скачать книгу бесплатно
Больных в списке оказалось всего трое, так что обход завершился за полчаса. Вернувшись в ординаторскую, я некоторое время слушал музыкальный храп Малакова, но вскоре почувствовал, что желудок просит что-нибудь в него кинуть. «Да, голод не тётка, доктор Тёткин», – поделился я сам с собой каламбуром и отправился на пост.
Медсестра продолжала перекладывать то ли бумажки, то ли коробки с лекарствами, то ли и то и другое одновременно.
– Лида, а как вы заказываете пиццу?
Девушка рассеяно указала на скоросшиватель, лежащий на журнальном столике.
– Там много телефонов, зависит от того, что вы хотите.
– А что я хочу? – переспросил я её, листая разноцветные буклеты ресторанов с круглосуточной доставкой.
После секундной паузы Лида предположила:
– Я думаю, вы хотите большую пиццу с курицей и двойным сыром.
– Точно! – согласился я.
Лида тут же по памяти продиктовала мне номер, и, набрав его, я сделал заказ.
– Это всё? – уточнила оператор.
– Минуточку, – попросил я и, прикрыв трубку ладонью, обратился к Лиде: – Как ты думаешь, а что Малаков хочет?
– Малаков – двойную «Барбекю» с беконом, – не задумываясь отрапортовала сестра.
– А ты?
Она улыбнулась:
– А я у вас обоих по кусочку отщипну.
Я кивнул и закончил диалог с оператором.
Оставив Лиде наличные, я вернулся в ординаторскую. На диване сидел Захар с закрытыми глазами.
– Ты чего сегодня здесь делаешь? – не поднимая век, обратился он ко мне.
– Решил составить тебе компанию, – ответил я. – Не возражаешь?
– Нет, я как раз пиццу заказал, – сообщил Малаков. – «Барбекю» для себя и «Маргариту» для Лиды. Хватит на троих.
– На шестерых. Я только что заказал «Барбекю» для тебя и куриную для себя, – усмехнулся я.
– О как! – оживился Захар. – Пируем сегодня!
Он соскочил с дивана и бодро направился к кофеварке.
– Я три ночи в госпитале отдежурил на этой неделе. Не возражаешь, если посплю?
– Сколько твой организм затребует, – заверил я коллегу, – всех пациентов я уже обошёл.
Кофейный запах разливался по ординаторской, вселяя уверенность в том, что жизнь, несмотря ни на что, прекрасна.
Обсудив глобальное потепление климата и недавно прошедшие в Штатах выборы очередного президента, мы наконец дождались звонка от Лиды.
– Доктора! Пицца доставлена, подтягивайтесь, а то мне всё не унести!
За какие-то полчаса нам удалось уговорить куриную, «Барбекю» и «Маргариту», причём Лида, как и собиралась, лишь скромно отщипнула по кусочку от каждой. Мы с Малаковым совершенно счастливыми глазами смотрели друг на друга и на оставшуюся коробку.
– На завтрак, – кивнул в сторону Захар.
– Угу, – промычал я, – представляю себе такой царский завтрак! Не знаю, почему я никогда раньше не заказывал пиццу? – удивился я сам себе.
– А чего ты ешь на дежурствах? – поинтересовался Малаков.
– Обычно кашу из столовой, – припомнил я.
– Ну, Тёткин! Пицца – это же обязательный атрибут ночного дежурства! – воскликнул коллега – хронический ночной дежурант. – Вот ты, столько лет дежурил – и всё неправильно!
– Лучше поздно, чем никогда, – отвечая больше своим мыслям, нежели Малакову, произнёс я.
– Кстати, это замечательно, что ты сегодня здесь. Я, знаешь ли, посмотрел твоего Еппа, – прихлёбывая кофе, продолжил разговор Захар. – И большое у меня подозрение, что биопсия покажет онкологию.
– Что, опухоль мочевого пузыря?
Захар кивнул.
– Тут знаешь, ещё какая заморочка? На консультацию он приходил с дочерью, так вот она осталась поговорить со мной после того, как я закончил осмотр.
– Без отца?
– Без, отправила его оплачивать приём.
– Какая-то специфика?
– По её словам, Епп реально страдает канцерофобией. Всю жизнь говорил, что, если у него обнаружат рак, он покончит с собой.
– Даже так! А у него опухоль больших размеров?
– Да практически не видно ничего! Я отщипнул от подозрительного участка, если и есть – самое начало.
– Что думаешь делать? Может, его психологу показать? – спросил я.
– Думаю, не повредит, но диагноз я ему сообщать не буду, – ответил Малаков.
– Как планируешь лечить? Догадается по лечению, – предположил я.
– Посмотрим, скорее всего, консервативно справимся, без операции, – Захар достал свою вечно пустую трубку и постучал ею по столу, словно убеждаясь в отсутствии табака. – Как Сиротин по биопсии отчитается, так мы с тобой распишем терапию.
