10000 миль, чтобы найти тебя

С каких это пор я прихожу на день рождения его матери раньше него самого?

– Можно мне джин-тоник? – попросила меня Жизель.

Я посмотрел на нее, а затем повернулся к бару, который они установили в зале для торжества одного из самых красивых и элегантных отелей города… Разумеется, речь об отеле «Оливьери». Мои родители припасли все самое лучшее для матери моего лучшего друга, чтобы она могла отпраздновать свое шестидесятилетие здесь, и я заметил, что бар был расположен всего в трех метрах от меня.

– Смотри-ка, видишь вон там? – спросил я Жизель.

Я указал вперед, чтобы она могла увидеть.

– Это официант… Попроси его, и он обязательно подаст тебе его. А пока прошу меня извинить, – сказал я, высвобождаясь из ее хватки и отходя от остальных людей.

Мне нужен воздух.

Стоило мне выйти на улицу, как меня тут же поприветствовал портье Рамон, и я ответил на его приветствие, кивая и закуривая сигару. Выдохнув дым, заметил, как автомобиль «Тесла», который принадлежал Алексу, подъехал к воротам отеля. Он заглушил двигатель и вышел. Рамон подошел к пассажирской двери и открыл ее, выпуская рыжеволосую девушку, чей рост был не более метра двадцати.

Я остался на месте и наблюдал несколько секунд за Алексом и его дочерью так, что они меня не видели. Девочка была одета в бордовое платье с бантом, который опоясывал ее талию и ниспадал на спину. Волосы были собраны в элегантный пучок высоко на голове, а туфли-лодочки были в тон ее платью.

Мой друг был в костюме, выглядел он, как всегда, утонченно. Ему не нужно было торчать у зеркала на протяжении часа, чтобы завязать галстук или укротить гриву, дабы выглядеть прилично… Алекс выглядел элегантно от природы, типичный английский красавчик, который привлекал внимание везде, куда бы ни пошел. Всегда завидовал его врожденной манере привлекать к себе внимание окружающих, особенно девушек. Не говорю, что мне было трудно флиртовать, я довольно много это делал, и мне это даже хорошо удавалось. У меня было отличное тело, лицо и, что самое важное, хороший характер. Мне с легкостью удавалось рассмешить девушек, по крайней мере, раньше мне приходилось прикладывать некоторые усилия, чтобы они полюбили меня. С другой стороны, у Алекса был дар привлекать к себе внимание, не желая этого, и с легкостью заполучать все, что ему заблагорассудится, стоило ему только попросить об этом. Он был таким человеком, в котором никому не вздумалось бы сомневаться, таким, которого бы выбрали в качестве лидера в случае чрезвычайной ситуации или за которым без раздумий последовали, если бы мир столкнулся с атакой зомби. В общем, вы меня поняли, но самое интересное, что ему не было до всего этого никакого дела. Алексу всегда было достаточно просто появиться, чтобы тут же оказаться в центре всеобщего внимания.

Но появиться с одиннадцатилетней дочерью на глазах у всех друзей и родителей…

Черт, на следующий день Алекс окажется во всех газетах.

Я изучил девочку внимательнее. Она бегала глазами вверх и вниз, с любопытством наблюдая за всем этим, в то время как ее отец давал чаевые портье и, бьюсь об заклад, просил быть осторожным при парковке. Лилия крепко держала мобильный телефон, как будто он придавал ей смелости, которая была ей необходима, чтобы пережить следующие несколько часов…

В конце концов, ей предстоит познакомиться со своими бабушкой и дедушкой, которые буквально пару месяцев назад не знали ни сном ни духом о своей внучке.

Алекс подошел к ней, девочка подняла взгляд, и, клянусь, я увидел, как на мгновение ее рука поднялась и почти схватила руку Алекса. Он этого не заметил, но мне было видно, как она опустила руку, почти позволив себе детскую слабость.

Мне стало ее жаль.

Затем, сделав последнюю затяжку, я выбросил сигару и решил немного облегчить вечер этой девочке, а заодно и помочь своему другу, который наверняка пребывал в полном ужасе от происходящего.

