Будешь моей

– Какая девушка? Сколько лет? Чем занимается? Давно у вас? Серьёзно? – начал допрос генерал.

– Сказал же, обычная девушка! – вспылил Олег. – Лет восемнадцать-двадцать, точнее не скажу, работает на скорой – всё, что знаю.

– Медик, значит… – довольно крякнул отец. – Мало ты знаешь о своей девушке.

– Потому что она не моя девушка! Просто девушка. Детский сад пара мудаков захватила. Прости, – глянул на сморщившуюся мать. – Может, видели, крутили в новостях. Мы заложников освобождали, она была среди них. Сама вызвалась, когда беременную ранили, оказала помощь, уговорила отпустить эту беременную и одного ребёнка, ещё одного спрятала, собой от пули закрыла. Ранение не сильное, в руку, но всё равно приятного мало. Чисто по-человечески посочувствовал девочке, навестил, спросил, чего хочет. Она попросила домашнего борща, сказала, плохо кормят в больнице. Мне не сложно смотаться, привезти, раз такое дело.

– Исус Христос! – машинально перекрестилась мать, что случалось с ней крайне редко.

Произнесла имя Иисуса так, как принято у старообрядцев, с одной буквой «И», на древний лад.

– И что же, больше некому покормить девочку? – нахмурился отец.

– Не похоже, чтобы был кто-то… – Олег почесал подбородок, вспоминая то, что видел в больничной палате.

– Правильно, значит, приехал. Собери мать ещё чего-нибудь, одним борщом сыт не будешь.

Мама отправилась в кладовую. Олег представил несколько сумок, которые нагрузят ему, и ведь не откажешься.

В это время отцу позвонили, тот взял трубку. После короткого разговора, как понял Олег – с охраной закрытого коттеджного посёлка, где располагался трёхэтажный, просторный дом Калугиных-старших, отправился открывать дверь нежданному гостю.

И уже через семь минут на кухню, пугливо озираясь по сторонам, зашла та, кого он меньше всего ожидал увидеть в этом месте.

Яна Кучеренкова – девица двадцати пяти лет, с которой у него был непродолжительный, вялотекущий роман, примерно с октября до конца января, начала февраля, пока окончательно не надоело.

Эффектная, яркая, со всеми полагающимися атрибутами современных стандартов красоты: накачанные губы, скулы, лисий разрез глаз, нарисованные брови, ногти, как годное орудие убийства, налитая грудь, ноги, длиною от виниров, жопа как орех. Кое-что из этого набора начинающей эскортницы оплачивал лично Олег.

Она не блистала умом и сообразительностью, умудрилась вылететь с платного отделения провинциального института, восстанавливаться не собиралась, и так хорошо. Трахалась без огонька и задоринки, хоть и старательно.

Единственное достоинство – делала шикарный мине. Однако, на одном отсосе невозможно построить даже мало-мальски долгие отношения, а уж если изначально не было такого желания, и подавно.

Олег отшил её технично, после нескольких слезливых звонков заблокировал везде, где только можно, и думать забыл про её существование.

– По твою душу, – проговорил отец, сверля сына взглядом, обещая вздёрнуть на сушилке для белья, как только визитёрша уйдёт.

– Что ты здесь делаешь? – нахмурившись, встал Олег, засунул руки в карманы, оглядел Яну.

Одета, против обыкновения, скромно. Черные брюки, бежевая блуза с бантом на груди, убранные в низкий хвост волосы, косметики почти нет, видны кое-какие дефекты кожи, губы будто меньше стали. Продуманный образ. На монашку не тянет, конечно, на скромную учительницу начальных классов вполне.

– А что мне оставалось делать? – пискляво заговорила Яна, закатив чуть покрасневшие глаза, словно плакала до этого. – Ты везде заблокировал меня, бросаешь трубку, если звоню с другого номера, отобрал ключи от квартиры!

– Ключей у тебя не было, – усмехнулся Олег.

Каждой проходной девице он ключи от квартиры давать не собирался, не каждую даже приглашал. Его дом – его крепость, а не почтовый стан. Существуют отели с почасовой оплатой, сношайся не хочу, и убираться потом не надо.

– Это неважно, Олег! – вскрикнула Яна, повернулась в сторону стоявшего отца, чей взгляд не предвещал ничего хорошего сыну, который, судя по всему, снова умудрился накосячить, и замершей в дверях матери. – Я беременна! – провозгласила она.

