Замуж за Крутого

Алиса очень красивая, но она еще маленькая. И она намного лучше меня.

Снова хлопнула дверь, я думаю, это Савелий вернулся раньше, выхожу встречать его, но это не он.

Трое охранников входят в дом. Впервые за это время. Высокие, здоровенные бугаи. Те самые, что тогда была на моем наказании в бильярдной. Они все видели, это они должны были тогда меня растерзать после Крутого.

– Савелия дома нет, – лепечу, чувствуя, как разливается дрожь по телу.

– А мы не к нему, мышка. А к тебе.

Они подходят ближе, окружают меня, точно цепные псы, один закрывает дверь на ключ изнутри.

– Что вам надо? – пытаюсь храбриться, им нельзя показывать страх.

– А ты живучая. Что хочешь с тобой делай – не развалишься.

Пячусь назад, еще, пока спиной не утыкаюсь одному из охранников в грудь. Он молниеносно хватает меня, прижимает к себе.

– Не трогайте меня! Не смейте!

Пытаюсь отбиться, но смысла нет никакого. После ранения завалить меня им будет проще простого.

– М-м… хорошо пахнешь! Вишней. Как бы Крутой тебя ни мял, все такая же красивая сучка.

Это Вадим, и сейчас он вдыхает запах моих волос, параллельно с этим больно хватая меня за груди, задирает майку.

– Не трогайте! Назад, отойдите от меня!

– Тихо-тихо, киса. Не ори, давай лучше по-хорошему. Поработай быстренько ротиком, у всех прощения просить придется. Ты же общая. Один раз постарайся по-тихому, мы тебя простим.

– Поверь, лучше мы двое. Крутой тогда тебя всем отдавал. Ты общая.

Андрей поправляет пах, усмехается. Они почуяли вседозволенность, а может, Крутой сам меня им отдал. Раньше они так открыто не нападали, а теперь, видимо, уже вообще ничего не боятся.

– Савелий скоро вернется. Ему это не понравится!

– Малыш, ты уже давно общая шкура, ты ничья, девочка, и протектората у тебя больше нет.

– Вали ее, иди сюда, краля!

Все повторяется, только на этот раз хуже. Я слабая, и Савелия нет рядом. Скорее всего, он разрешил им войти, иначе бы они не были такими смелыми.

Я не знала до этого момента, что такое, когда тебя разбирают буквально на куски. Да, Крутой тогда наказывал меня, но это был он, и он делал это сам. А теперь их трое. Голодных, озлобленных мужиков, дорвавшихся до добычи.

И все случается так быстро, грубо, больно для меня.

– Нет, не надо, умоляю, НЕТ!

– Тихо, заткнись, сука!

Кусаю одного за руку, выворачиваюсь, за что получаю добротную пощечину. Лопается губа, и вот они ставят меня на колени. Разрывают на мне майку, сдирают лифчик, перебрасывают меня, как куклу, из рук в руки.

– На пол ее, держи ноги, Андрюха, быстрее!

Кажется, я громко кричу, но на деле выходит писк, у меня нет сил на сопротивление. Чувствую, как меня повалили на пол, как один начал держать за руки, а второй начал разводить ноги в стороны и фиксировать их.

– Не надо! Прошу, хватит, нет, не надо! Не надо!

Я задыхаюсь, чувствую себя птичкой, которой ломают крылья. Вот сейчас гиены раздирают добычу – и лев, конечно, знает. Он разрешил это творить со мной, я уверена, а после звук в двери, ручка повернулась, но там закрыто, и я ору до срыва связок: – ПОМОГИТЕ!

Глава 13

Щелчок,