– Знаешь, – продолжил я тему, – сколько за все годы прошло у меня онкологических, а я так для себя и не решил, нужно ли им знать диагноз. Большинству – нет, не нужно, но это тоже палка о двух концах. Ведь, чтобы бороться, человек должен понимать опасность и осознавать, насколько она серьёзна. Иначе запустить проще простого.
– Вот если у меня будет рак, – сказал Захар, – мне обязательно нужно знать. Я предпочитаю держать всё под контролем. Бояться надо именно неизвестности. А тут уже действовать надо, а не бояться. Но это лично моё мнение. Сам понимаешь, всегда всё решается индивидуально, как с твоим Еппом.
– А чего бы тебе не пойти домой? – вдруг спросил я. – Отоспишься по-человечески. Работы здесь и на одного мало.
– А ты останешься? – посмотрел на меня Малаков с некоторым сомнением.
– Завтра всё равно сюда возвращаться. Да и идти куда-то уже поздновато.
– Если ты правда не возражаешь, я бы уехал, – Захар поднялся и, подойдя к окну, глянул на две одиноко стоящие у центрального входа машины. – Совсем девчонок моих не вижу.
– Конечно, езжай. И пиццу забери, – предложил я, зная, что дома у коллеги пять дочерей.
– А как же царский завтрак? – усмехнулся он.
– Да мне, как ты видишь, кашка из столовки будет полезнее, – отшутился я, похлопывая себя по животу.
– Ну спасибо, – Малаков не заставил себя уговаривать и, подхватив коробку, бодро вышел из ординаторской. – Спокойного дежурства! Увидимся в понедельник! – крикнул он с порога и зашагал прочь.
Я выглянул в окно и, наблюдая за отъезжающим автомобилем, представил, как обрадуются девчонки неожиданному возвращению отца, да ещё и с пиццей. Я же был ему благодарен за то, что он ни разу не упомянул сегодняшний инцидент перед клиникой и не поинтересовался причиной моего незапланированного ночного дежурства.
Глава 5
Голд
Именно в такие дни Нинуля говорит:
– What а beautiful day![4 - Какой прекрасный день! (англ.)]
И мы, не разумеющие английского, по тону её голоса понимаем: всё будет хорошо. Вот и я сегодня, не имея ни малейшего представления о правильном произношении, попытался воспроизвести немудрёную фразу. Судя по улыбкам Антонова и Лето, единственным в клинике, кто свободно владел иностранными языками, вышло не очень. Но зато от души. Мне вообще всегда хотелось выучить какой-нибудь язык. Я бы предпочёл испанский, потому как мечтал съездить в Испанию. Но дальше «hola»[5 - Привет (исп.).] и «gracias»[6 - Спасибо (исп.).] не продвинулся, оправдывая свою лень отсутствием практики.
По понедельникам врачебные линейки должны сопровождаться как минимум часовым перерывом, чтобы собравшиеся в ординаторской после планёрки доктора имели время обсудить, переварить, вдоволь раскритиковать услышанное и запить переживания кофе. Кофеварка работает буквально на износ, но страсти от этого не утихают.
Последние пару месяцев администрация настойчиво напоминает, что бюджет, а следовательно, и наша заработная плата складываются из услуг, предоставляемых клиникой. И чем больше мы назначаем обследований и процедур, тем положительнее это сказывается на финансовом благополучии предприятия.
Многие так и делают: выдают стандартный список анализов, исследований, консультаций и прочего, что можно пройти в нашей клинике, без учёта того, всё ли в этом списке необходимо данному пациенту.
Я, с точки зрения начальства, не самый хороший врач. С одной стороны, больные меня любят и уважают, приёмы ко мне расписаны на две недели вперёд. Но вот в плане назначений… Я выписываю исключительно то, что нужно в конкретном случае, назначаю то, что показано. Я давно и окончательно поставил администрацию перед выбором: если им нужен доктор Тёткин, то придётся с этим мириться. Если мои принципы кого-то не устраивают – увольняйте. По-видимому, присутствие доктора Тёткина приносит клинике больше дохода, чем его отсутствие, поэтому дёргать меня за мою принципиальность перестали.
– Коллеги, но ведь существует категория пациентов, которые хотят обследоваться, и чем больше, тем лучше! Почему, скажите, я не могу назначить максимум исследований, если это именно то, что они от меня ждут, а деньги для них вообще не вопрос? – размахивая руками, что было для него совершенно не типично, кричал доктор Сирин. – У меня сейчас наблюдается интересная дама, у неё план: в день пройти по крайней мере одно исследование и посетить одного специалиста. Она не вылезает из нашей клиники уже неделю, и за эту неделю, заметьте, я обеспечил вам всем премиальные в конце месяца!