Вот бы я был единственным, кто в ту ночь наблюдал за ними издалека.

7

Алекс

Момент настал, и каким бы спокойным я ни выглядел со стороны, меня охватил страх. Больше нельзя было откладывать: сейчас или никогда. Представляю, какой переполох произведет в английском высшем обществе новость о том, что у меня родилась внебрачная дочь, о которой мне ничего не было известно одиннадцать чертовых лет.

Многие бы подумали, какого хрена я творю, представляя свою дочь в такой праздничной обстановке, но при таких обстоятельствах моим родителям придется сдерживаться и избегать неуместных комментариев. Кстати, заодно было бы неплохо избежать нагоняя, которого мне совершенно не хотелось получать. Я опустил взгляд на Лилию и секунду наблюдал за ней. Она была очень милой… ну, по крайней мере, мне казалось, что она выглядела именно такой.

В конце концов, откуда мне знать, я же ее отец, не так ли? Наверное, для отца совершенно обыденно считать свою дочь красивой, или она и впрямь была такой?

Ее мама была красивой. Высокая, длинноногая девушка с почти прозрачной белой кожей и огромными голубыми глазами. Я точно помню момент, когда впервые увидел, как она заходит в университет… Она не училась там, а работала в кафетерии, но половина универа была без ума от нее.

Помню, как только взглянул на нее, сказал себе, что должен сделать ее своей. Дело было не в ее красивом теле или неряшливом пучке, который был заколот ручкой, именно ее улыбка и ямочки на щеках заставили меня мгновенно влюбиться в нее. Юношеская любовь, страстная любовь, она из тех, что затуманивает рассудок, но с течением недель теряет силу.

Я был идиотом… Злился на весь мир, потому что меня заставили поехать в Бостон, чтобы получить степень магистра, которая мне была до лампочки. Меня разлучили с моей страстью – самолетами, воздухом, адреналином, с тем, что только так мне удавалось чувствовать себя живым… и заперли в Гарварде, чтобы подготовить к жизни, которая меня не интересовала. Мы встречались около двух месяцев, и в итоге я расстался с ней, потому что не был и не хотел быть готовым к отношениям.

Знаю, что разбил ей сердце… Но в тот момент мне было плевать.

Меня тревожила мысль, что, возможно, именно холодность, с которой я ее оставил, побудила ее не говорить мне о нашей дочери… В конце концов, мы были из разных миров. Она была официанткой, а я изучал экономику в Гарварде, чтобы получить необходимые знания на тот случай, если в будущем мне придется возглавить одну из крупнейших частных авиационных компаний в мире.

Для меня это было развлечение… Для нее, полагаю, – возможность окунуться в мир, к которому, как она думала, у нее никогда не будет ключа. А может, она просто влюбилась.

Не знаю, почему мне было так трудно поверить в то, что кто-то способен влюбиться в меня. Мне всегда казалось, что девушки любят меня за то, каким я кажусь, а не за то, кем являюсь на самом деле. У меня были проблемы с доверием… У меня не получилось полностью раскрыться даже перед Никки, чтобы рассказать ей о своих демонах. Я даже не смог рассказать ей о том, что потерял брата в аварии на мотоцикле!

Наблюдая за Лилией и пристально глядя на нее – единственную девушку, которую впустил в свой дом, чтобы там жить, я почувствовал, что помимо этого дал ей ключ ко всем своим секретам. Меня охватило чувство незащищенности, мне было некомфортно, потому что быть родителем – не то, чем бы мне хотелось заниматься, и это меня раздражало.

Почему она мне не сказала?

– Наконец-то вы приехали! – воскликнул голос за моей спиной. Я повернулся, чтобы поприветствовать Нейта.

– Нейт, – мой голос прозвучал вопросительно. Не ожидал увидеть его… по крайней мере, не после удара, который нанес ему прошлой ночью.

– Не собираешься познакомить меня с моей новой племянницей? – сказал он, улыбаясь Лилии и игнорируя тон моего голоса.

