10000 миль, чтобы найти тебя

У меня всегда была возможность стать генеральным директором Lenox Executive Aviation, правда, она была призрачной, но, будучи сыном своего отца, я всегда чувствовал, как чья-то рука сжимала мою шею и угрожала с минуты на минуту задушить меня.

То, что я не был первенцем, никоим образом не освобождало меня от ответственности, но у меня было больше свободы, чем у Райана, моего старшего брата. После окончания нашей учебы по соответствующим направлениям – моему в качестве пилота и его как авиационного инженера – мы оба должны были изучать бизнес и экономику, эта тема никогда не подлежала обсуждению. По крайней мере, хотя бы моему брату понравилась дорога, которую наши родители так тщательно прокладывали для него. Однако, несмотря на то что у меня всегда была возможность унаследовать часть империи, мне всегда больше были по душе полеты.

Меня особо никогда не заботило то, что я мог «подвести» своих родителей, занимая место, которое для многих было бы должностью всей жизни. На самом деле мне было все равно, и им тоже, потому что у нас был Райан.

Но когда все изменилось… вот тут-то и начались проблемы.

В мою дверь постучали, и я понял, что это мой отец, когда увидел, что он не стал дожидаться ответа, чтобы войти.

Я повернулся на своем стуле, наблюдая за тем, как высокий седовласый мужчина в костюме с несколько угрожающим видом подошел к столу.

– Доброе утро, отец, – я поздоровался, указывая ему, чтобы он занял место, в то время как папа сам отодвинул стул и сел. Несмотря на то что мой отец давно отпустил бразды правления компанией, он все еще продолжал вести себя так, словно был здесь главным, хотя отчасти технически так оно всегда и было, однако все решения теперь принимал я.

– Ты говорил со своей матерью? – спросил он меня, как только сел.

Я снова повернул свой стул и сосредоточился на «муравьях». В Лондоне редко бывали такие солнечные деньки, как этот, поэтому мне не хотелось упускать ни одной детали.

– Ты имеешь в виду сегодня? – спросил я усталым голосом.

– Она сказала мне, что ты по-прежнему не принимаешь приглашения поужинать, Александр.

– Отец, я ужинал с вами в пятницу.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

– Лилия только пошла в школу, папа. – я громко вздохнул. – Я не могу забирать ее из школы каждый раз, когда вам вздумается увидеть ее.

– Мы еще даже не встречались с ней!

– Встретитесь, когда сочту это нужным, – сказал я, поворачиваясь, чтобы снова встретиться с ним взглядом, мне пришлось придать своему тону серьезность, к которой редко прибегал во время разговоров с отцом.

– Она вот уже месяц как в Англии. Ради бога, это же наша внучка! Наша единственная внучка!

«И единственная, которая у вас будет», – подумалось мне.

– Она еще привыкает… Всему свое время.

– Александр, ты не сотрешь действительность, заперев ее в школе!

Я сжал губы, начиная терять терпение.

– Действительность такова, что я ее отец и буду поступать так, как считаю нужным, – повторил я тем же тоном.

Мой отец наблюдал за мной, когда я отвел взгляд от компьютера.

У меня было много дел, и я отставал от своих планов.

– Мне наплеватьна то, что ты обозлился на этот мир, как и на то, что ты настолько погрузился в себя, что не видишь ничего дальше собственного носа. В эту субботу твоей матери исполняется шестьдесят лет, и ты привезешь ее внучку, чтобы она смогла с ней познакомиться.

Я снова поднял на него взгляд.

– Я подумаю о том, чтобы пригласить Лилию на день рождения мамы, но скажу тебе одну вещь, отец, – пригрозил ему я, вставая. – Пусть это будет последний раз, когда ты врываешься в мой кабинет и требуешь от меня что-то, что касается исключительно меня. Ты понял это?

Мой отец встал, у него из ушей словно пошел дым. Он застегнул молнию и пошел к двери, однако перед тем, как выйти, отец повернулся, чтобы снова встретиться со мной взглядом.

– Порой задаюсь вопросом, чем мы с твоей матерью заслужили такое.

– Вот и я каждый день спрашиваю себя, почему тем, кто погиб в аварии на мотоцикле, стал не я, а мой брат. В таком случае все было бы куда проще, да, папа?

Я пожалел о сказанном, как только слова вырвались наружу. Глаза отца были на мокром месте, он посмотрел на меня так, что у меня сложилось впечатление, будто я что-то упустил.