– Молодец, Андрюша, возьми с полки пирожок, – сказала Лето. – А я, к сожалению, в ваших дебатах остаюсь лишь сторонним наблюдателем: назначений не делаю, на УЗИ смотрю только тех, кого вы присылаете. Но если вот от души – я на стороне Тёткина. Врачи должны оставаться врачами, а не превращаться в торгашей. – Нина налила себе очередную чашку кофе и, сделав глоток, снова обратилась к Сирину: – А ты, Андрей, только без обид, торгуешь медициной. В половине случаев ты просто делаешь на пациентах деньги, и в основном на том, что им совершенно не нужно.
– Да ладно, Нинуля, – вступился Антонов, – паллиативную медицину никто не отменял! На одном твоём летнем позитиве далеко не уедешь, – добавил он, усмехаясь. – Я вполне понимаю Андрея, у меня самого полно стариков, для которых сходить к доктору и на пару-тройку обследований – необходимый для жизнедеятельности ритуал. Если я скажу, что в этом нет необходимости, они решат, что их дела совсем плохи и даже нет смысла заниматься здоровьем, или пойдут к другому доктору, который назначит им всё, что они хотят, и направит, куда душа требует.
– В государственной медицине нас ругают за каждый дополнительный анализ, потому что в бюджете нет денег, а здесь – за недостаточные назначения, – вступил в разговор Малаков, нечасто участвующий в наших обсуждениях. – Это всё издержки системы здравоохранения, и однозначного ответа на ваши вопросы нет. Необходимо менять систему, но на данном этапе развития нашего социума это практически невозможно.
– Как тут не вспомнить наше счастливое детство при социалистическом режиме с обязательными диспансеризациями, бесплатными санаториями и профилакториями, – начал любимую тему Серёга Сиротин, ярый защитник прежнего порядка, существовавшего при Союзе.
– Бесплатное обучение в медицинском институте, между прочим! – поддержал Антонов.
– И зарплата врачей, на которую можно купить хлеба и колбасы на весь месяц, если достанете колбасы по блату, – Сирин был противником советской системы и мог спорить с Сиротиным часами, если никто не вмешивался и не разводил их в разные стороны.
– Господа, вопрос, конечно, интересный, – поднялся из кресла Рудик, – но пора начинать приём, – и уже на выходе из ординаторской, как и положено заведующему отделением, добавил: – И помните: бюджет клиники зависит от ваших назначений!
Как только за Рудиком закрылась дверь, Юра Антонов хлопнул в ладоши, призывая всех к вниманию.
– За денежными разговорами мы упустили главное, – начал он. – Тёткин так и не отчитался о сцене, произошедшей в пятницу на глазах удивлённой публики между его женой и Барби.
Я не любитель оказываться в центре всеобщего внимания, тем более когда речь идёт о личной жизни. Но, зная своих товарищей, понимал, что разговора не избежать.
– Кстати сказать, Тёткин отдежурил по стационару оба выходных, – подлил масла в огонь Сирин.
Все вопросительно посмотрели на меня.
– Марик, тебя что, Кира выгнала? – спросила Нинуля.
– Тёткинсон, если тебе негде бросить кости, можешь бросить у меня, – предложил Юра.
– Спасибо, конечно, – я замялся. – У нас, в самом деле, временная размолвка с Кирой.
– А что у тебя с Барби? – нетерпеливо перебил Сиротин. – Начинай с главного!
Я так и знал, что все считали это самым главным.
– Главное в том, – начал я, – что у меня нет ничего с Барби. Нет и быть не может.
Коллеги разочарованно загудели.
– Вот я сейчас скажу вам правду, и вы, конечно, не поверите, потому что правда не интересна, в ней нет интриги. А вам ведь интрига нужна.
– Марик, не переживай, в жизни столько всякого случается. Мы всегда на твоей стороне! – успокаивающим тоном заверила меня Нина.
– Я согласен с нашим Летом красным! Мы всегда на твоей стороне, Тёткинсон! – подхватил Антонов, с удовольствием обыгрывавший наши с Ниной фамилии.
– Вот я и говорю, что вы уже заранее придумали интригу. Если я не поддержу её своим рассказом, вы разочаруетесь и не поверите.
– Так что произошло на самом деле? – как всегда конкретно, без обиняков и намёков спросил Малаков.
– Я захлопнул ключи и телефон в машине, опаздывал на работу, ловил попутку и поймал Барби. Она меня довезла. Конец истории.
– Она везла тебя два часа, когда ходу здесь пятнадцать минут? За это время твоя жена, испугавшись, что с тобой что-то случилось, приехала в клинику, где и встретила вас с Барби, – продолжал уточнять детали Сирин.
– Да, Тёткинсон. Под вопросом эти злосчастные два часа. Или ты столько времени ловил попутку?
– Да не ловил я ничего два часа, я их проспал в машине у Барби!
– С Барби? – в один голос спросили все.