– Он твой брат? – спросила Лилия, от чего мое сердце заболело, рана еще была свежа.

Нейт снова посмотрел на меня, и, судя по его взгляду, он понял, что облажался.

– Я его лучший друг… но мы любим друг друга как братья, да, Алекс? – спросил он, надеясь получить с моей стороны хоть что-то похожее на перемирие.

Я плотно сжал губы.

Все еще злился из-за Никки.

– Лилия, это Натаниэль Оливьери, – мой голос звучал спокойно.

Дочь посмотрела на моего друга и, поколебавшись с секунду, протянула руку, чтобы представиться.

– Приятно познакомиться, Натаниэль, – вежливо сказала она.

Нейт улыбнулся, пытаясь игнорировать холод, что исходил от каждой клеточки моего тела.

– Ты можешь звать меня Нейт, – сказал парень.

– А ты меня Лили, – ответила она, пожимая ему руку.

Она что, всем, кроме меня, разрешала называть ее Лили?

Я стоически принял это, но не мог отрицать, что меня это не задело.

– Пойдем внутрь, нас ждут твои бабушка и дедушка, – подбодрил ее я, поворачиваясь и заходя в один из отелей семьи Нейта.

– Мне нравится твой бант, – услышал я, как говорил Нейт Лилии, пока они оба шли за мной.

– Что случилось с твоим глазом? – поинтересовалась она, меняя тему.

Позади меня наступила тишина, но я продолжал идти в зал, где проходила вечеринка.

– Я наткнулся на очень твердую дверь… такую твердую, прямо как скала, – ответил Нейт.

Пришлось постараться, чтобы не закатить глаза.

– Как видишь, дочка, бывают моменты, когда можно быть настолько глупым, чтобы выбить себе глаз дверью, – сказал я, поворачивая направо, шум праздничной музыки тут же достиг моих ушей.

– Я как-то упала и разбила себе глаз, и это вовсе не из-за того, что я глупая, – ответила она вызывающе.

Я повернулся к Лилии.

– Конечно ты не глупая. Ты моя дочь.

Между нами троими воцарилось молчание, и оно было прервано спустя несколько секунд голосом, который мне был очень хорошо знаком.

– Я уже думала, что вы не придете, – у меня за спиной раздался голос Аманды. Моя бывшая была одета в красивое элегантное серебристое платье длиной до пола. Меня ничуть не удивило ее присутствие, моя мама старалась, чтобы мы при любой выпавшей возможности собирались вместе, и Аманда часто пользовалась этим преимуществом, но встречаться со мной два раза подряд в одни и те же выходные было уже перебором.

– Аманда, – поприветствовал ее я без лишних церемоний. – Не ожидал увидеть тебя здесь сегодня.

Она мило улыбнулась мне, подошла ко мне и поцеловала в щеку, а затем переключилась на Лилию.

– Ты, наверное, та самая девочка, о которой я так много слышала, – сказала она, приветливо обращаясь к ней.

– Привет, – поприветствовала ее Лилия, заставив себя улыбнуться.

– Вот это да! Мне нравится твое платье, оно великолепное!

– Спасибо, – искренне улыбнулась ее собеседница.

– Когда я была в твоем возрасте, моя мама хотела, чтобы я носила платья с пайетками и блестками, а мне хотелось носить платья для девочек постарше. Тебе очень повезло, что твой отец разрешил тебе надеть такое потрясающее платье.

Лилия мгновение смотрела на меня, затем опустила взгляд на свое платье, и ее улыбка стала шире.

Я позволил ей надеть платье, предназначенное для девочек постарше?

Аманда повернулась ко мне и подмигнула.

– Ты тоже очень красив, – сказала она с тонким намеком.

– Благодарю… ты прекрасна, как всегда, – ответил я, и это было правдой.

Нейт, который стоял рядом с нами, поднял руки.

– Мне сегодня никто не льстит или что вообще такое происходит? – выпалил он, притворяясь обиженным.

Лилия рассмеялась, и уголок моих губ немного приподнялся.

– Ты и так слишком сильно в это веришь, Нейт, я не собираюсь еще больше раздувать твое эго.

