создать некое подобие строя.

– И найди мою булаву! – засмеялся Ней, паля из двух пушек, своей и принадлежавшей командору. – Или я заберу твою как компенсацию!

– Так точно, сер! Спасибо, Ней, ты лучший! – Отсалютовала Руда.

– Я знаю!

– Что будет с нами… госпожа? – спросил пленник, спасенный ею прежде. Мужчина встал на колени, приложив лоб к полу.

Руда потянулась и сорвала с него ошейник раба, бросив его в чан с растворенным Даулетом. Затем она подняла нового знакомого на ноги и щёлкнула его по подбородку.

– Выше нос. Здесь господ нет, – она сказала мягко. – Пойдем соберем остальных. Нам нужно остановить двигатель и… – она замялась. – … если ты найдешь булаву, похожую на мою, я буду очень признательна.

****

Сзарел швырнул Латифа мимо висящей сферы и распластал его о стену с такой силой, что на ней появилась трещина. Магистр прошел сквозь разрушенный мостик, убирая огонь, трупы и осколки со своего пути. На его костюме не было ни царапины, и если бы не кровь, капающая из его носа и ушей и вытекающая из-под слезящихся глаз, то он бы выглядел полностью невредимым.

Кроме них двоих, в помещении более не осталось живых солдат или боеспособного персонала. Несколько пленников умчались в ужасе и были пойманы в приносящие сон объятья завесы.

– Ты… – Магистр прервал Латифа, усилив давление, и корпус вагона застонал, выгибаясь наружу. Несколько ног налетчика сломались и отвалились, но его туша выдержала и пробила себе путь наружу, зависнув на расстоянии нескольких метров от двигающейся машины. – Отпусти меня.

– Ответь на мои вопросы, и я сделаю это, – пообещал Сзарел, подойдя к пробоине. – Люди, которых ты угнал в рабство из наших земель. Кому ты их продал?

– Ваших? Будь точнее, о какой именно стране или племени ты говоришь? Я бывал во многих местах, всех не упомнишь… – Давление смяло шлем Латифа, отодрав жвалу с его лица, и его насмешка превратилась в панический крик. – Довольно! Дразу! Я продал первую партию ему.

– Драз. Его логово не так далеко, – сказал Сзарел. История походила на правду.

– Тогда ты знаешь, что он контролирует дорогу, ведущую во владения Пайкана. – К Латифу вернулось спокойствие, и он дернулся в незримой хватке. На его губах появилась улыбка, когда одна из его ног смогла двинуться. – Ты возможно фанатик, но явно не дурак. Пайкан твою шайку пальцем разотрет и не поморщится. Оскорби Драза—а тебе придется это сделать вне зависимости от намерений, просто так он ничего не отдаст—и ты нанесешь оплеуху Пайкану, желаешь ты того или нет. Он будет преследовать тебя без передышки!

– Так почему же он еще тебя не загнал?

– А, так разборки местных его не колышат. Что ему до них? А вот посторонние ему интересны, поэтому он всегда и берет дань мясом. Попав в его лапы, уже не сбежишь. Но есть и иной путь. В обмен на безопасность я могу выступить в качестве посредника, выкупив рабов.

– Интересное предложение. К несчастью я уже пообещал отпустить тебя, – сказал Сзарел.

Хватка вокруг налетчика исчезла, и Латиф полетел вниз. Он извернулся, сохраняя молчание и концентрацию; его игольчатые ножки дотянулись до корпуса, но сила притяжения потянула его вниз. Он упал около основания командной башни и скатился с вагона, приземлившись на песчаную поверхность. Для Благословленного вроде него такое падение было ничем, но крошащиеся углубления в земле, созданные колесами вагона, сыграли роль склона ямы, полной зыбучего песка. Латиф взревел, но несмотря на все его попытки, он заскользил вниз вместе со слоем песка, и сперва конец его туловища, а затем и все остальное оказались пойманы и раздавлены колесом.