Вот только оваций не последовало, напротив, повисла гробовая тишина, которую прерывало лишь недовольное сопение Финика. Он всегда недолюбливал Кучеренкову, сейчас, очевидно, мнения своего менять не собирался.

– Я беременна, – развела она руками, глядя на Олега, – что мне оставалось делать? Нашла твоих родителей, приехала рассказать, чтобы хоть как-то тебе сообщить.

– Мои поздравления, – оскалился Олег, автоматически посмотрел на плоский живот, судорожно прикидывая, какой должен быть срок, если… – Зачем мне эта информация?

Быть такого не может, потому что быть не может. Он всегда осторожен, как сапёр, даже в сильном алкогольном опьянении использовал презерватив. Аккуратно, по инструкции, обязательно проверенных производителей.

Не помнил случая за весь свой немаленький опыт, чтобы кондом у него порвался, скатался, слетел, лопнул, чтобы он хотя бы раз рискнул засунуть без защиты.

Не нужны ему последствия ни в виде букета, намотанного на самое дорогое, ни в виде потомства, особенно второе. Первое в век антибиотиков неприятно, но решаемо, второе же…

– Что непонятного?! В смысле, зачем тебе эта информация?! Потому что ты – отец ребёнка! – завизжала Яна. – Получил, что хотел, и выбросил меня, как хлам. Нас выбросил! – приложила руку к животу в защитном жесте, одновременно с этим топнув, будто в отчаянии.

Финик подскочил, оскалился, глядя на визжащую, показал зубы, при виде которых психически здоровый человек наложит в штаны.

– Не гони, – скривился Олег, отпихивая от себя мысль, что это может быть правдой. – Какой срок?

– Три месяца, справку показать?

– А я причём, если три месяца?

– Февраль, – Яна демонстративно загнула один палец, уставившись на Олега, испепеляя взглядом. – Март. Апрель. Три. Месяца, – отчеканила, не отводя глаз, глядя в упор, словно расстреливала словами.

– Сейчас май, – огрызнулся Олег.

– Три месяца и пара недель, значит, – выплюнула Яна. – Что это меняет? Что?! Что? – из глаз брызнули отчаянные слёзы, заставляя усомниться в собственной уверенности, что беременность не от него…

Бес знает, вдруг… по пьянке присунул без защиты и забыл. Может, на второй ход опрометчиво пошёл, может… да что угодно может быть. Залетают же остальные, чем он лучше?..

Дерьмо… какое же лосиное дерьмо!

– Девушка, вы садитесь, – засуетилась мать, показывая на стул. – Вы голодны? Давайте знакомиться, раз уж так вышло…

– Да уж, давайте знакомиться, – проговорил отец, отодвигая злосчастный стул, чтобы будущая мать их внука села.

Через час Олег выезжал из родительского дома почти женатым человеком. На правом переднем сидении, красуясь царственной осанкой, восседала Яна. Бросала недобрые взгляды в зеркало заднего вида на Финика, пристёгнутого сзади, устроившегося на специальной подстилке. Тот отвечал полной взаимностью. И только строгое воспитание не позволяло откусить голову зарвавшейся девице. Что останавливало Олега, он не понимал, состояние аффекта если только.

– Надо пристроить в хорошие руки собаку, в приют какой-нибудь отдать, – поставила в известность Яна, коротко обернувшись на Финика. – Мы с ребёнком не станем жить с ним.

– Никого никуда я пристраивать не стану, – отрезал Олег.

– Тебе кто дороже, ребёнок или псина? – прошипела Яна.

– Давай-ка сначала разберёмся, чей это ребёнок, – ответил, не скрывая раздражения. – Не тянет у тебя живот на четвёртый месяц, уж прости, – выразительно скосил взгляд на не просто плоский, а впалый в положении сидя живот.

Не силён он в сроках, слышал, есть акушерский, гестационный, вероятно ещё парочка каких-то существует, но сколько бы ни встречал женщин в положении, к четвёртому месяцу заметно, если не сам живот виден, то поведение, манеры, жесты… походка, и та меняется.

– Беременность у всех индивидуально проходит, – ощерилась Яна. – У меня токсикоз был, чтобы ты знал, рвало постоянно, врач в консультации ругается, что вес не прибавляется, будто я специально, – из глаз брызнули слёзы, лицо перекосило от эмоций.

Видно, действительно, несладко ей пришлось…

Вот жопа… задница размером с Тихий океан.