– Ничего не становится проще, когда у тебя отнимают ребенка, – сказал он, обеспокоенно глядя на меня. – Надеюсь, тебе никогда не придется испытать подобную боль, и именно поэтому прошу тебя прийти на день рождения твоей матери. Увидеть тебя и познакомиться с внучкой – единственное, что заставит ее встать с постели.

Мой отец ушел, а я снова сел. Мои глаза остановились на фотографии, которая стояла в рамке рядом с компьютером. На ней двое рыжеволосых парней улыбались в камеру. Оба были в очках и пилотках, а вдалеке виднелась взлетно-посадочная полоса и небольшой красный самолет.

Это были мы с Райаном. Ему только исполнилось шестнадцать, а мне – восемь. Я прекрасно помню тот день и момент, когда была сделана эта фотография. Мы только вышли из самолета, наш отец взял нас в полет, а Райан впервые сел за штурвал. Мы оба были полны адреналина и счастья и наслаждались как никогда в жизни.

Мой брат тоже увлекался полетами, однако его больше интересовало все, что связано с самолетами: их эксплуатация, разработка… Его желание участвовать в семейном бизнесе росло с детства, но его мечта оборвалась, когда из-за несчастного случая с родителями Никки моему отцу пришлось закрыть всю инженерную часть, и тогда у нас осталась только частная авиационная компания.

Несмотря на разочарование, мой брат согласился взять на себя управление компанией и первые два года до смерти занимал место нашего отца.

Я всегда чувствовал себя белой вороной в семье. Сын, который решил встать в позу и усложнить все их планы.

«Вот бы я был таким, как ты, Райан, – думалось мне в глубине души. – Хотел бы я двигаться вперед, не оглядываясь назад, вот бы я был не таким эгоистичным».

Я не гордился своими поступками, не аплодировал принятым решениям и не убеждал себя в том, что это неправда.

И правда была таковой, что я не был хорошим человеком.

А если и был когда-то таковым, то это было в течение тридцати дней и за несколько тысяч миль отсюда, с девушкой, которой удалось отыскать мое сердце и забрать его с собой.

Взглянув на мобильный, снова зашел в чат. Ни слова.

Иногда я мучился, когда видел, что она была в сети, и у меня пальцы так и чесались написать ей снова, но я уже сказал ей, что больше не буду этого делать. Не после того, как она неделями игнорировала меня…

С тех пор у меня было плохое предчувствие, вся эта история с Лейтонами, Никки, которая стала наследницей, все, что мне удалось узнать…

Я открыл ящик слева от себя и вытащил распечатанное письмо с угрозой, которое получил сразу после прибытия с Бали.

«Ты труп, Ленокс».

И с силой сжал челюсть.

Это не первый раз, когда мне посылают какие-то угрозы, это довольно обычное дело, если ты являешься публичным человеком и люди знают, что у тебя есть неприличные суммы денег, но это письмо… Это письмо имело другой оттенок, настолько отличный, что я усилил охрану своего дома и почти всегда ездил с шофером – водителем, который при необходимости способен убить.

Мне это не нравилось… Мне это ни хрена не нравилось. Я не обсуждал эту тему ни с кем, кроме Картера, единственного, к кому я обращался в поисках ответов.

– Я же говорил тебе, что не стоит поднимать этот вопрос, – сказал он мне, когда я позвонил ему, чтобы узнать его мнение.

– Нужно выяснить правду, – ответил я сквозь зубы.

– Что ж, в таком случае не вмешивай меня, – попросил Картер. – Не хочу больше ничего знать об этом деле, у тебя есть деньги, чтобы заплатить за своего телохранителя, но я живу в двухквартирном доме и жду, когда моя жена родит ребенка. Мне не нужна никакая драма.

Отчасти он был прав.

Я понял, что бо́льшего от него ждать не стоит, поэтому поблагодарил его и положил трубку.

Шли дни, а угроза продолжала тяжким грузом нависать над моими плечами. Я беспокоился о Никки, но все указывало на то, что никто не знает о ее существовании, даже сам Девон Лейтон. Будь оно так, Никки бы уже давным-давно была убита, точно так же, как они убили ее родителей и брата Адама.