Налетчик, убивший столь многих людей ради своей чудовищной повозки, был ею же и убит. Сзарел выкинул бессмысленную поэзию из головы и задумался об услышанных словах. У Клятвоберущих было не так много информации о Пайкане. Предположительно, вот уже несколько десятилетий как он отошел от дел, но никто в Вольнице не осмеливался перечить ему ни в чем. Его неписанные законы соблюдались. Значит, он был или силен, или ему служила могучая армия. Возможно, оба варианта были верны.

Смелость Латифа после того, как тот сумел дернуть ногой, намекала на физические атрибуты Пайкана…

Глухое, едва слышимое бульканье отвлекло магистра. Он повернулся в сторону висящей сферы, уверенный, что звук донесся от нее. Сажа, ржавчина, следы крови и зазубрины покрывали бурую поверхность. Сзарел приблизился к объекту, дотронувшись до него ладонью. Его телекинез проник внутрь, не оказывая существенного давления ни на что и пытаясь воспринять обстановку.

Резкий толчок. Еще один. Сзарел остановил свою силу.

– Помогите… – Магистр услышал слабый всхлип, наполненный болью. – Темно. Больно.

– Все будет хорошо, маленький. – Сзарел дотронулся до горжета. – Медика ко мне. Срочно.

Глава 3: Спокойствие

Приложив свой посох к стене рядом с пробоиной, Сзарел заложил руки за спину и наблюдал, как Покров Тьмы, крейсер Ониксового Ордена, опустился возле остановившегося вагона, остановив свои антигравитационные двигатели. Подобно муравьям из трудолюбивой колонии, механики и инженеры ордена облепили внешние стены передвижной базы налетчиков и заполонили отсеки. Все, что могло пригодиться, немедленно разбиралось и складывалось в контейнеры, отправляясь обратно в крейсер.

Бурчание полной отборной брани достигало ушей магистра. Рабочие были недовольны и варварским надругательством над редкими двигателями и дикарскими методами захвата столь деликатных утерянных технологий. Поврежденная в бою навигаторская панель позади Сзарела выблевала ворох искр в защитную маску техника, и мужчина пнул ее, сквернословя из-за разочарования от потери редкого процессора.

Солнце достигло зенита, ярко освещая столь необычные работы. Еще более необычными были разбитые стоянки местных бандитов, усеивающие скалы. Их пьяные песнопения и улюлюканье сопровождали каждый конвой с припасами, следующий в Покров Тьмы. Сброд разражался радостным смехом каждый раз, когда рабочий соскальзывал с корпуса и повисал на спасательном тросе. От скуки, негодяи делали ставки и издевательски предлагали свою помощь незадачливым скалолазам.

К их чести, они держали свое слово, не приближаясь к машинам, хотя несколько выстрелов и вскриков боли прозвучали с их стороны. Снадобье прекратило свое действие, и зудящая ломка терзала магистра. Звуки более не были столь же ясными; мир потускнел, потеряв в красках; нервы пульсировали, онемев. Ощущение потери частички себя отказывалось утихать, и мысли Сзарела возвращались к ампулам, сокрытым внутри его доспеха.

Еще одна не повредит. Не должна. Я могу регенерировать, так какой же тут вред? Кнопка на поясе манила его, умоляя нажать себя и обещая возврат уникальной чистоты и полноты ощущений. Может быть, эти сволочи прямо сейчас планируют нас зарезать, а я и не слышу? Разве имею я право пренебречь нашей безопасностью? Разве я не заслужил столь незначительное, маленькое удовольствие…

Воля существовала дабы торжествовать над желанием, и Сзарел проигнорировал искушения, вытерев выступившую слюну. В зеркальной поверхности тыльной части его наручи отразилось его лицо, спокойное, за исключением дергающегося уголка рта. Желание могло быть подавлено, но оно никогда не перестанет соблазнять характер.