– Ладно, не плачь, прости, – вздохнул Олег. – Давай так… сейчас заедем в одно место, а после поговорим. Ладно?

– Какое ещё место? – недовольно буркнула Яна, скосив недоверчивый взгляд на водительское кресло.

– Лабораторию, я записался, пока ты с родителями разговоры разговаривала, свадьбу планировала. Сдадим кровь на ДНК-тест, если отец я – будем думать.

– Ты мне не веришь?! – подорвалась Яна, вылупившись на Олега, как на врага народа.

– С какой радости мне тебе верить? – отрезал Олег.

– Ты понимаешь, что оскорбляешь меня?! – заорала Яна. – Жену свою будущую оскорбляешь!

Финик издал угрожающий рык, пришлось Олегу шикнуть на пса, напомнив, кто здесь главный, и что нужно сидеть смирно. Нельзя рычать на людей, даже если очень хочется, нельзя. Строго запрещено!

– Всё просто, Яна: хочешь оскорбляться – оскорбляешься, сколько влезет. Хочешь конструктивного диалога, решения проблемы – делаешь тест.

– Да пожалуйста, – прошипела, словно кошка, Яна, обхватывая себя руками в защитном жесте.

Тест сдали быстро. Олег убедился, что указан его электронный адрес для ответа. По дороге пришлось заехать в камерный грузинский ресторанчик, потому что будущей маме смертельно захотелось хачапури по мегрельски. Неважно, от него ребёнок или нет – отказать беременной он не посмел, воспитание не позволило. После высадил Яну у дома с обещанием позвонить завтра, и ведь позвонит, придётся.

– У меня денег нет, уволили, как узнали, – поныла та на прощание.

Олег посмотрел удивлённо. Она работала? Интересно, кем? Неожиданный факт биографии, впрочем, без разницы.

– Сколько?

– Сколько сможешь, – скромно потупилась Яна. – Надо продуктов купить, молока, мяса немного, витамины для беременных…

Или беременность действительно меняет женщин, гормональный фон, всё такое, или он не знал Яну совсем.

Единственное, что видел – губы, скулы, грудь.

Единственное, что интересовало – умение заглатывать по самый корень, что с его габаритами не самый весёлый аттракцион для женщин, нечасто встречались такие умелицы.

Перевёл, не обращая внимания на округлившиеся от восторга глаза Янки. Может, действительно, многовато… только он не зверь, даже если ребёнок не его, беременной отказывать в базовых потребностях не станет, а если он него – подавно.

Ближе к восьми вечера рванул в сторону первой больницы. Часы приёма, как назло, закончились, на территорию пустили, редкие пациенты ещё гуляли по разбитому вокруг скверу, в помещение нет.

Побродил вокруг корпуса – типового, из белого кирпича. Обнаружил чёрный ход с обратной стороны. Рассказал встреченной санитарке печальную историю про работу сутками, больную сестрёнку, для убедительности показал термос с борщом, контейнер с запеченным картофелем и рыбой – мама старалась, готовила, переживает, сердечная, за дочурку.

Сунул в натруженные руки купюру и рванул в сторону нужного отделения. Прошмыгнул мимо поста, по пути очаровал медсестричку фирменной улыбкой, идущей в ход, как и любое оружие массового поражения, при крайней необходимости.

Наконец, зашёл в палату.

– Здравствуйте! – провозгласил, кинув короткий взгляд на соседку, сразу уставился на Тину.

Маська, настоящая маська. Насупленная, отчего ещё красивей. Губки надутые, словно в обиде, выглядели пухлее и соблазнительней, полакомился бы с огромной охотой, с удовольствием. Распущенные, чуть вьющиеся после косы волосы лились по плечам.

Глаза… за этот недовольный взгляд умереть не жалко, но лучше жить, чтобы целовать, целовать, целовать…

– Борщ принёс, тимуровец? – улыбнулась Тина, вопросительно приподнимая одну бровь.

– Домашний, со сметаной, салом и чесноком, как заказывала, – засиял Олег в ответ.

А день-то сегодня замечательный!

Глава 5

– Тин, выйдешь? – протянул, стукнув в дверь, сосед Стас.

– Сейчас, – отозвалась я, тяжело вздохнув.

Скинула ноги с дивана, встала, поправила футболку, поплелась куда звали. Ведь только улеглась, раньше не мог, что ли.