Никки в опасности… Лишь подумав об этом, мне захотелось сесть на самолет и лично убедиться, что с ней все в порядке, но мне нужно было отвлечься от этих мыслей… Нужно сосредоточиться на своих делах и уважать ее решение оставаться в тени. Я больше, чем кто-либо другой, понимал, каково это – быть брошенным в ту жизнь, которой тебе никогда не хотелось.

Пятница наступила куда быстрее, чем мне бы того хотелось. Это день, когда школа Лилии позволяла забирать учеников на выходные, всегда за неделю предупреждая об этом, чего я, очевидно, не сделал, поскольку до этого момента не знал, повезу ли я ее на день рождения своей мамы.

– Мне очень жаль, сэр… Я не могу найти имя вашей дочери в списке отъезда на эти выходные, – сказала мне молодая девушка, наверняка будущая учительница, которая проходила здесь практику.

– Да, насчет этого… У меня не было возможности предупредить заранее, это решение было принято в последнюю минуту.

Девушка подняла взгляд от списка, с которого не сводила глаз, и в замешательстве посмотрела на меня.

– Но, мистер Ленокс, думаю, вы в курсе правил… учащиеся не могут…

– Уехать без предупреждения за неделю, знаю, но она моя дочь, и мне нужно, чтобы она уехала из школы на эти выходные.

Девушка снова смущенно моргнула.

О, да боже мой.

– Могу я поговорить с директором?

Тут ее лицо мгновенно побледнело. Конечно, меньше всего этой девушке хотелось, чтобы я выставил ее на суд перед начальством, но, честно говоря… мне было плевать.

– Кон… конечно, сэр, я вернусь через минуту.

Я подождал, обводя помещение взглядом. В последний раз был здесь ровно тринадцать лет назад, в день, когда закончил учебу, поклялся себе никогда не ступать на их территорию, и вот я снова здесь. Правда, к этому моменту мне уже удалось стать порядочным человеком – или, по крайней мере, похожим на него, – и у меня была одиннадцатилетняя дочь, которую я не видел почти месяц, а именно с тех пор, как привез ее из Бостона жить со мной, потому что ее мать умерла от рака… Мать, которая никогда не говорила мне о существовании моей дочери.

Я посмотрел на картины с выпускниками, что висели на стене, даже поискал свой год, и как только принялся искать себя среди людей, меня окликнули сзади.

– Мистер Ленокс?

Я развернулся и столкнулся с женщиной, с которой обменивался электронными письмами в течение нескольких месяцев.

– Миссис Симмонс, – поприветствовал я, заставив себя улыбнуться, точнее, выдать нечто максимально приближенное к подобию улыбки. – Рад наконец-то познакомиться с вами лично.

Миссис Симмонс – женщина лет пятидесяти, элегантная, высокая, одета со вкусом, в очках и с идеальным пучком, который был собран у нее на затылке.

– Взаимно, мистер Ленокс, – ответила она с улыбкой, такой же натянутой, как моя, а может, даже еще больше. По ней было видно, что я ей совсем не нравился. Что ж… в таком случае, добро пожаловать в клуб.

– Чем обязаны вашим визитом?

– Я приехал забрать свою дочь, – сказал я, все еще с трудом произнося последние слова.

«Свою дочь». Черт… у меня была дочь.

– Сэр, мисс Клеменс говорит, что она не зарегистрирована на выезд в эти выходные.

Я внутренне глубоко вздохнул.

– Знаю… решение было принято в последнюю минуту.

Директор сжала губы.

– Мистер Ленокс, правила этого заведения созданы не просто так… Мы считаем, что, если забирать детей без предупреждения, это дестабилизирует их и вынудит пропускать занятия, которые мы индивидуально планируем для каждого ученика.

– Я знаю, мадам, ведь и сам учился здесь. Не знаю, помните ли вы это, но мне нужно, чтобы в эти выходные Лилия поехала со мной. Обещаю вам, что больше не буду забирать ее без предупреждения… хорошо?

Директор несколько секунд наблюдала за мной с мрачным выражением лица, но она же не могла и в самом деле запретить мне забрать свою дочь. Но могла ли она отчислить ее за неподобающее поведение ее родителей? Конечно, да. Стала бы она это делать? Разумеется, нет. Особенно с учетом пожертвований, которые моя семья внесла в эту школу, а они были отнюдь не маленькими.

– Мисс Клеманс… сходите за мисс Ленокс и скажите ей, что ее отец приехал, чтобы забрать ее на выходные.