Нейт собирался возразить, но тут голос прервал наш разговор.

– Наконец-то вы приехали! – сказал Ричард Ленокс, пересекая зал и направляясь к нам.

Позади него выглянула моя мама, вслед за официантом с бокалами шампанского. Она поставила свой на его поднос, извинилась перед кем-то, с кем она разговаривала, подняла подол платья, чтобы не наступить на него, и подошла к нам, устремив свой взгляд на девочку, которая стояла за мной.

– О боже мой! – сказала она, приближаясь к нам и взволнованно держа руку у рта.

– С днем рождения, мама, – сказал я, стараясь, чтобы сцена не превратилась в неловкую.

– Ты, должно быть, Лилия, да? – спросил мой отец, останавливаясь напротив нее.

Лилия застенчиво кивнула.

– Ты прекрасна, – сказала моя мама, положив обе руки на щеки девочки. – Я твоя бабушка, Роуз.

Нейт обменялся взглядом со мной, и я сразу понял, что он мне сказал.

Лилия чувствовала себя неловко, она была напряжена. Достаточно было взглянуть на ее плечи и руки, опущенные по обе стороны ее тела, в ней не было никакого намерения возвращать объятие моей маме, которое, кстати, не заставило себя долго ждать.

– Мама, почему бы нам не показать Лилии, где здесь находится еда? Она мне как раз недавно сказала, что проголодалась, – вмешался я, и моя мать отпустила ее.

– Конечно, конечно, – сказала она, одновременно подзывая официанта, чтобы тот подошел. – Принесите напитки для моего сына и внучки…

– Рад, что вы смогли прийти, сын, – прокомментировал мой отец, одобрительно глядя на меня.

Я ничего не ответил, молча схватил бокал с шампанским – официант принес всем, за исключением Лилии, которая взяла стакан с апельсиновым соком, что был на одном подносе с бокалами.

– Давайте поднимем тост, – зазывал мой отец.

Внезапно весь зал, казалось, сосредоточился на нас. Музыка прекратилась, и все гости сфокусировались на том, что хотел сказать мой отец.

– Дорогие друзья, сегодня мы собрались, чтобы отпраздновать шестидесятилетие моей прекрасной и удивительной жены, Роуз. Иди сюда, милая, – позвал он мою мать, которая смущенно, но при этом радостно подошла к моему отцу. – Сегодня мы не только празднуем ее день рождения, но и приветствуем в нашей семье нашу дорогую внучку Лилию Ленокс.

Все взгляды устремились на Лилию.

Я смотрел на нее несколько секунд и только потом понял, что это было не очень хорошей идеей.

Люди аплодировали, фотограф сфотографировал нас, чтобы запечатлеть этот момент, а затем я заметил, как все начали разговаривать и косо смотреть на меня.

– Лилия, что бы тебе хотелось поесть? – спросила моя мать, снова переводя внимание на внучку.

– Ничего, – ответила моя дочь, крепко прижимая мобильный к груди.

– Тебе нужно перекусить, – начала настаивать она.

– Мама… – я попытался остановить ее, однако она прервала меня.

– Ты не представляешь, как мы счастливы, что познакомились с тобой. Нам очень жаль, что мы упустили одиннадцать лет твоей жизни, но я хочу, чтобы ты знала, что у тебя здесь есть бабушка, если тебе что-то понадобится.

– И дедушка, – добавил мой отец, распыляясь от гордости. – Я буду для тебя лучшим дедушкой в мире, малышка.

Я собрался открыть рот, но Лилия меня опередила.

– У меня уже есть дедушка… и он действительно лучший дедушка в мире, – сказала она и выбежала из зала.

Дерьмо.

– Что я такого сказал? – спросил отец, недоуменно глядя на меня.

– Ох, бедняжка! – воскликнула Аманда, устремив взгляд туда, куда решила улизнуть моя дочь.

Я сжал переносицу двумя пальцами и дышал, чтобы окончательно не выйти из себя.