Меня выписали утром. Приехала домой на автобусе, разобрала вещи, кое-что бросила в стирку, провела инспекцию съестных запасов – не густо. После обеда нужно было зайти в колледж, пока же хотелось немного полежать, отдохнуть. Всего-то ничего сделала, а усталость наваливалась на плечи, откровенно испугав. Если так будет продолжаться, как сдавать госэкзамены, работать?..

Стас ждал меня в кухне, устроившись на табурете. Высокий, широкоплечий, при этом худой, какой-то плоский, нескладный. Сказывалась нехватка веса, но учитывая наш возраст – двадцать лет, – дело поправимое.

– Как себя чувствуешь? – начал издалека Стас, потупив взгляд. – Помощь, может, нужна?

– Не нужна, – ответила я. – Говори, что хотел.

– Такое дело… – прогнусавил Стас. – Ты ведь планируешь остаться в этой квартире? Устроиться на подстанцию после госов? Здесь же пять минут ходьбы всего…

– Планирую, а что?

– Я просто подумал… – Стас нервно почесал макушку. – Раз мы с этого месяца вдвоём живём, то платить пополам будем?.. Нет, если тебе в этом месяце тяжело, я всё понимаю, – показал взглядом на мою руку, где из-под рукава футболки виднелся послеоперационный пластырь. – Просто я тоже как-то не рассчитывал…

– Конечно, Стас, нет проблем, – кивнула я, соглашаясь.

– Точно? А то я могу…

– Всё отлично, – я улыбнулась, махнула рукой в доказательство своих слов, развернулась, давая понять, что разговор окончен, отправилась обратно в комнату.

Нет проблем… Нет проблем, да уж, нет.

Первые два года колледжа я жила в общежитии. Нельзя сказать, что там было плохо, неуютно, грязно, водилась какая-нибудь отвратительная живость, типа тараканов. Чистые, просторные комнаты на четыре человека, две кухни на этаж, уборные, душевые кабины, стояли стиральные машины и холодильники.

Однако постоянное нахождение среди людей досаждало. Отсутствие личного пространства давило на нервы. Шумные компании старшекурсников, которые постоянно что-то отмечали, не давали высыпаться, полноценно справляться с программой, а вылететь с учёбы я не могла себе позволить.

Второго шанса получить образование мне никто бы не дал.

На третьем курсе моя подруга Зоя со своим парнем Стасом решили жить вместе, снимать жильё. Вот только в однокомнатные квартиры их либо не пускали – восемнадцатилетняя пара студентов не внушала доверия, – либо дорого стоили. Нашлась убитая двушка, типовая «брежневка», хозяйке которой было нечего терять. С допотопной мебелью, потёртым ремонтом, скрипучими полами, зато в десяти минутах ходьбы от колледжа.

Во вторую комнату позвали меня, с уговором, что платим за жильё поровну: две трети они, одну треть – я. Так казалось справедливым всем участникам сделки.

Учёба подходила к концу, Зоя засобиралась домой, там ей приготовили неплохое место. Естественно, она ждала, что Стас последует за ней. У него никаких определённых планов не наблюдалось. Возвращаться в родное село он не планировал, работать на подстанцию брали, туда же, куда и меня, но сильного желания не было. Не интересна оказалась медицина.

Родители Зои могли пристроить не только дочь, но и Стаса, но для этого нужен был закономерный шаг – идти в ЗАГС.

Жениться он не собирался. После нескольких громких скандалов с криками, взаимными упрёками и слезами, Зоя перебралась к другой нашей подруге до окончания учёбы, порвав со Стасом. Я осталась в соседней комнате.

– Зачем жили вместе, если жениться не хотел? – спросила я однажды Стаса, когда было особенно обидно за Зою.

Она хорошая девчонка, беззлобная, доброжелательная, плохо переносящая ссоры, к тому же симпатичная. Не королева красоты, да, но ведь и Стас не секс-символ.

В ответ он проблеял невнятное, из чего я сделала вывод, что просто-напросто было удобно. Скидывались они с Зоей на продукты и хозяйственные нужды поровну. Подарков, цветов она не требовала, понимала, что парень стеснён в финансах, водить в рестораны или путешествовать тем более, квартира обходилась недорого, а бонусом шёл доступный секс.

Хорошо устроился, одним словом.

Справедливости ради Стас не был единственным в своём роде, все мои знакомые встречались по схеме «расходы пятьдесят на пятьдесят», говоря, что это новая реальность.