Молодая девушка тут же ушла, и я довольно улыбнулся директору.

Она продолжала внимательно наблюдать за мной.

– Пользуясь тем, что вы здесь, мистер Ленокс, и пока Лилия собирает свои вещи на выходные, я бы с радостью поговорила с вами о ситуации вашей дочери.

«О, вот же дерьмо».

– Какой ситуации? – поинтересовался я.

– Предлагаю пройти в мой кабинет, там нам будет удобнее.

Я последовал за ней, чувствуя себя так, словно внезапно оказался в ловушке.

Кабинет был настолько роскошным, насколько это было возможно в школе, стоимость обучения за семестр которой была равна пятнадцати тысячам фунтов.

Я сел в одно из викторианских бархатных кресел и сложил руки.

– Слушаю вас.

– Что ж, для начала хочу, чтобы вы знали, что все в школе осведомлены касательно тяжелого положения, в котором оказалась ваша дочь в последние месяцы. Потеря матери, переезд в другую страну, смена школы, друзей, встреча с отцом…

Я оставался бесстрастным по мере того, как она продолжала говорить:

– Мы прекрасно понимаем, что все эти травмы могут привести к снижению успеваемости ученика, и мы готовы предоставить Лилии шанс, которого она заслуживает, особенно учитывая то, что она выпускница Хэмптона. Однако мы считаем, что Лилии следует обратиться к терапевту… по крайней мере, на первое время, чтобы ей могли помочь справиться с изменениями, с которыми ей пришлось столкнуться в столь юном возрасте. Возможно, с этой помощью уровень ее успеваемости поднимется до того, что мы считаем минимальным для обучения в нашем учебном заведении.

Я нахмурился.

– Хотите сказать, если оценки Лилии не улучшатся, ее место здесь окажется под угрозой? – Мне было сложно в это поверить.

– У нас одна из лучших школ Англии, мистер Ленокс. Чего вы ожидали? Ваша дочь даже не сдала вступительный экзамен. Люди более десяти лет ждут в очереди, чтобы получить возможность учиться здесь. Мы приложили огромные усилия, чтобы ваша дочь была среди нас, но…

– Думаю, это мне пришлось приложить немалые усилия, миссис Симмонс. Если не ошибаюсь, пожертвования, которые школа получила от нашей семьи, значительно увеличились за последние несколько месяцев, или я ошибаюсь?

– И мы вам очень благодарны за это, мистер Ленокс, но я хочу, чтобы вы поняли, что…

Я встал на ноги.

Даже и не думал продолжать слушать эту чушь.

– Моя дочь вполне способна соответствовать уровню этой школы, мадам. А теперь, если вы меня извините…

Выйдя из ее кабинета, тут же вернулся в вестибюль. Там уже стояла Лилия, одетая в темно-синюю с зеленым форму, с высокой косичкой и сумкой, перекинутой через плечо.

– Ты взяла с собой все необходимое? – спросил я вместо приветствия.

Она молча кивнула.

– Тогда идем.

– Сэр, вы должны расписаться в листе отъезда, – сказала мне мисс Клеменс.

Я подошел и подписал этот злополучный лист.

– Доброго вам дня. Пойдем, Лилия.

Мы вместе вышли на улицу. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и было ужасно холодно.

Я посмотрел на Лилию.

– Разве ты не надеваешь пальто поверх школьного пиджака?

– Я оставила его наверху. Мне подняться забрать его?

Боже, только не это.

Мне не хотелось больше ни секунды провести в этом месте, не говоря уже о потенциальной возможности снова пересечься с их директрисой.

– Нет, садись в машину, мы купим тебе другое, – сказал я, разблокировав автомобиль, и мы оба сели.

Я включил отопление и посмотрел в сторону Лилии за секунду до того, как завести машину.

– Все в порядке? – Ее голубые глаза оторвались от окна и сфокусировались на мне.

– Зачем ты забрал меня из школы? – спросила она меня, проигнорировав мой вопрос.

Мы тронулись, и я тщательно взвесил слова, прежде чем открыть рот.

– Мои родители… то есть твои бабушка и дедушка… хотят с тобой познакомиться.

Молчание было мне ответом, поэтому я повернулся, чтобы посмотреть на нее.

– У моей мамы день рождения, ей исполняется шестьдесят… У них будет вечеринка по этому случаю, и она хочет, чтобы мы пришли… вместе.

– Поэтому ты вытащил меня? – спросила она.