– Она скучает по своему дедушке, папа, – сказал я, обращаясь к ним обоим. – Вы не должны забывать о том, что мы для нее чужие, мы не можем заставить ее чувствовать то, чего она не чувствует…

– Но мы ведь ее семья! – возмущенно сказала моя мать.

– И со временем она это примет, а пока вам лучше предоставить ей немного личного пространства. Вот почему мне не хотелось приводить ее, мама. Она не готова, она не готова ни к чему из этого, – воскликнул я, оглядываясь по сторонам.

Люди уже вернулись к своим разговорам, и только отдельные сплетники, возможно, прислушивались к нашей небольшой перепалке.

– Ты не собираешься пойти на ее поиски? – спросил мой отец, не сводя глаз с того места, где исчезла моя дочь.

Я глубоко вздохнул.

– Сейчас вернусь, – обратился ко всем.

– Я с тобой, – сказал Нейт, становясь рядом со мной, и мы оба отправились на поиски обиженной девочки. Аманда осталась разговаривать с моими родителями.

– Тебе не обязательно идти, – сказал я сухо. Мне не хотелось находиться в его компании, на самом деле мне хотелось побыть одному.

– Понимаю, ты злишься, – сказал Нейт, совершенно не прислушавшись к моему намеку. – Извини за Никки, но я сделал это ради тебя, ты заставил меня волноваться за тебя… С тех пор, как мы приехали, ты замкнулся в себе намного сильнее, чем прежде, и мне не хотелось, чтобы ты цеплялся за кого-то, кто вообще никак не сможет тебе помочь.

Я остановился и повернулся к нему.

– Ты будешь читать мне лекцию о неуместных чувствах, Нейт?

– Я просто пытаюсь…

– Перестань пытаться. Прекрати все попытки, черт возьми! – вскрикнул я, повышая голос. – Я ответственный человек и сделал все, что должен был, чтобы выполнить свой долг. Чтобы выполнить свой долг как сына, выполнить свой проклятый долг как отца, я возглавил компанию… Отказался от работы, даже не представляя, когда полечу снова! У меня есть одиннадцатилетняя дочь, которая не желает меня видеть, и, честно говоря, я тоже не особо горю желанием видеть ее! Но вот он я здесь, знакомлю ее со своей семьей, покупаю все, что ей нужно, даю ей лучшее образование, которое только можно получить. И что толку?

Я сделал паузу и посмотрел на него, друг явно был не в своей тарелке.

– Тебе не следовало вмешиваться в мои отношения с Никки! Она – сугубо мое личное дело! Оставь мне хотя бы это! Это наше с ней дело, даже если оно закончено, даже если она не смогла ответить мне ни на одно гребаное сообщение, чтобы сказать, что больше ни черта не хочет слышать обо мне! И если мне хочется побыть в плохом настроении, позволь мне быть в плохом настроении, потому что это все, что у меня осталось! Только мои гребаные чувства!

Нейт молчал, и тут я увидел, как Лилия появилась из-за спины моего друга.

Ее лицо было залито слезами. Вот же черт.

– Мы можем уже идти? – спросила она, шмыгая носом.

Нейт повернулся к ней, ничего не сказав.

– Да, идем, – сказал я, подходя ближе.

Мы оставили Нейта позади и направились к двери.

Мои родители не видели, как мы выходили, и когда я попросил машину и мы сели в нее, мне пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться.

Мы молча доехали до дома, и, когда я припарковался перед входом, Лилия наконец заговорила.

– Ты можешь отвезти меня завтра в школу пораньше, – сказала она, открывая дверцу машины и выходя.

Я просидел там какое-то время, понимая, что отец из меня – дерьмовый, и, что хуже всего… у меня не было сил на что-то бо́льшее.

8

Никки

Мы прибыли в Лондон в дождливый понедельник, пролетев еще восемь часов в экономе. На том рейсе не было ни одного симпатичного Эрика, который бы потрудился узнать, все ли у меня в порядке, не говоря уже о том, чтобы пропустить нас в первый класс. На это я тоже не рассчитывала.