Своего опыта у меня не наблюдалось, не до романов мне было. Моя цель – получить диплом и найти работу.

Добавить свою часть квартплаты не большая проблема, но прямо в тот момент перспектива расстаться с последними деньгами откровенно расстроила. За колледж платил отец, он же присылал деньги на житьё. Немного, но, если сильно-сильно экономить – хватало.

Начиная со второго курса, я подрабатывала официанткой. Самый простой способ заработка, особенно в праздники или летом, когда открывались летние террасы многочисленных кафе.

Уже год я работала у Зураба в шашлычной с незамысловатым названием «Шашлык-машлык». Поначалу опасалась, контингент посетителей специфический, а я одинокая девушка в чужом городе, постепенно привыкла. Зураб, годящийся мне даже не в отцы, а в дедушки, зорко следил, чтобы его официанток не обижали, не домогались, быстро ставил разбушевавшихся гостей на место. Те в свою очередь не скупились на чаевые, показывая шира-а-ату кавка-а-аз-с-с-ской души. Поэтому кое-какие деньги у меня водились.

Только накануне ранения, когда у меня был запас средств, поддавшись настроению, я решилась обновить гардероб, что не часто себе позволяла. Купила несколько платьев на весну и лето, на распродаже, но общая сумма вышла по моим меркам внушительная, и обязательные ежегодные джинсы. Неизвестно зачем, просто за компанию с Зоей, купила два комплекта нижнего кружевного белья – ничего особенного, в массмаркете, тоже на распродаже. Кроссовки же окончательно подкосили мой бюджет.

Я надеялась, что на майских праздниках удастся подзаработать у Зураба. В это время всегда много гостей, алкоголь льётся рекой, сопровождаемый щедрыми чаевыми. После окончания колледжа собиралась выйти на работу, и тогда стало бы намного легче. Заработная плата скромная, но для вчерашней студентки с небольшими запросами и более-менее налаженным бытом – просто отлично.

После ранения в руку носиться с тяжёлыми подносами я не могла, не была уверена, что меня допустят до госов, из-за больницы пропустила несколько зачётов.

Шло самое важное время, а я…

Что и говорить, весело…

В колледже мастер нашей группы Антонина Михайловна заверила, что всё будет хорошо. Администрация пошла навстречу, зачёты я могу сдать отдельно, время до экзаменов оставалось. С практикой частью могут быть проблемы, но и здесь проявили понимание.

И вообще, я настоящая героиня, на которую следуют равняться нынешнему поколению. И не только им, всем.

– Сейчас сходи в бухгалтерию, тебе выписали материальную помощь от колледжа, немного, но лишним не будет, нужны твои данные, – улыбнулась на прощание Антонина Михайловна, а я едва не подпрыгнула от счастья.

Уже к вечеру я получила сумму, про которую не могла сказать «немного». Помощь оказалась не только от колледжа, но и от администрации города по личному распоряжению главы, что обрадовало и немного польстило.

За половину дня решились мои проблемы на ближайшую пару месяцев. Как не радоваться? Рассчитав полученную сумму, я поняла, что у меня даже останется на маленькие радости, такие, как покупка цветов, например.

Имела я слабость – цветы. Не срезанные, в букетах, а домашние, летом же в горшках на балконе. Два года мой балкон, усаженный шапками петуний, лобелией и вьющейся ипомеи считался украшением дома, его приходили фотографировать. Он был ориентиром – «налево от дома с балконом», «там, где дом с балконом» можно было услышать в нашем микрорайоне, и все понимали, о чём речь.

После происшествия про цветы пришлось забыть, на еду бы хватило. Рассада – не самое дешёвое удовольствие для студентки. После получения денег руки зачесались, а ноги сами понесли в садовый центр на окраине города.

Груз волнений снялся хотя бы на ближайший месяц. Основную и самую большую проблему ещё предстояло решить. Я не представляла, как это сделать, с какой стороны подступиться. Знала лишь, что решу обязательно, во что бы то ни стало.

Главное – окончить колледж, получить диплом, устроиться на работу, а там…

Мысли, пока ехала в автобусе, сами собой перескочили на Олега, «тимуровца». После пары визитов он больше не появлялся, видимо, действительно приходил от имени и по поручению. Шефская помощь, мало ли…

Я понятия не имела, что входит в обязанности СОБРа, что такое СОБР в принципе не знала. Быстрый поиск в интернете выдал скупую, размытую, чаще официальную информацию. Может, они, помимо вызволения заложников, переводят бабушек через дорогу и навещают в больницах пострадавших.