Я кивнул и не знаю почему, но почувствовал себя виноватым за свой ответ.

Поэтому открыл рот и тут же закрыл его… Затем снова открыл и так же быстро закрыл.

– Это может сыграть нам на руку, не думаешь? Мы сможем немного познакомиться… ну, знаешь, поболтать о том, что тебе нравится, а что – нет…

– В этом нет необходимости, – просто сказала она, глядя в окно.

Черт побери.

– Послушай, Лилия… Понимаю, то, через что ты прошла, невероятно тяжело… и знаю, что я для тебя незнакомец, но… – Я сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить, потому что мне было неимоверно трудно произнести эти слова вслух. – В конце концов, я твой отец… Я пытаюсь сделать все возможное, что в моих силах.

Девочка снова отвела взгляд от окна, чтобы посмотреть на меня.

– Ты меня любишь? – спросила она, ее вопрос немного смутил меня.

Черт… Любил ли я ее? Мы даже толком не были знакомы, но что-то внутри меня признавало ее своей, я боялся, что с ней что-то случится, беспокоился о ней.

– Конечно, я люблю тебя. – Мне хотелось выглядеть искренним.

– Тогда позволь мне вернуться к дедушке, – выпалила она, и я снова обалдел. – Я не хочу быть здесь, мне не нравится школа, в которую ты меня привез, мне не нравятся местные люди, мне не нравится Англия, здесь холодно, всегда пасмурно, у меня здесь совсем нет друзей, и я не хочу здесь оставаться.

Дерьмо.

– Знаю, это сложно, но ты заведешь друзей.

– Я не хочу заводить друзей! – ее крик удивил меня.

– Слушай, Лилия, не кричи, – взмолился я, не в силах сдержаться.

– Ты не хочешь, чтобы я была здесь, ты не любишь меня! Ты солгал, сказав это.

– Это неправда.

– Я знаю, когда кто-то мне лжет, вижу это по глазам. Ты не любишь меня, но должен, а это большая разница.

Мы подъезжали к Примроуз-Хилл, и начался проливной дождь, словно доказывая, что девочка права.

– Мы научимся любить друг друга, – ответил я, не зная, что еще сказать или добавить.

– Я не хочу учиться любить тебя! Хочу просто вернуться в свой дом.

Я припарковался и, нажав на кнопку, заглушил машину.

– Теперь это твой дом, Лилия.

– У меня здесь нет дома, – сказала она, выходя из машины. Шел сильный дождь, и я тоже поспешил выйти, открыв зонт, чтобы не промокнуть.

– Лилия, иди сюда! – позвал я ее, увидев, что она промокла насквозь.

Она позвонила в дверной звонок, и в тот момент, когда я подошел к ней, Ханна открыла дверь.

Она была удивлена, увидев там девочку, и ее улыбка тут же застыла, когда Лилия пробежала мимо нее и поднялась по лестнице, которая вела к, как Ханна сказала ей ранее, комнате, которая подготовлена для нее.

– Мистер Ленокс, что случилось? – встревоженно спросила Ханна, не сводя глаз с лестницы.

– Спокойно, Ханна, она просто немного злится на меня.

Я встряхнул зонт и протянул его ей, а потом снял плащ.

– Буду у себя в кабинете, – объявил я.

– Сэр, вы не подниметесь наверх, чтобы поговорить с ней?

Я повернулся, чтобы посмотреть на свою помощницу.

– Лилия злится… Не думаю, что она хочет со мной разговаривать, Ханна.

– Но сэр…

– Мне бы хотелось поужинать пораньше. Я устал, сегодня выдался утомительный день.

Ханна поджала губы и ушла. Прекрасно… Видимо, в тот день все злились на меня.

Я на секунду посмотрел в сторону белой лестницы и засомневался, может, мне стоит попытаться поговорить с ней, однако мой инстинкт подсказывал мне убежать как можно дальше оттуда.

Она привыкнет жить здесь. Еще рано, но у нее получится.

Зайдя в кабинет, я услышал телефонный звонок. Я вытащил мобильный из заднего кармана брюк и увидел, что это Нейт. Меня удивил его звонок, потому что мы не разговаривали с тех пор, как вернулись из поездки, я был занят Лилией, родителями, компанией… Поэтому сразу же ответил на звонок.

– Я в «Гарден» с Жизель, приходи, выпьем! – крикнул он сквозь шум музыки, что звучала на заднем плане.