Должна признаться, второй полет прошел проще, поскольку первый мне уже удалось преодолеть. Да, мне нужно было принять лекарства, но, по крайней мере, у меня не было панической атаки перед посадкой. На этот раз у меня получилось сесть в самолет, как все остальные пассажиры, и, прежде чем успела опомниться, мы уже летели над Европой в направлении страны, окруженной водой и по совместительству той, в которой родился мой отец.

Я почувствовала покалывание в животе, когда мы наконец приземлились. Если быть честной с самой собой, то это было вовсе не потому, что мне удалось преодолеть свой страх, равно как и не потому, что мне хотелось вернуться туда, где, несомненно, был мой дом, если бы мои родители еще были живы. Головокружение было вызвано не этим, а осознанием того, что мы с Алексом снова оказались в одной стране, в одном городе, а не в более десятков тысяч километров друг от друга, разделенные несколькими океанами.

Я ничего не говорила Мэгги об этом, потому что не собиралась признаваться вслух во всем, что скрывала от мира: в том, что была влюблена в Алекса Ленокса и мое сердце кровью обливалось из-за того, как сильно соскучилась по нему.

Понятия не имею, что буду делать, если увижу его снова, даже не знаю, приведет ли судьба нас к встрече, но мое подсознание уже начало представлять разные сценарии, в которых мы пересекались. Во всех наше воссоединение было прекрасным и особенным, прямо как наши отношения в течение тех четырех недель.

Мне невольно вспомнилось ощущение его рук, что расстегивали мое бикини, прикосновение его пальцев, которые скользили по краям моих трусиков, чтобы постепенно подняться, лаская мои ноги… Каждый раз, когда Алекс прикасался ко мне, он делал это с преданностью и восхищением.

Я запечатлела в своей памяти каждый раз, когда мы целовались, каждый раз, когда засыпала в его объятиях, когда его пальцы гладили мои волосы, каждый раз, когда в последние недели он будил меня своим ртом у меня между ног, а его руки на моих бедрах заставляли меня не двигаться с места, позволяя ему делать с моим телом все, что ему больше всего хотелось, без каких-либо пререканий и возражений с моей стороны, поскольку каждая его ласка была моим истинным наслаждением.

Я совсем не забыла его и даже была напугана тем, насколько сильными были мои чувства к нему. Знаю, он не может быть моим, как и то, что у нас не может быть отношений, но, несмотря на осознание всего этого, мой мозг уже начал считать дни до нашей новой встречи.

– А вот и он, – сказала моя подруга, указывая на огромную группу людей, которые ждали, когда их родственники и друзья выйдут из дверей аэропорта.

– Кто?

– Тот, что в зеленой шапке.

Затем я увидела его.

Высокий, стройный и эффектный парень в зеленой шерстяной шапке поднял руку, чтобы мы его увидели… Вернее, чтобы Мэгги его увидела.

Я предположила, что это ее друг, которого она попросила подвезти нас, на самом же деле мы собирались остаться у него дома.

– Идем, – сказала моя подруга, толкая тележку, на которую мы положили свои чемоданы.

– Давай повезу, Мэгги, – предложила я, опасаясь, как бы она не предприняла ненужных усилий.

Порой казалось, что Мэгги забывала о том, что беременна.

Марго крепко обняла этого парня, когда они встретились.

– Рад тебя видеть, Мэггс, – сказал он, и от меня не скрылось то, как он на нее смотрел.

По словам Мэгги, Чэд был парнем, с которым у нее был роман на острове несколько лет назад. Интрижка, которая вылилась в дружбу на расстоянии, они поддерживали ее по сей день, однако, наблюдая за тем, как этот Чэд смотрел на мою подругу, я поняла, что от дружбы здесь было мало, по крайней мере с его стороны.

– Это моя подруга Никки, – представила меня Мэгги, как только они отстранились друг от друга.

У него были красивые карие глаза, «добрые» – первое, о чем мне подумалось.

– Приятно познакомиться, – поздоровалась я, протягивая ему руку.

– Взаимно, – ответил он на мое приветствие. – Метро там, идем.