Вспоминался взгляд светло-карих глаз с прозеленью, цепкий и мягкий одновременно. Простые черты лица, немного грубоватые, что Олегу удивительным образом шло, гармонировало со спортивным, сильным телом.

Олег никак не демонстрировал физическую форму, это было бы странным, нелепым даже. Не показывал мышцы рук, ног, пресса, не пробежал стометровку или марафон. Не подтягивался и не отжимался в больничном коридоре, где мы сидели, но в каждом, самом незначительном движении, чувствовалась сила и ловкость.

А ещё я не могла забыть улыбку, широкую, демонстрирующую ряд белоснежных зубов, с чётко очерченной линией губ. Твёрдой, когда смотрел вокруг, будто сканировал помещение на предмет опасности, и мягкой, когда взгляд останавливался на мне.

Губы у Олега были красивые… притягательные губы…

И то, как он спокойно рассказывал, что борщ приготовила его мама, между прочим, специально для меня, так что должен быть вкусным. Он бы с радостью отведал, чтобы убедиться лично, но выйти из-за стола матушки, не умерев от переедания – само по себе чудо, так что рисковать желудком не станет.

Далеко ли живёт мама?

Рукой подать. Быстренько смотался туда-сюда, вообще – не проблема. Главное, в борще свёкла есть и капуста, в них витамины. Отличный гостинец выбрала Тина. Мо-ло-дец.

У него отличное чувство юмора, совсем не злое, как часто бывало у сверстников. Внимательно слушал рассказы о нехитром студенческом житье, планах на будущее. Сильно я не откровенничала. Не любила делиться, откуда родом, из какой семьи, про родителей предпочитала молчать. Всегда ограничивалась общими формулировками, но с Олегом кое-чем поделилась охотно.

На самом деле странновато… Я не самый открытый человек на свете. Жизнь научила держать в себе мысли и желания.

Ушёл Олег, лишь когда медсестра злобно зашипела, в который раз напомнив про больничный режим.

Нашли место любоваться! Выпишут, воркуйте хоть всю оставшуюся жизнь, здесь же люди лечатся, им покой требуется.

Олег сказал, что придёт в ближайшее время, завтра не получится – служба, на следующий день обязательно. Я смущённо буркнула в ответ, что не стоит утруждаться, внутри надеясь на визит. Сложно не хотеть встречи с таким парнем, по-настоящему привлекательным, вернее мужчиной.

Наперёд не думала, воображать лишнего не хотела, надеяться на что-то серьёзное тем более. Не дурочка, понимала своё положение. И что Олег старше меня видела, и такой… явный любимец женщин, не обделённый вниманием во всех смыслах, понимала. Но иррационально, без далекоидущих планов, увидеться хотелось.

Однако, за неделю, что я провела в больнице, Олег больше не появился…

Глава 6

Внезапными командировками Олега было не удивить, в этот раз тоже вырвали неожиданно. Сорвался мгновенно, в течение часа прибыл на базу, неделю проторчал в соседней области.

Работы много, времени на рефлексию мало, но того, что оставалось, хватило, чтобы привести мысли в относительный порядок. Решить, как жить дальше.

Возможность того, что Яна беременна от него, исключать не получалось. Большой внешне живот, маленький, похожа на женщину в положении, не похожа – пустая лирика, гонять которую в голове бессмысленно. Тест всё покажет.

Не от него ребёнок – отлично. Самый лучший вариант для Олега, в честь такого исхода он даже готов немного помочь Янке. Денег подкинуть, купить коляску, кроватку, ходунки, качели, что там детям нужно.

Вопросы начнутся, если ребёнок его. И непростые вопросы.

Вариант аборта не рассматривал, хотя, что греха таить, в сети посмотрел, что возможно сделать на сроке больше двенадцати недель. Глянул и сразу же вычеркнул из мыслей. Садизм какой-то…

Жениться на Кучеренковой Олег не собирался, независимо от того, от него беременна или нет. Он в принципе не горел желанием связывать себя узами брака, ближайшие лет пять-шесть-восемь точно. А уж с Яной… от одной краткой мысли провести с ней остаток жизни, а это, если повезёт, не один десяток лет, брезгливо передёргивало, будто в жидкие фекалии наступил.