Кто, черт возьми, такая Жизель?

– Не могу, Лилия сегодня вечером здесь, – ответил я.

– Кто? А, да-да! Потомство, вот же отпад! Кстати, я еще не встречался с ней…

– Нейт, мне пора отключаться.

– Погоди! – снова закричал он. Я тяжело вздохнул. – Ты не можешь оставить ее с домработницей? Сегодня пятница, а я не видел тебя уже больше месяца… Посидишь немного, ну же!

Я замялся… засомневался, потому что знал, что на следующий день меня ожидает пытка с семьей, и задумался: с возвращения с Бали у меня не было ни минуты для себя, ни часа, чтобы отключиться, и я засомневался в правильности своего решения, потому что прекрасно знал, каким будет план Нейта. С тех пор, как мы приехали с Бали, он находился в режиме саморазрушения, а это означало то, что парень сходил с ума, развлекался с девушками, к чему я еще не был готов, не тогда, когда Никки занимала все мои мысли.

– Да ладно тебе, чувак! Пара бокалов, и вернешься домой пораньше, обещаю, – настаивал друг.

У меня возникла дилемма, поскольку прекрасно понимал, что, останься здесь, мне не светит ничего, кроме ужина с разъяренной девочкой-подростком.

В конце концов я принял его приглашение, вышел из кабинета и на мгновение остановился перед лестницей. Не могу уйти, ничего не сказав, поэтому поднялся, чувствуя узел в животе.

Ее комната находилась в конце коридора… Я попросил дизайнера-декоратора подготовить комнату для одиннадцатилетней девочки в этой части дома, потому что отсюда открывался прекрасный вид на сад.

Остановившись перед ее дверью, осторожно постучал. Мне никто не ответил, поэтому пришлось аккуратно открыть ее.

Лилия сидела прямо у окна, выходящего в сад, прижав колени к груди. Декоратор поставил кровать с балдахином и принял решение покрасить стены в красивые пастельно-желтые и розовые тона, я предположил, что он хотел немного осветлить место, куда свет редко проникал через окно.

В комнате стоял письменный стол с новым «Маком», книжная полка с книгами, хотя Лилия и не стала привозить их с собой, я все равно распорядился, чтобы в ее комнату принесли несколько… В основном классиков, как Джейн Остин, Льюис Кэрролл или Томас Харди, и серии, которые я обожал в детстве, например «Гарри Поттера» и «Тысячу и одну ночь».

Я действительно старался, чтобы ей было комфортно и уютно…

Она отвела взгляд от окна и перевела его туда, где я стоял.

Ее глаза были красными от слез, и это сразу же заставило меня почувствовать вину.

– Я пришел предупредить тебя, что собираюсь ненадолго отлучиться.

Она снова отвела взгляд к окну, не говоря ни слова.

Лилия по-прежнему была в школьной форме, единственное, что изменилось в ее наряде, это то, что на ней больше не было пиджака и галстука, а рубашка небрежно торчала из юбки. Это напомнило мне о вечеринке моей матери, и я осознал, что у Лилии, возможно, не будет того наряда, который, несомненно, ожидали увидеть мои родители на своей единственной внучке.

– Что скажешь на то, что мы пройдемся по магазинам завтра? – спросил я, испытывая неловкость от одной только мысли о том, чтобы побыть с ней наедине в течение неограниченного количества времени. Только она и я… больше никого.

Она снова посмотрела на меня, на этот раз с некоторым интересом.

– По магазинам? – нерешительно спросила Лилия.

Мне показалось, что то, что она ответила мне, не нахмурившись при этом, уже было большим шагом. Я воспользовался шансом, чтобы понравиться ей чуточку больше.

– Можем поехать в «Хэрродс», слышал, девушкам там нравится. Мы можем пообедать там, купить тебе все, что тебе нужно, и, кстати, воспользоваться случаем и выбрать платье, которое ты наденешь на день рождения моей мамы.

– Что за «Хэрродс»? – спросила она дрожащим голосом.

– Очень большой и классный торговый центр, – ответил я.

Лилия наблюдала за мной в течение нескольких секунд, и у меня было такое чувство, что за это время она провела меня через несколько рентгенов.

– Почему бы нам не поехать в «Зару»? Там хорошая одежда.

«Зара»… ага, как же. Моя мама не одобрила бы ничего подобного.