Сзарел свистнул, и со стороны скал вылетел гарпун, вонзившись в толстый корпус вагона рядом с брешью. Веревка соединяла конец гарпуна и верх каньона, нависающего над машинами. Одинокая фигура в переливающемся маскировочном плаще быстро проскользила вниз, приземлившись рядом с магистром.

Женщина выпрямилась, хрустнув плечом и стянув с головы приобретший тёмный оттенок капюшон, обнажив изуродованное ожогами лицо. Дуло ружья выглядывало из-за ее шеи, пахнув дымом. Седина обрамляла редкие пучки волос, растущие между шрамами на ее голове.

– Жадина. Мы загнали такую шикарную, лакомую гору сокровищ, и ты снимаешь все сливки в одиночку. – Хрипота искажала мурлыкающий, довольный голос Итиль. Лидер сборища заложила руки за спину и стала кружить вокруг магистра, бросая взгляды своих фиалковых глаз на трудящийся персонал.

– Победителю достаются трофеи, – сказал Сзарел.

Используя телекинез, он подхватил охлажденную бутыль и два кубка, взятых из запасов грабителей. Пробка покинула парящую бутылку, и струя насыщенного, красновато-коричневого оттенка полилась в ожидающие кубки. Один полетел к Итили, а второй он осушил единым глотком. Его собеседница последовала его примеру и кинула пустой кубок через плечо.

Обычаи обладали своей ценностью, и бумажный щит был предпочтительней никакого.

– Звучит очень по-нашенски. Из тебя бы получился замечательный налетчик, Сзарел. – Она задела плечом его накидку и пробежала пальцами по бронированной спине. – Латифу прислуживали две тысячи головорезов, плюс-минус сотня. Взятие такой махины силами двухсот человек весьма впечатляюще. И это не вся твоя шайка. Я и не знала, что ты прячешь целую армию в своей пирамиде. Скажи, сколько Абнормалов ты привел с собой?

– Достаточно, чтобы развеять любые мысли об отступлении от сделки, – вымолвил Сзарел.

Двое рыцарей потеряли свои жизни в битве за арсенал: сариант и сестра-священница, служившие под началом Элоизы. Их тела с почтением замотали в плащи и вынесли в тайне от новых союзников. Хотя потери в бою были неизбежны, Сзарел скорбел об исчезновении еще одного опытного бойца.

Множество крестоносцев погибло в войне против Избранного Принца, и теперь ряды ордена пестрели набранными рыцарями из исчезнувших орденов и новичками, Благословленными не из рода Троллей. Даже сейчас ядро их ветеранов проводило боевое слаживание и со скрипом принимало новые традиции в безопасности земель их страны. Сзарел взял лишь самый минимум ветеранов с собой на задание, полагаясь на способности своей приемной родни.

Он нахмурился, испытывая странное ощущение, что за ним наблюдают. Свора на скалах беззастенчиво скалила зубы, глазея на них, но ощущение ленивого, полного презрения взгляда приходило изнутри оживленного мостика.

– Ты знаешь, как разогреть интерес девушки, дружок, – усмехнулась Итиль. – Двое старперов ворчали, что ты грабишь нас, упирая на нечестность сделки.

– Устранение угрозы не было достаточным стимулом для них?

– Идиоты, верно? Моя мамка часто говорила мне о необходимости уважать старших, мол, они многое знают… Но кретин, доживший до седин, остается все тем же кретином. Я отправила их на заслуженный отдых, раз мое слово им более не закон. Хотя с твоей стороны было скотством убийство всех сдавшихся солдат. Мы договаривались о пленниках и молодых. Зачем тебе понадобились остальные?

– Обращайся с другими так, как ты хотел бы, чтобы обращались с тобой, – Сзарел процитировал третью заповедь Планеты.

– Ох-хо! Значит, если бы ты попал в плен, ты бы хотел быть забитым насмерть?